1.
Колледж.
Да, теперь это уже колледж, а не какое-то училище.
А, мы?
А, мы, по-прежнему, - студенты педагогического училища.
На наш вопрос: «Почему?»,- нам ответили в мягкой форме. Мол, вы еще не доросли до колледжа.
Мы лишились некоторых привилегий, но и это мы пережили. Да, и, если честно, нам было без разницы, какие буквы писать в дневниках по практике: НПУ, НВПУ/К/ или еще короче – НПК. Мы то остались прежними.
За эти четыре года, мы кое-где поглупели, правда-правда, а кое в чем и преуспели. Не буду писать, в чем именно, поскольку для каждого из нас это была своя область знаний, умений и навыков.
Но вернемся к перемене букв в аббревиатуре нашего заведения. Можно сказать так: «От перемены мест слагаемых сумма не изменяется». И это будет правдой, так как от изменения названия нашего учебного заведения ни студенты, ни преподаватели и уж тем более сам колледж не изменился.
Я пишу не для широко круга читателей, а для тех, кто учился в НПК. Они меня поймут, поэтому я опущу описание интерьера, а особенно экстерьера. Но, если быть до конца откровенным, то в некоторых местах некоторых корпусов, в некоторые празднества интерьер был достаточно солидным и нарядным.
Прекрасные условия (показные)! Учись – не хочу.
- А мы? Когда же начнется повествование о нас, о студентах?
- Не торопи события, мой друг. Не думаю, что ты столь страстно желаешь вспомнить свою не сладкую и где-то даже адскую жизнь. Не уверенна я в том, что ты жаждешь вспомнить эти 1460 дней. А впрочем…
Первый курс.
Новый город. Новые незнакомые тебе люди. Ты вступаешь во взрослую жизнь, и первой проверкой на выживание явился трудовой лагерь «А…». Это такое милое местечко среди полей, фруктовых садов, предгорных лесов, густо населенных как дикими животными, так и местным населением.
Как же мы молились о скорейшем нашем возвращении домой, к родным и близким нашим. Мы были согласны вернуться хотя бы в город Н.
Пожалуй, так неистово еще никто из нас не мечтал, чтобы лето поскорее закончилось.
Мы мечтали о цивилизации!!! Мечтали выбраться из этой грязи!!! Мечтали о спокойном сне в теплой, чистой, мягкой постели…
Тогда мы мечтали о многом.
А вместо всего этого мы имели: холодные комнаты, сон, нарушаемый устрашающими звуками дикой природы и визитами пьяного местного населения, холодный душ при утренней температуре воздуха -5 по Цельсию, холодный завтрак, гнилые помидоры и еще много-много чего неприятного. Многие до сих пор, прошедшие через это (пока еще первое) испытание, вспоминают голодный взгляд соседа за столом, который после, обжигающего губы в невыносимо жаркий полдень, обеда умудрялся уносить с собой пару буханок черствого хлеба на вечер, зная, что ужин ничем особо не будет отличаться от завтрака.
Нам казалось, что помидор мы наелись на всю оставшуюся жизнь. Некоторые этого не выдерживали и пытались спасать свою жизнь бегством (при этом захватив с собой килограмм 5-10 этих самых ненавистных томатов). И каждый раз их возвращали. Каждый раз после поимки беглецов нас поднимали на полчаса раньше для проведения профилактического полоскания нашего, на тот момент, спящего сознания. Каждый раз звучали угрозы об исключении, но, несмотря на то, что мы так яростно хотели учиться, инстинкт самосохранения срабатывал все чаще и чаще. В связи с этим находились смельчаки, которые отваживались убегать в предрассветные часы, забыв о местном населении и о диких зверях, окружавших нас повсюду.
О дальнейшей судьбе этих смельчаков мы ничего так и не знаем. Тех же, кому довелось заранее избавиться от жизни в трудовом лагере, ждала несколько иная жизнь в колледже (тогда еще училище). И эта жизнь порою подбрасывала злые шуточки. Достаточно привести один пример – знакомство с завотделением. С нашей, теперь уже родной, Натальей Ивановной. Должна вам сказать, и со мной многие согласятся, что для этого требовалось огромное количество нервов, причем – стальных. Я до сих пор помню то неприятное ощущение холодка, возникающее при испуге, вернее при легком, но все-таки ужасе.
2.
Пожалуй, хватит подобных воспоминаний. Всем известно, – жизнь складывается как из темных, так и светлых полос. Правда, светлые полосы, как правило, чаще уже темных, причем намного. И за этот небольшой промежуток времени мы успеваем сполна отыгрываться на преподах за «темные полосы».
Чаще всего страдали молодые преподаватели, хотя бывало, что и крупная рыбешка попадала в наши сети мести. Но происходило это по нашему незнанию о статусе той или иной персоны.
Как же мы не завидовали тому, кого запоминали и ловили уже в свои сети. Этой сетью была экзаменационная пора.
Слезы. Нервы студента и его родителей, финансы родителей и студента. Ну, какой же нормальный человек вынесет пять пересдач одной только физики? Но! Студенты – люди живучие. Слегка подпортив финансовое положение родителей и, лишив себя некоторых прелестей жизни, студенту все-таки удавалось добиться своего – купить тройку или даже четверку. Количество баллов за экзамен прямо зависело от положения родителей как финансового, так и общественного. Это ни для кого не было секретом. Хочешь жить, умей вертеться. И ведь вертелись.
В конце концов, наступала более или менее светлая полоса в нашей нелегкой жизни – каникулы, продолжительность которых порой была обратно пропорциональной продолжительности экзаменационной сессии. Все зависело от того, насколько ты был добросовестным во время учебы. И вот тут-то, каждый старался оторваться за весь учебный год, чтобы сил хватило до следующей сессии. При этом студента никогда не покидали его верные спутницы – надежда, халява и авось. И еще вдруг Бог да даст силы пережить очередной хоть маленький, но все же ад студенческой жизни.
3.
Второй курс.
Студенческая жизнь вновь подбрасывала нам очередное испытание, название которому все тот же «трудовой лагерь». Но теперь то мы научены горьким, но очень полезным опытом. Мы уже не боялись, что нас исключат из нашего учебного заведения. Мы брали от лагеря все: совершенствовались в местном диалекте, заводили новых друзей. (Здесь, правда, нужно оговориться. Некоторые студентки, будучи неразборчивыми в людях, заводили неправильных друзей, от которых впоследствии долго не могли избавиться уже в городе Н. Да, да. Бывали случаи, когда приходилось отвоевывать своих сокурсниц). За то время, которое мы уже сами определяли проводить в лагере, мы пополняли запасы на зиму. Мы успевали за короткий срок пребывания в лагере полностью укомплектовать свои погреба овощами и фруктами. Слава Богу, таковы возможности были. Главное было рассчитать свои силы. Ночами же мы умудрялись повеселиться на славу под сопровождение приготовленных здесь же горячительных напитков. Чему только жизнь не научит. Но… Время летело быстро и вот уже нам пора возвращаться в свой, уже родной, город. К своим, почти родным, учителям. К работе в своей, сразу ставшей родной, библиотеке и еще ко многому родному или почти родному.
Покидали мы училище, а вернулись уже в колледж.
По этому поводу нашему учебному заведению уделяли некоторое время огромное внимание. Телевидение. Радио. Газеты. Иногда было даже приятно. Чувство гордости переполняло наши души, когда в кругу друзей ты видел себя на экране, или когда преподаватели вдохновенно рассказывали о тех условиях, которые предоставлены нам, студентам. Компьютерные классы, спортивные секции, различные кружки и всякого рода экскурсии, как по республике, так и за ее пределами. Но мы то знали, что обратная сторона медали осталась за кадром. Мы знали, что общежитие (мы то там живем) в аварийном состоянии. Мы знали, что учебные корпуса на грани разрушения. Только студент, проживающий в аварийном общежитии, знал, как рассчитать скорость своих движений, чтобы успеть умыться пока вода в кране не успела замерзнуть. Только студент, проживающий в таких условиях, знал какое время суток наиболее благоприятное для приготовления пищи. А какое должно быть самообладание, и каким должно быть мужество, чтобы ежедневно находиться рядом с опасностью. Какие должны быть нервы, чтобы выдерживать те звуки, которые то и дело издавал потолок твоей аудитории. И только лишь по чистой случайности или в силу развитости твоей интуиции удавалось изо дня в день избегать физических увечий, а порой и смерти. Не раз мы умудрялись уберечь свои головы от очередных обрушений потолка.
Да, здесь воспитывали не только преподаватели, но и потолки. А каким нужно быть актером, чтобы скрывать свои прошлые отношения с преподавателями. Валерка тогда еще ничего не знала о Карине. У них были общие друзья, общие интересы, общие дела. И вот в один прекрасный день ее жизнь изменилась. Она встретила Карину. И как вы думаете где? В родной аудитории, где вся твоя сущность и без того в напряжении, ожидая, что еще вытворят эти стены и потолки.
Как же Лера была права, выбрав именно последнюю парту и поудобнее усевшись за ней. И все же это ей не очень помогло. Увидев Карину, она упала со стула, хоть на первый взгляд ей и казалось, что сидит она на нем уверенно. Валерка не поверила своим глазам, когда увидела эту женщину с учебниками в руках. Долгое время она не могла осознать, что это именно та Карина, с которой она была знакома до поступления. Но Карина развеяла все ее сомнения, представившись новой аудитории. Но все-таки Бог миловал Валерку. Он не позволил встретиться им еще на первом курсе. Уж не Ему ли было знать, что Валерия тогда была еще не готова к такому потрясению. А вот Карина ни тогда, ни сейчас не была готова к этому. Когда подошла очередь до знакомства с Котиковой Валерией, Карина не сумела скрыть свои эмоции, которые тут же нашли свое отражение в мимике ее лица. Вероятно, Карина, в свое время, училась в лучших условиях, нежели мы. Валерка держалась уже стойко. Она была почти готова к подобному испытанию. Продолжительное время она работала на полставки актером, но постоянное напряжение неминуемо подводило ее к той черте, за которой была глубочайшая пропасть сильнейшего стресса. Она не хотела переступать эту черту, но сопротивляться ходу событий уже не было никаких сил. Ей пришлось поделиться своим секретом с нами, и эти секреты мы вчетвером так и пронесли через все годы нашего обучения.
Только такой студент, испытавший все трудности студенческой жизни и превратности судьбы, в последствии мог работать не только в нынешней школе, но и любой другой области, связанной с постоянным риском для жизни.
4.
Третий курс.
Смена декораций и актеров.
Третий год борьбы за место под солнцем. Мы настолько уже привыкли к этому, что порой становилось скучно. Мы столько всего вынесли вместе, что сейчас решили попортить нервы своим родным преподавателям. Мы подводили куратора, срывая занятия, подводили завотделением, срывая общие мероприятия. Мы начали получать от этой жизни хоть какой-то кайф. Нам вновь стали угрожать исключением, но нас это уже не пугает. Нам стали грозить расформированием, грозят отобрать вторую специальность…а мы продолжаем жить так, как недавно начали. Быть независимыми! Жить, получая кайф! У нас появились сторонники не только среди студенческой среды, но и среди преподавателей. Некоторые преподы уже не находили на нас управы. Карина перестала надеяться, что наша Анночка нас угомонит. И мы в свою очередь стали ставить ей свои условия – как, когда и можно ли вообще проводить семинар. Когда-то она не захотела по-хорошему выяснить отношения с нами, она отказалась от нашей дружбы. Мы потерпели немного ее выпады узурпатора, а теперь решили взять реванш. Ведь поступи она так, как поступил другой преподаватель, было бы все по-другому. А она задрала нос. Мы изменили свое отношение к ней и к ее предмету. Она чувствовала, она знала это, она теперь искала компромисса. Она приспустила флаги на своем фрегате, а мы подняли свои и повернули корму в другую сторону. Какой же жалкий вид приобрело ее суденышко, оставшись в одиночестве. Мы же нашли себе подобных среди других преподавателей. Возможно, нас объединяло не только то, что мы были художниками, но и отношение к окружающему.
Виргиния была такой же простой, как и мы. Этим она нас и взяла. Она могла запросто послать любого в одно, трудно проходимое, местечко. Могла обласкать как Анну, так и Наталью, защищая нас (хотя с Натальей они друзья по несчастью), правда, в такие моменты ее всегда притормаживала Лидия:
- Виргиния, ты что?! – говорила она при нас. – А вдруг, кто-нибудь настучит, - добавляла она уже наедине.
- Не верю! – обрывала на полуслове Виргиня(так мы ее звали меж собой). И правильно делала. Она доверяла нам, а мы доверяли ей.
На третьем курсе мы не часто встречались с Виргиней. Она была еще слишком занята своим выпускным курсом. По этой причине мы чаще обычного встречались с Лидией. С этим злым, хитрым, недоверчивым человеком. Порой казалось, она не доверяет самой себе. Она играла роль нашего друга. Эта роль занимала ее всю. Многие поверили ей. Но именно этим она себя и выдала. Когда очень долго и очень хорошо играешь, начинаешь запутываться.
Еще не раз мы будем встречаться с этим «милым» человечком, а пока вернемся к тем событиям, которые происходили в те годы.
5.
Как же нам надоело перевоспитывать своего куратора. Из года в год одно и то же.
Над нами нависла очередная подготовка к общему мероприятию, которое, правда, прямо касалось нас. Близился День школьного отделения № 2. Мы предложили свой вариант проведения данного торжества, но наша многоуважаемая Анна, со свойственной ей чертой «показать себя» с хорошей стороны любой ценой, настаивала на том сценарии, который был предложен свыше.
Мы должны, мы – самая скромная, самая стеснительная группа – должны читать стихи…
Репетиция прошла просто замечательно. Анна праздновала свою победу – ОНИ выйдут и прочтут стихи! Слишком рано она начала радоваться. Ее «победа» была лишь частью нашего плана. Хотя, о каком плане я говорю? Никогда мы ничего не планировали. Просто думали одинаково, и каждый пришел к тому, чего хотели все.
Аннушка отправилась на кафедру, а мы тем временем собрали наличный капитал, выражаясь математическим языком, необходимый и достаточный для приобретения «огненной воды». Для начала мы хотели принять только для храбрости перед выходом на сцену. Но когда мы узнали о неофициальной части данного празднества, поставили, увенчанной лаврами победы, Анночке ультиматум.
В который раз ей пришлось признать свое поражение, а ведь она уже принимала поздравления от коллег.
Нас не очень интересовал банкет. Перед нами стояла только одна великая цель – вынести из банкетного зала как можно больше холодных закусок. Что собственно мы и сделали без каких-либо особых затруднений. Правда, кое-каких соседей пришлось убедить, что много кушать вредно. Кое-кто из первокурсников бросал на нас восторженные взгляды. Видимо, они думали как мы и прекрасно понимали наши действия. Поздравили себя мы ничуть не хуже, чем это сделали преподы. Но как это всегда бывает: не все коту масленица. Дни летели, и мы стали осознавать неминуемое приближение экзаменационной сессии. Кто-то пытался брать в руки учебники, кому-то было достаточно лекций, а кто-то…продолжал жить беззаботной студенческой жизнью! Но все же чему быть, того не миновать. Сессия началась, и вместе с ней начался ад для нас и рай для них. Время, отведенное на подготовку, использовалось естественно не по назначению. За исключением последней ночи перед экзаменом. Но даже это время использовалось не полностью. Даже в эту ночь мы умудрялись забывать о предстоящем. А на утро некоторые из нас песнями на двух, уже родных, языках встречали рассвет.
И вот перед тобой дверь, за которой решится твоя судьба и твое будущее финансовое положение, твое физическое и психическое состояние.
Какими же жестокими и необъективными были наши экзаменаторы. И только благодаря независимому эксперту, многим удалось сохранить свое финансовое (что немаловажно для любого студента) положение, но все же подпортив психическое состояние. Второе длилось не долго. Прибыв в круг друзей, за «рюмкой чая», мы восстанавливали затраченные силы и утраченные нервные клетки, опровергая утверждение, будто бы оные не восстанавливаются.
Нам необходимо было это делать, поскольку приближалось еще одно испытание. Практика. Дети.
Проведя свои первые уроки, мы стали сознавать, что даже трудовой лагерь – это всего лишь цветочек, а вот школа…
Но мы уже были готовы.