Отец полностью пришел в себя и так ужасно ругался, что Макс окончательно поверил в то, что самое страшное миновало…
-Какого дьявола вы упекли меня в больницу?! – гремел он.
Окончательно выведенный из терпения врач сухо сказал:
-Ну, если вам хочется провести последние годы овощем, то я не могу вам возразить…Однако предупреждаю, чтобы вы оставили шутки с инсулином – они до добра не доведут. В следующий раз, когда начнется приступ, вполне може никого рядом не оказаться… Мозг умрет. Я ясно выразился?
Увидев знакомое выражение на лице собственного отца, Макс предпочел вмешаться:
-Папа, если начистоту, ты нас всех здорово напугал. Я уже позвонил Генриху, чтобы он всех успокоил. – Он обернулся к врачу: - Доктор, не берите в голову, отец относится подобным образом ко всем медикам разом. Я обещаю, что он обратится к врачам по поводу диабета. Как скоро вы сможете отпустить его домой?
Врач буркнул:
-Рад, что в семье есть хотя бы один здравомыслящий человек. Видите ли, на данном этапе развития медицины диабет относится к неизлечимым заболеваниям. Мы, медики, считаем его не совсем болезнью… Это – просто другой образ жизни. В случае с вашим отцом необходима строгая диета, контроль за сахаром крови – и он безбедно проживет еще много лет. Если, конечно, бросит заниматься экспериментами с собственным здоровьем. Я могу вам порекомендовать клинику, там превосходные специалисты.
В дверь палаты заглянул Адам.
-Можно?
-Входи.
Адам оглянулся куда-то назад, и сказал:
-Да я тут не один… Ингрид уговорила меня привезти ее сюда.
Руссель недовольно поморщился:
-Вот еще…
Адам улыбнулся, пропуская ее вперед:
-Мы тут ночью поговорили откровенно кое о чем… - начал он. Но закончить не успел: Ингрид шагнула вперед, и присела перед постелью Русселя, и прижалась лицом к его раскрытой ладони. Руссель растерянно поднял глаза на сыновей, и они переглянулись.
Макс подхватил под руку врача, и они тихо вышли из палаты.
Макс потянулся на сидении:
-Сумасшедшая ночь!
Адам покосился на него, кивнул и хмыкнул:
-Ты даже не знаешь, насколько…
Макс насторожился, уселся ровнее:
-Что еще?!
-Да так, ничего особенного… Мы с Дорис приняли решение разойтись.
-И что, Дорис согласилась?!
-Еще нет, но непременно согласится. У нее просто нет другого выхода.
Макс вздохнул:
-Хорошая новость…- Брат испытующе посмотрел на него, и Макс кивнул: - Хорошая новость. Слушай, а что это с Ингрид приключилось? Знаешь, я рад за них с отцом. Ты-то как?
Адам спросил:
-Так ты, выходит, тоже все знал?
-Конечно. И я рад, что все объяснились, наконец. Она теперь не выпускает его руку… Если честно, я ему завидую: такие, как Ингрид, редко встречаются. Мне вот не попадались.
Адам покосился на него и спросил:
-Ты знаешь, что Лиза – твоя дочь?
-Какая Лиза? – оторопел Макс.
Адам не стал отвечать. Некоторое время они ехали молча, потом Адам медленно проговорил:
-Не знаю, откуда об этом узнал отец, но это совершенно точно. И Мари…В общем, я этой ночью немного с ней познакомился, ты присмотрись, брат. Хорошая девчонка, кажется. Уж не знаю, что тогда между вами произошло…
-А ничего не произошло. Она просто сбежала под утро, не оставив адреса. Я и имя ее достоверно узнал только вчера…
Адам упрямо наклонил голову:
-Не в моих правилах давать советы, но надо бы тебе ее найти, и поговорить… Не чужие люди теперь.
-Я и сам собирался… Сейчас приеду, отосплюсь немного…
Адам с жалостью на него посмотрел:
-Мари уехала.
-Как это?
-А так. Утром, едва рассвело, и уехала.
-А… девочка? – тупо спросил Макс.
-Знаешь, тебе и в самом деле, надо выспаться. А потом можешь съездить.
Макс разозлился:
-И где я ее адрес возьму? Отец еще и не даст… Ты же его знаешь!..
-Думаю, тебе может помочь Карл Шлегель. Он как-то оформлял документы для Мари – сам проговорился.
Макс проснулся.
Сильно болела голова, прямо раскалывалась.
Струи душа немного успокоили ее, но боль так и затаилась где-то в висках.
Он спустился вниз.
В гостиной застал идиллическую картину: Генрих и Карл играли в шахматы, а Адам наблюдал за ними.
Макс усмехнулся: раньше они часто так проводили время, а последние лет десять… Время пошло вспять?
Все трое обрадовались, увидев его.
Адам сказал:
-Отец звонил. Все нормально, завтра его отпустят. Они с Ингрид едут в клинику.
-И что, отей согласился?
Адам пожал плечами:
-Навряд ли он в чем ей откажет. Ты же знаешь Ингрид…
Макс налил в стакан минеральной воды, и Адам откликнулся:
-Хочешь выпить?
-Нет. Я, наверное, сейчас уеду.
Адам с понимающим видом кивнул.
-Карл, я хотел бы узнать адрес Мари. Мне нужно с ней встретиться.
Карл внимательно посмотрел на него, вздохнул:
-Рискуем навлечь гнев Макса. Как думаешь, он нам за самодеятельность не вломит?
Макс спокойно сказал:
-Ты же понимаешь, что нам с Мари нужно о многом поговорить.
-Хорошо, - решился Карл и вынул записную книжку. – Это – ее телефон и адрес. – Он протянул листок Максу и вздохнул. Утром Арнольд по его просьбе увез Дорис, которая порывалась устроить продолжение ночной сцены. Его дочь показала себя далеко не с лучшей стороны, и, несмотря на все его внешнее спокойствие, сердце болело. И как сладить с этими девчонками, когда они вырастают?
Посмотрев в лицо Максу, он сказал:
-Надеюсь, ты проявишь благоразумие. Лиза – действительно твоя дочь?
Макс тоже вздохнул:
-Если честно, это – как раз один из тех вопросов, которые мне хотелось бы выяснить.
Генрих и Карл переглянулись, и Генрих тихо сказал:
-Я вчера сказал тебе, что таких, как моя Ирма, или твоя мать, сейчас больше не встретишь? Это я погорячился и наговорил глупостей…
-Разберемся, - сухо сказал Макс.
Звонить он не стал.
Уже темнело, когда он въехал в очаровательный приморский городок. Узкие улочки, ведущие к морю, с двух сторон усаженные липами и каштанами. Приземистые двухэтажные особнячки, утопающие в зелени и цветах, и везде – пестрые тенты выносных столиков, запах кофе и сдобы, пекущегося на углях мяса и музыка, звучащая с открытых веранд ресторанчиков…
Макс без труда нашел дом с нужным номером, и остановился у обочины.
Магазин, конечно, уже был закрыт, но в окнах второго этажа горел свет.
Рядом с магазином Макс обнаружил калитку, и нажал на кнопку звонка.
Он даже не успел обдумать, что скажет Мари, как сама она спустилась с высокого бокового крылечка и, пройдя по дорожке, усаженной цветами, оказалась прямо перед ним. Она с недоверием смотрела на него, потом, опомнившись, распахнула калитку.
Мари молчала, и Максу пришлось начать самому:
-Извини, что так поздно.
-Ничего. – Мари шагнула в сторону. – Может, зайдешь?
Они поднялись в дом, и Мари провела его в небольшую уютную гостиную.
Макс не знал, как начать тот разговор, ради которого он, собственно, ехал сюда. Похоже. Мари не собиралась ему в этом помогать.
-Врач сказал, что это именно ты спасла отца, и я благодарен тебе… И за Ингрид тоже. Я оставил их вместе, и, кажется, они все выяснили для себя.
Мари наконец заговорила.
-Как он сейчас?
Макс усмехнулся:
-Раздумал умирать, во всяком случае. Врач переговорил с ним, и объяснил все, что с ним происходило последнее время. В общем, они с Ингрид едут в клинику, а потом… Потом будет видно.
Мари была в домашних джинсах и топе, плотно обтягивающем грудь. Это невольно отвлекало внимание Макса, и он никак не решался перейти к главному, тому, ради чего он ехал.
Тряхнув головой, он отогнал мешающие мысли, и просто сказал:
-Мари, я все знаю.
Она спокойно подняла на него темные глаза:
-И что это означает?
Макс пожал плечами:
-Ты должна понимать, что нельзя оставить все, как прежде. Жизнь должна измениться.
-А зачем? Зачем тебе что-то менять в жизни? Все будет продолжаться так, как раньше.
Он поднял голову:
-То есть ты не хочешь, чтобы у Лизы был отец? Послушай, я не так уж плох, как тебе кажется. Я понимаю, что не ухаживал за тобой, не заботился о Лизе, когда она была совсем маленькой, но ты же должна понять…
Он хотел рассказать ей о том, что пытался тогда найти ее, и понимал, что Мари не нужны его неловкие оправдания.
Мари нервно поднялась и подошла к окну. Отвернувшись, чтобы не видеть его лица, строго спросила:
-Макс, я надеюсь, что твое желание наладить отношения со мной и Лизой не продиктовано необходимостью объединить акции…
Он растерялся:
-Ты о чем? При чем тут акции?!
Мари терпеливо продолжила:
-Дорис говорила, что ты недоволен решением отца.
Вся кровь хлынула ему в лицо, застучала в ушах, отозвалась утренней головной болью:
-И ты решила, что я приехал сюда из-за этого? Послушай, я, может быть, не был слишком разборчив в связях с женщинами, но никогда и никто, слышишь, не мог упрекнуть меня в желании заполучить деньги жены…
Мари неожиданно предложила:
-Я приготовлю чай?
Макс пожал плечами, и она кивнула, вышла в кухню. Ему было слышно, как зашумела вода, звякнули чашечки…
Хорошего же она мнения о нем и его семье… Дорис, эта чертова кукла…
На низком столике около кресел лежали два больших альбома. Он машинально раскрыл верхний. Раскрыл – и оторопел: альбом был заполнен вырезками из газет и журналов. На всех клочках бумаги и картона было его имя и его, Макса, лицо!
Макс торопливо перелистал альбом. Да у него самого и сотой доли этих материалов не было!
Он вытащил нижний альбом, и посмотрел на даты первых публикаций… Сколько ему было тогда? Лет двадцать шесть… Кто мог собирать этот альбом? Мари?! Да нет, ей самой тогда было лет десять-двенадцать… Ничего не понятно…
И тут его осенило: выходит, она раньше, задолго до встречи с ним, знала, кто он такой?! Неудивительно, что она так много знала о гонках…Что же, она сама подстроила ту встречу в гостинице, а потом… Потом родила ребенка, сыграла на чувствах отца…Неужели это возможно? Впрочем, а почему нет? Результат – налицо: Лиза – его дочь, любая экспертиза это докажет, и акции практически принадлежат ей…
Макс вспомнил историю с немецким теннисистом, не так давно вызвавшую столько разговоров…
От бешенства у него перехватило дыхание.
Мари вошла в комнату с подносом. Аккуратно составила все на стол и обернулась к нему.
Конечно, она увидела альбомы в руках Макса, и, невольно подтверждая все его худшие опасения, смутилась и покраснела.
Он оценивающе посмотрел на нее:
-Надеюсь, твой приятель тогда не слишком пострадал?
-Какой приятель? – растерянно спросила Мари.
-Тот самый, с которым ты разыграла сцену нападения. Думаю, тебе стоило бы подвизаться на сцене – сыграла ты тогда вполне достоверно.
Мари закусила губу и смотрела на него исподлобья.
-И не надо играть со мной сейчас, я все равно ничему не поверю…Ты сделала ошибку – прокололась с этими альбомами. Не надо было так долго хранить их…Вырезки собраны за период, гораздо больший, чем то время, что мы с тобой знакомы. Значит, ты задумала это давно… Я признаю, что тебе все здорово удалось. Сыграла ты безукоризненно, не сфальшивив ни в одной ноте…Признаю также, что и сам вел себя как дурак: геройствовал по полной программе, спасая красавицу из лап чудовища… В общем, заглотнул наживку, приготовленную по всем тонкостям психологии. И спал с тобой, и долго помнил… И сегодня ехал сюда и почти представлял себе, что и в моей жизни может случиться что-то по-другому, что-то получится иначе…
Мари молчала, и он подошел к ней, взял ее за плечо:
-Или вы с приятелем так все и задумали, с самого начала? Я должен был жениться на тебе, а потом…
Мари отшатнулась от него, высвободив плечо, и хрипло сказала:
-Убирайся отсюда, слышишь? Убирайся немедленно!
Она вышла из комнаты и где-то хлопнула дверью.
Все еще в бешенстве, он пошел за ней, и ворвался в комнату, намереваясь сказать ей, что если по ее вине отцу станет хуже, он убьет и ее, и ее приятеля…
Мари стояла на коленях и рыдала, уткнувшись лицом в покрывало.
Макс хотел было произнести гневную речь, но неожиданно взглядом уперся в фотографии на стене, и успел даже мимолетно удивиться тому, что делают в этой незнакомой комнате фото Лизы и Талгата, и его фото – точно, это его фото!..
Додумать он ничего не успел, потому что Мари, наконец, почувствовала его присутствие, и подняла голову.
Слезы на ее лице мгновенно просохли, Она схватила его за рубашку, и, ошеломленного и растерянного, доволокла до входной двери…
Калитка за ним захлопнулась с грохотом, и он остался стоять около машины.
Через минуту оглянулся на шум – Мари вылетела из дома, сунула ему в руки оба альбома, и он едва успел подхватить их…
Вдобавок ко всему вслед ему с крыльца полетела фотография, но не долетела, а упала в кусты цветущих пионов и ирисов.
Входная дверь хлопнула, и на улочке воцарилась тишина…
Макс уселся в машину, но не уехал…
Он включил освещение в салоне, просмотрел альбомы. Потом вынул сигареты, закурил…
Это же надо быть таким идиотом, чтобы не узнать Марьяну!..Ему ведь все время казалось, что он раньше был с ней знаком. Еще бы – и лицо, и взгляд, и манеры – все напоминает Лизу…
Вспомнились события пятнадцатилетней давности, тот сарай, где их заперли…И как Талгат, бесшумно отключив конвойного, темной тенью скользнул к машинам…
За месяц до этого захватили в заложники двух алжирских бизнесменов и газетчика – даже после уплаты выкупа заложников не вернули. В стране такой беспорядок, что им на спасение тоже особо рассчитывать не приходилось.
Талгат завел машину, и Макс мимолетно удивился: он двинулся не к воротам, а к дверям сарая, где их держали. На полном ходу выломал дощатую стенку, и они успели в суматохе забрать остальных заложников. Когда выбирались, повстанцы уже пришли в себя, и открыли беспорядочный огонь. На выезде их обстреляли. Не сразу заметили кровь, текущую по руке Талгата, да и не до того тогда было. Опасаясь погони, летели в темноту, и, только увидев освещенный пост, поняли, что ушли…
Вместо больницы, Талгат уехал в лагерь. Ночью они ввалились в домик, и Макса все окружили, затеребили, забросали вопросами, а он видел только лицо Лизы, и то, как она смотрела на мужа.
Талгата тогда сняли с гонки, слишком много крови он потерял. А он, Макс, взял тогда таки и этап, и гонку…
Талгат его немного ревновал к Лизе, и на пьедестал с ним не отпустил, отправил Марьяну.
Еще некоторое время они встречались на гонках, Талгат работал с техпомощью в команде, и Макс, встречая их с Лизой, всегда завидовал тому, какая красивая и ладная они пара.
А Марьяна… Ее он помнил смутно: тоненькая большеглазая девочка, похожая на мать… Она часто бывала в мастерских, и, встречая Макса, отчаянно краснела. Его механик, Ганс, смеялся:
-Придется тебе жениться!
Он, Макс, старался с ней разговаривать осторожно, чтобы не смущать ее и дальше.
Что же она, все это время так и была влюблена в него, Макса? Иначе зачем бы ей собирать все это?
Его размышления прервало появление патрульной машины. Она остановилась прямо перед его капотом, и из салона выглянул высокий светловолосый парень с мужественным лицом.
Свирепо глядя на него, рявкнул:
-Документы!
Макс полез за документами, и вспомнил, что оставил их в куртке, которая была на нем ночью. Неприятностей с полицией не хотелось, и Макс вылез из автомобиля, довольно миролюбиво начал:
-Послушайте, у меня отец сегодня попал в больницу. Давайте, я позвоню, и кто-нибудь подтвердит мою личность…
-Какого дьявола вы отираетесь именно около этого дома?!
Макс разозлился:
-А нельзя ли повежливее? – Вспомнив, что у него нет документов, и поведение его довольно подозрительно выглядит со стороны, неохотно пояснил: - Наверняка, вам позвонили соседи? Я приезжал к хозяйке этого дома. Мы немного повздорили, и она… В общем, она спустила меня с лестницы.
Парень неожиданно растерялся:
-Кто, Марьяна?!
Он всмотрелся в лицо Макса и неожиданно хмыкнул:
-Ну, надо же… - Парень вынул из кармана телефон, набрал номер. Ответили почти сразу – Марьяна? Извини за поздний звонок. Ты не могла бы спуститься к воротам? Я тут задержал одного подозрительного типа без документов…
Марьяна неожиданно отключилась, и через минуту спустилась к ним. Вымученно улыбнулась:
-Привет, Мартин. Не надо никого задерживать. Уже поздно, давай отпустим его…
Парень нахмурился:
-Надеюсь, он не обидел тебя…
Марьяна отрицательно помотала головой, невесело улыбнулась Максу:
-Ты извини… Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не позволяю себе разговаривать с людьми подобным образом…
- Марьяна, я – полный идиот, и натворил столько дел… В общем, я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня…
Полицейский, Мартин, неожиданно спросил Марьяну, игнорируя присутствие Макса:
-Дождалась все-таки? Что-то не видно по тебе, чтобы ты была особенно счастлива.
Марьяна промолчала, а он насмешливо сказал, рассматривая Макса:
- Не хотелось бы вмешиваться, но вы все-таки решите уже что-нибудь. А вывеска у тебя еще более веснушчатая, чем на снимке…
-Какая есть! – разозлился Макс. Злился он больше на какие-то ревнивые нотки в словах Мартина, говорящие о том, что Марьяна ему – человек не посторонний.
С моря дул прохладный ветер, и прохватывал и Марьяну в тонком шелковом халатике, и Макса.
Неожиданно Марьяна посмотрела на них и вздохнула:
-Пойдемте, я вас все-таки напою чаем. В прошлый раз мне это не удалось…
Макс, почувствовавший, что ее решение навсегда выставить его из своей жизни несколько ослабело, вынул брелок сигнализации.
Мартин неожиданно отказался.
-Хватит с меня… Вам, наверное, поговорить надо. Да и дежурство у меня.
Марьяна отперла калитку, и впустила Макса.
Мартин смотрел им вслед. Неожиданно Марьяна шагнула прямо в кусты цветущих пионов, и достала большую фотографию. Она аккуратно отряхнула ее от приставших влажных лепестков.
Мартин покрутил головой и по-настоящему серьезно спросил:
-Марьяна, тебе в самом деле не нужна моя помощь?
-Спасибо, Мартин. Ты и так очень помог мне.
Марьяна вернулась к калитке и, привстав на цыпочки, поцеловала Мартина.
Она вернулась к терпеливо дожидавшемуся ее Максу:
-Пойдем, - просто сказала она.
Макс крутил в руках фарфоровую чашечку, казавшуюся хрупкой, как яичная скорлупа, а Марьяна рассказывала ему о своей жизни. И так трудно оказалось рассказать все, как есть, и трудно объяснить то, что когда-то казалось таким простым и естественным.
-…Когда я осталась одна, Любомир все время был рядом, он заботился обо мне. А потом само собой случилось так, что… Он не хотел этого, я понимаю, из-за разницы в возрасте… А мне это было все равно.
Макс вспомнил его – невысокий, суховатый, с мальчишеской улыбкой на всегда загорелом лице… Кажется, действительно, хороший мужик был.
-После его смерти я долго не могла прийти в себя, все ждала, что он приедет… А потом… Потом мы встретились с тобой, и так все вышло… А уж когда появилась Лиза, жизнь у меня вошла в норму.
-Почему ты не хотела рассказать мне о Лизе?
-А зачем? Если тебе не нужна я, тем более тебе не понадобилась бы Лиза. Я и не думала, что ты когда-нибудь узнаешь о ее существовании. Это потом, когда умерла моя бывшая хозяйка, мы с ее сестрой решили выкупить бизнес. Без поручительства нам не давали кредит, и я нашла в сети адрес твоей фирмы и отправила фото Лизы. Я всегда знала, что ты – хороший парень, и не откажешь мне в такой малости. Тем более, что тебе бы это ничего не стоило.
-Понятно. А на встречу приехал мой отец?
-Да. Он помог мне, и познакомился с Лизой, и стал и ей, и мне настоящим другом.
Макс отвел глаза:
-Послушай, я знаю, что не должен этого спрашивать… Мой отец… Он никогда… Он и ты?..
Марьяна укоризненно посмотрела на него:
-Только в воспаленном воображении Дорис могло родиться такое предположение… Конечно, нет. Ни мне, ни ему это и в голову бы не пришло.
Макс нахмурился:
-Почему ты сразу не рассказала мне обо всем этом?
Марьяна опустила ресницы:
-Понимаешь, ты совсем не обращал на меня внимания… И ужасно обидным показалось то, в чем ты меня упрекал. Эти альбомы…
-Кстати, зачем ты их собирала, эти вырезки и фотографии? Даже у меня нет и десятой, да что там – сотой части этого!
Марьяна смутилась и неловко соврала:
-Я хотела потом показать их Лизе, чтобы она знала, каким был ее отец.
Макс подошел к двери на веранду, и распахнул ее – прямо в залитый полной луной ночной сад.
-Иди-ка сюда, - неожиданно строго сказал он, и Марьяна не решилась противиться. – Первые вырезки появились, когда тебе было лет двенадцать. О Лизе тогда и речи не было.
Марьяна молчала, а он притянул ее к себе, бережно поцеловал в теплый пробор и сказал
-Можешь не отвечать, но я и так о тебе теперь все знаю… Мы с тобой наворотили и накрутили всякого, и я даже не знаю, что должно было произойти, чтобы я оказался здесь, рядом с тобой. И, если не возражаешь, давай попробуем все начать с начала.
Марьяна повернула голову и с ужасом посмотрела на него.
Она простонала:
-О, Господи! Макс, скажи, как я снова оказалась с тобой в одной постели, а?!
Он засмеялся:
-Что тут удивительного? Можешь мне не врать – я и так знаю, что ты влюблена в меня с детства.
Она зарылась лицом в подушку и с глухой тоской сказала:
-Ты хотя бы догадываешься, чего мне стоило забыть, как все это бывает, в прошлый раз? Ты хоть понимаешь, что тогда меня спасла Лиза? И сегодня… Еще час назад я все окончательно решила, про тебя и себя. Все глупые девчонки в детстве влюбляются в актеров или спортсменов, или в гонщиков, но с возрастом это должно пройти! И я твердо решила, что просто должна забыть тебя, и даже, может быть, должна выйти замуж за Мартина. И я бы сделала все это, и была бы хорошей женой. Я постаралась бы! А теперь снова это…
Ее отчаяние было неподдельным. И Макс понял это, и сгреб ее в охапку, несмотря на сопротивление, и целовал мокрые от слез щеки.
Почувствовав, что Марьяна перестала вырываться и затихла, он осторожно ослабил объятия, и она подняла к нему лицо.
-И даже надежды на то, что ты мне снишься, у меня нет. В полнолуние я никогда не могу заснуть…
Не удержавшись, он наклонился и так поцеловал ее, что у Марьяны перехватило дыхание.
Макс выпустил ее из рук.
Усевшись, нашарил сигареты в кармане, натянул джинсы и поднялся.
Марьяна, как зачарованная, следила за ним.
Макс уселся на подоконник и закурил. Луна еще светила ему в спину, но небо на востоке уже начало розоветь, и он пожалел, что летом такие короткие ночи, и что эта ночь тоже скоро закончится…
-Мартин – твой приятель?
Марьяна не удивилась и не обиделась.
-Он – мой друг.
И Макс сразу в это поверил, и еловая иголочка ревности, мешавшая ему, куда-то исчезла.
-Но ты ведь не будешь отрицать, что нравишься ему?
Марьяна пожала плечами:
-Наверное, нравилась. Мы старались не обсуждать это. – Она сердито нахмурилась. – И ты не должен расспрашивать меня о нем.
-Не буду. – Он исподлобья посмотрел на нее. – Послушай, ведь, если бы так все не случилось, ты так никогда и не призналась бы мне в том, что Лиза – моя дочь?
-Нет. Я ведь думала… В общем, я считала, что тебе это совсем не нужно.
-Ты познакомишь меня с Лизой?
Марьяна серьезно посмотрела на него:
-Если ты этого хочешь…
Макс выбросил сигарету, и вернулся к Марьяне. Он лег поверх покрывала, которым она была укрыта, и укутал ее плечи. Заметив, что глаза Марьяны закрываются, все-таки вторая бессонная ночь подряд, прошептал:
-Спи. Скоро утро.
Она вздохнула, шевельнулась, и разлепила сонные глаза:
-Я боюсь. Боюсь, что проснусь утром, а тебя нет…
Марьяна проснулась в собственной спальне одна, и с тревогой прислушалась к тишине в квартире. Вскочила, на ходу натягивая шелковый халатик, пробежала по комнатам, заглянула в ванную и кухню… Никого. Не мог же он уехать, не простившись?
Догадалась, выглянула в окно: машины Макса на улице не было… Стало тоскливо. Значит, все-таки!..
Все еще надеясь на его возвращение, она приготовила завтрак, подняла и переодела Лизу. Макса не было.
Марьяна уже и не знала, что подумать.
Звонок в дверь застал ее врасплох, на ходу заглянув в зеркало, она помчалась в прихожую. Распахнула дверь – и улыбка медленно сползла с ее лица.
За дверью стояли Макс Руссель и Ингрид.
Лиза, завидев знакомое лицо, бросилась ему навстречу, защебетала, потянула за руку.
Видимо, Марьяне не удалось скрыть разочарования, потому что Ингрид тихо спросила:
-Ты кого-то ждала? Извини, но Макс настоял, чтобы я привезла его сюда. Некоторое время мы будем далеко, и он очень скучает по Лизе…
Марьяна улыбнулась:
-Нет, нет, я очень рада. Вы теперь вместе?
-Одного я его теперь никуда не отпущу… - Она смущенно глянула на Макса Русселя.
Он усмехнулся:
-Я и сам никуда не собираюсь. Мари, мы хотели прогуляться, и надеемся, что вы с Лизой составите нам компанию.
Настроение Марьяны было, по вполне понятной причине, пасмурным, но она посмотрела на сияющее лицо Ингрид, и кивнула:
-Я быстро.
Звякнул дверной колокольчик, и Марьяна пояснила:
-Рене вернулась, у нее свой ключ от магазина.
В дверях стояла Рене, сопровождаемая Максом.
-Марьяна, вот, мсье уверяет, что ты обрадуешься, когда увидишь его…
У Макса в руках был большой букет и огромный медведь.
-Папа, ты как здесь? – невозмутимо спросил он.
Ингрид виновато улыбнулась:
-Ты же знаешь своего отца. Он объявил, что до отъезда в клинику обязательно должен увидеть Мари и внучку, и я не смогла ему запретить.
Руссель хмуро посмотрел на Макса, и спросил:
-А вот ты как здесь оказался?
-Хочу познакомиться со своей дочерью.
Макс протянул Марьяне цветы, и присел перед Лизой, но девочка неожиданно спряталась за мать.
Она забрала медведя у Макса, протянула ей.
Макс провел ладонями по волосам, и виновато улыбнулся Марьяне.
-Я думала, ты насовсем уехал… - тихо сказала она.
-Хотел успеть до того, как ты проснешься, но в вашем сонном городишке все цветочные лавки закрыты. А потом пришлось искать магазин игрушек – не мог же я явиться в дом к ребенку просто так…
Руссель изумленно поднял брови, а Ингрид рассмеялась, подхватила Лизу за руку:
-Мы вас подождем в парке напротив, хорошо? А то вы еще сто лет ни до чего толкового не договоритесь…
Макс притянул к себе Марьяну:
-А мы никуда и не спешим. У нас на это – целая жизнь.