К стыду своему, я до сих пор абсолютно не интересовался ни личностью Булгакова, ни историей написания и издательских мытарств «Мастера и Маргариты», хотя давно и преданно люблю этот роман. Люблю, очень хорошо знаю, могу цитировать кусками – но вот только вчера уяснил, к примеру, какую именно редакцию этого романа я, оказывается, люблю.
И самое главное – почему я его так люблю, и какую гигантскую роль он играет в моей личной жизни, судьбе и творчестве.
До сих пор я читал и перечитывал просто прекрасное произведение, «над вымыслом слезами обливался», смаковал отдельные эпизоды – кайфовал, короче, вполне безмозгло. И вот теперь только – под старость лет, как говорится, до меня кое-что начало доходить.
Понимаете, когда совпадение одно, два, десять – это всё случайности; а вот когда их накапливается под сотню, надо быть идиотом, чтобы не углядеть закономерность.
Видите ли, я ведь тоже алкоголик, даже книжку написал - «АУТ» называется, «армия утренней трясогузки» - в которой честно признаюсь, что знаю про эту братию дважды всё - изнутри и снаружи. Оказывается, Булгаков был морфинистом. Смешно, правда, равнять себя с гением по такому замечательному признаку?
Щас вы у меня ваще оборжетесь! Он был женат трижды официально, и у него были другие женщины. У меня их тоже было больше чем достаточно, и жен две – пока не появилась Маргарита. Маргарита – вот кем была для него Елена Сергеевна. Она его вылечила – а вовсе никакой не Воланд. Это дурацкое открытие для кого-то, может, и значения-то не имеет, а мне глаза растопырило! Нет Мастера без Маргариты! (Пушкина без Гончаровой, Сальвадора без Галы, Толстого – без Софьи Андреевны и тэ-дэ, тут надо цепочку протянуть вплоть до Сахарова без Боннэр – тоже Елены, между прочим, и даже до Рериха без двух Елен ажно.) А вот со мной рядом сейчас нет ни Воланда, ни Маргариты; а я – у самой черты, как он бывал не раз.
И это бы еще не самое смешное! Он, бедолага, был ушиблен демонизмом, и я написал роман «Мы, Люцифер второй»; ему жизненно важно было понять образ Христа – и я много лет бился над вопросом: кто же такой Дух Святой? Его вечно пинали власти, оплёвывали «коллеги», травили всяческие партейцы с комсомольцами – и я всего этого нахлебался до зеленой блевотины. Его тащили в нормальную жизнь – и я не раз говорил себе: «да плюнь ты на всё! Женись на красивой дуре – и пусть она нарожает тебе веселых карапузиков».
Писатели разделяются (по Ницше) на тех, которые пишут по заказу (своему или чужому), кому-то что-то доказывают, внушают, воспитывают, исправляют человечество; и тех, которые пишут по потребности – испражняются. Которым плевать на мнение быдла. Кроме того, они делятся на цеховиков («могучие кучки», Массолиты и всяческие союзы) и одиночек, а одиночки - на волков, медведей-шатунов, раков-отшельников… Я – рак-отшельник, Булгаков, как и положено Михаилу, был, скорее всего, медведем-шатуном. И оба мы не можем не писать, потому что не можем.
Чем человек талантливее, тем он более одинок; гений всегда один вообще, даже когда рядом прекраснейшая женщина вселенной. Гений в принципе отличается от нормального человека лишь концентрацией мысли. Он все время думает об одном и том же – за рабочим столом, в пьяной компании, на горшке, в постели, даже во сне – об одном и том же. А «нормальным» лень додумывать до конца даже самую лёгкую мыслишку, они все время отвлекаются – микрофончики себе в уши впихивают, в телевизор пялятся, водку пьют, порнуху копируют – только бы не думать, только бы окончательно заглушить шорох ничтожных мыслей в собственных мозгах. Вот поэтому они все время в толпе, все время тусуются, все время обмениваются своими сверхценными мыслишками; а гений всегда один. Правда, с инверсией тут явный облом: если человек одинок – это еще не значит, что он талант. Бездарный алкаш тоже никому не нужен - так-то оно так…
НО!
Пишу я все это вовсе не для того, чтобы встать на одну доску или сесть на один гектар с гением, которого признали через 49 лет после смерти. Я говорю о закономерностях, по которым развивается жизнь и творчество испражняющегося одиночки. Понятно должно быть, что я вовсе не хочу повторять его судьбу; но и нарушать вселенские закономерности я пока что не научился – а потому повторяю. Один в один.
А вот теперь внимание!
Ему всю жизнь давали понять, что он бездарь, его произведения непродажны, а стало быть, никому не нужны: народ, мол, голосует ногами и деньгами. А я еще и сам всю жизнь грешил сомнением в том, что у меня Дар. Тоже служил во всяческих редакциях и горкомах, жрал идеологическую баланду, благодарил за мелкие подачки премий, квартир, званий, должностёшек – и презирал всё это. С души воротило, а делал – «кушать хочется всегда», особенно детям, если они у тебя есть. Он бросил-таки МХАТ, я – МИСИ. Он пришел к своему главному роману через медицину, я - через журналистику...
И!
Его Вельяр Вельярович Воланд был понят и оценен при жизни едва-едва тройкой самых культурных современников – и мой Влад Лен со своим «Новейшим Заветом Люцифера» из этой компании. И мне сто раз говорили, что моя личная биография – уже приключенческий роман, заранее бестселлер. Или материал для диссертации о судьбах вечно голодных, но непродажных литераторов России.
Непрошибаемо прагматичному читателю давно уже надоели все эти якобы параллели, у него на языке аж чешется ехидный вопрос: «Да кто тебе сказал, что твое произведение гениально?» Лет через пятьдесят убедишься, отвечаю, только сначала так и подохнешь идиотом, потому что так и не удосужишься прочесть мой «АНТИДУРИНГ» и в нем «Дурак & Ko, Ltd.». «Дурак великолепный», между прочим,- так его окрестил один могучий еврей-редактор.
И вот теперь этот непрошибаемо прагматичный взбесился окончательно, и уже готов топтать меня сапожищами, поливать помоями и сажать в кутузку.
Хрен тебе!!! Не дамся!
Булгаков дался, ему было хуже – под Сталиным не больно-то разгуляешься, а я живу при другом правителе. И знаю теперь биографию Мастера, и не повторю его ошибок.
И моя Маргарита мне поможет.
2007 г.