Лазарь Фрейдгейм
СИТЕЧКО
Сказка
Жил старик, сидел на завалинке и рассуждал в одиночестве…
Я уже столько живу... И многое видел...
Грустно стало деду. Глубоко задумался старик: доброе дело для людей надо сделать, оставить после себя хорошую память. Ласковое слово бы кто сказал. Может, сделать сито с особыми отверстиями да фильтрами специальными, через которые все приятное проходит свободно, даже лучше становится. А плохое отсеивается сразу.
Сказочку такую сочиним, внутри новой вселенной поселимся, а ситечко нас обслуживать научим. Приглашаю. Каждый может воспользоваться и все про хорошее-плохое наверняка узнать, жизни помочь, да и себя проверить. Острые на язык это волшебное ситечко «Чистилищем» назвали.
Бритоголовый мордоворот в сито попал. Худеньким через сито прошел с лицом расцарапанным.
Толстяк-добряк туда попал, аккуратненько весь целым вышел и дальше в жизнь пошел.
Влюбленные с нежными словами, обнявшись, в воронку прыгнули. На выходе только девушка оказалась с удивленным взглядом: парень пропал, должно быть, обманывал, когда в любви клялся.
Декреты большого начальства и куча дел свалились в чистилище, а вниз ничего не прошло. Со стенок метлой-скребком счистилось и центробежной силой в тартарары выплеснуло. Драчуны даже в сито не попадают, их сразу в отвал заносит.
Да, сито это - особое, волшебное, как я сказал. Оно и книжки воспринимает, и оркестры слышит, да и предвыборные обещания в оборот берет. «Я помню чудное мгновение»… - чудесная мелодия слов, на помятой бумажке в сито попало. На пергаменте вязью написанное стихотворение вышло оттуда. Сито услышало инаугурацию президента. Динамики на выходе в точности передали звон шпор и вытаскиваемых из ножен сабель. А как выступают по телевизору большие начальники, так из сита посвист раздается… Свистят, говорят.
А мудрецы в замке сидят. Не простые мудрецы. Каждый из них много раз через сито проходил, в целости-сохранности в замок возвращался. Видят, хорошее дело старик придумал. Надо бы его права закрепить, чтобы потомки вспомнили и старика славили. Решили бумаги на патент подать. Все по-умному, не по-простому написали. Сепаратор-детектор (не сито какое-то), - написали, - предназначенный для отделения хорошего от плохого, с целью улучшения жизни, особенно в отдельно взятой стране, выполнен путем – и дальше уж такие умные слова пошли, что здесь их трудно даже повторить. Ничего не забыли, чем отличается от всего известного, написали. Изобретением назвали, патент выдали.
А сепаратор-детектор-сито продолжает работать, как по писанному. Смотрят мудрецы, как растет гора вокруг «чистилища», прямо, как терриконы при угольной шахте большой. Надо бы нанотехнологию привлечь, чтобы из этого дела, что-либо полезное получить.
К президенту самому главному в Красную крепость столичную челом бить пошли.
- Помоги, лидер наш общенациональный. Поручи большой госкорпорации за малые наши средства проблему решить.
- Помогу, мудрецы славные, - ответил президент. – Как не помочь! Да и патриарха привлечем, чтоб в стороне не оставался. Поможет Благородный, помолится.
Уходили из Красной крепости мудрецы довольные. Но, уходя, напомнили начальнику, что до дела каждый участник через сито пройти должен. И президент, и патриарх. Чтоб помыслы были честными. Светлым взглядом проводил президент гостей.
Много времени прошло, да отклика больших людей не дошло до замка мудрецов. Видно, сито и на расстоянии действует, о себе молву разносит. Благо, что мудрецы у себя живы-здоровы работают, в другие стороны их изгоями не послали. А госкорпорации о нанотехнологиях говорят, на нефти и вооружениях дела делают, да больше за кордон продукцию шлют. На пути же к ситечку высокие заборы поставили, чтоб случаем главных работников и их помощников потоком не занесло. Боятся, видно, отвалы переполнятся.
Славно зарекомендовало себя ситечко. Вот уже, как увидят хорошего человека и дела его добрые, так говорят:
- Смотри, как ситованный!
Привилось это новое слово, стало звучать чаще мата и «блин»: «Ситованный, ты мой!». Порой с ехидством и иронией, порой с любовью и нежностью. А старика-изобретателя добрым словом вспоминали.
Жил старик, сидел на завалинке и рассуждал в одиночестве… Живём, видим…