Предыдущая глава:http://proza.ru/2009/03/06/449
Детальное исследование вещества удивляло всё больше. Стало ясно, что это не газ, не туман, не жидкость. Вещество было настолько чистым, настолько насыщенным кислородом, что не имело аналогов в природе. Но одно его свойство вызывало удивление и непонимание: получая световое облучение, вещество начинало постепенно и неуклонно увеличивать вес, а не получая облучения, снова вес восстанавливало, достигая одного и того же предельно малого уровня.
Татьяна Петровна выводила на экран монитора показания лазерного счётчика, фиксируя картинку молекулярного строения вещества, так увлекшись этим, что не заметила стоящего за её спиной профессора, и вздрогнула от неожиданности, когда он воскликнул:
-Он действительно, живой! Посмотрите, Татьяна Петровна, такое строение молекул может быть только у живой материи!
Таня, как заворожённая смотрела на экран:
-Живая материя?! Этого не может быть!
-Видимо, может, - отреагировал на восклицание профессор, поправляя очки. И добавил:
-Но странно: свойства этой материи противоречат нашим, земным законам... Проанализировав все данные, я прихожу к выводу, что она имеет внеземное происхождение...
-Нашествие из космоса?! - в два голоса предположили Таня и Лидочка.
-Почему этого никто не предугадал, тогда бы не произошло такое? - с грустью в голосе поинтересовалась Лида.
-Что за вопрос, Лидия? - как-то странно усмехнулся профессор. - Как можно предугадать, что такие явления природы, как дождь, туман, могут принести с собой непоправимую трагедию?
-Да-а-а, - в раздумье произнёс Евгений Николаевич, - этого не предугадать.
А Лидочка, глядя на профессора полными слёз глазами, сделала вывод:
-Но это означает, что дождь уничтожил и животных, и птиц и, наверное, рыб тоже?!
-Вполне вероятно, - согласился профессор. - Вполне вероятно.
Все посмотрели на склонённую голову девушки и увидели, как из её глаз начали капать слёзы.
-Лида?! - воскликнула Татьяна Петровна. - Что такое?! Что произошло?
Лаборантка, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, срывающимся голосом призналась:
-Я ничего не знаю о моей семье... Мамин сотовый не отвечает... Очень переживаю...
-Все переживают за своих близких, - покачал головой Борис Дмитриевич, - но это не означает, что мы должны впадать в панику и опускать руки! Мы обязаны работать, чтобы найти возможность спасти оставшихся в живых.
Голос профессора прозвучал строго, даже жёстко, давая понять, что времени на малодушие и бездействие у его сотрудников нет и быть не может:
-За работу, коллеги, за работу! Вы должны понимать, что у нас нет времени на сантименты. Чувствам будем предаваться потом...
Лида молча кивнула головой, а Татьяна Петровна ответила:
-Конечно, Борис Дмитриевич, мы понимаем, и сделаем всё необходимое.
Все вернулись на свои места и продолжили прерванные исследования. Данных столько, что профессор едва успевает их анализировать, намечая всё новые и новые цели, для создания всеобъемлющей картины. Людей явно не хватает, поэтому к работе подключают и Евгения Николаевича, поручая ему самые простые задания: подать, принести, переставить.
-Очень плохо, что Павел до сих пор не просыпается, - посетовал завхоз. - Он смог бы выполнять что-нибудь более сложное, чем я... Странно, прошло около шести часов, а он всё спит... С ним ничего не случилось? Может стоит посмотреть, как он там?
-Я минут десять назад смотрела, - доложила Лидочка, - Павлик похоже проспит ещё два-три часа...
-Вы считаете, что это нормально? - поинтересовался Евгений Николаевич.
-У нас сейчас всё не нормально, Евгений Николаевич,- вступила в разговор Татьяна.- О какой норме может идти речь?
-Ну да, ну да, - согласился завхоз, не находя иных слов.
Всех сотрудников озадачил приказ профессора переходить на опыты с живыми существами. Таня решила начать исследования с тараканов, и она поместила их в камеру. Тараканы, не смотря на то, что камера заполнена субстанцией, не погибли, а продолжали обычную жизнедеятельность: активно двигались, питались, размножались, не оставляя после себя обычного загрязнения. Опыт проводили сначала при минимальном давлении субстанции на поверхность камеры, а затем подключили лампы дневного освещения.
С увеличением веса материи движения насекомых стали замедляться и, наконец, они были приплющены к внутренней поверхности камеры. Татьяна не могла измерить давление на стенки камеры, потому что устаревшая модель не предусматривала этого. Однако было понятно: что-то удерживает его в пределах допустимой нормы. Сам собой напрашивался вопрос: почему материя, соприкасаясь с поверхностью стекла не выдавит его наружу.
-Возможно, давление материи на стенки камеры не достигает предельной черты за которой происходит разрушение? - сделала предположение Татьяна Петровна.
-Наверное, это так, - согласился профессор. - Но тогда давление должно стабилизироваться за счёт оставшейся массы не соприкасающейся со световым потоком.
-Борис Дмитриевич, а Вам не кажется, что всё-таки закон сохранения энергии в данном случае имеет место быть?
-И тогда вес общей массы материи будет медленно, но неуклонно повышаться, и в конце-концов сомнёт всё, вдавит в поверхность земли, как тараканов! - восклицает профессор.
-Ну и перспективку Вы нарисовали, профессор! - почти испуганно отреагировал на его слова Евгений Николаевич.
-Чтобы этого не случилось, нужно отключить электричество! - начала волноваться Лидочка.
-Но как это сделать?! - поинтересовался завхоз.
-И стоит ли это делать? - вслух рассудил Борис Дмитриевич.
-Почему?! - последовал нестройный хор голосов.
-Потому что мы пока не знаем, как поведёт себя материя в полной темноте... Если бы было возможно установить связь с научно исследовательскими институтами, возможно мы бы получили необходимые сведения... Но такой возможности у нас нет, поскольку отсутствует связь... Евгений Николаевич, нам, видимо, всё-таки придётся проникнуть в компьютерный центр, чтобы подключится к международной сети: наверняка это даст необходимые нам сведения.
-Ну, проникнуть — не проблема: в крайнем случае взломаем дверь. Подключиться сложнее: я в электронике совершеннейший профан.
-Жаль Павел спит, - подключилась к разговору Татьяна. - он бы в этом деле очень пригодился.
-Может есть другой способ? - предположил Евгений Николаевич. - Вдруг уже телефонная связь заработала?
-Сейчас проверю, - с готовностью предложила свои услуги Лидочка. И уже через несколько секунд донёсся её голос:
-Работает! Телефон работает!
В следующие полчаса профессор по телефону дал интервью для местного телевидения, в котором обратился к жителям города, предостерегая от необдуманных поступков, советуя не поддаваться панике. Из телецентра сообщили о том, что через двадцать минут по всем каналам будут транслировать обращение президента страны, а так же интервью с профессором космографии Ириной Сергеевной Кирич и профессором Людмером Борисом Дмитриевичем.
Весь коллектив собираелся на первом этаже в небольшом буфете, у самого большого телеэкрана, приготавливаясь выслушать всё, что им собираются преподнести. Изображения нет, но экран мерцает загадочным серебристым светом, напоминающим цвет плёнки, покрывшей костюм Павла.
Голос, возникший через несколько минут чёткий, понятный. Не понятны кардинально противоположенные версии, выданные тремя представителями человеческого общества. Президент твердил о американской угрозе, профессор космографии Кирич утверждала, что происходящее — это нашествие чёрных сил, сообщение Дмитрия Борисовича вообще ничего не прояснило.
-Профессор? - поинтересовался завхоз. - Почему Вы ничего не сказали о результатах опытов, проведённых в нашей лаборатории?
-Они пока отрывочны, не полны, не систематизированы и не дают полной картины... И потом: зачем пугать простых обывателей тем, что до конца не изучено? Они и без того напуганы...
-Возможно, стоило обнадёжить людей тем, что больше нет никакой опасности? - предположила Татьяна. - Ведь Павел побывал в тумане и не погиб...
-Но до сих пор не пришёл в сознание, - напомила Лидочка.
-Вы путаете бессознательное состояние со сном, дорогая, - строго поправил её профессор. - Это разные вещи.
-Я просто предположила, что это не сон, - попыталась оправдаться лаборантка. - Прошло больше восьми часов, а он не просыпается.
-А что если попытаться его разбудить? - предложил Евгений Николаевич.
-Это чревато, - не согласился профессор. - Попробуем сначала проверить воздействие материи на белых мышах.
-Жалко мышек! - сказала Лида, жалобно глядя на Бориса Дмитриевича.
-Не волнуйтесь, Лидочка, опыт на них мы проведём в затемнённой камере. Приготовьте, пожалуйста, парочку из группы № 3.
-Хорошо, профессор, - через силу согласилась лаборантка.
-А Вы, Татьяна Петровна, подготовьте для опытов новую камеру с электронным программированием.
-Новую камеру? - недоверчиво переспросила Таня. - Но она не прошла ещё испытания.
-Вот сейчас и пройдёт, - тоном, не терпящим возражения произнёс Борис Дмитриевич, и у Тани пропадает всяческое желание противоречить ему.
-Как скажете, профессор.
-Я понимаю, Татьяна Петровна, - чуть мягче отреагировал тот, - что есть некая опасность, но Вы же знаете, что возможности новой камеры в несколько раз выше и позволят провести исследование на более высоком уровне, даже на уровне ДНК.
-Этого я и опасаюсь! - воскликнула Татьяна. - Мы пока не знаем, как поведёт себя материя в этом случае. А вдруг произойдёт разрыв камеры, и материя вырвется наружу?
-Что-то мне подсказывает, что этого не случиться... У нас нет иного выхода, Татьяна Петровна: мы очень ограничены во времени.
Татьяна кивнула головой в знак согласия и принялась за работу, забыв об усталости и волнении. На подготовку новой программы ушло более часа: подготовка камеры, загрузка материи, нормализация веса и плотности при помощи колпака из тонированного стекла.
В новую камеру Таня поместила троих мышей, которые сразу начали осваивать пространство. Они реагировали на материю спокойно без паники, не почувствовав в ней агрессивности, и это обнадёжило. Но затем начали происходить невероятные вещи. Из трёх мышек две имели физические отклонения: у одной в драке было порвано левое ухо и отсутствовала часть хвоста, а у другой - небольшая опухоль.
Через 36 минут началась регенерация повреждённых частей тела: порванное ухо срослась, хвост восстановил утраченную длину, а опухоль — исчезла. Эти изменения настолько заинтересовали Татьяну, что она извлекла двух мышек из камеры, чтобы рассмотреть поближе. Изменения налицо и при ближнем рассмотрении, но через три минуты обе мышки впали в спячку, так же, как Павел. Мышь, оставшаяся в камере вела себя спокойно и спать не собиралась.
-Ну и ну! - восхитился профессор. - Материя действует на живое существо, как наркоз?
-А что будет, если поместить мышек назад в камеру? - в раздумье спросила Татьяна.
-Кто его знает? - засомневался Борис Дмитриевич. - Но попробовать стоит.
В камере мышки спали около десяти минут, затем открыли глаза и начали интенсивно нюхать воздух.
-Проснулись! - воскликнули все, кто наблюдал это явление.
-Доставайте одну мышь назад! - распорядился профессор, массируя пальцами левой руки свой высокий лоб, обрамлённый седой шевелюрой.
И Татьяна достала мышь из камеры при помощи автоматической руки, опасаясь, что не успеет до того, как она снова заснёт, но прошло три минуты, пять, десять — мышь не засыпала.
-Павлик! - вспомнила Лида. - его тоже нужно поместить в живую материю, и он проснётся.
-Предложение не лишено смысла, - согласился профессор. - Но прежде, чем его осуществить, необходимо кое-что продумать, а именно: нужно ли учитывать то, сколько Павел находился в состоянии сна, нужно ли учитывать массу тела и, следовательно, повлияют или нет эти отличия на промежуток времени, необходимый для восстановление жизненных способностей человеческого индивидуума.
-Ну, профессор, Вы даёте! - удивился Евгений Николаевич. - Индивидуум?! Это же наш Павлик! А что, если ваш эксперимент убьёт его?!
-Чтобы этого не произошло, мы проведём ещё ряд экспериментов на кроликах.
-Черноухого не дам! - взбунтовалась Лидочка. - Я его еле выходила после вашего последнего опыта... Он же такой умный... Всё понимает...
-Я прекрасно знаю, Лидочка, что Вам жаль Вашего питомца, но у нас нет иного выхода, - как маленькую девочку, начал убеждать её профессор.
-Лида, - вступил в разговор Евгений Николаевич, - неужели для Вас кролик дороже Павла?
-Нет, конечно, - смутилась та, - но Кешу мне тоже жалко.
-Какого Кешу? - не понял завхоз.
-Кролика Кешу, - пояснила Лида. - Мы его так назвали.
-Что за ребячество? - начал сердиться Борис Дмитриевич. - Тут жизнь человека в смертельной опасности, а им, видите ли, кролика жалко!
Лаборантка взглянула на профессора расширенными глазами, и из её глаз начали капать слёзы. Профессор гмыкнул и ушёл прочь, не говоря ни слова, а Лида неожиданно согласилась:
-Я приготовлю Кешу...
Лидочка волновалась зря: опыт прошёл успешно, и Кеша, как ни в чём не бывало, грыз в своей клетке капустные листья, а девушка, успокоенная и довольная, подкармливала своего любимца и приговаривала:
-Кушай, мой хороший! Кушай черноухий! Умница ты моя...
-Ну, что же, - сделал вывод Борис Дмитриевич, - вес и объём индивидуума значения не имеют, а вот время, проведённое в состоянии сна — да... Причём время выхода из этого состояния на 25% больше времени нахождения в нём... Сколько у нас спит Павел?
-Почти десять часов.
-А точнее?
-Девять часов сорок одну минуту, - ответила успокоившаяся уже Лидия, глядя на часы и проводя простейшие расчёты.
-Плюс минут двадцать на то, чтобы спустить Павла в фойе, подключить необходимые датчики и поместить в материю... Значит он должен провести там почти тринадцать часов... А, если быть совершенно точным, то 12 часов 50 минут.
-Это понятно, но как мы узнаем, что Павел проснулся, ведь после этого, мы должны немедленно вернуть его назад? - поинтересовался завхоз.
-Ну, это просто: подключим датчики и сможем наблюдать за его состоянием, - пояснила Татьяна Петровна.
-Итак, коллеги, - обратился ко всем Борис Дмитриевич, - нам придётся в срочном порядке выносить в фойе аппаратуру и Павла.
В это время настойчиво и призывно начал звонить телефон.
-Связисты в своём репертуаре! - возмутился Евгений Николаевич. - То спят непробудным слом, то носом землю роют!
-Не будем осуждать их за это, - попросил Борис Дмитриевич. - Это их работа.
-Работа по принципу: солдат спит — служба идёт! - недовольно высказался завхоз.
-Люди, исповедующие этот принцип, встречаются и в иных заведениях, - напомнил профессор, направляясь к двери. И добавил на ходу:
-Отвечу на звонок, а вы, пожалуйста, продолжайте работу: желательно уложиться в 20 минут.
Татьяна показала, что нужно спустить вниз, и все начали трудиться с удвоенной силой, стараясь сделать всё, как можно скорее. Аппаратуру собрали все вместе, переговариваясь и споря: не имея необходимых навыков, приходиться кое что переделывать вновь и вновь.
-Кто это звонил? - заинтересованно спросила Лидочка.
-Скорее всего кто-нибудь из местных властей, - ответил Евгений Николаевич.
-Или телевидение, - предположила Лида.
-Может и телевидение, - подтверждила Татьяна. - Давно пора сообщить народу правду о том, что произошло на самом деле.
-Не согласен с Вами, Татьяна Петровна! запротестовал завхоз. - Вот как раз народу и не нужно знать всей правды...
-Что Вы такое говорите, Евгений Николаевич?! - возмутилась Лида. - Как это не нужно?
-Посудите сами: знание того, что произошло в действительности может вызвать сильную панику среди населения, принести непоправимый вред, - вполне резонно рассудил завхоз, напоминая всем своим видом профессора.
Татьяна и Лидочка переглянулись, улыбаясь заговорщически.
-Ну, и чего вы разулыбились? -поинтересовался Евгений Николаевич. - Я что-то не то сказал?
-Да нет, - продолжили улыбаться Татьяна. - Просто Вы сейчас так Бориса Дмитриевича напомнили...
-А, понимаю, - улыбнулся он в ответ. - И всё же настаиваю на своём. Вы представляете, как повлияет такое сообщение на большинство людей? Представляете какой ужас охватит их после того, как наш профессор объявит, что на Землю напала... Живая материя?
-Меньше знаешь — крепче спишь? - сиронизировала Лидочка.
-Вы ещё девочка, Лида, и не можете судить о том, что лучше, а что хуже, - назидательно произнёс Борис Дмитриевич, сходя с последней ступеньки лестницы.
-Я уже далеко не девочка! - интенсивно запротестовала Лида. - Мне скоро двадцать! И кое в чём разбираюсь!
-Именно кое в чём, - улыбнулся профессор, возникая внезапно. И лицо Лидочки залилось краской, словно её уличили в чём-то нехорошем. А профессор уже переключился на другую тему, не замечая состояния девушки:
-Итак, коллеги, быстренько заканчиваем наш опыты и начинаем делать отчёт о проделанной работе. На всё про всё у нас 30 минут.
Вид у профессора весьма сердитый: видимо, у него был нелицеприятный разговор, поэтому возражать никто не осмелился, чтобы не нарываться на неприятности. Всем известно, как Борис Дмитриевич умеет распекать непослушных и нерадивых.
-У нас уже почти всё готово, - успокоила профессора Татьяна. - Осталось принести Павла и подключить датчики.
-Что же мы ждём? - поинтересовался он, не меняя выражения лица.
-Мы с Вами, Евгений Николаевич, возьмём Павла, - предложил он, - а девушки доставят сюда раскладушку, пару одеял из моего кабинета и пару стульев... И всё в темпе, в темпе... Времени у нас мало.
-А когда его было много? - пожаловалась Лидочка Татьяне, когда они направились в кабинет профессора.
-Работа — наша жизнь, - улыбнулась та в ответ, слушая сетования лаборантки.
-Да, уж, - согласилась Лида корча страшную гримасу, и обе девушки рассмеялись.
* * *
Павла уложили на раскладушку, подключили датчики и, укрыв одеялами, осторожно выдвинули наружу, так чтобы раскладушка находилась в поле зрения. Во время этой манипуляции Евгений Николаевич неосторожным движением умудрился коснуться живой материи, но это не оказало на него видимого действия. Профессор предположил, что действие материи на человека несколько ослабело и уже не так опасно, как раньше.
-Конечно, это только предположение, - произнёс он враздумье, - и нам предстоит его проверить, но я надеюсь, что это именно так... И если оно верно, то по-видимому, наша атмосфера тоже оказывает на материю негативное влияние.
Татьяна соглсилась с профессором:
-Я тоже об этом подумала, профессор: агрессивность среды явно уменьшилась и это заметно даже невооружённым глазом.
-Ну, если Вам всё ясно, то не будем терять времени, - сказал Борис Дмитриевич. - Вам, Лидия, придётся остаться здесь, чтобы следить за приборами, записывать показания. Если возникнут какие-то отклонения в состоянии Павла сразу же сообщайте мне лично... Вы, Татьяна Петровна, займитесь исследованиями материи в новой электронной камере, и все данные мне на стол. Я должен, немедленно начать составление отчёта для передачи в компетентные органы. Это приказ.
-А мне чем заниматься? - не выдержал завхоз не дождавшись распоряжений на свой счёт.
-А Вы, Евгений Николаевич, достаньте пару комплектов постелей, чтобы мы могли хоть немного отдохнуть... После сдачи отчётности, разумеется... И по очереди. Серое вещество, как ни странно, тоже нуждается в отдыхе... И потом, не мешало бы немного перекусить, желательно прямо на рабочих местах. И выпить что-нибудь горяченького: что-то прохладновато стало.
Выслушав приказания профессора и, перекинувшись парой фраз, все приступили к выполнению намеченных целей. Лидия осталась в фойе, завхоз отправился на поиски всего того, о чём говорил профессор, а Татьяна возвратилась в лабораторию. И тут перед ней открылись новые чудесные возможности: при ионной бомбардировке молекулярной структуры живой материи, она начинала менять свою конфигурацию настолько, что могла приобретать какой угодно объём, какой угодно вес и какие угодно свойства. Но после окончания опыта, всё возвращалосья в исходное состояние
При увеличении давления на материю, она начинала резко расширяться, угрожая разнести камеру на куски, и Таня вынуждена была снизить давление до нормального уровня, после чего материя вновь возвратилась в привычное состояние.
То, что произошло потом ввергло Татьяну Петровну в такое изумление, что она невольно высказала его вслух:
-О. Господи! Что же это?
-Что случилось?! - встревожился Евгений Николаевич, к тому времени вернувшийся в лабораторию и колдовавший у столика над обедом.
-Н-не знаю, - неуверенно ответилат Татьяна, не отводя взгляда от камеры.
Евгений Николаевич, заинтересовавшись реакцией Татьяны, подошёл ближе к камере и выдал восхищённо:
-Ну и ну!
В центре камеры лежал ребёнок, активно двигая ножками и ручками, беззвучно открывая ротик. Это мальчик: голенький младенец, появившийся в камере неизвестно откуда. Материи в камере не было — она исчезла.
-Что за фокусы? - поинтересовался завхоз. - Откуда взялся ребёнок?
-Материализовался, - предположила Таня.
-Так не бывает! - запротестовал завхоз. Или я сплю, или это — фокус!
-Нет, дорогой, Евгений Николаевич, Вы не спите, и это не фокус — это действительность, - уверила его Татьяна, не в силах отвести глаз от живого существа в камере.
Завхоз тоже некоторое время внимательно наблюдал за ребёнком, а потом переёл взгляд на Татьяну:
-Нужно немедленно сказать об этом Борису Дмитриевичу! Он просил сообщать обо всех отклонениях!
-Да, конечно, - согласилась Таня, протягивая руку к камере с явным желанием открыть её.
-Не делайте этого! - воскликнул завхоз. - Вдруг это чудо исчезнет?! Сейчас я быстренько сбегаю за профессором: он должен это увидеть!
Увидев это чудо, Борис Дмитриевич первым делом спросил :
-В каком режиме работала камера?
Татьяна по памяти перечислила параметры.
-Вы воспроизвели «Катастрофу Рэлея Джонса»?
-Вы же знаете, профессор, что электроника сама подбирает параметры... Я только ввела в компьютер общую задачу... Сначала всё было нормально, но затем начались резкие изменения, которые привели к данному эффекту.
Борис Дмитриевич долго и внимательно разглядывал распечатки исходных и окончательных данных эксперимента, но видимо, так ничего из этого не понял.
-Вы хотите сказать, Татьяна Петровна, что именно в этом диапазоне и появился в камере ребёнок?
-Да, профессор, именно так.
-Так — так... Ну, что же? Это ещё ничего не значит... Продолжайте опыт.
-Но там же ребёнок! - запротестовала Татьяна, гладя на профессора во все глаза, не желая воспринимать его приказ.
-Там не ребёнок — там некая субстанция, материя, принявшая форму ребёнка! - не согласился с ней Борис Дмитриевич. - Продолжайте опыт, Татьяна Петровна — я настаиваю. Это означает, что мы на верном пути.
-Как Вы можете так? - удивилась Таня. - Это живое существо, дитя! И оно плачет! Его нужно немедленно достать из камеры!
Профессор, глядя на строптивую сотрудницу непонимающими глазами, начал сердиться:
-Науке чужды эмоции, сударыня. Ей нужны сухие факты. И если мы по всякому поводу, а точнее без повода, будем поддаваться эмоциям, то никогда не достигнем необходимых результатов.
-Необходимые результаты — это те, что позволят убить живую материю?! - удивилась Татьяна.
-Необходимые — это те результаты, которые позволят узнать, что на самом деле представляет из себя эта пресловутая материя, и дадут нам в руки способ борьбы с ней, чтобы у человечества появилась возможность сохраниться, как вид, возможность защититься, и тем самым — выжить! - сухо, голосом, не терпящим возражения объявил Людмер, не желая больше ничего слышать. - Продолжайте опыт.
-Не могу, профессор, он убьёт ребёнка.
-С чего Вы взяли, Татьяна Петровна? Что за непонятное упрямство? Вы, видимо, устали. Пойдите, прилягте, я сам доведу опыт до логического завершения.
-Нет-нет, Борис Дмитриевич! - начала протестовать Татьяна. - Этого делать нельзя! Нельзя! Ну как вы не поймёте?... Я чувствую это... Нужно немедленно извлечь ребёнка из камеры, иначе он погибнет!
-Не понимаю я Вас, Татьяна Петровна. К чему такая жалость к убийце? Эта материя уничтожила столько людей, а вы хотите прервать сложнейший опыт из-за какого-то миража, химеры? Вполне возможно, что этот, так называемый младенец, попав в помещение трансформируется в своё обычное состояние и уничтожит всех нас. Вы этого хотите?
-Борис Дмитриевич, - пыталась переубедить его Таня, - Вы прекрасно знаете, что это не так: в противном случае нас бы уже давно не было в живых.
-А что, профессор, - вступил в разговор Евгений Николаевич, - по-моему Татьяна Петровна права: мальца нужно спасать, пока он не задохнулся в вашей сверх крутой камере. Давайте дадим шанс этому карапузу?... Посмотрите, какой он маленький и беззащитный...
-И Вы туда же! - начал выходить из себя профессор. - Беззащитный?! Да обычный ребёнок уже давно бы задохнулся там! Вы не находите?!... Я не позволю испортить эксперимент! В данном случае сентиментальность не имеет право на существование! Нет и нет!
-Разве можно говорить о сентиментальности, - удивился завхоз, не понимающе гладя на начальника, - когда решается вопрос жизни и смерти?
-Господи, профессор, откуда Вы знаете, что уничтожение этого живого существа и есть спасение человечества? А что, если наоборот?
-Как это наоборот, Татьяна Петровна? - не понял оппонент.
-Что если, спасая его, мы спасём и свои жизни, и жизни миллионов других людей?
-Не понимаю я Вас, Татьяна Петровна! - удивился профессор. - Эти глупости, которые Вы готовы предложить в качестве серьёзных доводов, больше напоминают банальный сюжет фантастического рассказа, где монстрами оказываются не инопланетные безобразные существа, явившиеся на Землю с целью уничтожения всего живого, а жители самой планеты! Разве Вы не видите всю несостоятельность ваших доводов?
Их спор прервал восторженный возглас Лидочки, внезапно появившейся в лаборатории:
-Боже мой, откуда эта прелесть?!
-Эта прелесть, между прочим, уничтожила огромное количество людей! - неожиданно зло бросил профессор, понимая, что остаётся в одиночестве.
-Эта кроха? - не поняла Лидочка.
-К чему такая ирония? - скривился Борис Дмитриевич. - Не кроха, а то из чего она сделана — материя!
Лида непонимающе посмотрела на коллег, растеряно улыбаясь, и Таня вынуждена была вкратце описать то, из-за чего разгорелся сыр-бор. Лида внимательно выслушала её и неожиданно предложила:
-А давайте проголосуем: кто за то, чтобы вынуть ребёночка из камеры?
-Что за вздор Вы несёте, Лида?! - возмутился профессор, всем своим видом показывая, что не воспринимает предложение всерьёз.
-А, что? - подключился Евгений Николаевич. - В спорных ситуациях обычно прибегают к голосованию...
-Ну о чём вы говорите?! - возмущению профессора нет придела. - Это не игра в демократию, господа хорошие: решается вопрос жизни и смерти!
-Вот именно, - подтвердила Татьяна.
Борис Дмитриевич обвёл всех недоверчивым, непонимающим взглядом и спросил:
-Вы это серьёзно?
-Вполне, - ответили вразнобой голоса.
Профессор задумался на несколько секунду, а потом предположил:
-Ну, вы, конечно, все за то, чтобы выпустить это чудовище на волю?
-Да, - ответили ему нестройными голосами все.
-А вы хорошо подумали о том, какие могут быть последствия столь щедрого жеста?
-О чём тут думать, профессор?! - выделился, из нестройного хора, голос завхоза. - Посмотрите внимательно: это же человеческое дитя... И у Вас поднимется рука убить его?... Что-то раньше я не замечал за Вами такой кровожадности...
-Раньше? - губы Бориса Дмитриевича скривились от досады и раздражения. - Уточните, Евгений Николаевич, раньше это когда? Когда ещё были живы миллионы и миллионы людей, которых уже нет?
-Мы не знаем, почему это произошло, - вступила в разговор Татьяна. - А что если это защитная реакция живой материи?
-От кого? От стариков, женщин, детей?!
-У Вас, профессор, железная логика, - отреагировал на выпад Евгений Николаевич.
-У меня логика учёного, - не согласился тот. - Поэтому я обязан проработать все версии, чтобы сделать верные выводы.
-Конечно, Борис Дмитриевич, - продолжил свою мысль завхоз, - эксперименты — Ваша работа, профессия так сказать, но к ней, я думаю, хоть капелька доброты и человечности — не помешает.
-Утверждение спорно, - не согласился профессор. - Что такое доброта?
И тут же сам ответил на свой вопрос:
-Доброта — это осознанная необходимость в проявлении сострадания, сочувствия, желание помочь нуждающимся в защите... Вы находите, что это тот самый случай?
-Профессор, - произнесла Татьяна. - Вы давите на всех своим интеллектом... По человеческим законам Вы не правы, и я никогда не соглашусь с тем, что лучший способ познания истины — это уничтожение живого.
-Извините, Борис Дмитриевич, - вновь подал голос завхоз, - я, конечно, не могу так мудрёно, закручено давать определения человеческим качествам, а только скажу, как бывший военный, что сейчас мы собираемся поступить, как последние варвары, исповедуя закон: око за око.
-Я тоже за то, чтобы это существо выпустить, - просто сказала Лидочка.
Профессор посмотрел на всех скептически, словно хотел сказать: «Вы так ничего и не поняли, господа хорошие»... Но, помолчав несколько секунд, сказал:
-Хорошо, я видимо, должен подчиниться большинству, поэтому снимаю с себя всякую ответственность за происходящее здесь.
Затем Борис Дмитриевич резко развернулся и быстрым, уверенным шагом ушёл в свой кабинет, а Евгений Николаевич, широко улыбаясь, и, подняв два пальца правой руки, сказал:
-Виктория, друзья! Виктория!
Продолжение:http://proza.ru/2009/03/13/420