Упало солнце, и потухли витражи
Во чреве прикорнувшего собора.
Магический и тусклый свет луны
Его залил от свода и до пола.
Рассыпанные звездочки свечей
Погнали тьму от алтаря до входа.
И храм уснул, уставший от речей,
От шума, плача и грехов народа.
Смахнув с органа пыль дневных тревог,
Священник на колени опустился.
Он долго каялся и искренне, как мог,
За паству ему данную молился.
Молился, чтобы колосилась рожь,
Чтоб мор и язва в город не стучались
И чтоб не видеть им рогатых рож,
Чтоб бабы колдовством не занимались.
И с Богом говоря, не слышал он,
Как ветер яростно гулял по крыше
И как от страха прочь из храма в дом,
Шурша по полу, разбежались мыши.
Раздался стук, в раскрывшихся дверях
Возник вдруг юноша красивый, мрачный
И на дверных запутавшись петлях
Повис туман, холодный и прозрачный.
В собор вбежав, он на колени встал,
Взмолившись: «Падре, помогите!
Под грузом зла я слишком низко пал,
Молю вас: в исповеди мне не откажите!
Я темной ночью нищих поджидал
И отнимал у них и хлеб, и платье.
Учил разбойников, и сам я воровал,
На муки совести хотел плевать я.
У бедной матери я отбирал детей,
Душил, топил, из жира плавил свечи…
Никто не избегал моих сетей
И горестей, что им взвалил на плечи.
С женатыми замужних я сводил,
Невинных юных дев толкал в объятья
Безумной похоти, чтоб час когда пробил,
При всем народе смог их обвинять я.
И помню, как под огненной рекой
Сто сотен городов рассыпал в пепел,
Сжигал я все, приказ отдав рукой,
Что на пути своем греховном встретил.
От церкви отвращал я глупый люд,
Небрежности уча их в поклоненье.
Но стало страшно… Скоро Божий Суд!
Его уже я вижу в отдаленье…
Ах, как легко их с истины пути
Свернуть заставить… Им внушил: лишь надо
Короткую молитву принести
И ждет от Господа прощенье и награда.
И был я рад, что в храм народ бежит
Лишь в месяц раз, чтобы поставить свечку
За здравие и упокой души,
И глянь, а он опять спешит на печку…
…И Троице Святой я угрожал
Расправой и людским забвеньем…
Перевернул распятье, крест топтал
В кругу учеников, и с наслажденьем…»
…Пред падре мир мутнел, и уплывал,
И таял, словно хвост кометы…
«Мой мальчик, кто ты? - в страхе он вскричал, -
И тысячи не хватит лет на это!»
«Мне больше тысячи… я с теми был, кто пал
Вослед за Люцифером, - молвил странник. -
За то и обречен». И вдруг припал
К ногам священника с небес изгнанник.
«Я видел: Страшный Суд уже грядет,
Что сделать мне, чтоб заслужить спасенье?
Я вижу пламя жуткое, что ждет
Меня, коль не найду прощенья!»
Вода сочилась с плачем из камней
Собора, что стонал, дрожали стены.
Из стен полезли лапы злых чертей,
Когда услышал дьявол речь измены.
И падре демону не смог сказать,
Что не найдет тот жизни вечной,
И, пожалев его, решил надежду дать:
«Спасешься лишь в молитве бесконечной -
Моли Творца, святых день ото дня,
Бросаясь наземь трижды со словами:
«Прости раба, Господь мой, каюсь я», -
И… крестное знамение перстами».
Но демон вдруг в отчаянье вскричал:
«Как! приклонюсь я при Отце и Сыне!»
И, тая в воздухе, метался и рычал…
Пропал он… вечный раб своей гордыни.