Жила была в горном ауле красавица, девушка по имени Гюли.
Хороша была собою, да и мастерица завидная - платья бисером расшивала, горели на солнце огнем. Кто платье такое надевал, ту сразу замуж и брали. А некоторых даже дважды. Мужья ручки загогулинами повернут - ходят с женами, красуются.
И у Гюли был муж, да еще какой! Резвый, ревностный да... ревнивый.
Гюли ягоды собирать - он за ней, Гюли в быстрой речке купаться - он за ней, Гюли с солнцем о бисере погутарить - и он тут как тут.
А уж если подруги на чай соберуться, другие мужья трубки курят, да коней своих быстрых нахваливают, а Гюли стоит, дверь загораживает, чтоб не видно было подругам мужниного бдительного глаза в замочной скважине.
Долго ли коротко ли, а понадобилось однажды Гюли в соседний аул за материями съездить.
-Не пущу, - говорит муж, - раньше я тебя отпускал, а теперь у тебя платье новое. Не дай аллах замуж там второй раз захочется.
-Один ты у меня, господин, - обиделась Гюли.
-Один, не один, а платье новое. А в старом платье тоже не пущу, потому как люди скажут "Что ж это за муж такой у Гюли, что она все время в одном и том же платье ходит".
И за рукав ее тянет, за бисерный. Еще пуще обиделась Гюли, встрепенулась, вышитый рукав отбирая.
Рассыпался бисер по полу, всплеснула руками, бросилась подбирать.
Ахнул муж, да поздно уже - сидит у ног его голубка, бисер, словно зерна клюет.
- Не пущу!
Да разве удержишь птицу в клетке. Выпорхнула Гюли в окно, навстречу солнцу полетела. Смеется глупая, свободе радуется. Не знает еще, что без господина не так-то легко. А быть самой себе госпожой еще труднее.
С тех пор много воды в горной речке утекло. А Гюли нет-нет, да и залетит к людям. Перья горят на солнце огнем, всеми красками переливаются.
-Гули-гули-гули-гули, - зовут аксакалы, крошат лепешки на землю, подходи, не бойся.
Но Гюли посмотрит-посмотрит, да и назад в горы - хороша, быстра горная речка, назад не воротишь.