Глава 2
Яшка Жук
Шура замолчала, она засунула руку в складки своей широкой старушечий юбки и, достав от, туда носовой платок вытерла пот.
- Ну вот – сказала она как – то задумчиво. Пока выло и гремело, мы терпели, но когда висельник стал разгуливать по улице, и пугать припозднившихся прохожих, своим длинным синюшным языком, люди не стерпели и решили дом сжечь.
- Сгорит дом, сгорит вся нечисть – рассуждали мы, но не тут то было. Дом сжечь оказалось не так – то просто.
Первый раз, когда мы собрались сжечь дом, обложив его вокруг сеном, пошёл такой дождь, что разгоревшееся сено сразу потухло и только дымило, все разбежались по своим домам, так и не добившись желаемого. Нечисть объявила нам за этот поступок настоящую войну, во многих домах ни стого, ни сего вдруг стали вспыхивать, газеты и полотенца. Люди, испугавшись последствий, попытались пригласить священника, но тот отказался, ссылаясь на то, что нужно разрешение райисполкома.
- Да и вообще отпевать самоубийц нельзя – добавил он.
- Так мы и ушли от попа, ни с чем, а нечисть продолжала колобродить. Тогда мужики ещё раз попытались дом сжечь, притащили пару канистр с бензином, облили весь дом и подожгли, вспыхнул дом как факел, но тут, откуда ни возьмись, появились пожарные, хотя никто их не вызывал.
Пожар потушили мгновенно, поджигателей арестовали, утром, правда выпустили, предупредив, что если ещё раз дом загорится, посадят и уже на долго.
Пришлось всем жителям ближе стоящих домов скрипя зубами терпеть, ночные концерты нечисти. А ночные гости развлекались по полной программе, к вою и грохоту в полнолуние прибавились ещё напасти, у коров, и коз стало пропадать молоко, а на огородах появилось огромное количество гусениц. Единственная уступка сделанная нечистью жителям, заключалась в том, что висельник больше по ночам не появлялся.
- Чем бы всё это закончилось неизвестно, но развязку в противостояние внесла власть, решившая построить на этом месте новые дома.
- Улицу сломали жильцам дали квартиры, а дом Гнусавых почему – то не тронули, то ли нечисть не дала, то ли забыли, в общем, сами видите, стоит и Колька висельник в полнолуние воет – сказала Шура.
- Дак кто же убил – то их обоих, и за что? Я так и не поняла – вскочив с лавки, спросила Лизавета.
- Со слов милиции, сын зарубил мать, потом повесился сам – ответила Шура.
- А за что зарубил – то, непонятно? И кто в доме воет до сих пор, про это что говорят – не отставала Лизавета.
- Да ни чего не говорят, ты, что нашу власть не знаешь? ОБС говорит, что мать дружок его убил, а Колян потом сам повесился, или сектанты помогли.
- За что убили – то, ведь просто так не убьют? А кто это ОБС?
- ОБС, говоришь, надо бы уже знать название самой себя – засмеялась Шура.
- Это как, это? – удивилась Лизавета.
- А так, это ОБС, это мы, «одна баба сказала» ясно? Так вот ОБС донесло, сидел Колька последний раз где – то на севере, лес пилил, пересёкся там со староверами, побывал у них в скиту, вот там он и увидел старинные иконы и книги.
- Освободившись, рассказал своему дружку, который иконами спе-кулировал, вот он и послал Гнуса, ограбить скит, и денег дал.
- Колян иконы взял, а отдавать не спешил, видно сам решил продать, без приятеля, вот тот и надумал его проучить, мать убил, а Коляна подставил, ворованное взял и свалил. А Кольку не разобравшись, посадили, да и кто будет разбираться с уголовником – вздохнула Шурка.
- Ну, со старухой матерью твоё ОБС разъяснило, а как быть с самим Коляном, кто его повесил?
- Колян, сам повесился или сектанты староверы повесили, они и в доме всё перевернули, иконы искали, и на груди ему написали, что бы дружок испугался и иконы отдал.
- А воют по – твоему тоже сектанты? – возмутилась Лизавета.
- Нет, воет Колькина душа покою ей нет, и выть будет, пока не отомстит, всем кто его и мать на тот свет отправил, вот – закончила Шура.
- Да вот что ещё хочу вам бабы сказать, мне про это в детстве бабка Макариха поведала, была у нас в деревне такая ведунья.
- Сам дух, отомстить не может, он бестелесный и будет искать тело подходящие, что бы в него вселиться и мстить живым.
- Уж в бабу – то Колян наверно вселяться не захочет? – пошутила Лизавета.
- В бабу, точно не захочет, а вот в мужиков ваших, которые до ночи у него в саду в домино режутся и, вино пьют в них сколько угодно, так что вы подумайте – посоветовала соседкам Шурка.
Яшка Жук, отслужив в армии два года, вернулся домой в двухкомнатную квартиру, мать получила её от завода в новом блочном доме. Яшке квартира очень понравилась, теперь у него была своя комната, туалет принадлежал только их семье, и не надо было занимать в него, по утрам очередь. Работать Яшка, вернулся на старое место, на завод токарем, одна беда была в их семье отец, он, как и раньше, продолжал колобродить.
Батя у Яшки, мужик своеобразный, совсем не похожий на окружающих. Высокий, жилистый с длинными как у обезьяны руками к сорока годам он совсем облысел, и ходил, словно побритый наголо абрек, у него и кличка была подстать причёске Лысый. Эту кличку он получил, когда отсиживал свой первый срок, за воровство на трикотажной фабрике. Работать Лёвка Жук не любил с детства.
– Пусть трактор пашет, он железный – любил он приговаривать каждый раз, когда его пытались заставить работать. Как не пытался Лёвка прожить всю жизнь тунеядцем, не получилось, когда на свет появился Яшка, пришлось ему зарабатывать, а вернее доставать деньги на пропитание, родители его семью, кормить отказались. Устроился Лёвчик, грузчиком в продовольственный магазин, но наработал там недолго, характер у него был подлый, руки хватали всё подряд, что плохо лежало, а вернее всё, на что падал его зоркий взгляд. Каждый день, приходя с работы, он приносил в сумке то пакет макарон, то картошки, то палку колбасы, за месяц, который успел Лёвка отработать в магазине, он сумел натаскать продуктов на целую зарплату. Лёвку выгнали из магазина со страшным скандалом, и записью в трудовой книжке. Больше работать в магазины он не совался. Устроился Лёвка на трикотажную фабрику, тюки с товаром таскать, в общем, опять грузчиком.
Но и тут он долго не наработал, загремел на зону, получив пятерик за воровство шерстяных ниток. Попался Лёвчик по глупости, нитки воровали все, а посадили его одного, свалив на вора все убытки. Отсидев две трети своего срока, Жук был отпущен по Удо, власть учла его примерное поведение, ударный труд, который он на гражданке так не любил, и семейное положение.
Выйдя на свободу, Лысый, такую кликуху Лёвчик получил на зоне, сразу устроился на клеевую работу, во вторсырьё сидел в старом вагончике и принимал от населения металлолом и макулатуру. На этом доходном месте, Лысый проработал долго, даже очень долго по его меркам, но в шестьдесят седьмом опять загремел на зону, и опять на пять лет, за спекуляцию книгами. Издания популярных авторов в то время были большой редкостью и, купить их в книжном магазине было не просто, а Лёвка в своём вагончике менял популярные книжки на макулатуру, вот Жук и наладил прибыльный бизнес. В этот раз Лёвчику, пришлось отсидеть от звонка, до звонка, но зато он опыта воровского, поднабрался и друзей из уголовного мира, заимел в большом количестве. Поэтому, выйдя в семьдесят втором на свободу, Жук сразу принялся за скупку редких икон и церковных книг. Сын Яшка к тому времени, уже вырос, окончив училище, он поступил на завод, и работал с мамашей в одном цехе.
– У вас династия – посмеивался Лёвка, над женой и сыном.
- Посмотрим, кто тебе будет передачи таскать, династия или кто другой, когда снова загремишь милок – ругалась жена.
- Больше я не сяду, умный стал – отвечал муж.
- Ага, не сядешь? Зарекалась ворона дерьмо не клевать, да до сих пор клюёт, сядешь, только в этот раз не пятёрку получишь, а пятнашку, в лучшем случае – пророчила жена.
- Хватит тебе каркать, не я ворона, а ты, всё каркаешь, каркаешь, а от денюжек не отказываешься, берёшь.
Эти перебранки в семье Жуков случались почти каждый день, единственное достоинство отца было то, что он совсем не пил вино, поэтому мать и жила с ним.
- Давно бы развелась, да где другого взять, одни алкаши кругом – пеняла она соседке.
- И чем ты Жанка, недовольна ну и что, что вор, деньги в семью приносит, вино не пьёт, тебя дуру ублажает, а ты всё рожу корчишь, тебе бы моего Сеньку, он бы тебе физиономию поправил – отвечала соседка.
- Я бы твоему Сеньке сама рожу поправила, тоже мне молодец среди овец.
Каждый вечер в саду дома с привидениями собиралось много мужиков, они рассаживались за длинным столом и до самой темноты стучали об стол костяшками домино.
Вот и в этот вечер, приехав с работы, Яшка, сначала заглянул в пивнуху, и пропустил там с приятелями по паре кружек пива, только потом он пошёл домой. Придя, домой Яшка, съел приготовленную матерью яичницу, и отправился в сад играть в домино.
- Ты бы хоть на танцы сходил – крикнула мать ему вслед.
- Чего я там забыл, на танцы ходят одни засранцы – пошутил Яшка.
- Во, во, так этим самым и останешься, а мне внуков надо, понял?
Но Яшка уже не слышал, он бежал вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки.
- Эх, сейчас постучим – думал он.
- Но к разочарованию Яшки, в домино сегодня не играли, большинству мужиков выдали аванс, и в место домино играли в карты на деньги.
- Можно и в картишки, тем более у меня трёшка есть – подумал Яшка, нащупывая в кармане мелочь.
Игроки расположились за столом, пока лишь одной группой в восемь человек, играли в трыночку, на кон ставили по десять копеек.
- На меня раздавай? – попросил Яшка, банкующего.
- На кон ставь, в долг не играем – потребовал тот.
- Когда это я в долг играл – огрызнулся Яшка, и бросил на кон гри-венник.
- Ну, вот и хорошо, ну вот и молодец, в нашей команде прибыло, раздаю на девятерых, если хочешь, можешь темнить, тёмная гривенник – забухтел банкир.
- Вот до меня очередь дойдёт, тогда затемню – и Яшка стал тянуть карту. Пришёл пиковый туз, шаха и чилига, тоже пиковая.
- Двадцать два и чилига семь, неплохая трыночка, можно покрутить мужичков – подумал Яшка и бросил на кон полтинник.
- Я дал пятьдесят копеек – сказал он улыбаясь.
- Во бля только пришёл и уже попёрло – завозмущались мужики.
- В карты везёт дуракам и пьяным, ты пил сегодня Жук? – спросил банкир Яшку.
- Пивка для рывка и больше ни, ни – ответил Яшка.
- А чего ты его про вино спрашиваешь, может он дурак – засмеялись мужики.
- Не Жук, не дурак, у него вход рупь два выход, и финка всегда за пазухой – остудил насмешников банкир.
- Добил полтинник, и рубль дальше – услышал Яшка, хрипловатый голос, дяди Васи.
- Кто больше? – спросил банкир. Но все уже побросали карты, оставив сражаться только двоих.
- Добивай Яшка. Он же блефует. Ты что Ваську не знаешь, он ещё тот темнила – разносилось со всех сторон.
Яшка оторвался от карт и поглядел на дядю Васю, тот спокойно курил сигарету.
- Пожалуй, не темнит дядя Вася, и глазки у него не бегают, да и курит спокойно. Но добивать всё же надо, двадцать девять очков, не хрен собачий, такие карты не бросают.
- Добил я твой рубль, открывайся – и Яшка бросил на стол рваный.
- Тридцать у меня – прохрипел дядя Вася, и разложил свои карты.
- Бля, а у меня двадцать девять.
- Нука, нука, сколько у тебя – схватив карты дяди Васи, заорал Яшка. Какие тут тридцать, тут тоже двадцать девять, слепых на столбы наводишь сука – и, бросив карты, Яшка выхватил из – за пазухи финку.
- Завалю падла, не смотря на твои седины – финка чиркнула, и лежать бы дяде Васе с проткнутым брюхом, если бы банкир вовремя не оттолкнул дядю Васю в сторону.
- Ты чего Яшка, ошалел что ли, или обкурился, из – за трёшки человека резать – заорал банкир.
- Правильно Яшка сделал, нечего своего брата рабочего обманывать – загалдели игроки.
- Пускай проставится, за обман, в торец «сливянку» привезли в трёхлитровых банках – крикнул маленький щуплый мужичёк, который даже не играл в карты.