Что читатели должны думать об администрации сайта, которая удаляет вот такие мои стихотворения.
Резолюция о борьбе с героизацией нацизма была одобрена на заседании 69-й сессии Генеральной ассамблеи ООН 21 ноября 2014 года. «За» проголосовали 115 стран из 193. Среди противников документа оказались США, Канада и Украина, а страны Евросоюза вошли в число 55 воздержавшихся от голосования. Отныне для меня США, Канада, Украина и и эти 55 воздержавшихся, среди которых почти все европейские страны — наследники нацизма. И неважно, что это сделали политики. Но они уполномочены совершить это преступление своими народами. В конце концов, и Гитлер был всенародно избранным рейхсканцлером.
Неонацизм: Политики и народы
Я перечислю поимённо
Членистоногих блох и вшей,
Так зародившихся законно
На демократии своей.
Вот впереди ползёт Обама,
Беспозвоночных кукловод.
Как он витийствует упрямо
И миру лжёт всё наперёд.
Ещё один, чьё имя стёрто,
Канадой клёново рулит
(Нет, вспомнил-таки: Харпер Стёпа),
Обаме в рот, скуля, глядит.
Об Украине умолкаю,
На каждом там стоит печать
«Бандера, хайль!» — и точно знаю,
Кому-то с ними воевать.
Для них, что лях, москаль иль Jude,
Что грек, что немец иль француз:
«Украйна выше всех пребудет!» —
У них лишь с Гитлером союз.
А из Британии педрастой
(Прости, Оскар Уайльд, поэт!)
Бежит и бойко и брыкасто
Без скотланд-шерсти — гол и гнед,
Их Кэмерон, болтун превратный:
За гонор, выданный в аванс,
Он исполняет аккуратно
Команды «пиль», «ату» и «фас».
В каком колене от нацизма
Проснулась в Меркель эта муть?
От бошей взятая харизма
Играет злую шутку... Жуть!
С остекленевшими мозгами
Шуршит бульварами Олланд,
Играет, как мячом, словами,
А нос — по ветру... Коммерсант!
А скандинавы... вас так много,
И королев и королей:
Когда забыли вы про Бога,
Воруя педикам детей?
Где времена, как все датчане
Вшивали в сердце жёлтых звёзд,
А ныне же: в каком дурмане
Вы замолчали Холокост?
А вот с забытыми грехами
Антисемиты чередой
Своими тощими задами
К нам повернулися, как в стой-
ле: Польша, чехи и прибалты,
(Орущие в парадах «Хайль!»)
Румыны, венгры и болгары...
И ох как павших наших жаль!
Не немцы — ваши батальоны
Евреев били наповал,
Не немцы, а вполне «законно»
Ваш обыватель их сдавал.
Кто жил под властью оккупантов,
Тот помнит: злее нет румын,
В мундирах чёрных, в белых кантах,
Убийц людей на свой аршин.
Я не забыл, как под сурдину
Бомбили «братья» т о т Белград,
Теперь — Донбасс: наполовину
И х бомбы на детей летят.
Нацизм шагает по Европе,
Под ним распластанный Брюссель,
И превращаясь в мизантропа,
Мозгами движет еле-ель.
За океаном же — народом
Создали рейх на тыщи лет,
Сбылась мечта былых уродов:
О н и — цари, для н и х — весь свет.
11-12.01.2015
Закат Европы
Под улюлюканье чертей
И аплодирующих бесов
Европа мчится всё быстрей
Дорогой дел и интересов,
Мостя последние км
Пред преисподними вратами,
Блюдя свой шик и реномэ
Под человечьими правами.
Закон от Бога позабыт.
Над всеми — лишь закон брюссельский.
Христос? Избит, распят, убит,
Как неудачник иудейский.
Вот нынешние — о-го-го!
Язык усопший возродили,
На нём в своей Синаго-го
Христову жертву отменили.
Европа им кричит «Ура!»
И каяться Европе не в чем:
Пришла прекрасная пора,
Жить стало веселей и легче.
И можно всё: грабёж, обман,
Убийства именем Брюсселя,
И содомит от счастья пьян,
И сатанисты осмелели.
Как двух гарантов след простыл:
Ну, вероломство, но — законно!
И чернозём в «немецкий тыл»
Везут лихие эшелоны...
Бомбить Белград, Донбасс — распять,
Вживую Косово оттяпать...
И убивать, и убивать
В себе же совесть, честь и память.
25-26.02.2018
Англосаксы
«Умом» бодрея и гордясь,
От радости в зобу немея,
Живут заботой, не стыдясь,
Как сделать мир вокруг подлее.
Канадец, англичанин — в раж,
Американосы — туда же:
Забыта совесть, как багаж,
И с каждым днём все люди гаже.
Все. Кроме них. Они — причём?
Их подлость списана в архивы.
Узнают? — Это всё потом.
Пока же — англосаксы живы,
Чтоб каждый день наполнить злом
По наглому или втихую:
Клянутся «богом» как козлом,
Столбя дорогу в ад лихую.
А в арьергарде — Евро-сад,
И клоуны, и кукловоды, —
Христа распяли на парад,
Грехом содомским хороводя.
25.02.2018
Народная история (Кому на Руси жить хорошо)
I
Разбудите меня послезавтра,
Разбудите, вперёд забежав,
Когда будете знать, кто же автор,
Что готовил нам новый устав.
Разбудите меня, разбудите,
Чтобы снова не спать по ночам,
Когда вспять неизвестный кондитер
Сладкой пудрою бьёт по мозгам.
Сколько было их! Лысый, с прищуром,
Всё отняв, поделил на своих,
Кто страну покорёжили сдуру,
Чтоб народ наконец-то притих.
Чтоб шагали, вождям в глаза глядя,
Прикрываясь от них кумачом,
А усатый грузин на параде
На трибуне стоял с палачом.
Поделили на чистых-нечистых
Слишком умный советский народ:
Коммунисты казнят коммунистов,
Ну, и прочих, как щепок — в расход.
А другие — те, что уцелели,
Положили себя за страну,
Чтобы дальше идти мимо цели,
Но с Победой, одной на кону.
Но не понял Победы усатый,
И народ ему — пыль и песок,
Сам не жил, и других виноватил,
Власть тащил, как их лагерный срок.
Чтоб её подхватил оттепельный
С бородавкою лысый дурак,
Всех наук корифей беспредельный,
Кукурузно-ракетный мастак.
Обещал языком, как метлою
(Что у всех болтунов — без костей):
Мы за партией — как за спиною,
Будем жить веселей и бодрей.
Не успел. Только всё перепортил
И заставил народ голодать —
Бровеносец уже телепортил:
Сам живу, и другим дам пожрать.
Нефтяные доходы затычкой
Прикрывают партийных хапуг,
И летит под откос электричка
В коммунизм, как железный утюг.
Перестройкой отмеченный бредит,
Где бы вожжи ещё отпустить,
Вот беда: с ним никто же не едет,
И времён обрывается нить.
Впереди уже Ельцин маячит,
Горизонты собой заслоня...
Братцы, братцы, да что ж это значит:
Всех провёл, и тебя и меня.
Продал всё. И народ без работы
На обочинах жизни лежит,
Чтобы кучка воров без заботы
Упражнялась с трибуны во лжи.
А ведь клялся Аника, как воин:
Потерпите, мол, годик иль два,
И о завтрашнем дне, будь спокоен,
Да не будет болеть голова.
Обещают, кругом обещают,
А чиновник, как был, так он — есть,
Власти делают вид, что не знают:
Он — один, а народу — не счесть.
Ну, не выпасть никак из обоймы,
А колонна его — номер пять,
И ему, наконец-то, на кой мы:
Не мешайте работать, как спать.
Вот опять: обновили кабмины
Наверху, в голове, на местах,
А чиновник расставит в них мины:
Только сунься, народ — тарарах!
Разбудите меня послезавтра,
Разбудите, вперёд забежав,
Когда будете знать, кто же автор,
Что готовил нам новый устав.
Разбудите меня, разбудите,
Чтобы снова не спать по ночам,
Когда вспять неизвестный кондитер
Сладкой пудрой забьёт по мозгам.
II
И настал наконец день позора
И чиновничьего торжества,
Президенту задуматься впору,
Кто в команде его голова.
Президент наш хорош... Ну так что же,
Когда рядом маячит другой,
Сытый, наглый, с лоснящейся рожей,
По всем пунктам — и вор и герой.
Он любую идею подпортит
Нужной ссылкой на тот же закон,
Схлопотать без боязни по морде:
Сам себе — генерал без погон.
Н у, н е в ы п а с т ь н и к а к и з о б о й м ы,
А к о л о н н а е г о — н о м е р п я т ь,
И е м у, н а к о н е ц - т о, н а к о й м ы:
Н е м е ш а й т е р а б о т а т ь, к а к с п а т ь.
Он живёт без боязни быть сбитым,
Как наш новый ракетный Сармат:
Что хочу, то творю, у корыта
Своей власти — и чёрт ему брат.
И вопросы, что за год копились —
Наш народ терпелив до поры —
В ожиданьи ответа прокисли,
Как в рожках молоко от жары.
Наша Дума никак не созреет
До признанья: в стране — саботаж,
И что нужен закон, чтоб умерить
Через меру чиновничий раж.
По другому назвать, что творится,
Не могу: ведь который уж год,
Невзирая на ранги и лица,
Все они презирают народ.
Не освоят никак миллиарды:
Это сколько же лишних забот! —
И живут старики как бастарды
В аварийных халупах в расход.
Половине страны не добраться
До обещанных свыше доплат,
Ну, а кто вдруг захочет ругаться...
Нахамят и уволят под зад.
Мне плевать, что везде ещё хуже,
Пусть грызутся, и Бог им судья,
Но валяться в чиновничьей луже:
Это — жизнь и твоя и моя.
И прошёл он, раз в год день позора
И чиновничьего торжества,
Президенту задуматься впору,
Кто в команде его голова.
Прозвучали вопросы, похоже,
Но не те, что волнуют народ:
Он и здесь постарался, тот, с рожей,
Отобрал. И так каждый «раз в год».
23.01.2020, 17.12.2020
Плач по Украине
Я молился ночами, и Бог мне судья
И всем людям последний заступник на свете,
И светлела на небо мольбами стезя,
И что я ещё здесь — в ожиданьи Ответа.
Я молитвой страдал, не хватало мне слов,
О любимой земле, где родился и вырос,
О солдатах живых и за будущих вдов,
И в душе возводил свой амвон и свой клирос.
Как случилось, что рядом взошёл сатана
В ореоле, как факел, языческих свастик:
Разделилась когда-то единая наша страна
Под хапок либерало-нацистов во власти.
И росли поколенья вроссЫпь и поврозь,
Только тех, кто пожиже, приманивал Запад,
Да и нам донесло его приторный запах
(Для украинцев русский стал в горле как кость).
Как забыли Христа? Да и был ли он там,
В провонявшей вовсю католической луже?
И кресты на их флагах — НЕ от Христа.
Протестанты? По мне, так они ещё хуже.
Да — увы! — там давно сатана правит бал,
Его шёпот народам так сладостно манок,
Вслед за ними украинец тоже пропал
Под нацистские гимны с утра спозаранок.
И пошла Украина детей убивать
По указке по западной, подлой и низкой,
Бабий Яр позабыв, и где Родина-мать,
Душу высмердив за поцелуй сатанинский.
И балдеют хохлы от бесовской игры,
Направляя орудия в нашу Россию,
И без Бога живут у заветной дыры
Прямо в ад, где их ждут — ох, как ждут! — черти злые.
Боже, Боже! — молился я вновь, —
Окропи Украину святою водою,
Ведь в их жилах и наших течёт одна кровь,
И сильны мы лишь вместе, и всюду — с Тобою.
12.11-25.12.2022
Вероятность того, что нацистская и пятоколонная администрация сайта удалит мои материалы, велика, поэтому заранее приглашаю читателей на мою страницу на фабула точка ру, где размещены все мои произведения и материалы проекта «Москва и москвичи Александра Тимофеичева (Александрова)».
Я – ОБЫВАТЕЛЬ
МОЯ ЖИЗНЬ
Я живу, живу, живу, живу...
Вот и лысина уже показалась.
ПРИЗВАНИЕ ПИСАТЕЛЯ
Однажды я написал книгу и послал её в журнал.
Так я стал непризнанным писателем.
ДОСТОИНСТВО ГЕНИЯ
В другой раз я написал книгу и никуда её не послал.
Так я стал непризнанным гением.
О СЕБЕ
Рассказывают, когда я родился, то вовсе не орал. Я хмуро и с достоинством взирал на своё великое будущее. Акушерки в обморок падали.
ЕЩЁ О СЕБЕ
Рассказывают, когда меня уронили, то я даже не ушибся.
Судьба знает своих баловней.
ПРО БАЛЕТ
В детстве меня на балет любили водить. А я как увижу, как балерины начинают крутиться, всегда боялся, что руку или ногу у них оторвёт и в меня отлетит. Поэтому я садился на пол, закрывал голову руками и тихо плакал. А родители думали, что меня музыка трогает и в следующий раз опять вели на балет.
Скоро дело дошло до того, что я как приходил, сразу садился под кресло и там плакал.
И тогда меня оставили в покое.
ЕЩЁ ПРО БАЛЕТ
В детстве балет меня почему-то так трогал, что я часто тихо плакал под музыку.
Вот и сейчас плачу.
ПРО ЦИРК
В детстве после балета меня в цирк стали водить. А я от смеха там всё с кресла падал. Один раз так упал, что меня в больницу увезли.
После такого случая меня в цирк уже не водили. А зря! Я и теперь от смеха всегда со стула падаю, но в больницу ещё ни разу от этого не попал.
ПРО ШКОЛУ
Учился я в школе плохо, и все учителя мне казались такими идиотами.
Ну чему они меня могли научить? Только плохому!
КАК ИЗУЧАТЬ ИНОСТРАННЫЙ
Раньше я думал, что стоит мне услышать иностранца, как я сразу всё пойму.
Так и случилось.
КЕМ БЫТЬ
У нас во дворе стояла будка и там сидел сапожник. Он был всегда пьян и потому весел.
И я всё своё детство мечтал стать сапожником, как меня в балет ни водили.
О ТРАДИЦИЯХ
Потом я узнал, что сапожник был мой родной дядя. И я понял, что моё желание стать весёлым сапожником было пламенным и законным желанием продолжить славные традиции своих отцов.
О "СПАРТАКЕ"
Родители у меня в детстве за "Спартак" болели. А я не понимал, пока не прочёл книжку про него.
И мне тоже стало его очень жалко.
ОШИБКА
Я ведь тоже в институт поступал.
И только теперь, спустя долгие-долгие годы, я понял, какую ошибку я совершил.
ПРО АРМИЮ
И в армии я тоже был. Но помню только одно: сижу я в танке, и кто-то по броне кулаками стучит и по-нашему матерится.
А вот кто – уже не помню.
ЕЩЁ О СЛУЖБЕ
Тут недавно пил я пиво с одним мудаком. Так он меня уверял, что со мной в стройбате три года канавы рыл.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Когда Садата убили, я всё бегал и кричал: И правильно!
И теперь об этом заявляю.
ДОПОЛНЕНИЕ К ЗАЯВЛЕНИЮ
Чтобы чего не подумали, я, как где кого убьют, всегда заявляю: и на этот раз я никакого отношения к происшествию не имею.
МОЙ ХАРАКТЕР
Я от природы тихий такой, робкий, даже когда выпью.
Но и тогда лучше ко мне не лезь!
ОПЫТ ЛЮБВИ
Когда я впервые в жизни женился, она мне утром: не знала я, говорит, что ты такая зануда!
С тех пор я больше не женюсь.
ЕЩЁ ОБ ОПЫТЕ ЛЮБВИ
Другой раз я уже не сам женился, а меня женили. Она всю ночь бегала за мной по квартире: поймаю, кричит. Но где ей!
С тех пор меня больше не женили.
И ЕЩЁ РАЗ ОБ ОПЫТЕ ЛЮБВИ
Женщины у меня всё-таки бывают. Но с одним уговором: всё делать молча.
– Молчание – знак согласия! – говорю я, закрывая за ними дверь.
МОЁ ОТНОШЕНИЕ К СЕБЕ
Я люблю себя.
Как и все.
ИЗ СМЕЛЯКОВА
Если я заболею, к врачам обращаться не стану.
Не сочтите, что это в бреду.
УЛИЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Посредине улицы стоял мужик и злобно матерился. И я сразу понял кто это.
А вы?
ХОР НА ПЯТНИЦКОЙ
В нашем доме на Пятницкой всё слышно, от первого до последнего этажа. Вечерами, как все соберутся, бывало, хором поём.
Прохожие, говорят, удивляются.
ПРО МАЛЕРА
Увидал я раз на улице живого Шостаковича, сразу и пошёл за ним и попал в зал какой-то: он на десятый ряд, я к нему за спину. Как начали играть, так он головой стал дёргать. А в перерыве так ею дёрнул ко мне, что сказал: перестаньте, мол у меня под ухом сопеть.
Я обиделся на композитора и ушёл.
А потом я услышал по радио, как Шостакович признавался в своей любви к Малеру. Ну что ж, Малер так Малер! Теперь хоть знаю, кого мы с ним слушали.
ИСКУССТВО – НАРОДУ
Был у меня приятель – Хренников, композитор. Мы с ним пиво вместе ходили пить. Он, как выпьет, всё песни свои поёт, противным таким голосом, да всё с куплетом: искусство, мол, народу! – кричит.
Тут его мужики бить начинают. А он всё равно поёт.
Мужественный композитор!
БУДЬТЕ БДИТЕЛЬНЫ
Моего приятеля, композитора Хренникова, мужики часто били. Но до тяжёлого членовредительства дело никогда не доходило, потому как я его всегда под конец своим телом прикрывал. Он и устроил мне абонемент в цековский распределитель.
И когда мы с ним выходили из него с пакетами, мне всегда хотелось идти по улице и кричать: Люди, я люблю вас!
А композитор всегда озирался по сторонам и зло шептал мне в ухо: будьте, мол, бдительны!
ПРО СИБЕЛИУСА
Приятель мой, композитор Хренников, очень любил петь, и не только свои песни, но и оперы всякие. Он даже в Большой театр инкогнито пробовался, и в хор Пятницкого. Но из Большого его увезли в вытрезвитель, а из хора – в больницу одну.
Он тогда очень обиделся: чем я, говорит, хуже Градского. И музыку с тех пор назло не пишет: я, говорит, как Ян Сибелиус.
Так я узнал ещё одного хорошего композитора.
БАЛАЛАЙКА
Приятель мой, композитор Хренников, часто жалел меня за то, что я ни на чём не играю: в музыке, мол, разбираешься, Малера и Сибелиуса знаешь, а изъян такой имеешь. И подарил мне балалайку, нанял учителей на свои деньги: будешь, мол, играть у меня, как Тихонов.
Я и не знал, что наш любимый актёр ещё и на балалайке мастак.
НА КОНЦЕРТЕ РИХТЕРА
Говорит мне как-то приятель: пошли, мол, на концерт Рихтера.
А х... с ним: пусть хоть на балалайке играет!
СЛУЧАЙ СО СТРАВИНСКИМ
Когда американский композитор Стравинский приехал в Москву, ему показали пальцем на Хренникова и сказали: вот, мол, шеф советской музыки. Стравинский, не расслышав, подумал что-то своё и начал хохотать: с трудом унялся.
А приятель мой обиделся и уехал домой, лёг лицом в стенку и долго плакал.
ЗА ЧТО?
Когда композитора Хренникова сделали Героем Труда, он по-приятельски пришёл ко мне, пил водку, пел песни, потом плакал и всё жалобно так причитал:
– За что, скажи, за что?
ЕЩЁ ПРО ГЕРОЯ
Когда приятель мой Хренников, получив Героя, плакал у меня на груди, я его успокаивал: если, мол, и дальше музыку писать не будешь, как Ян Сибелиус, то и вторую звезду получишь.
О ЗАДАЧАХ ПАРТИИ
У меня с моим приятелем Хренниковым только в одном разница: перед ним партия ставит задачи, а передо мной — нет.
КАК СБЛИЗИТЬ КОМПОЗИТОРА С ПУБЛИКОЙ
Одну задачу партии мой приятель Хренников уже выполнил: сам сочиняет, сам исполняет, сам слушает.
А НУ ЕГО!
Когда приятель мой, композитор Хренников, помер, я на похороны не пошёл, как ни упрашивали: а ну его, говорю, при жизни надоел!
СТАРИКАМ У НАС ПОЧЁТ
– Я вас никогда не брошу! – говорю, бывало.
– Государство не позволит! – отвечают старики.
ЗА КРУГЛЫМ СТОЛОМ
Когда всякие там собираются за круглым столом, мне всё хочется под стол залезть и за пятки их кусать.
Тогда бы знали, о чём говорить!
КТО БЫЛ ПЕРВЫМ НА ЛУНЕ
Говорят, американцы на Луне гуманоидов видели.
Наши это были, наши!
ТЕЛЕФОН
Когда мне провели телефон, я, помню, очень радовался.
Вот и сейчас звонит не переставая.
Пусть себе звонит!
НОЧЬЮ
Я знакомым часто ночью звоню. А они обижаются: мы спим, мол!
Так и всю жизнь проспать можно!
ЗАБЫТЬ ГЕРОСТРАТА
Я, когда в детстве услышал про Герострата, тоже всё хотел Москву поджечь.
Но мечта осталась мечтой, как вы теперь знаете.
ТАЙНА ПРИРОДЫ
Поражённые моей живучестью, послали меня однажды на обследование.
Хирург мне всё в ж…у смотрел, да так ничего и не дождался.
Невропатолог по коленке молоточком стучал, и тоже ничего не добился.
Я ещё много всяких врачей повидал, а под конец попал к психиатру. Тот всё смотрел мне в глаза и пальцами по столу барабанил, долго-долго.
Так и не разгадали они тайны моей природы.
ВСЁ ЛИ МОЖЕТ ЙОГА
Есть у меня приятель, йогой занимается. Он верёвку глотает и через минуту её из ж…ы выковыривает.
А вот наоборот: ж…й проглотить, изо рта вытащить, – это ему никак не удаётся, как ни бьётся.
ТАК И ЖИВУ
Сначала я книги на китайском собирал: думал, когда-нибудь почитаю.
Потом пластинки: когда-нибудь послушаю.
Теперь деньги коплю.
МОЯ ПАРТИЙНОСТЬ
Когда я подал заявление в партию, со мной очень долго говорили в её горкоме.
С тех пор я считаю себя беспартийным.
ОБКОМ
Об чём?
ЛЕТАЮЩИЕ ТАРЕЛКИ
Кругом говорят: летающие тарелки, гуманоиды...
Видел я и летающие тарелки, и пиво пил с гуманоидами...
СТРАХ
Я ночью часто просыпаюсь: всё боюсь чего-то.
И чего, спрашивается!
СЧАСТЬЕ ЖИТЬ
Бывало, увидишь таракана, и всю тоску – как рукой!
СОН
Настал чёрный день, и понёс я бабкин браслет в комок. Браслет приняли, но попросили придти через неделю. А когда пришёл опять, сказали, что это скифское золото, которое спёрли из какого-то ненашего музея ещё в прошлом веке. Ещё сказали, что стоит оно пять миллионов зелёных, но государство может купить только за один. Я согласился, но попросил выдать все деньги сразу. Отвёз я их на тачке домой и сложил в середине комнаты. Потом облил бензином и поджёг, а сам приделал петлю к люстре, надел на шею и повесился.
ПРО ПЕТРА ПЕРВОГО
Когда я впервые узнал о презервативах, то почему-то сразу вспомнил про Льва Толстого и Петра Первого.
Толстой ясно почему. Но причём тут царь-плотник?
ПРО ВЕЛИЧИЕ
Ж…а не должна страдать манией величия.
Это опасно.
Для окружающих.
СОВРЕМЕННАЯ ЖИЗНЬ
Опять у меня штаны на ж…е разошлись.
Вот так и нашу жизнь – разрывают её же противоречия.
ЧТО ЧИТАТЬ
Я много газет выписываю: штук сто, наверное. Мне их на тележке привозят. И все от корки до корки прочитываю – всё ищу: как там наши.
О СПОРТЕ
Ходил я вчера на стадион, смотрел, как женщины ядра кидают. Вот, думаю, всем бы так!
ЕЩЁ О СПОРТЕ
А после женщин мужики в футбол играли. И я опять подумал: нет, ядра всё-таки лучше.
ОЛИМПИАДА
Когда в Москве решили Олимпиаду провести, нас с работы всё заставляли мусор со строек возить.
А теперь я живу там, куда мусор свозили.
И ничего!
ОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ
В юности я любил одну женщину.
А она меня в ответ нехорошим словом звала.
БЕЗОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ
В юности меня любила одна женщина.
А я её в ответ нехорошим словом звал.
ТОЛСТОЙ И ЖЕНЩИНЫ
Толстой был большим бабником, и чтобы смирить в себе эту животную страсть, он приучил себя приставать только к своей жене.
ПРО ЖЕНУ ТОЛСТОГО
Когда жена приучила Толстого приставать только к себе, у них начали дети рождаться: в год по ребёнку, а то и по двойне-тройне, и почти всех мужикам раздавали.
Так она наказала Толстого за животную страсть.
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ
Был я недавно в бане, смотрел на голых мужиков и думал: какие мы всё-таки, мужики, разные! Не то, что женщины.
ЖИЗНЬ ЧЕХОВА
Когда Чехов женился на актриске Книппер, он очень боялся, что житья ему не будет.
А его и до этого у него не было!
ЧТО Я ЛЮБЛЮ В ТЕАТРЕ
Люблю я, когда в театре у артистов усы отклеиваются, парики слетают или штаны не держатся. Раз один знаменитый актёр целый акт голым ходил по сцене, и никто, кроме меня, не заметил.
КРИЗИС ТЕАТРА
Бывают времена, когда в театр никто не ходит. И я: приду, постою у входа, заплачу и пойду тихонько домой.
ПРО ЧАЙКУ
У Чехова была собака по кличке Чайка. Однажды он пошёл поохотиться на озеро и от нечего делать подстрелил её.
А потом ему стало жалко собачку, и он сделал из неё чучело.
И ночами, глядя в её стеклянные глаза-пуговки, написал про неё пьесу. И всё плакал, как писал.
ЧЕХОВ И БУНИН
Чехов очень любил, как ему Бунин голову моет. А Бунин не любил. Намылит, бывало, Чехову голову, и уйдёт домой.
А Чехов стоит над тазом и ждёт. Один раз так двое суток стоял, не хотел гостей просьбой обеспокоить.
Деликатнейший был писатель!
БУНИН И ЛИКА
Чехов очень любил Бунина, даже больше, чем Лику Мизинову. А Бунин отплатил ему чёрной неблагодарностью: увёл Лику и написал про неё и Чехова нехорошую книгу.
Её до сих пор за чистую монету принимают.
ШУТКИ БУНИНА
Чехов очень любил, как Бунин шутит. Выплеснет Бунин ему в лицо недопитый чай, а Чехов стоит и смеётся. А потом просит почистить усы и бороду от застрявших чаинок.
А Бунин хоть одну, да оставит для смеха.
ЖИВЫЕ ТРОФЕИ
Когда Сталин победил Гитлера, то Союз писателей попросил его в качестве трофея привезти из Парижа Бунина, чтобы рассчитаться с ним за русскую литературу, и послали для этого писателя-бойца Симонова.
А Симонов, как увидел живого Бунина, так проникся к нему симпатией и просто набил морду.
Так Союз писателей остался без своего трофея в великой битве народов.
ЕБЖ ННО
У Толстого был девиз в жизни, и он так боялся, что кто-нибудь его узнает, даже буквами зашифровал.
К ***
Пусть знают, кто ты такая есть!
ПРО КИНО
Я вот про кино ещё не писал.
И не буду.
ПРОФЕССИЯ ПИСАТЕЛЯ
Говорят, Зощенко был артиллеристом.
А я буду писателем.
КАК ГОГОЛЬ ПИСАЛ СВОИ КНИГИ
Известный писатель Гоголь (а может быть и Пушкин) ни минуты на месте усидеть не мог: всё бегал да бегал.
– Холодно! – говорит.
Про него ещё и не такие слухи ходили!
АВТОРЫ СРЕДИ ВАС
Я, когда сижу где-нибудь, бывало, всё, что под рукой, испишу. Бумага – бумагу, а нет её, так и на стенах могу. И всё стихи получаются, например:
Румяной зарёю покрылся восток,
В селе за рекою потух огонёк.
Там и другие свои стихи пишут. А ещё телефонами обмениваются. Среди них тоже есть ничего.
Я И ПУШКИН
Вот, говорят, Пушкин – гений.
Тогда я – кто?!
О ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
Завтра я буду лучше.
А вы – хуже.
МОИМ СОВРЕМЕННИКАМ
Поэтов при Пушкине называли поэтами пушкинской поры.
Где вы, поэты моей поры?
ЮБИЛЕЙ
Вот исполнилось и 37. Осталось застрелить какого-нибудь Дантеса.
ДЕНЬ ЗДОРОВЬЯ
Был на Волге. Никто не стонал.
ПРО ФОЛЬКЛОР
Писатель Вальтер Скотт одну Шотландию обошёл, а сколько песен насобирал! А я весь Союз изъездил, да только одну записал.
И ту все знают давно!
ПОЗДНИЕ СОЖАЛЕНИЯ
Когда-то и у меня могли быть дети.
Где же вы были, матери?
ПРО НЫНЕШНЕЕ ПОКОЛЕНИЕ
Я, как поем, всегда, бывало, говорю: если б не было брюхо набито, так чайку бы выпил.
И выпиваю пять стаканов кряду.
КАК МНЕ НЕ ДАВАЛИ СПАТЬ
Сначала баба всё ходила горло полоскать, потом сосед за стенкой кашлял и чихал, а под утро я в сортир всё ходил — так и не дал мне никто поспать.
ПИСЬМА ЧЕХОВА
Чехов очень любил письма писать, особенно Тургеневу. А тот ни разу не ответил, а письма реформатора сцены сжёг.
Поэтому в истории литературы о их переписке ничего неизвестно.
К ЧААДАЕВУ
Жаль, что ты уже не получишь моего послания.
А то написал бы длиннее.
ПУШКИН И ЛЯГУШКИН
На Пушкинской площади – два Пушкина: один – на земле, другой – под землёй.
Второго так и зовут: Лягушкин.
ПАМЯТНИК
Я, когда читаю всякие произведения без подписи, думаю, что давно пора поставить памятник, а на граните высечь: "НЕИЗВЕСТНОМУ ПИСАТЕЛЮ", – а внизу в скобках мою фамилию.
Пусть думают, что это мне.
ПРО ЧЕРНИЛЬНИЦУ
Чехов всю жизнь мечтал написать про чернильницу. Но не написал.
А я вот взял и написал!
ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ
Однажды я захотел стать великим писателем.
И стал им, как видите!
ПИСЬМА МОИХ ПОЧИТАТЕЛЕЙ
Ни одно не дошло! Говорят, на почте сидит Юрий Бондарев и на всех письмах мою фамилию на свою исправляет.
И этого ему мало, говорят!
ЗНАЙ НАШИХ
Если бы я был президентом, то Белый Дом переименовал бы в Петропавловскую крепость, Потомак – в реку Москву, а Вашингтон – в Набережные Челны.
ЧЕГО НЕ ХОЧЕТ ПАПА
Если бы я был римским папой, то собрал бы всех католиков у собора Святого Петра или Павла и объявил бы о конце света. А потом повернулся и пошёл бы себе домой спать.
Конец – и всё тут!
БЕЗЗАЩИТНЫЕ ПАПУАСЫ
Если бы я был министром обороны, то прорыл бы тайный ход в Новую Гвинею.
Должен же и папуасов кто-то оборонять!
БРЫНЗА
Если бы я был болгарским президентом, то ел бы одну брынзу.
И подал бы тем прекрасный пример всем странам и народам.
ПРО ПОПУГАЕВ
Был у меня попугай. Бывало, придёшь домой поздно, и он тебе все последние известия расскажет: я радио никогда не выключаю.
И быстро он у меня так выучился!
ИЗ МОИХ ЛОЗУНГОВ К 7 НОЯБРЯ
Да здравствует утопический социализм!
ИЗ МОИХ ЛОЗУНГОВ К ОБРАЗОВАНИЮ СССР
Да здравствует великий советский народ — победитель в гражданской войне!
ИЗ МОИХ ЛОЗУНГОВ К 23 ФЕВРАЛЯ
Да здравствует Советская армия — единственный надёжный оплот коммунизма во всём мире!
ИЗ МОИХ ЛОЗУНГОВ К ПАРТСЪЕЗДУ
Планы партии — народу!
ПРО СЪЕЗД
Хотел я тут на съезд попасть. Но не попал.
Лишние билетики от метро спрашивают.
РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОСЛЕ СЪЕЗДА
Партия осудит — партия и простит.
УЗЕЛОК НА ПАМЯТЬ
А ведь для чего-то всё это делается!
ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА
Когда я читаю лозунги на улицах, то всегда думаю, что безымянных дураков у нас гораздо больше, чем с именем.
ПОСЛЕДНИЙ ЛОЗУНГ
Довольно лозунгов!
О СВЕТЛОМ БУДУЩЕМ
И только я один знаю, что давным-давно всё уже наступило.
МОЯ ГОДОВЩИНА
Я хотел бы уснуть как Лермонтов и проснуться через сто лет, когда во всём мире будут отмечать столетие со дня моей неожиданной кончины.
ПРО СОСЕДА
Был у меня сосед, всё письма писал.
И теперь пишет, но из другого места.
МОЙ ПРИЯТЕЛЬ
Есть у меня и в милиции приятель, пропиской занимается.
Он-то меня и прописывает, как ему этого не хочется.
ЕЩЁ ОДИН ПРИЯТЕЛЬ
А другой мой приятель в одном месте работает. Мы с ним часто пиво пьём. Я говорю, а он слушает. И только кружкой в такт постукивает.
И ладно так у него это получается!
ОТРЫВОК ИЗ ОБЪЯСНЕНИЯ
И даже не я печатал на машинке...
ПРО «КАПИТАЛ»
Начал я было капитал изучать, когда ж...ная бумага вся вышла. Да спасибо композитору Хренникову, подарил он мне десяток рулонов.
Так я и не понял, откуда он у всех взялся.
МОЙ ОТВЕТ СИОНИСТАМ
А Маркс-то — еврей!
ПРО ИВАНОВА
Вот, говорят, евреи, евреи... Ну и что?
Знаю я одного еврея. Фамилия Иванов, зовут Пётр Иваныч, матерится как сапожник, и при этом вовсе даже не картавит...
Убивать таких мало!
ПИСАТЕЛИ И ВЛАСТИ
Писатели, как соберутся, всё власти ругают.
А власти для этого и собираться не надо.
МОЯ БИОГРАФИЯ
Нету у меня биографии!
ВСЕГДА ГОТОВ
Когда мне сказали, чтобы я не очень-то от сумы да от тюрьмы зарекался, я взял и сделал в своей комнате решётку на окне и глазок на двери, повесил суму на стене и поставил парашу в углу.
ЧЕХОВ И ГОРЬКИЙ
Чехов, как увидел в первый раз Горького, так громко закрякал: такой уж утиный нос был у основателя Союза писателей.
А Горький в ответ от удовольствия даже крыльями захлопал как буревестник: так он уважал автора "Каштанки".
ФОРМА И СОДЕРЖАНИЕ
Если бы я был министром культуры, то Союз писателей переименовал бы в Союз художников слова, а Союз художников – в Союз писателей кистью, последнее слово поставил бы в скобки, а предпоследнее – в кавычки.
О СТАРОСТИ
Как годы-то летят: вот уже и станция Курская!
ПОСЛЕДНЯЯ ПРОБА СИЛ
Вот кем я не был, так это художником.
Надо попробовать.
ЛЮБИТ — НЕ ЛЮБИТ
Чайковский не любил Брамса, Толстой — Шекспира, дядя Федя не любит тётю Маню, Вовочка не любит пшёнки.
Господи, как они мне все надоели!
О СОАВТОРАХ
Только не думайте, что всё это сочинили братья Жемчужниковы и писатель Хармс.
Сам, сам я всё написал!
Москва, 1980-е гг.