История рассказанная падающим листом.
До осени было ещё далеко. После дождя, на огромном простирающемся лесном участке, граничащем с горными вершинами, пахло свежестью омытых листьев и прелью. Когда под влиянием солнечных излучений всё подсыхало, улетучиваясь обратно в небесные слои атмосферы - вдох заканчивался и природа оживала только по вечерам, вдыхая до самого утра, пока солнце вновь не возымеет своё подавляющее влияние.
Высокое старое дерево, под сенью которого побывало множество людей, различных религий и пониманий, продолжало жить, состарившись, но не потеряв интерес к существованию. Они впитало в себя множество различной информации. Если уж есть такое пониятие как "ген", то "генетика" этого дерева, его информационная объёмность, несла в себе суть многих людей, их понимание и перемены сознания. Периодически, дул ветер. Для дерева это был просто ветер, а для некоторых листьев (уже от появления) обладающих объёмом этого "генного" понимания и опыта -это был ветер перемен. Ослабшие или уставшие листья срывало и они неслись, влекомые стихией, теряя друг друга и свою историю. Огромный опыт пребывания дерева разлетался, насыщая воздух многими историями.
Новоявленный монах сер Гаммильтон сидел на камышовой подстилке постигая азы дзен-буддизма. "Как они приходят к этому состоянию "не ума"! - думал он - Наверное, есть какие-то скрытые от посторонних глаз вещи, которые двигают их к этому. Нужно записать..." Он достал тетрадь и записал атрибуты монахов. Кто знает, может в этом кроется секрет религии, которая давно перестала быть религией а стала разновидностью жизнепребывания. Главное, что он не забыл упомянуть чашку для еды.
- Скажи, в чём секрет Дзен? - спросил он как-то у понимающего монаха.
Тот улыбнулся в ответ и предложил устроить чаепитие. Бережно взяв чайную ветвь он сунул её в подогретую воду и стал ждать, когда вода обретёт природное насыщение. Пока чай заваривался, монах сидел слушая тишину и насыщая окружающее пространство спокойствием и отсутствием всех ненужных, суетливых движений. Монах понимал, что в момент, когда вода насыщается дополнительным тонизирующим веществом - нельзя портить природные процессы лишними действиями, дабы впитывающая дополнения вода не насытилась ещё чем-то. И это что-то, потом, попав внутрь, окажет своё влияние на внутреннюю субстанцию. Небесное Инь, оно же земное Янь, не должно окрашиваться в суетливые человеческие образы, желания и непременные выводы. Ни к чему, кроме старых течений это не приведёт. Гость вёл себя немного суетливо, что-то записывая в раскрывающуюся тряпку. Пить чай с частицами суеты - не очень хотелось и он объяснил гостю знаками "Внимание", "Замри", "Ощути тишину природы и звук окружающего воздуха", "Расслабься".
- Понятно! - ответил сер Гаммильтон, - Это особая процедура, которой уделяется особое внимание. Вон, как монах олицетворением занимается. Нужно обязательно записать этот пункт. Особое отношение к ритуалу чаепития.
Когда чай был готов, монах, как небесный дар, налил его в плошки, которые так же уберегались от вредных влияний исхоящих от человека энергий. Сер Гаммильтон взял чай и внимательно наблюдал за монахом. Тот, находясь в непонятном состоянии, наслаждался своим пребыванием с плашкой в руках, изредка вливая в рот чай, как божественный нектар, растекающийся по всему телу. Сер Гаммильтон, тоже, прихлебнул чай - вкус был необычный и он отметил это, вслух. Сразу после этого действия монах аккуратно вылил остатки чая под дерево и наполнил плашку новой порцией, показав при этом, что мешать ему не стоит.
- Понятно! - сказал себе Гаммильтон, - Из природы пришло, в природу и уходит. А как смакуют вкус чая - нужно записать. Значит, вот такой вкус им и нравится. Эх, градусник с собой не захватил! Можно было бы температуру воды замерить.
Он сунул палец в небольшой котёл, на что монах отреагировал неадекватно. Сначало удивлённо глядя на сера Гаммильтона и его действие, затем вылив чай на костёр, чего обычно не делалось.
- Понятно! - отметил Гаммильтон, - Это не просто ритуал. Это священный ритуал, в котором указуется, что небесная вода, всегда затушит огонь чувств. Нужно записать. Причём, необходимо указать, что они борятся с чувствами. Значит, одно из правил должно гласить: "Победи свои чувства".
- А как вы побеждаете свои чувства? - спросил он.
- Чувства победить невозможно, как невозможно лишить себя воды. Чувствами "овладевают" (он хотел продолжить "всё шире и шире", но не успел вставить этих слов).
- Овладеть... Надо записать... Обрести власть над чувствами.
- Власть не властвует над чувствами. Лишь прислушиваясь к новому и новому звучанию Де - можно чувствовать другое.
- Медитация... - записал сер Гаммильтон. А как, по-вашему, звучит слово "медитация"?
- У нас нет такого слова. Это слово есть у вас и вы придаёте ему свой смысл, откуда мне знать твой смысл?
- Вот, когда вы сидите, и пребываете в чём-то...
- Это называется пребывание. Но мы всегда в чём-то пребываем, не зависимо от позы и времени суток.
- А сколько времени понадобится, чтобы постичь Дзен?
- Мгновение.
- Так быстро?
- Потом будет следующее мгновение, не окрашенное цветом мысли.
- А как научиться терпению? - спросил сер Гаммильтон.
Монах встал, поднял руки кверху, видимо, чтобы кровь стекала от ладоней (так решил Гаммильтон). Раздался продолжительный звук У, переходящий в Ю, и сер Гаммильтон получил мощнейшую пощёчину. В глазах помутнело, земля, растворяясь, пролетела перед глазами и он упал. Все вокруг летало живыми частичками воздуха, плавая и меняя пространства. Монах, казалось, то приближался, то отдалялся. "За что?" - пронеслось в голове сера Гаммильтона. Когда качка остановилась, он получил следующий удар. "Всё правильно, - решил он, - я такой ничтожный, по сравнению с ним... Надо ему об этом сказать...". Но удары не прекращались и каждый новый внутренний довод сера Гаммильтона - рассыпался с новым ударом. Поняв, что терпение его не безгранично, он хотел убежать, но был сбит с ног.
- Что мне делать? - возопил он
- Расслабься... Чем является твоё терпение? Доводом ума? Но когда внешние силы действуют непрестанно, а они действуют непристанно, в тебе возникает ветер У-ВЭЙ и сдувает всю пыль твоих представлений. Я видел у тебя острый предмет в виде иглы, на острие которой находится часть истины. Дай его мне. Что ты почувствуешь? - спросил монах, слегка уколов Гаммильтона.
- Будет больно... Что вы делаете? Мне же больно!
- Ты чувствуешь, то, что ты чувствуешь или, что привык чувствовать. Другие почувствуют свою часть истиы.
- А зачем колоть?
- А зачем рассуждать? Рассуждая, ты не возьмёшь реальность. Проявленное Дзин не будет частью тебя. Лучше скажи, кто в тебе будет терпеть? И почему твоё понятие "терпения", должно вытекать из "нетерпения". Кто сотворил изначальный лабиринт, в котором ты запутался?
- Я пришёл сюда не из праздного любопытства. Хотел понять и измениться.
- Где спрятано твоё "хотел"? Если бы ты не хотел - давно наблюдал бы за своими переменами, с каждым мигом. Твоё "хотел" отличается от естественной потребности. Оно связано с твоими представлениями о правильности действий и развития того, что ты именуешь собой. Я понял, что ты пришёл познать Дзен, основываясь на своих правилах. Я помог тебе ухватить маленькую часть реальности, но по-своему. Так же как ваши люди могут считать, что наши понятия глупы и бессмысленны, так же и я, в ваших понятиях и правилах этой игры, вижу безмерную глупость попыток "овладевания" по- вашему. Ты можешь написать трактат "о терпении", но, в момент происходящего, ты окажешься в естественной реальности и логические измышления тебе не помогут. А люди прочтут или заучат твой трактат, вне реальных событий и лишь усилят свои сомнения своим умом. Некоторые начнут стыдиться своей беспомощности. Некоторые, утвердив себя терпеливым рычанием, возгордятся, решив, что достигли твоих фантазий.
- Понятно. А бить было обязательно?
- Вопрос "бить" во мне не стоял. Тебе показывалось, на чём построено твоё терпение.
- А если бы я набросился с кулаками?
- Я бы кактался со смеху по земле... или взял бы дубину... Не знаю... Зачем я буду об этом рассуждать? Ты набросишься и мы увидим, что произойдёт. Это реальность а не рассуждения. Реальность - всегда неожиданна и нова... даже если она повторяется. Когда, вначале, ты уплыл в искристость воздуха - терпение пропало и я перестал тебя бить, но когда оно появилось снова - я продолжил его смущать.
- Многие из моих знакомых сочли бы это бескультурием и невежливостью. Нужно написать об этом, чтобы понимали, что монахами движет иное побуждение.
- Нам мешает и помогает У-ВЭЙ, меняя нас и обдувая с разных сторон. Попадая в разные его течения мы стараемся не сопротивляться, а наблюдать.
- Так и запишем: Плыви по течению и старайся не сопротивляться... И попадёшь, куда надо...
- Если будешь стараться - не попадёшь. Слово "стараться" у нас не существует, оно на столько условно, что созвучит со словом "будь". Зачем тебе, сейчас, эти записи? Запах воздуха и звука, проходящий насквозь, дыхание того, что ты называешь небом, миг твоего бытия, растворённого в этом - всё это происходит. Но за своими мыслями и суетой ты этого не замечаешь.
- Интересная теория. А откуда взялось понимание Дзен? Должны же быть основоположники!
- У меня понимание Дзен взялось из мига. У патриархов - по-разному: у кого от озарения, у кого от осознания реальности или "таковости". Каждый Бодхисаттва находил свою формулу и становился тем, кем становился. Каждый Будда не переставал быть Буддой, даже в Бодхисаттве.
Сер Гаммильтон достал прикупленные заранее чётки и начал их пребирать, пытаясь повторять заученную формулу из незнакомых слов. Монах должен был увидеть, что сер Гаммильтон давно не новичок и много знает о духовной стороне дела.
- Тебе нравится это занятие?
Гаммильтон кивнул, стараясь не отвлекаться от своей процедуры. Монах встал и скрылся за деревом. Сначала серу Гаммильтону это не помешало, но потом пришлось доставать усердие - тот, для кого это действие начинало совершаться - ушёл. Наконец, сер Гаммильтон нашёл сказочное восприятие и захмелел от собственного представления. "Удобный, всё-таки предмет, для отвлечения от ума" - подумал он. Через время появился монах, держа в руках огромные, волочашиеся по земле бусы из желудей, нанизанных на нить.
- Возьми, раз тебе нравится перебирать предметы... Это осталось от прежнего ученика.
Сер Гаммильтон взял в руки эти длинные, тянущиеся под кусты, чётки и стал перебирать. Вначале было интересно, но потом, глянув на нескончаемую оставшуюся часть - ему это надоело и он стал ждать конца этого действия.
- А можно я отложу их, на потом?
- Чтобы надеяться, что оно не наступит? Повесь их, вон на то дерево, пусть ждут своего следующего хозяина.
- Так о чем мы говорили? - пытался вспомнить Гаммильтон.
- О внутренней природе, которая соединена с внешней.
- Точно - о патриархах! Я ведь помню имена многих патриархов и их коаны, ставящие многие умы в тупик.
- Владение чужими коанами - это тоже тупик. Один патриарх понимал необходимость одной двигающей волны, другой - давал другую волну, третий - поняв ошибки заблуждающихся монахов, мог повести в совершенно противоположном направлении, а четвёртый - находит общую между всеми волну, но показывает лишь часть сути, давая прийти к пониманию самостоятельно.
Сер Гаммильтон, внимательно слушая, постригал ногти. Услышав возможное начало интересного рассказа, он взял карандаш и попросил рассказать о каждом патриархе поподробнее. Монах усмехнулся и поднял ноготь сера Гаммильтона.
- Что можно рассказать о природе этой вещи? Она ещё есть, но, с тобой, её нет. Когда Бодхидхарма был - от него исходил внутренний опыт его понимания... Когда он растворился - осталось представляемое понимание о нём. Я не видел Бодхидхармы и не знаю его. Знаю лишь передаваемые капли его дождя, дошедшие до меня через других. Но я знаю Ла Фу, его смех и содрогание таковости. Те кто окружает особым ореолом ушедших патриархов - блуждает в чужих просветлениях.
- Позвольте, но уважение! Простое уважение к выдающемуся...
- Идолу, вы хотели сказать.
- Нет. я имел в виду развитого человека, духовно развитого...
- Уважение... А в чём оно? Или я должен кричать, возле каждой сосны об уважении? Уважение, к сложившемуся образу, внутри... Понимание отдельных его прозрений - в пребывании. Коанами пробовался ум, на сколько он блуждает. Один из патриархов перевёл их в шутку. Он увлёк монахов сочинением коанов. Ему было интересно посмотреть, как они окунутся в новую игру.
- И что?
- Их ум придумывал всё новые и новые коаны, один хитрей другого. Они так увлеклись... А он наблюдал за теми, кто не увлёкся, или, кто сочинил самый безумный коан. Из них и были новые патриархи.
- Патриарх - великий чин! Целая школа поколения!
- Патриарх - не чин. Тот, для кого патриарх - это чин или звание - не может стать настояшим...
- Вы недоговорили. - сказал сер Гаммильтон, после наступившего затишья.
- Слово не подобрал. Не хочу затирать слова. А на счёт школы - есть доля истины, это "школа жизни".
- Вот, и я говорю - не выросла же она на пустом месте?
- В разных местах, растут разные растения, имеющие одинаковые свойства. Почва там разная. Откуда взялась такая почва (в полноте всех происходящих событий и влияний) - не знает ни кто, но могут по-своему догадываться. В одних местах Йога Дао впитала Простор и стала звенеть, как звенит металл в воздухе. Хотя и металл в воздухе звенит по-разному. В других местах Существование вмешалось, вливаясь, в поток правил и стало разновидностью буддизма. От одного из приходящих, я слышал о Аллахе, в котором проявились острота юмора и танца... И на этой почве выросло другое растение. Приходящие с юга говорили, что Кришна тоже впитал и духов и музыку пространства.
- Да, но это другие религии!
- Как ты назвал это слово?
- Религии...
- Они, что, отделяют нас от мироздания, или отдельны от природы?
- Это вероисповедание людей, их вера, в определённые проявления сил природы и влияние этих сил на окружающую действительность. У вас есть вечное Дао, у других - Бог, и кого-то Аллах, а у кого-то Кришна или Духи Небес...
- Странно. Дао есть не только у нас. Оно просто есть. А религии у нас нет... Духи есть, но верить или не верить в них бессмысленно. Их суть просто понимается.
- Видите ли, религия - это некий инструмент... инструкция, разъясняющая: по каким законам и ритуалам нужно жить данному народу...
- Те законы и религии исходили из людей и событий того времени... В хотели бы увековечить то, что подлежит изменению? Я не понимаю зачем это вам нужно, но если вы хотите забальзамировать пищу вместо того, чтобы употреблять её - ваше право. Молясь идолу вы тоже общаетесь с частичкой разлитой Природы, ошибочно принимая её за цельность. А ведь многое осталось в прошлом...
- Вы хотите сказать, что искусство Даосской Йоги осталось в прошлом?
-Вчерашний день, для тебя, тоже, в прошлом... Вчера, ты был уверен и начитан, сегодня - ты пользуешься тем, что осталось. И наше восприятие мира и слов - разное. Мне сложно объяснять своё нахождение в этом мире - в твоей среде отсутствуют многие, вросшие в меня понятия. А у меня - отсутствуют ваши измерения и ценности.
- Но, если я скажу: "Жизнь" - вы же меня поймёте!
- Пойму, по-своему... Для нас, жизнь и её границы различаются. Для меня, здесь, под этим деревом, в этом воздухе, в котором многое появляется и исчезает, существует разлитая жизнь, в своём многообразии. Своими мерками, ты видишь её ограниченной: Какое расстояние до ближайшего посёлка, сколько листьев чая бросается в воду... Ты нюхал аромат чая и пробовал его вкус, а я вкушал запах жизни, за пределами аромата, и вливал в себя жизненные силы, ощущая послевкусье. Яд, тоже подействует на нас по-разному - мы будем пребывать в разных ощущениях, мы по-разному выделимся из тела... и там, в глубине прозрачного воздуха, мы окажемся в разных природных изображениях. Но есть и общая картина - она не имеет в себе конкретных взглядов и определений, в ней понимается всё. Там и стирается различие слов. Отвлекись от своих обозначенных задач, они решатся сами и неожиданно рождённый ответ или выход из ситуации, окатит тебя новым прозрением. Подыши со мной, тем что спрятано среди воздуха, что неожиданно обнаруживается во всём.
Монах замолчал, как только почуствовал своё многословие, и медленно начал вдыхать, наполняясь лесной прохладой и тем, едва уловимым запахом реальности, который находился за этой незримой границей смены восприятия.
Сер Гаммильтон успел сосчитать до десяти и, сделав пометку в своём дневнике, попытался вычислить возможную задержку дыхания и отсчёт выдоха, но был сбит собственными мыслями о своём открытии: "Мистер Мурояма в своей практике Дза Дзен, тоже упоминал, что считать нужно до десяти. В таком случае, приблизительно 2300 мл воздуха остаётся задействовано в работу лёгких, а 500мл остается в резерве. Техника дыхания у них на высоте. Осталось посчитать количество вдохов и один пункт исследования закончен. Мой молодой друг Сэкида будет очень обрадован, когда получит от меня более полный справочник практики Дзена."
- А почему вы вдыхали одиннадцать раз, а не десять, как принято...
- Разве? Мне это показалось одним вдохом.
- И поза у вас не правильная... Наверное это зависит от духовного развития?
- Нет, это зависит от зависимости. Попал человек в зависимость от правильности позы и исполнения - исполняет предписание, а забыл зависимость - живёт и дышит. А что вы подразумевали под этим странным названием "духовное развитие"?
- Как! Вы разве не знаете? Это, когда с помощью практических и теоретических знаний, постоянных тренировок и упражнений, соблюдения многих моральных принципов, достигается такой потенциал сознательного духа, что человек автоматически становится морально устойчивым и духовно развитым. Вот вы, например, достигли уровня духовного развития и продолжаете этим заниматься.
- Странно, я думал, что просто живу "в таковости", не достигая и не становясь... Когда бы я имел "знания" о которых ты говоришь - я стал бы тупей тебя - они заполнили бы меня, своим присутствием понуждая к мудрствованию и скаканию по верхушкам облаков. Согласись, бегать по крыше дома - ещё не значит знать его фундамент. Если ты что-то знаешь - ты знаешь только видимую часть, если что-то понимаешь - понимаешь лишь то, что можешь понять. Если ты что-то говоришь и утвержаешь - ты ошибаешься, уже ошибаешься. Говорит ум. Он говорит нахватанными знаниями, а понимание - выражается...
- Странно, у нас много говорят о духовной самореализации, среди монахов...
- У нас разное понимание многих понятий... То, что у нас понимается, как обыкновенный внутренний процесс, у вас именуется духовной тренировкой или духовным ростом... но я не расту и не тренируюсь, я растворяюсь, сливаюсь, не делая этого, а давая этому произойти.
- Так вы против мудрости?
- Я не противлюсь... Но мудрость берётся из личного опыта, приходящих мыслей и потребности её оглашать... Какая же это мудрость? Это мудрёность и желание казаться самому себе "таинственно мудрым".
- То есть, вы отрицаете существование самой мудрости, как таковой?
- Ты угадал, не понимая этого... Именно "таковой" мудрости не существует. Это размытое понятие и каждый понимает мудрость по-своему. Так же, как ты по-своему понимаешь "духовное развитие" и правильность действий, исходя лишь их своих взглядов и правил... Для меня твоих правил не существует.
- Но я стал монахом именно из-за своих убеждений и поиска! Я желаю донести вашу культуру до европейских умов.
- А нужно ли? До умов... Что останется от нашего понимания и того, что ты называешь культурой, если оно окажется в европейских умах, да ещё и с твоей подачи?
Сэр Гаммильтон поёжился, как от дуновения холодного ветра, затем достал свою тетрадку, в качестве очередного аргумента.
- Вот! - сказал он.
- Что, вот? Я вижу лишь толстую тряпку, в которой ты постоянно что-то записываешь. Ты думаешь, что сможешь нарисовать там истину?
- Здесь у меня записано, что и как делается...
- А с чем делается? В чём делается? Как делается? И делается ли?
- Я точно и пунктуально записываю всё.
- Всё ли? А приходящие ко мне мысли ты тоже записываешь? А объём моих чувств и ощущений? Действие - ничто...
Сэр Гаммильтон решил пойти в наступление (по крайней мере, эта мысль ярко пронеслась у него в голове).
- Ничто?! - воскликнул он, оглядевшись по сторонам и зметив находящийся неподалёку чан с водой. - А как вам это действие?
Он перевернул чан и тот покатился по склону, остановившись у дерева в ложбинке.
- Что касается чана, - ответил монах, - это процесс происходящий с ним в природе. Что касается тебя - это твои внутренние процессы... А как ты будешь их оформлять - это уже другой вопрос. Как я на это смотрю - это моё понимание. А теперь - иди... Завтра, чан будет стоять на месте и в нём будет вода... но ты будешь уже далеко.
- Пока я всё не узнаю - я не двинусь отсюда, не смотря на мою мигрень.
- Это сказал твой мнимый ум.
- Но вы же не можете выгнать меня, не совершая действие. Вот этим я и воспользуюсь, чтобы получить от вас ещё немного нужной мне информации.
- Я обрушу на тебя всё своё понимание... ты мне надоел...
- Я весь во внимании...
- Закрой глаза... и ты увидишь одну из реальностей.
Сэр Гаммильтон закрыл глаза, вглядываясь в темноту закрытых век, и в этот момент вспышка искр явилась у него перед глазами. Она появилась вместе с ударом палки по голове. Потом искры были ещё и ещё... Сэр Гаммильтон бежал быстро, но монах долго не отставал, приговаривая: "Вот она - реальность, духовный маньяк! Вот они - выражаемые объёмы, мудрослов недоразвитый! Вот оно - отсутствие заскорузлой мудрости для упёртых в свою правильность! Вот оно - освобождение! Тупица!"
После этого сер Гаммильтон посетил ещё несколько известных ему монастырей, записал рапорядок некоторых из них и составил подробный научный отчёт, позднее предоставленный на рассмотрение в научный совет. Его точностью остались довольны - теперь люди могли узнать о малоизвестном в Европе религиозном течении, упражнениях, атрибутах и жизни монахов (в том числе и вне монастырей). Сер Гаммильтон поступил весьма гуманно: он не стал упоминать о неэтичном (по его мнению) поведении некоторых монахов, об их взглядах на общепринятую позицию и отрицании высокодуховного развития, об их нарушении всех "духовных принципов". Однако, его мигрень, с того дня, исчезла и больше не беспокоила.
Зато, его красивые философские построения "о сокрытой тайне" и "о чистой самоотверженной и праведной жизни" вызвали у читателя большой интерес. Ведь все стремились к "духовности по-своему".
Через время появилось ещё несколько трудов уважаемых в учёном свете людей, основанных на трудах сера Гаммильтона. Некто Сейкито написал свои труды в одном из направлений, а Мурояма дополнил это своими объяснениями и практическими советами. С тех пор, как они взошли на трон знатоков теории и практики таких мировоззрений, как: Дзен буддизм, Ламаизм и аналитический Буддизм, люди "узнали правду" об этих "религиозных" направлениях. Так, благодаря научным изысканиям сэра Гаммильтона, появлялось много новых книг "О восточном миропонимании".
.
Лист долго носимый ветрами перемен, наконец, упал на проезжую часть небольшого городка. Летая в воздухе, он уже высох и сохранял только видимую часть своей формы. Проехавшие машины превратили его в пыль. Вот, из этой пыли и услышан был рассказ.
МуРаВей 2003