ХЕНДЕХОХ
1
У Хендехоха только что повесилась в туалете мать на солдатском ремне, оставшемся у сына от армии. После похорон ее подруга Плюшка – директор летнего спецлагеря для детдомовских олигофренов – забрала его в лес на отдых, поселив в одной палате со спортсменом - физруком Пионером. Пока тот занимался с отсталыми, Хендехох томился одиночеством. И как только Пионер открыл хлипкую дверь дачного домика, он, лежа на узкой кровати, жалобно застонал, хватаясь за свои тощие голые ляжки.
-Не подходи,- причитал он,- не смотри на мою рану, у меня там женская сущность!
Но Пионер хотел посмотреть на рану, подошел и склонился над Хендехохом, а тот поднимал и поднимал простыню кверху, пока неожиданно не обнажилась страшно волосатая женская сущность между скрещенными ногами Хендехоха. Пионер отпрянул, а тот повернулся к нему спиной, задрал простыню на заднице и, трогая затекший до черноты член, зажатый между ягодицами, закричал:
-Не смотри на мой чудовищный геморрой, умоляю!
Пионер выскочил на веранду и, не донеся блевотину до травки, выкинул ее тут же, на ступеньках. По которым как раз всходили гости Хендехоха. Майк, Брунгильда и Калмычка приехали навестить своего товарища. Тот катался по узкой кровати, закатываясь от хохота и, икая, говорил:
-Он видел мою женскую сущность, как у Венеры, я показал ему б…изденку! Да снимите же свои калоприемники и послушайте,- хохотал он, показывая на плееры, висевшие на шеях у друзей. С заткнутыми ушами они не слышали про женскую сущность Хендехоха, а сосредоточенно вытирали ноги от Пионерской блевотины.
Отблевавшийся Пионер вошел в палату , взял алюминиевый чайник и пошел за водой для чая. Вернулся. Поставил чайник на электроплитку, включил в розетку, быстро собрал вещи в спортивную сумку и ушел. Чайник вскипел, Майк открыл крышку и сказал:
-Уже с заваркой. Мне сахару побольше надо, и малинового варенья можно положить. Печень у меня болит…
Разлили чай по чашкам, стали пить. Прихлебнув, Калмычка поморщилась:
-Соленый чай у тебя…
-Надо побольше варенья положить,- сказал Майк и принялся наваливать в свою чашку варенье.
Хендехох пригубил чай и сказал:
-Сдается мне, что это моча. Но, бля буду, не моя мочишка. Я в чайник не ссал!
-Пионер, значит, нассал,- сказала Брунгильда , выплеснула чай из своей чашки в окно, и вздохнула,- варенья жалко – кончилось.
Майк жадно проглотил содержимое своей чашки и вытер сладко-соленые губы.
-Ладно,- сказал Хендехох,- тогда будем пить маковый отвар. Я знаю, как его варить, надо только маковых головок нарвать на огороде у Плюшки.
Он принес с огорода две горсти зеленых маковых головок и бросил их в вымытый чайник. Приказал:
-Закройте плотно окно, нельзя, чтобы маковый дух наружу ушел.
Брунгильда и Калмычка послушно ждали, когда будет готов маковый отвар, а Майк спал, наевшись сладкого и, видимо, успокоив свою печень. Наконец, Хендехох разлил отвар по чашкам. Стали его пить, и Калмычка спросила:
-А приход будет7
-Конечно,- сказал Хендехох.
Через полчаса все трое с натугой блевали на ступени веранды. Пришла Плюшка и велела им убираться из лагеря для отсталых к чертовой матери. Когда они шли по полю к остановке, Майк снисходительно сказал Хендехоху:
-Разве так это делается? Ладно, я научу тебя варить винт и мульку.
Калмычка и Брунгильда слушали с интересом.
2
Но ждать, когда Майк начнет варить на квартире у Хендехоха мульку или винт, им не хотелось. И тогда Хендехох предложил поехать в лес за мухоморами. Все знали, что от мухоморов прет, и согласились. Хендехох пришел на автобусную остановку в элегантном черном костюме, в котором был на похоронах у мамы, а в руках держал плетеную кошелку. Приехали в лес, набрали красных мухоморов, как велел Хендехох, и вернулись обратно. Дома он разложил мухоморы на кровати и стал выбирать из них червей. Выковыривать их было трудно, поэтому Хендехох взял дезодорант и принялся поливать червей, приговаривая:
- Вылезайте, наркоманы!
Черви вылезли, Хендехох сложил грибы на противень и сунул его в духовку. Брунгильда и Калмычка ждали. Наконец, Хендехох вынул мухоморы из духовки и предложил всем их есть. Стали есть. Но опять всех потянуло блевать. Тут пришел Майк и сказал, что надо было с мухоморов обдирать только шкурку со шляпок, это от шкурки прет, а не от гриба. Пришлась пить водку, которую принесла журналистка Жоржбета.
3
Майк научил Хендехоха варить мульку и винт из маковой соломки и сулутана при помощи кристаллов марганца, ацетона и еще какого-то дерьма. Теперь Хендехох таскался по своей квартире, которую завещала ему повесившаяся мать, с закопченными кастрюльками, вонючими банками и аптечными пузырьками. И хотя он был полноправным хозяином своей квартиры, кололся почему-то тайком в туалете, где с солдатского ремня сняли его мать. Оттуда его полуживого вытаскивала Калмычка, его невеста. Она даже иногда убирала в квартире, вытирала пыль с многочисленных фарфоровых статуэток. Хендехох усмехался:
-Любишь фарфоровое п…лядво? Смотри, какой у них алчный ф…издик снизу, как у тебя, Калмычка!
Она брала с газовой плиты горячую сковороду с кипящим маслом и бросала ею в Хендехоха, норовя попасть ему в лицо. Он ловко увертывался и хватал Калмычку за мизинец, крутил его, так что она вертелась колесом вокруг себя, тогда он нагибал ее и приговаривал:
-Ах ты, похотливая Имбульга, встала раком,- ну, как тебя трахнуть – так, вот так, или так?
-Отпусти,- орала Калмычка.- Негодяй, я знаю, ты трахал свою маму!
-Да, да,- визжал радостно Хендехох,- я имел половой акт с мамой в мозг через ушное отверстие раковины! Совершил коитус и получил невероятное количество оргазмов!
-Вот видите,- плакала Калмычка, жалуясь Брунгильде и Майку,- он с мамой трахался!
-Но всего лишь в мозг,- успокаивал ее Майк.
-Но ведь трахался?- не понимала Калмычка.
Она ревновала Хендехоха ко всему, что двигалось. И к замороженной курице, и к его покойной маме. А он ревновал Калмычку. И та очень боялась его ревности. Если задерживалась и не приходила к назначенному часу, то что-нибудь наспех выдумывала. Однажды она задержалась на целую ночь. Вбегая наутро в квартиру Хендехоха, задыхаясь от волнения и страха, она говорила:
-Сегодня ночью меня изнасиловали. Поймали, когда я шла по мосту. Затащили под мост и изнасиловали.
-А как?- угрюмо поинтересовался Хендехох.
-Ужасно! Мне в задний проход воткнули бутылку горлышком, а дно разбили камнем. Порвали всю кишку. Ночью в больнице врачи вытаскивали осколки и зашивали…
-Послушай, Калмычка,- сказал задумчиво Майк,- может, тебя и насиловали в прямую кишку, но – пузырьком от корвалола? Ты вспомни…
4
Впрочем, на то она и была Калмычка. Хендехох все чаще ей говорил с укором:
-Ну почему ты не развиваешься, Калмычка?
Невеста Хендехоха все еще не решалась уколоться и пыталась подготовить Хендехоха к семейной жизни с помощью своей мамаши. Та пришла в гости с курицей и начала нудно беседовать с будущим зятем, укоряя его за неправильную жизнь. Хендехох тут же удалился в туалет. А когда будущая теща ушла, вышел и начал разглядывать синюю курицу на кухонном столе.
-Вот видишь,- сказала Калмычка,- мама принесла нам курицу…
-имел я эту курицу,- сказал Хендехох и , спустив штаны, начал иметь курицу в синюю гузку, оплывшую жиром.
Калмычка бегала вокруг и ругалась. Вечером пришли Майк и Брунгильда.
-Есть нечего,- сказала нервно Калмычка.- Хендехох съел всю курицу. Сначала поимел ее, а потом съел и не подавился!
Брунгильда и Майк с интересом смотрели на Хендехоха.
-Опустили меня!- сказал он,- толкнули на путь неправедный, зоофилический, чтобы добавил я белков в эту курицу…
Наконец, Калмычка развилась, начала колоться в хендехоховском туалете, и ссориться они стали меньше.
Вскоре Хендехох проколол мамину квартиру, а потом еще доставшийся ему по наследству отцовский дом в деревне.
5
В детстве мама отдала Хендехоха в секцию карате, где он затем получил черный пояс. Этого не знали деды в армии, куда он честно отправился служить в восемнадцать лет. Они стали приставать к Хендехоху, когда увидели однажды ночью, как он стирает свои носки в трехлитровой банке, закрыв ее крышкой и тряся в руках. «Обожритесь своей кашей!»- крикнул Хендехох, сел на табуретку и начал скакать от них по коридору, выкрикивая цитаты из «Майн камф»: «Чуженациональный яд разъедает тело нашей народности! Они разложение трупа объявили зарей новой жизни! Если кролик пережил вивисекцию, это его собственная заслуга! Нам нужно меньше думать о том, чтобы искусственно облагораживать существующее зло, чем о том, чтобы расчистить путь для будущего здорового развития…»
Его уже было поймали. Но он вскочил с табуретки, схватил ее за ножку и начал крушить все вокруг. Троих «дедов» он достал этой табуреткой и сделал инвалидами. Но и его все-таки достали, повалили на пол и били, били, били… Почти убили. В госпитале он открыл глаза и увидел мать. Прошептал: «Ну что, извел я в армии дебилоидов? Но силы были неравны, черному поясу негде было затянуться… Слишком много было желающих комиссарского тела».
Его мать была врачом-хирургом. Она выходила Хендехоха, и тот предстал перед судом. На суде он произнес речь, которую начал так:
-Много званых, да мало избранных. Марксизм – народная болезнь. Я уже не расслабленный гражданин мира!
Речь прервал судья, не желавший слушать гитлеровские бредни. И Хендехоха повезли в психушку.
6
В сумасшедшем доме он помогал страждущим. Когда одного скончавшегося от белой горячки на пути в морг санитары неосмотрительно оставили на некоторое время в коридоре на каталке, Хендехох заинтересовался покойником, который, как ему показалось, еще дышал. Он принес спрынцовку с водой и, засунув резиновую кишку в рот страдальцу, начал его отпаивать. Когда санитары вернулись за усопшим, тот уже очухался и сидел на каталке, держась за голову. Главврач психушки, видимо, затаил на Хендехоха обиду и вскоре выгнал его вон. И Хендехох вернулся домой.
Когда Брунгильда, Майк и другие товарищи спрашивали о подробностях его речи на суде, то Хендехох уклончиво говорил:
-Адик-то был не прост, не прост был бродяжка, заковыристый чувачок.
И больше ничего не могла у него выведать журналистка, кичливая Жоржбета, которая по заданию редакции писала о скинхедах, а, познакомившись с Хендехохом, решила даже написать роман о русских националистах. Однако Хендехох только грустно улыбался и говорил ей:
-Не приближайся ко мне, вальпургия, не клади на мои генеталии свои длинные пальцы, пахнущие ладаном! У тебя там жадный ф…издик, а в нем еще зубы - разве можно туда погружаться?
В ночном клубе Хендехох с товарищами неожиданно встретил Пионера. Спортсмен теперь был заядлым тусовщиком и, увидев Хендехоха, Калмычку, Брунгильду и Майка, упал перед ними на колени и публично покаялся за ссаки в чайнике. Брунгильда высокомерно посмотрела на заискивающего Пионера сверху вниз и сказала, усмехнувшись: «Много званых…» Пионер понуро отошел в сторонку. Компания шумно заняла свой столик рядом со сценой.
7
Был Новый год. Брунгильда шла по ярко освещенному вечернему проспекту, как вдруг из обогнавшего ее черного джипа «Тойота-Карола», затормозив машину, выскочила Калмычка. Обнялись.
-Сама за рулем?- спросила Брунгильда.
-Нет, муж. Я слышала, у тебя бизнес?
-Да, вроде того.
-Может, скооперируемся? Я ищу, куда вложить деньги. Хочешь, дам тебе сто тысяч, а прибыль разделим фифти- фифти?
-Калмычка, ты всегда плохо считала,- усмехнулась Брунгильда.- Оставь себе свои сто тысяч. Меньше миллиона я не возьму. И вообще мне компаньоны не нужны. Мне мои гробы и без того хорошую прибыль дают.
-Ты не понимаешь,- обиделась Калмычка и вздохнула,- мне, может, жить два года осталось – гепатит, а двоим детям что-то накопить надо?
- Не преувеличивай. У Майка селезенка вообще растворилась. Печень вся в дырках, а смотри-ка, второй раз женился. На своей итальянской мебели из ближнего подвала такие бабки гребет! Да и у тебя дела, я слышала, хорошо идут. Коттедж построила…
-Построила. Там целый комплекс на трассе. Гостиница, сауна…
-Скажи прямо – публичный дом?
-Конечно,- простодушно подтвердила Калмычка.- И столько проблем с ним! Собрались всей семьей туда переехать – я с мужем, детьми, и мама с нами… Чтобы все самим под контролем держать.
-Понятно. А я здесь живу.
-Да слышала, покупаешь недвижимость. О Хендехохе ничего не знаешь? Говорят, баб у него много…
- Ты всегда любила что-нибудь выдумать. Встретила недавно твоего Хендехоха. Бомжует. Жаловался, перед Новым годом какие-то засранцы ему в канализационный люк петард набросали. Хорошо он в это время по своим делам по помойкам ходил, а то бы и сам сгорел.
Калмычка помолчала, а потом вздохнула и грустно сказала:
-У Хендехоха всегда были проблемы с домами…