Сеньора чистоты (а попросту уборщица) ввалилась в офис неуклюжей уточкой, вяло кивнув головой. Она скрылась в своём закуточке, сняла дешёвую чёрную куртку, надела синий защитный халат, вставила наушники, из которых лилось завывание цыганского ансамбля, подняла тяжёлое ведро с вонючей чёрной водой и прошаркала в туалет.
- Мелодия сегодня в плохом настроении, - констатировал Руфино и уткнулся носом в плоский монитор. Программа не желала работать, а сдавать её нужно было уже вчера.
- Не называй её Мелодией, - рассмеялась Лола. – Ты же знаешь, что Хосефа обижается.
- На кого я обижаюсь? – полюбопытствовала вернувшаяся уборщица, без особого, правда, интереса.
- Да уж не знаю на кого, - попыталась вывернуться Лола. – такая ты сегодня сердитая, или расстроенная... У тебя что-нибудь случилось?
- Случилось то же, что и у тебя. – отрезала Хосефа, но потом смягчилась и пояснила – кризис случился, будь он неладен!
- Ну, мы пока ещё на плаву, - улыбнулась Лола. Вообще-то ей Хосефу было жалко. Некрасивой и необразованной, ей не повезло и с мужем, любившим выпить и вымещавшим натруженными кулаками мужские переживания на Хосефиных боках. Однажды он избил её так, что Хосефа угодила в больницу с переломанными рёбрами и разорванной селезёнкой. После операции она домой не вернулась: взяла ребёнка и пошла на квартиру, которые добрые люди сдали ей в долг. За месяц Хосефа нашла работу по уборке, да так и осталась уборщицей на всю жизнь.
«Тебе бы на курсы какие пойти, Хосефа!»- уговаривала её Лола. «Научилась бы пользоваться компьютером, я бы тебя к себе в отдел взяла».
Хосефа смеялась, польщённая, но отказывалась. «Какие мне компьютеры? Какие курсы? У тебя же ребята и днём, и ночью работают. А у меня дочка от рук отбивается. Вон женихи названивают по телефону, гулять по субботам с парнями выходит, всё позже и позже домой возвращается. А так я хоть вечером с нею, и по выходным контролирую. А что, детям знаешь, какой контроль нужен! Ого-го! Глаз да глаз!» И она шествовала, переваливаясь тяжёлыми бёдрами, помахивая пушистой щёточкой из перьев, поднимая с мониторов тут же оседающую пыль.
Сегодня Хосефа приостановилась возле Лолы, размышляя: жаловаться ли ей на своё житьё-бытьё, или быстренько пройтись зловонной шваброй по полу и мчаться домой.
- Так что же всё-таки произошло? – Лола подняла голову и изучающе посмотрела на Хосефу.
- Да ну! Ничего хорошего! Работу я потеряла!
- В смысле? – удивилась Лола. – тебя что, уволили? Я ничего не знала...
- Да не, здесь я ещё работать буду...
- Тогда, о чём ты?
- Ну, понимаешь... – Хосефа оглянулась на Руфино, но поняв, что он витает в облаках и совершенно её не слушает, продолжила. – Я же не только здесь убираюсь...
- Ну да, - кивнула Лола и отпила из горлышка пластиковой бутылки.
- Так вот, у меня было девять работ, а сейчас только восемь с половиной...
Лола поперхнулась.
- Да не смейся ты надо мной! – Хосефа сдвинула брови. – Что за манера не воспринимать меня всерьёз. Слушай сюда. Я чего тебе расскажу...
- Рассказывай-рассказывай, - подбодрила Лола Хосефу. – Просто это так... неожиданно. Почему восемь с половиной?
- Ну так я хожу утром подъезд один мыть – раз работа. Здесь – два работа...
- Ты лучше расскажи, как у тебя полработы осталось.
- Ну я же и говорю... – Хосефа рассердилась. – Нетерпеливая ты какая! Никогда не дослушаешь! Вобщем, ходила я убирать к одному французу в два дома, а теперь буду ходить только в один.
- Да, а почему?
- Так я дома у него убиралась, где жена, и у любовницы. А тепрь жену с работы уволили, и француз мне говорит, что она сама убирать будет... А к любовнице я всё равно ходить должна, по вторникам и по четвергам, знаешь? Он говорит, что раз любовница работает, то он всё равно мне платить будет...
- Ишь ты какой! – рассмеялась Лола. – Значит, любовницу больше жалеет, чем жену?
- Да ну его, никого он не жалеет... А жена у него тоже хороша! Обманщица!
- Почему обманщица? Это же он её обманывает... Вон, любовницу содержит.
- Ну не знаю... Врёт она ему и меня врать заставляет...
- Что, тоже любовника завела? Так сказать, открытый брак?
- Да не! Никакой не брак. Лентяйка она! Говорит, чтобы я к ней убираться всё равно приходила. Не любит она пылесос, и тряпку в руках в жизни не держала. Видела бы ты её ногти! Не ногти, а когти! Шо у пантеры! Во такие! – Хосефа показала в воздухе, какие у француженки ногти. – Она говорит, что из своих денег мне платить будет. Только я должна с нею созваниваться, когда приходить. Чтобы мужа дома не оказалось. Представляешь, как мне трудно!
- Не переживай, Хосефа, может, француженка другую работу найдёт и всё будет как прежде...
- Как же! Найдёт она! Видишь, что проклятый кризис с людьми-то делает. Мне нужно жене не проболтаться про любовницу, а мужу о том, что я у них в доме тайно убираюсь. И когда этот кризис закончится? – Хосефа растроенно взмахнула влажной тряпкой подозрительного цвета и пошла вперевалочку в свой закуток...
- Что это Мелодия сегодня даже пол не вытерла? – оторвался от программы Руфино и покосился на Лолу.
Лола пожала плечами.
- Что ж ты хочешь... Кризис!