1994 год. Лето. Винница. Вокруг — зеленые лужайки и столетние дубы пятничанского парка, бывшего графского имения. Пожалуй, мало что изменилось в этом пейзаже за те годы, которые отделяют нас от второй мировой войны. Наверное, во времена оккупации в этом парке, как и сейчас, стояли немцы. Но тогда это были солдаты, оккупанты. Сегодня же здесь разбили бивуак их сыновья, приехавшие по следам своих отцов с мирной миссией. Делегация из немецкой земли Пфальц привезла в Винницу медицинское оборудование, часть которого будет использована для лечения ветеранов той войны, которую мы называ¬ем Великой Отечественной. В культурной программе визита — экскурсии по городу, его музеям, посещение руин ставки Гитлера, и. пожалуй, самое главное — встреча немцев с теми, кто воевал против их отцов.
Впрочем, среди гостей тоже есть двое старых солдат, участников той, далекой, но все ещё незабытой войны. Легко представить, какой волнующей для них, уцелевших в сражениях, стала эта мирная экскурсия по Украине.
Мой собеседник, господин Ланберд Коль — один из этих двух ветеранов. Впервые на землю Украины он ступил в июне 1941 года. Тогда г-н Коль был молодым обер-ефрейтором 4-й горной дивизии, 13-го полка, 1-го батальона, 4-й (пулемётной) роты. Все эти и другие подробности память солдата хранит крепко.
—Кор : Г-н Коль, какое событие начала этой русской кампании запомнилось ярче всего? Наверное, первый бой!
Л.Коль: Вы знаете, нет. Больше всего запомнилось вот что. Вскорости после перехода границы в нашу часть приехал командир дивизии и выступил перед солдатами с такой речью: «Теперь мы на вражеской земле. Но пришли сюда не как бандиты, и не дай Бог мне узнать, что какой-то немецкий солдат причинил ущерб мирному жителю. Если я увижу у кого-то продукты или вещи, взятые у населения, и если солдат не сможет доказать, что он получил их в обмен — он будет сурово наказан.
Я прошел с боями всю Украину, был несколько раз ранен, после ранения побывал и в тылу. А может быть, мне просто повезло, но я видел жестокость только на полях сражений.
—Кор.: Недалеко от нас, в нескольких километрах на север, в Пятничанском лесу, находится братская могила, в которой покоятся останки многих тысяч евреев Винничины, расстрелянных оккупантами. Несколько километров на запад — и мы попадем на ставку фюрера «Вервольф». Военнопленные, работавшие на здешнем строительстве, во избежание разглашения тайны были также расстреляны.
Л. Коль: Да, война была жестокая и большая, мне довелось видеть далеко не все. Во всяком случае, в прифронтовой полосе, где находились сугубо армейские части, подобных зверств мне видеть не приходилось. Расскажу вам одну историю.
После ранения меня назначили комендантом одной деревушки в северном Крыму. В этом районе были дислоцированы румынские части. Жители деревни неоднократно жаловались мне на грабежи со стороны румынских солдат. Всякий раз я принимал самые жесткие меры, награбленное возвращалось, и вскоре эти безобразия прекратились. Скажу вам по чести, что в благодарность за мою опеку местные жители обеспечили мне поистине генеральское пропитание. Когда меня отозвали с этого поста, селяне запрягли в телегу лучших лошадей и, вообще, устроили мне пышные проводы. На их счастье, на полпути нашу процессию встретил вестовой из штаба и велел возвращаться мне к исполнению своих обязанностей.
Покинул же село я совсем неожиданно — приехал в штаб по каким-то другим делам и прямо оттуда был откомандирован на фронт, даже не успев попрощаться со своими подопечными.
В последние годы я дважды бывал в Крыму — всё пытался разыскать эту деревушку. Но после войны в Крыму все изменилось: часть местных жителей была депортирована, названия населенных пунктов поменялись — и мои поиски не увенчались успехом.
Жаль, ведь я хотел задать пир на всю деревню, каких бы денег мне это не стоило.
-Кор.: Что ж, равенства между немецким народом и фашизмом не признавал даже Сталин. Когда фашисты пришли к власти в Германии, вы были мальчиком. Поделитесь, если можно, своими впечатлениями из этого периода вашей жизни.
Л. Коль: Понятно, что ребенку в политике разобраться сложно. Тем более тогда, когда большинство немецкого народа испытывало патриотический подъём — ведь сразу же после прихода Гитлера к власти в стране оживилась экономика, исчезла огромная, до той поры, безработица. Широким народным массам жить стало гораздо легче.
Но были, конечно, люди, которые предугадывали, чем все это кончится. Расскажу вам один эпизод, связанный с моим школьным учителем географии.
На уроке к доске, где висела «немая», т. е. без названий, географическая карта Германии, был вызван ученик. Учитель предложил ему отыскать на карте Мюнхен. А если вы помните, Мюнхен был для нацистов чем-то вроде священного города. Именно там 9 ноября 1923 года они во главе с Адольфом Гитлером организовали путч, известный как «поход на Мюнхен». Так вот, вызванный ученик указал Мюнхен неверно. Тогда учитель ткнул указкой в точку, где расположен этот город, и раздраженно сказал: «Нет, ты ошибся. Вот это место. Разве ты не чувствуешь, как оттуда несет мертвечиной?»
На следующий день учитель исчез. Больше мы его никогда не видели. А он ведь оказался прав. Прошло несколько лет, грянула война, и запах мертвечины распространился над Германией и над всем миром.
-Кор.: И все-таки, как бы там ни было, война, военное дело — это профессия. Несколько вопросов профессионального толка вам, старому солдату. Какое немецкое оружие представляло, на ваш взгляд, самую опасную угрозу для противника!
Л. Коль: Наиболее опасен был немецкий пулемёт. Моя послевоенная профессия — инженер. И как инженер, и как солдат пулемётной роты, скажу вам — это замечательная машина. Я говорю о пулемётах МГ—34 и МГ—42. Оружие имело фантастическую по тем временам скорострельность — 1,5 тысячи выстрелов в мину¬ту. Пулемёт был очень надежным, с легко заменяемыми частями, из станкового мог быть быстро превращен в ручной и наоборот.
(Мой собеседник делает в воздухе четкие, натренированные жесты, имитирующие работу с пулемётом. Похоже, и сейчас в руках крепкого сухощавого старика этот пулемёт выглядел бы устрашающе).
-Кор.: А какое русское оружие представляло особенную угрозу для немцев?
Л.Коль: Более всего мы опасались миномётов. Их у русских было очень много. Летом, когда почва была рыхлая, мягкая, и мина при ударе зарывалась достаточно глубоко в землю, поражающая сила была не такой ужасной, как зимой. Зимой же почва промерзала, разрыв происходил на самой поверхности, и на открытом месте это была верная смерть.
-Кор.: Ну а какой танк из тех, что были наиболее распространены у воюющих стран, немецкие солдаты считали наилучшим!
Л. Коль: Я думаю, все-таки, нашу «Пантеру». Русский Т-34 тоже был отличной машиной, но у него была плохая оптика. Командирская башенка танка не позволяла командиру машины иметь достаточный обзор местности. Поэтому русские танки часто шли в атаку с открытыми люками, а это вело к большим потерям. Кроме того, русская тактика танковой атаки была, по мнению немецких солдат, неудачной. Солдаты пехотной поддержки во время атаки сидели на броне танка и легко становились мишенью для обороняющихся. Когда в атаку шли мы, то солдаты поддержки бежали за танком, маневрируя и используя танк, как движущееся прикрытие. Это было более эффективно.
-Кор.: Теперь нам хорошо известно, что соотношение потерь на полях сражений складывалось далеко не в пользу Советской Армии. На каждого убитого Иоганна приходилось пятеро, а то и больше убитых Иванов.
Л.Коль: Да, это замечали и мы. Часто атаки против нас велись без всякой огневой и технической поддержки, исключительно потоком живой силы. И после того, как погибала первая волна этого потока, за ней выкатывалась вторая, не менее многочисленная. Это создавало пугающее впечатление — казалось, людская масса здесь неистребима.
-Кор.: Да, увы, цена человеческой жизни в той нашей, полуазиатской империи была, как говорится, копейка. Мы сейчас это прекрасно понимаем. И вот такой вопрос: когда Вы, житель развитой европейской страны, попали в нашу бескрайнюю глухомань с оружием в руках, когда вы увидели массы обездоленных людей, нищие, по сравнению с европейскими, села и города, не вызывало ли это у вас ощущение безысходности, безнадежности, ненужности пропагандируемых завоеваний ? И еще — когда впервые вы почувствовали, что война немцами проиграна?
Л. Коль: Вы правы, это ощущение безнадежности то и дело появлялось. Но я был солдатом, а солдату не положено философствовать. А то, что Германия проиграет войну я понял в начале 44-го. Тогда мы отошли с Кавказа, стали отступать с Украины, из Крыма...
-Кор.: Что ж, солдату приходится и поражения терпеть — такова его доля. Из воспоминаний наших фронтовиков я знаю, что даже в тяжелые для нас первые годы войны наш солдат никогда не расставался с песней. Уверен, так было и по другую сторону фронта. Скажите, какая из солдатских песен была для вас самой любимой?
Л. Коль: Солдат на войне не любит петь о войне. Он предпочитает песни сентиментальные, особенно, о любви, вообще о мирной жизни, которую на войне начинаешь ценить как никогда. Такими преимущественно, и были любимые песни немецких солдат. Но звучали, конечно, и песни с коричневым, политическим оттенком как, наверное, и у русских, где оттенок был, безусловно, красным.
Кстати, в одной популярной тогда немецкой старинной песне пелось о черно-коричневом орехе. Эти слова в то время приобретали добавочный смысл, но это совпадение было случайным, как, наверное, случайным было и совпадение цвета «Калинки-малинки» с цветом вашего флага.
Моей же любимой была песня под названием «Геллер и батцен». Это две медные австрийские монетки, что-то вроде русской копейки и пятака. Слова в этой песне такие:
«Был у меня геллер и был у меня батцен.
Геллер я заплатил за воду, батцен — за вино.
А теперь в моем кармане пусто».
Герр Коль негромко пропел куплет этой песни. Мы — ваш корреспондент и переводчик, замечательный московский парень Алеша Краснопевцев, люди, знающие войну только по рассказам, сидели и слушали и, наверное, оба понимали, что самое страшное на войне — это девальвация человеческой жизни. А копейка или геллер ей цена —не все ли равно?
Первая публикация: "Резонанс", Винница, №5, 1994.
Внимание! Тем, кто интересуется темой Второй мировой войны, возможно, будет интересно ознакомиться с двумя моими эссе на эту тему:
http://sekretarevam.livejournal.com/11984.html
http://sekretarevam.livejournal.com/13366.html