13. В Триполи к туарегам в центр Сахары
Дошли до Ливии без происшествий. Федор Конюхов молодец, парусник ведет классно. В Триполи – столице Ливии – якорь бросили. Как когда-то Сурен с Мардуком и людьми из Саян.
А то, что ливийцы из Саян, сомнений нет. Посмотрите на письменность тех и других. Один к одному. Что древнеливийское письмо, что Орхоно-енисейское. Вот ливийские знаки, такие же, как в Саянах, на Тубе.
Также и финикийский алфавит, он на древнеливийский похож. Здесь все понятно, бог Мардук и его боги-клоны сначала в Саянах оказались – у них корабль-«черная-дыра» в Тунгуску врезался. Вот и пришлось им в Саянах сначала истоки письменности зародить. Тем более, там у них работа нашлась – близ нынешнего курорта Шира добычу вольфрама наладить. Вначале они сами трудились, а потом поняли, что можно неандертальцев привлечь, который уже м костер мог развести и даже медь-олово добывал. Мардук и его боги-клоны и стали дальше учить их уму-разуму, рисовать на скалах заставляли. Причем учили рисовать в одном месте, а эти навыки сразу в других местах проявлялись у всех неандертальцев. Такова была воля Мардука. То же стало происходить и с рунами – они сразу после Саян мгновенно по всей Земле распространились. И где появлялся Мардук, там жизнь сразу закипала. Аркаим, Триполье на Украине, Крит, Ливия, Шумер, Вавилон, Гарамандита в Африке, Атлантида – везде вспыхнули очаги мощной цивилизации. Многие из них исчезли, а некоторые дальше получили развитие, особенно Ассирия (потом Русь), Византия.
– Кстати, Сурен, туареги сохранили руническое письмо из Саян, причем женщины. У них так называется «женское» письмо-тифинаг. Но мы-то знаем, что это руны Орхоно-енисейского пантеона – и заслуга в этом Мардука. Туареги – это наши ребята и считаются европеоидной расой, правда, смешались с неграми, но все равно чистый туарег – светлокожий и голубоглазый. Сурен, среди туарегов есть племена тубу? Не с нашей ли реки Туба они пришли из Саян?
– Они самые. Правда, они ленивые и быстро ассимилировались с неграми и свой вид потеряли.
– Это от князя Кураги ветвь тубу в Сахаре пошла. Его потомок Готя Курага, такой же ленивый: в жизни ни одного дня, почитай, не работал. Он с нами на паруснике идет, а к своим родичам и шагу не сделал, оставим мы его у них. Вот князь Жибо – у него ветвь туарегов – богатая.
– Сейчас докажи, кто от кого, – заметил Сурен. – Всё перемешалось.
Однако пока мы рассуждали, наш корабль в Триполи прибыл. Отсюда ворота в Сахару. А нам туда и надо – мы должны ключ к фестскому диску найти.
– Сурен, вспоминай, куда нам дальше двигать? Куда ты за туарегом–вором помчался?
– Гнался недели три на юг в Сахару, а потом еще с неделю по горам бегал.
– Сейчас до Сахары можно самолетом долететь.
– А что, заказываем билет, – согласился Сурен.
Так мы и сделали: через пару часов уже в самом центре туарегов оказались, в городе Себх. Здесь уже Сахара. Куда ни кинь взор – кругом пески.
Хотя, как потом оказалось, Сахара – это не всё пески. Она испещрена гигантскими руслами высохших рек, протекавших когда-то здесь и не миллионы лет назад, а совсем недавно – 2-3 тысячи лет назад. Тогда в Сахаре кипела жизнь.
Об этом говорят наскальные рисунки, созданные туарегами и тубу. Тубу хоть и ленивый народ, но рисовать любит и сейчас под старину рисует – то в одном месте, то в другом древнюю живопись «открывают», к радости туристов. Рисуют изображения сцен охоты, жирафов, крокодилов, гиппопотамов. Они здесь водились, когда реки и озера плескались. Тогда-то и шел мощный поток груза с юга Африки – алмазы, соль. Тот период истории отображен в сценах с конями и боевыми колесницами. Столицей туарегов-гарамантидов современный город Джерма был, в двух часах езды от Себха. Вот что писал Гумилев о туарегах:
Но здесь часто звучит оглушающий вой,
Блещут копья и веют бурнусы.
Туарегов, что западной правят страной,
На востоке не любят тиббусы.
И пока они бьются за пальмовый лес,
За верблюда иль взоры рабыни,
Их родную Тибести, Мурзук, Гадамес
Заметают пески из пустыни.
– Сурен, не писал стихи про гарамантидов? Ты же любишь героику.
– У меня целая тетрадь про Сахару исписана.
– Что-то не видел её у тебя.
– Многое чего ты не видел. Вот опубликую, явление Христа народу будет.
– Верю, Сурен, верю! Однако ты Затерянный город показывай, где нам ключ к диску искать. Тебе же знакомый туарег рассказал тайну, где его предок диск спрятал? И кто этот туарег? Как его звать?
– Он когда-то в Минске учился, звать его Кэрим, многим нашим туристам помогает. И нас пообещал вывести в Затерянный город, а там тайник показать, где диск-ключ спрятан.
– Шустрый ты, Сурен! Откуда туарега знаешь?
– Я с ним в Минске познакомился, когда трактора «Беларусь» для своего колхоза покупал. Не думал, что мы еще встретимся с ним, а вот, пожалуйста. Тесен мир.
– Чудеса, да и только!
– Будут чудеса, когда ты посетишь горы Джебель-Нафуса. Они – обиталище туарегов, которые в истории не раз наводили ужас на караваны. Город у них – это пещеры, к которым можно добраться только по отвесным скалам. Чаще это небольшие пещеры, однако, есть и замки, например, Каср-эль-Хадж. Там и запрятан наш ключ к фестскому диску.
– А на что похож ключ? Знаю, чтобы прочитать зашифрованный текст, надо параллельный текст на каком-то известном языке иметь. Для фестского диска такого текста нигде не нашли. Нашли пару-другую табличек на древнекритском языке, но знаки на них ничего близкого не имеют.
– Все правильно. Ключ – такой же диск, как фестский, но только текст на нем написан нашими Саянскими рунами, – Сурен заявил.
– А надпись рунами, что мы на Шалоболинской писанице в этом году нашли, не может быть ключом к фестскому диску?
– Нет, там слишком мало текста. Пусть Санька Заика – главный археолог писаницы – дальше роет, где-то полный текст рун-ключа к фестскому диску должен быть. Хотя нам уже не надо. Мы здесь свой ключ к диску найдем.
– А какой толк, что мы его найдем. Все равно прочитать руны не сможем. И ты виноват, что у своей бабки не научился читать их, она же запросто читала. Кстати, а почему ты не научился читать руны, когда у Мардука служил?
– Тогда я умел читать, но все забыл, и учти, когда это было.
– Значит, если найдем диск, нам придется древнеливийский язык еще изучать, он же будет ключом к ключу-диску. Где Кэрим? Пусть быстрее нас ведет к сокровенным местам. Кстати, он же должен знать древнеливийский язык. Берем его до Геркулесовых столбов. За это время и расшифруем ключ-диск.
– Вон он, на джипе подъезжает! – Сурен объявил. – На верблюде мы же не поедем в пустыню.
Минут через 15 мы в самом пекле пустыни Сахара оказались. Джип с «кондишеном» и у нас прохладно. Сахара не просто море песка, а это барханы, дюны, соленые озера, места, покрытые камнями и гравием. Да, не оговорился, речная галька от высохших рек, которые несколько тысяч лет назад вовсю бурлили здесь. После наша дорога в горы пошла. Впереди город из камня: многоэтажки, соборы и дворцы. С горы видели мираж девушки, которую потом в Мавритании встретили.
Въехали в город скал и сразу в галерее наскальных рисунков на отвесных скалах оказались. Жирафы, крокодилы, гиппопотамы, которых уже в Сахаре нет.
– Сурен, почему Курага, Жибо да и ты ничего не нарисовали из того мира, где вы раньше жили? Где медведи, лоси, изюбры?
– Тогда нам не до живописи было. Хотя, скажу, есть одна пещера, где все это изображено. Но ее засыпало, и пробраться туда можно только с риском для жизни. Хотите, проведу.
И действительно, через пару часов мы у входа были – узкая щель, полная змей. Кое-как пролезли. Зато увидели знакомые сцены с Шалоболинской писаницы: летящий человек вниз головой, лоси, медведи. Увидели картину «Сурен среди первобытных людей, еще не вставших на путь исправления».
– Любуйтесь! – Сурен довольный.
– Всё, хватит любоваться! – объявил я, – Поехали ключ-диск добывать.
– Будет вам диск, когда мы в город-крепость попадем. Вон она, крепость, в скалах.
На вид – нагромождение камней, а на самом деле – это целый город, состоящий из касров, которые напоминают жилища гномов. К ним можно добраться только по отвесным скалам, цепляясь за скобы.
– Ничего, заберемся, – заверил я Сурена.
Город казался рядом, а ехали часа два. В касры-пещеры не стали залазить, а поехали дальше, еще к одной гряде гор, и там высоко в скалах, с подачи Кэрима, крепость увидели. На вид: туда никак не забраться. Однако Кэрим по знакомым ему приметам провел нас наверх. Два часа карабкались!
Залов в крепости оказалось превеликое множество. И вот в одном зале оказались, в котором множество факелов вспыхнуло. Он огромнейший, но пустой.
– Здесь за каждым камнем потайные комнаты, сейфы, или ходы, – Сурен зашептал. – Сейчас увидите, – и тут же объявил: – Кэрим, бог Мардук с нами, действуй!
После этих слов Кэрим к стене подошел и давай что-то шептать, гладить камень, свечу поднес к нему, чтобы нагреть. И чудо! Камень в сторону пополз. За ним помещение оказалась, в котором мы увидели разные африканские артефакты: маски, фигурки идолов, золотые и серебряные украшения, еще какие-то предметы, назначение которых было трудно понять. Туарег уже знал, что нам надо, и через пару минут на свет божий вытащил диск, похожий на фестский.
– Ура! – Виктор, не равнодушный к артефактом, радостно закричал. – Диск, рунами исписанный, нашли.
Виктору, как филологу еще раньше велели, что он будет расшифровать диск, и потому он следил, чтобы всё, что связано с диском, взяли из тайника.
– Немного запылился, – Сурен заметил. – Но ничего, сейчас очистим.
Он взял щетку из тайника и быстро диск очистил, который заблестел, как золотом покрытый.
– Сурен, из чего диск сделан?
– Диск терракотовый, из глины на планете Эрис сделан. Они там много чего напридумывали, чтобы людям на Земле на путь истины поставить.
– Переборщили, фестский диск до сих пор никто прочитать не может.
– Не все сразу. Сначала говорить научили, рисовать, а потом писать рунами и только после этого фонетике стали учить.
– Вот и пошло разъединение, каждый народ на своем языке стал говорить.
– Мардук хотел, чтобы руническое письмо стало общим, а фестский диск при этом должен быть объединяющим. Но ничего не получилось.
– Ты, Сурен, виноват! Кто ключ к диску потерял?
– Не в этом причина. Фонетическое письмо на основе финикийской азбуки верх взяло. Оно народ окончательно и разделило. Одни только китайцы не пошли по этому пути, они каждому слову свой иероглиф придумали
– И столько! 22 тысячи уже насчитывается. Запомни-ка все. Ужас! А они помнят.
– Сурен, а мы можем народ с помощью диска вернуть к одному языку. Пробовали же то латиницу, то эсперанто общим языком сделать, не получилось.
– Диск нам еще пригодится. Впереди нас урановые, пардон, Соломоновы копи ждут. И моя задача вам показать, как цивилизация Мардука по свету шла. Так что давайте на судно двигать.
– Я вот эти четки возьму, – Виктор за золотым изделием из тайника потянулся. – Они к расшифровке диска относятся.
– Бери, бери! – Сурен объявил. – Четки мои; их вместе с диском предок Кэрима у меня утащил. Они к расшифровке диска прямое отношение имеют.
На выходе из дворца мы заметили множество европейцев, которые как-то на нас особенно смотрели.
– Кто это? – я у Кэрима спросил.
– Ваши русские. Во время войны немцы 2000 военнопленных русских в Ливию привезли на рудниках работать. Многие из них сбежали. Сейчас их и их детей по всей Африке можно встретить. Несколько десятков человек здесь обосновались.
После этого мы в Себх прямо к самолету подъехали, и тут же через некоторое время в Триполи оказались.
– Федор, чем недоволен? – обратились мы к капитану, когда до корабля добрались.
– Здесь, в Ливии, порядки, как у нас когда-то были. Один в город не выйди, валюту не смей поменять, на женщину не посмотри, водочку, пиво не смей пить.
– Опять же домов терпимости нет, – Боц метко подметил. – А нам, русскому человеку, что надо? Правильно! А здесь на это табу наложено.
– Зато домов пыток вволю, – я подначил.
– Всё, трогаем, таможня добро дает. Отдать швартовы! – объявил Сурен, как старпом корабля. – Нас впереди Геркулесовы столбы ждут, там мы все получим.
– Стоп, стоп! Кэрима мы забыли с собой взять, – вспомнил я про нашего друга. – Он же пообещал с нами до Гибралтара идти. Ливийский язык будем изучать с ним.
– Он отказался идти. Его сейчас пряником в Россию не заманишь. Дед его с писателем Ефремовым посетили нашу страну; – и что? Его страна после этого на путь социализма встала и до сих пор стоит, не сдвинешь.
– Мы же его не приглашаем в Россию. Только до Гибралтара, и на попутном судне назад вернется.
– А вон он идет.
После его посадки мы на грустной ноте порт Триполи покинули. Одно утешает: была в Ливии цивилизация, и к ней наши ребята-славяне причастны. Правда, исчезла, только руины остались, но все равно радует.
– Сурен, все же скажи как первоисточник, была здесь цивилизация Гарамантида или нет? Или все это Геродот придумал, как и Платон про Атлантиду.
– Вы сами видели, какие тут памятники остались, и народы туареги и тубу непростые. А что Геродот написал, у него спрашивай.
– Он не стеснялся в фантасмагории. Вот что он писал: «Там в Сахаре обитают люди по имени гараманты. Они насыпают на соль землю и потом засевают. В земле гарамантов есть быки, пасущиеся, пятясь назад. Рога у них загнуты вперед. Вперед они идти не могут. Гараманты охотятся на пещерных эфиопов на колесницах, запряженных в четверку коней...» (История, IV, 183). Или вот Плиний писал, что «гараманты живут с женщинами без разбору».
– Верить можно только археологическим раскопкам, – Виктор веский голос подал. – А этого мы видели предостаточно.
– Нет, я верю наскальным рисункам, – возразил я. – Если их только в недавнем прошлом тубу не нарисовали. Проверь все это! Вон сколько кругов на полях сейчас рисуют, развлекается кто-то, а ученые на этом всякие теории строят.
– Я свидетелем был, что туареги и тубу рисовали, – ратует Сурен за историческую справедливость. – Сам красил.
– Ну, если ты, Сурен, рисовал, тогда верим, что это давно нарисовано.
– Рисовали красящим камнем, прочерчивая им по скалам, а для живописи – растирали камни в порошок и смешивали со смолой, – Сурен продолжает объяснять технику древней живописи.
– Всё–всё! Сурен, верим тебе. А оросительные каналы, про которые ученые мужи истории говорят, были?
– Раньше здесь реки текли. Туарегам надо было их только направить в нужное направление. Вот и возникла тогда сеть каналов.
– Сурен, в кают-компанию пора, – Виктор остановил наш диалог. – Капитан Федор Конюхов на ужин зовет.
После этих слов мы дружно в кают-компанию двинули. По всем правилам морского этикета, разрешение у капитана спросили, можно ли присутствовать. Наше судно – земля не ливийская, поэтому винца позволили: за удачу на земле ливийской, которая к нам снизошла, и за Геркулесовы столбы, которые нас впереди ждут.