Зимин Эдуард Кириллович (погремушка по первым буквам «ЗЭК»), вышел на свободу через
двадцать четыре года. Деревня вздыбилась почти мгновенно. У кого с тех ёщё времён
оставались гомонки с мелочью, прятали в подпол под картошку. Пошли не понятки.
Чой - то Эдик решётки на окна надел? Да арматура в палец толщиной. Деревенские учёные,
после нескольких заседаний возле ларька, высказали предположение, что из тюрьмы принёс
восемь миллионов рублей.
Кто-то надоумил, что Зэк продал свои наколки.
Кто-то сказал, да не наколки, что наколол всех. Что в тюрьме всё своровал. Зэки в
зоне голые сидят. Начальник тюрьмы плачет. Охрана без автоматов, с палками охраняют.
Я грю:
- Эда. Посидеть, чифирнуть бы не мешало.
- Да заходи, по старинке посидим.
Зашёл.
- Тебе «пятачёк» или по «купечески» заварить?
- Давай по купечески.
Если сказать, что Зэк живёт аскетически, это ничего не сказать. Изба в одну комнату.
На окнах решётки. В половину комнаты нары из отёса. За занавеской в углу параша.
Сталинская чугунная «буржуйка», весело потрескивала на земляном полу, в середине избы.
На одной стене старый плакат « На свободу с чистой совестью!». На другой, ровными
рядами чёрточки. Девять прямых, десятая наискось перечёркивает.
Я поставил бутылку разведенного спирта на нары.
Зэк вытащил из-за голенища сапога нож и сунул лезвие в щель печки. Плеснул спирт из
моей бутылки на ладошку и чуть выше. Ловко вскрыл раскалённым кончиком ножа вену.
Запахло жареным мясом. Кровь тонкой струйкой полилась в ладошку, растворяясь в спирте.
Зэк удовлетворённо хмыкнул:
- Можно пить.
- Не смеши мои подковы.
- Не смешу. Если кровь комочками сворачиваться начнёт, пить нельзя. Отрава. Чёткий
химический анализ. Он меня ни когда не подводил.
Дверь открылась. Вместе с зимней стужей ввалился Шоня -Лёца.
- Привет Чиферастам и Купцесосам!
Зэк поднял на меня глаза:
-Может плеснуть ему в икону, пока кипяток белый? И с хвоста срубим.
Я грю:
- А кто за догнаться побежит?
Шоня Лёца, доставая из обеих рукавов по поллитре, с обидой прошамкал:
- Я, чтобы не бегать, принёс.
Зэк взял из рук Лёцы бутылки, и пока из вены сочилась кровь, нацедил прямо в
горлышки. Не приятные ощущения, бутылка в крови.
-Был спирт - стало красное вино.
Видать моя гримаса вызвала удивление.
- Ты чё. Отказную подписывать?
- Не тянет на такую бормотуху. Пока до пола слюна не дотянется, буду терпеть.
- Да я то свою не портил. Налью прозрачного. Апосля четвёртой, там уже и
фиолетовая прокатит.
После того, как кусок копчёного сала прошёлся по всем и все занюхали первый стакан:
- Девок сколько ходит не оприходованных, а ты Эда всё холостой.
- Ты «Болгарина» забыл? Его, по пьянке одна женила на себе. Уже месяц как
беременная. С бедного половину скарба взяла при разводе. Вот скажи, за что «Болгарин»
семнадцать лет алименты платил? Боюсь я.
- Изобрети химанализ для распознания твой, али нет.
- Только так, створки раскрыть да посмотреть, кто там растет? Тут одна приходила.
Мы с ней на нарах весь вечер точки соприкосновения искали. Так и не нашли.
Шоня-Лёца перехватил инициативу и, разливая по стаканам, прошамкал:
- Я подарю тебе эту звезду, и светом не тленным озарять она будет наш путь в бесконечность.
Потом добавил в раздумьи:
- Жить стали лучше. Раньше конским хвостом занюхивали, а сейчас вишь ли, салом
копчёным. И всё благодаря правительству. Сайры бы ещё пожевать…. хвостик.
- А личико трещинами не пойдёт? Благодаря правительству.
Хрущёв был - Кукурузу ели.
При Брежневе – Коррупцию размножали.
Горбачёв – газировку пить заставил.
Ельцин – нулей по карманам всем пораспихал.
Путин пришёл - Все на лыжи встали.
Медведь в берлогу залёг - Лапу сосать будем. Беременизация всей страны не удалась.
Даже за деньги.
- Тут академики рты свои по порвали, что справимся с кризисом и ещё впереди планеты
поскачем.
- Закрой свой оральный сосок! Какие Академики?!! Итие мать!! С накипью в стиральной
машине справиться не могут. Учёные. Главно, все себя господами навеличивают. Мы же все
товарищи-братья были!!! Сейчас господин - он кому товарищ? Как живём то?! У тебя
ни какого сожаления о прошлом не возникает?
Шоня виновато улыбнулся:
- Иногда сожалею. На хрена из арматуры кочергу сделал? Молодой тогда был. Хотелось
на века сотворить. Уже три года из-за этой кочерги у меня рёбра ноют. Вишь ли, меня
руками бить – казанки у неё болят.
Мне захотелось что-то вставить в философию.
- А я вот робя сожалею, что с негритянкой ни разу в жизни не переспал. У них,
говорят, всё поперёк.
-В чём дело то? Обмазал свою жену сажей из печки, положил поперёк кровати, работай.
А то « и швец и жнец и на дуде игрец, а ляжет спать - руки золотые».
- Ты Эдуард Кириллович, за что первый срок получил?
- Да по малолетке, мы с дружком в мотор совхозного трактора песку насыпали. Тогда
по нашим понятиям Сибирь далеко была, хотя в Сибири и жили. Это сейчас вот она холодная,
голодная. Следователь сказал, что если возьмёшь на себя ещё дел пятнадцать, то тебя даже
судить не будут. Потому, что ты уже тогда будешь крутой, а крутых у нас не садят. Да
главно,что алиби, которые у меня были, по евоному все на меня показывают.
- А второй раз?
- На новый год. Перепили. Я как раз уже два дня как на свободу откинутый был.
Услышали из клуба крики «Ёлочка зажгись!!!», пошли помочь. Спички у нас завсегда при
себе. А у следователя восемь дел не раскрытых. Ну как не помочь? Тем более уже знакомый.
- А третий?
- Третий раз вообще ни за что посадили. Помнишь председатель совхоза с полным ртом
золотых зубов?
- Помню.
- Премиальные он нам ящиком водки выдал, а на опохмелку что-то зажадничал. Мы
тогда осерчали, да на его зубы и опохмелились. Знакомый следователь, как приятелю, мне в
предвариловку месяц водку, день в день. И опохмелял.
- Тему раскачали, останавливать надо.
Привкус крови в спирте раздражал. Неприятно, всё таки.
- Володя. Ты бы корову одну сдал, мы бы неделю вот здесь на нарах тусовались.
- Я для души скот держу.
- Ни хрена душа у тебя. Восемь коров, двенадцать свиней. И кур, не перещитать.
- Организм уже ничего не требует. Он грит: Вот на тебе изжога и пусть тебя всего
трясёт и колотит… козла.
- Ещё недельку попьём и хватит.
- Тут уж как карта ляжет.
В тяжёлой голове. Куда влез? Для них пять бутылок выпить, как для меня радио
послушать.
До комы оставалось два часа.