Я пристроилась на скамеечке посреди большого торгового центра. Несмотря на будний день и ранний час, здесь было уже довольно оживлённо, и свободных мест для отдыха почти не было. Я бы и не отдыхала, но у меня как назло, возьми, да и разболись голова. В Англии не принято жаловаться и просить о сочувствии, тут каждый старается справиться со своими проблемами сам – обычно с таким выражением лица, как известное во всём мире определение английского характера «твёрдая верхняя губа» (stiff upper lip), ну, а когда это всё же не срабатывает, тогда уже нужно парамедиков вызывать. Стойкостью местного населения можно восхищаться.
На лавочках, в основном, сидят или кормящие мамы, или перекусывающие на ходу покупатели, или старики. Я не относилась ни к одной из этих категорий, и, чтобы не заострять на себе дополнительного внимания и отвлечься от свербящей боли, стала смотреть по сторонам. Постепенно суматоха из смеси деловой и праздной жизни, которая случается на ярмарках, выставках-продажах, рынках и магазинах, завладела моим вниманием. Люди разных возрастов, комплекций, цвета волос и кожи были вовлечены в торговый круговорот: кто просто прохаживался по торговой аллее взад-вперёд, ну, а кто и поперёк – от магазина к магазину. В Англии женщины любят принарядиться для шоппинга, и сейчас, в разгар летнего сезона, разнообразие и сочетание одежды и обуви сограждан впечатляло. Тут мне припомнилась интересная телепередача про дельцов от моды, которые, снимая скрытой кинокамерой прохожих и подловив неожиданное сочетание цветов или способ ношения одежды, представляют эти находки от своего имени как «новомодные тенденции». Где-то играла музыка; уличные торговцы громкими голосами расхваливали свой товар и зазывали покупателей доступностью цен – торговая жизнь протекала бойко, как положено. Но вдруг, неожиданно, я поймала себя на мысли том, что, посреди уличного шума, я прислушиваюсь к тихим голосам за своей спиной, несколько раз повторившим слово «мода». Какая же женщина пропустит такую тему? Незаметно оглянувшись, я увидела трёх пожилых женщин... нет, скорее они были преклонного возраста, который я бы определила как «за восемьдесят». Видно, это были давние подруги, время от времени встречавшиеся в торговом центре, чтобы не только купить продукты, но и поболтать за чашечкой чая. Их беседа текла плавно, полноводно:
Первая: Удивительно, что в наше время у людей абсолютно пропало ощущение моды, носят просто что попало.
Вторая: Ох, как я согласна с тобой, дорогая. Вы только посмотрите на эти ужасные материи, из которых нынче шьют одежду. Почти везде одна синтетика, не то, что во времена нашей молодости.
Третья: И что меня абсолютно поражает, так это то, что с улиц совершенно пропал вид женских ног! Почему женщины скрывают свои ноги, хотелось бы знать – только и видишь брюки да джинсы.
Вторая: Сказать по правде, я понятия не имею, как выглядят ноги моей внучки - прямые они или кривые. Что творится в мире?
Первая: А вы помните, дамы, как мы одевались во время войны?
Даже тогда я бы не позволила себе выйти на улицу в штанах! Я помню, мы покупали самую дорогую материю из доступных по тем временам, чтобы только сшить себе новую юбку.
Третья: Ещё бы! Свои последние деньги я тратила на приличную пару чулок.
Вторая: И это - правда, было неприлично выйти из дома в грязных или запылённых туфлях, даже во время войны, но сейчас, к сожалению, у людей начисто пропало чувство гордости за блеск своих ботинок.
Третья: А кто бы мог подумать, что возможно выйти из дома без шляпки или беретки? А теперь, даже зимой, люди почти не носят головных уборов. Ни манер, ни вкуса – куда мы катимся?
Первая: Мне припомнилось, что до войны мама подарила мне чудную брошь в виде стебельков ландышей, и я прикалывала её на моё лучшее платье. Моя мама была мастерица, я как сейчас помню жакет, который она мне сшила на моё двадцатилетие – строгие линии, но вместе с тем женственные, и к нему платье – с плотным пояском по талии, который завязывался назад.
Третья: Моим самым любимым туалетом было платье-корсаж с перехлёстнутыми лентами вокруг талии, а по горловине шёл модный тогда вырез уголком. Рукавчики на нём были короткие, из нежной ткани – я однажды увидела его фото в «Моде» и моя бабушка сшила мне удивительно похожее. Было оно глубокого темно-синего цвета, и поэтому было так легко подбирать к нему аксессуары...
Вторая: Я помню, что долго мечтала о платье, которое носила Мирна Лой, с контрастными кармашками на груди, помните?
Первая: А мне так нравился журнал «День Женщин», там всегда можно было откопать последние модные новинки. Сейчас так много модных журналов, и один явно противоречит другому. Я видела их у внучки дома – как современные женщины разбираются, что теперь носить?
Третья: Я всё же решительно не могу согласиться с тем, какое количество брюк и джинсов выставлено в витринах женских магазинов! Я помню, что во время войны я работала на Мостовой улице, и путь туда от дома был неблизкий. Но я всегда выходила из дома одетая, как подобает леди, и только на работе нас заставляли переодеваться в рабочие брючные костюмы. О чём думают нынешние женщины? У них совершенно нет чувства стиля.
Тут, как бы специально подогревая разговор подруг, мимо скамеечки прошли две молодые мамы с колясками. С моей точки зрения, они были одеты вполне сообразно прогулке по магазинам с детьми – на обеих были модные джинсы и на одной девушке был надет флисовый пуловер, а на другой – длинная вязаная кофта. На ногах – удобная для ходьбы обувь – кроссовки и АГГ-сапожки. Одна девушка была коротко подстрижена, а волосы другой были убраны в конский хвост.
Когда они удалились на некоторое расстояние, разговор моих соседок возобновился с новой силой.
Первая: Нет, вы только посмотрите на этот флиис! И кто только придумал такую материю! Она вообще годиться только для туристов, по горам лазить. Молодые матери должны с детства прививать своим детям хороший вкус к одежде. Мама, гуляющая с ребёнком в хорошо скроенном пиджаке, вызывает уважение. А какая на ней была обувь! Боже! Вы заметили? Это же как русские валенки, которые нам зимой выдавали во время войны, вот что это мне напомнило. Какой позор! Да, я рада, что мне не приходится унижаться до того, чтобы носить современные изделия. Спасибо большое!
Я сидела тихо, стараясь не пропустить ни слова из разговора старушек. Ещё я подумала, что было бы неплохо приходить сюда почаще – и вдруг вспомнила, что полгода назад, когда я потеряла в этом шопинге свой кошелёк, я сидела, пригорюнившись, на этой же скамье и слышала очень схожий разговор двух стариков. Они не столько говорили о моде, сколько о том, что им пришлось пережить за свои долгие годы – о том, как они работали, как рано приходилось вставать, и как неприятно было зимой выползать из тёплой постели и одеваться в промёрзшем за ночь доме. Один старичок всё никак не мог забыть, что мама, уходя на работу, поручала ему, 10-летнему пареньку, всю заботу о доме. Она оставляла на комоде деньги и список покупок, и, помимо этого, дом должен был быть прибран и все уроки сделаны к её приходу.
Возможно, мои сегодняшние соседки были их подругами или жёнами, уж больно об одном времени они говорили, и как хорошо помнили свои молодые годы! Естественная ностальгия слышалась в их голосах, и, хотя жизнь идёт только вперёд, иногда всем нам не мешает остановиться и оглянуться, потому что юные дни всегда помнятся яркими и весёлыми. Даже, если они попали на военное время – всё равно в них было полным-полно разных событий и впечатлений. Юность имеет такое удивительное свойство – мерцать издали даже ярче, чем Сириус на ночном небосклоне... можно только порадоваться за тех, кому есть с кем повспоминать былые деньки – будь то друг, знакомый или просто прохожий. «А Вы помните...»
Головная боль отступила, и пора было продолжать свой путь, но тут мне совершенно неожиданно почему-то припомнился мой выпускной бал, нарядное бежевое кружевное платье с рукавчиками-фонариками, с пояском на трёх перламутровых пуговках и шикарные остроносые бежевые босоножки, которые были мне удивительно впору. Это сейчас вся обувь тесна или неудобна или трёт – а тогда! Я надела «золушкины» босоножки на каблучках и танцевала до утра, без усталости и головной боли!
...Когда старушки всё же не спеша поднялись, опираясь на свои объёмные тележки для покупок, я смогла их рассмотреть получше, отчего у меня сразу потеплело на сердце. У всех трёх женщин были белоснежные, аккуратно подкрученные и абсолютно одинаково уложенные волосы. На них были надеты неопределённого, линялого цвета плащи, длиной чуть ниже колен и старые растоптанные туфли. На прощанье они помахали друг другу и стали расходиться, чтобы и дальше продолжать жить свои такие разные, такие одинаковые жизни. Они уходили не спеша, и я, продолжая мысленно слышать их голоса, медленным взглядом провожала три одинокие фигурки, покуда они почти не исчезли из виду. Но вдруг, как по волшебству, их согбенные старческие спины распрямились и уже вовсе не старушки, а три удаляющиеся грации постепенно исчезали в глубинах коридора! Я отчётливо видела трёх молодых хорошеньких женщин в красивых, облегающих фигуры юбочных костюмах, с шикарными причёсками из длинных тёмных волос, на которых были ловко приколоты маленькие шляпки-таблеточки. Женщины удалялись, грациозно покачиваясь на высоких каблуках открытых летних туфель. На их тонких руках были надеты нитяные перчатки, а на согнутых локотках красовались изящные сумочки.
«Шоппинговых» тележек рядом с ними я не видела.
Когда старая эпоха покинула скамейку, её место быстро заняло молодое поколение – школьницы. Вставая, я услышала их весёлый щебет: «Ну, и что вы скажете о том шикарном брючном костюме в витрине "Воллиса?"…
17 сентября 2008 Лондон