25
- Ну, а как вы сами представляете себе Бога? – с некоторой заинтересованностью спросил Глеб. – Ведь абсолютно ясно, что он совершенно не похож на человека.
- Несомненно, - сказал Сергей. – Бог – он несуществоподобен, это абсолютно ясно. Я уже говорил, я полагаю, что он представляет собой нечто, вроде разумной энергии или силового поля. Он невидим человеческому глазу. Но, какими бы научными познаниями я не обладал, как бы технологически не был образован, любое мое представление об облике Бога будет так же далеко от реального, как и представления ветхозаветных людей.
Сергей помолчал.
- Однажды, то ли апостол, то ли кто из старцев, не помню уже, во время своей молитвы попросил Бога показать ему рай. И Бог исполнил его просьбу. Старец был вознесен в рай. По возвращении на землю, его попросили рассказать о том, что он видел, попросили описать рай, в котором он побывал. На эту просьбу старец ответил им словами: «Нет в человеческом языке слов и понятий, чтобы описать виденное мной. Самое близкое, что вы можете себе представить, это сравнить рай с цветущим садом, наполненным цветами, благоуханиями и чудесные пением птиц. Но это сравнение будет весьма далеким от того, что представляет собой рай на самом деле».
- Но ведь это же еще неизвестно, был ли этот старец, на самом деле, в раю, или же все это выдумал, - возразил Глеб. – Доказательств этому ведь нет никаких.
- Дело не в доказательствах, и даже не в том, были ли старец в раю или нет, а в том, что нет в человеческом языке таких слов и понятий, чтобы объяснить, что представляют собой Бог и рай на самом деле.
- В том-то и дело, что люди не знают, что такое рай на самом деле, - сказал Глеб. – А вдруг людям там не понравится? Ведь люди боятся променять земные, реальные удовольствия, на кота в мешке. Люди боятся быть обманутыми, получить то, что им вовсе и не нужно. Ведь люди все такие разные. То, что любят одни, может вызвать отвращение у других. Где гарантия, что рай придется по душе каждому? Здешнюю жизнь люди знают, более-менее приспособились к ней, наслаждаются, кто как может. А что будет там? Этого никто не знает, и никто не хочет рисковать.
- Бог обещал, что каждый, попавший в рай, получит все, что пожелает его душа, и уже не захочет возвращаться обратно в наш мир. Вот только дело в том, что радость там будет не плотская, а духовная. На земле эту радость человеку постоянно мешает что-то почувствовать. Скажи, тебе приходилось когда-нибудь испытывать легкость на душе, такую, что казалось, будто бы душа рвется из тебя наружу? Приходилось. Только в нашей земной жизни такое чувство мимолетно, оно быстро проходит, поскольку земные проблемы и заботы заглушают душевное счастье. В раю же такое душевное счастье будет постоянным, поскольку там не будет уже ни скорбей, ни уныний, ни житейских проблем. И только тот человек, который привык жить плотскими наслаждениями, который не может помыслить себе радости без бытовых благ, не способный радоваться за ближнего, человек, которым владеют только чувства зависти, ненависти и злорадства, не способен получить радости в раю. Отсюда ответ на вопрос о том, почему Бог, по своей доброте, не берет к себе в рай всех без исключения людей, не простит их злодеяний. Не смогут такие люди жить в раю, вот и все!
Сергей и Глеб оделись, и теперь разгуливали по берегу реки, осматривая окрестности. Они по-прежнему были здесь одни, никто не нарушал их единения.
- Эх, какие же красивые здесь места, - в который раз уже восхищался Сергей. – Так бы не уезжал отсюда!
Сергей стал всматриваться во что-то на берегу, потом, не спеша, направился к тому месту, которое его заинтересовало.
Глеб остался стоять на месте, и лишь непонимающе смотрел Сергею вслед.
- Глеб, иди-ка сюда, - позвал Сергей, присаживаясь возле чего-то на корточки. – Посмотри-ка, родник!
Глеб подошел к Сергею.
- Нет, действительно родник! – восхищенно сказал Сергей. – Настоящий родник! А я был уверен, что их совсем уже не осталось.
Прямо из песка, в нескольких шагах от воды, бил маленький ключ. Сергей подставил под него свои ладони.
- Холодная. Настоящая родниковая вода. Смотри, какая прозрачная.
Сергей поднес воду к губам и выпил
- Что вы делаете? – ужаснулся Глеб.
- Пью воду.
- Да разве можно пить неочищенную воду?!
- Родниковая вода – самая чистая вода в мире! Она гораздо чище любой нашей фильтрованной воды, которая течет у нас дома из водопроводного крана. Никакой фильтр не очистит так воду, как грунт. Тем более что фильтрованная вода отравлена хлором, а здесь же нет никакой отравы, все натуральное.
Сергей хлебнул еще.
- Попробуй. Вкус несравним с водопроводной водой.
Глеб с опаской присел рядом. Протянув руку, он набрал в горсть воды, осторожно хлебнул. Заломило зубы, вода была уж очень холодной. Непривычному к грунтовой воде Глебу она показалась странной на вкус, сильно отличающейся от водопроводной.
- Нравится? А, это не минералка из-под крана, которой торгуют в ларьках. Вот это вот настоящий вкус воды. Именно такой она была тысячи лет назад, до того, как человек ее потравил.
Глеб сделал еще глоток. На этот раз зубы ломило меньше, и вкус воды показался ему по-настоящему приятным.
- Пей, Глеб, пей, пока сюда не нагрянула цивилизация, потому что когда нагрянет, от этого родника ничего не останется.
Они бродили по небольшому леску, росшему возле реки. Запах зелени кружил голову. Пение птиц создавало какое-то умиротворение на душе.
Внезапно Сергей остановился, и сказал Глебу.
- Закрой глаза.
Глеб послушался.
- Что ты слышишь?
Глеб прислушался.
- Птицы поют, слышу, как ветер шумит в кронах, листья шуршат. Чувствую, как ветер приятно обдувает мое лицо.
- Сможешь по голосу определить, где какая птица поет?
- Кукушка кукует.
Сергей улыбнулся.
- Кукушка, - повторил он. – Ты знаешь, голос кукушки всегда вызывал у меня какое-то умиротворение на душе.
- И у меня тоже, - признался Глеб.
- А других птиц сможешь определить?
- Да что вы! Я их и по внешнему виду-то не различу. Что уж говорить о голосах. А вы сможете?
- К стыду своему признаюсь, что нет. Я, как и ты, всю свою жизнь прожил в городе. Нет, я, конечно, часто бывал на природе, но голоса птиц так и не научился различать. Соловья-то, разумеется, узнаю, стук дятла определю. А остальных, не знаю. Да, испортил нас город. Отделил нас от природы, оттого-то и болезней у нас стало столько. Оттого и деградируем мы все.
Сергей огляделся по сторонам.
- Ах, как любил писатель Валентин Распутин природу! Как любит он свою родную тайгу, Сибирь, в которой родился и вырос. С какой любовью он ее описывает в своих книгах. Эх, если бы каждый любил природу своего родного края так, как любит он, то не вырубались бы так безрассудно леса, не отравлялись бы воздух и вода. Ты пройди, попробуй, по частным массивам, которые еще остались в городе. Что там увидишь? Да редко у какого дома сейчас еще остались деревья. Все вырублено, все заасфальтировано. Заборы глухие, идешь по такой улице, словно по центру города, свежести в воздухе совсем не чувствуешь. А загляни за эти заборы, что там увидишь? Одни гаражи, сауны, да заасфальтированные площадки. Людям, живущим в таких массивах, природа вообще не нужна. Я удивляюсь, зачем они вообще живут в частных домах, им бы жить в квартирах, все равно на природу и глаз не поднимают.
Глеб усмехнулся.
- Ну, в частном доме места больше, особняки-то вон какие, по сравнению с квартирами. Да и все равно, свой дом есть свой дом. В частном дом нет соседей за стеной, никто в стену не стучит, потолок не заливает. Спокойней как-то жить.
- Ну, это верно, - согласился Сергей.
- А, вот видите, а говорите, зачем людям частный дом.
- Просто я хочу сказать, что садоводством сейчас мало кто занимается. В основном пенсионеры, малоимущие, кому прокормиться нечем. А люди моего, скажем, возраста, редко когда выращивают что-либо на своем участке, он у них заброшенный совсем стоит.
- Ну, а зачем заниматься участком, - пожал плечами Глеб, - если и без того есть на что жить. Если люди живут в достатке, то они все эти ягоды, помидоры на рынке купят. Зачем для этого спину гнуть? Я вот вас еще хотел спросить кое о чем. Вы ведь, как я понимаю, человек верующий?
- Что значит, верующий? – ответил Сергей. – Верующий человек – это не тот, кто просто в храмы ходит, свечки ставят, да молитвы читает. Верующий – тот, кто по этой вере живет, тот, кто людям добро делает, благочестивый образ жизни ведет, и любовь к людям испытывает.
- А разве вы добро никому не делаете? – лукаво спросил Глеб.
- А кому я его делаю? Я лишь живу, и человеком пытаюсь стать, понять его пытаюсь. Но в душе я такой же, как и все остальные люди. Ничем не лучше, да и вряд ли смогу лучше стать.
- Но я не о том хочу вас спросить, - сказал Глеб. – Вот, как вы относитесь к компьютерным играм?
- К компьютерным играм? – Вопрос, казалось, застал Сергея врасплох. – Ну, наверное, смотря какие компьютерные игры. Если игры логические, развивающие, то, наверное, такие игры даже полезны.
- А «стрелялки», как их называют в народе? Игры, в которых идет постоянная стрельба, где все крушат и ломают?
- Наверное, в такие игры лучше не играть, - ответил, после небольшого раздумья, Сергей.
- А вам не кажется, что такие игры помогают людям снимать стресс? Если выдался нервный день, когда ты сталкиваешься со сплошной несправедливостью, не лучше ли покрошить компьютерных монстров, чем брать в руки настоящее оружие и идти сводить счеты со своими обидчиками?
- Если посмотреть на дело с такой стороны, то, наверное, да. Но одно дело, когда ты убиваешь инопланетных монстров, и совсем другое дело, когда ты играешь роль киллера, убивающего людей за деньги. А именно такие направления стали преобладать в компьютерных играх в последнее время. Игрок вынужден учиться грабить, воровать, угонять машины. Прости, Глеб, но игры ведь еще и обучают подростка. А такие игры могут научить только дурному. И я решительно против подобного рода игр.
Сергей и Глеб вернулись к машине.
- А насчет тяжелой жизни, я тебе так скажу, Глеб. Не бывает совсем уж легкой жизни. И куда бы мы не спрятались, в какую бы страну не уехали, нигде не будет легкой спокойной жизни. Избежишь одного бедствия, получишь вдвое большее. Чужбина, ведь она всегда останется чужбиной, везде будет неласкова с нами. Каждый человек должен жить там, где его дом. Таков его земной путь. Каждому свое.