Маленькой девочке Тане было около шести лет. Каждый день она приходила на площадку возле дома с большим количеством коммунальных квартир и бельем на балконах и между подоконниками. Во дворе стояли редкие машины – два грузовика «полуторки» и пара трофейных «Велисов», частично разобранных на металлолом. Девочка почти целый день находилась на площадке, но не играла со сверстниками, жившими в этом доме. Вечерами за другими ребятами приходили родители, забирали их домой, а за Таней никто не приходил. Она сама шла домой, поскольку жила одна. Ее родители погибли еще в начале войны, и она осталась одна – она была «девочкой после Войны»…
Её долго никто не замечал – ну, приходила Таня одна, ну, уходила домой тоже одна – ну, и ладно. Но однажды на Таню обратил внимание ее ровесник Паша, приходивший с няней, женщиной лет сорока. Он-то и подошел как-то к девочке, сидевшей на качелях:
- Привет, - начал он. – Как тебя зовут? Меня – Паша…
- Меня – Таня, - ответила девочка. – Привет…
- А ты чего все время одна? – поинтересовался Паша. – Ни с кем не играешь. Пойдем, - и взял ее за руку. – Вместе веселее будет. Вот, смотри, я, например, на этой палке скачу, как на лошади.
- Нет, спасибо, я здесь посижу, мне здесь больше нравится… - Таня не встала с качелей, продолжая их медленно раскачивать руками. – Там, где очень шумно, мне не нравится.
- А почему за тобой никто не приходит? – спросил Паша. – Меня, например, няня – тетя Марина приводит, а тебя? Или ты сама домой идешь?
- У меня просто никого нет… - честно призналась Таня – впервые за все время, что приходила на площадку. – Мои родители погибли во время войны, и я – совсем одна. Вот одна домой и хожу.
- А-а, понятно, - ответил Паша. – Я сейчас приду, ты меня здесь подожди, никуда не уходи…
И Паша ненадолго отошел в сторонку, а когда вернулся, то с ним была его няня – та самая тетя Марина, про которую он говорил - дама, лет сорока с небольшим. Одета она была в темное пальто, беретку и туфли, несмотря на то, что была середина осени.
- Вот она, эта девочка, - объяснял Паша няне на ходу. – Та самая, про которую я говорил. Ну, та, что домой одна уходит. Она говорит, что у нее нет родителей и что она – совсем одна. Честно, я не вру…
- Ну, здравствуй, Таня… - немного язвительно произнесла дама, подходя к девочке почти вплотную. – Меня зови – тетя Марина, я про тебя знаю. Не бойся меня, я ничего плохого тебе не сделаю.
- А я никого не боюсь, - ответила девочка. – Ни злых собак, ни плохих людей. Я же домой одна хожу, и живу одна – так что мне ничего не страшно.
- А кормит тебя кто? – поинтересовалась няня. – Ну, кушаешь ты где?
- По–разному, - призналась Таня. – То за хлебом в магазин хожу, то соседи в доме молоко приносят, но вы не думайте – я ни у кого ничего не краду, я не умею воровать.
- А я это и не имела в виду, - немного обиделась дама. – Просто хотела тебя угостить. Если хочешь, можешь вместе с нами - со мной и Павликом – пойти к нам, мы тебя в гости приглашаем. Пойдем, когда захочешь.
- Я подумаю, - по-взрослому ответила Таня. – Может, и пойду.
И когда ближе к вечеру дама пришла за Пашей, Таня неожиданно, молча отправилась следом за ними. Идти было недалеко – Паша с вечно работавшими родителями жил в одной из комнат огромной коммуналки с длинным коридором, вечно заваленным, непонятно чем. Они вошли в квартиру, оставили под вешалкой обувь и пробрались через коридор, Таня по очереди поздоровалась со всеми соседями Паши, которых встречала на пути в комнату, чему некоторые очень удивлялись – ведь жильцы там попадались весьма разнообразные.
Наконец Паша и Таня оказались в комнате. Девочка удивилась, что места было много, однако мебели стояло мало: на стене висел радиоприемник–«тарелка», книг практически не было, зато на подоконнике стояла черная настольная лампа со штативом в виде буквы «К».
- Проходи, - предложил Паша. – Сейчас тетя Марина нам даст поесть, а ты пока, если хочешь, можешь мои книжки детские посмотреть. Читать умеешь?
- Да, успела научиться недавно, - ответила Таня. – На улице газеты читала, вот и научилась. А тебе кто книжки покупает?
- Тетя Марина, - признался Паша. – Она меня тоже читать недавно научила, мне же через год в школу уже идти. А хочешь, - предложил он, – она и тебя ко мне в школу запишет?
- Как-то пока об этом не думала, - ответила Таня. – Не знаю, возьмут ли меня. Боюсь, что могут и не взять – скажут, неграмотная девочка, и все тут.
- Ничего не бойся, - пообещал Паша. – Тетя Марина тебе поможет.
Дама в этот момент вошла в комнату с медным чайником в руках, и произнесла:
- Идите, мойте в ванной руки и приходите сюда – сейчас будут чай и сухари.
В ванной коммунальной квартиры заблудиться было совсем несложно – многочисленное белье с веревок свешивалось со всех сторон. Между простынями и тряпками запутаться было легко. Наконец дети нашли раковину с висевшим над ней железным умывальником, но мыла рядом не было. Кое-как помыв руки, оба вернулись обратно в комнату, где на столе уже стояли три кружки с чаем и сухарями, явно купленными в магазине.
- Садитесь, - начала дама. – Павлик, ты говорил, что часто видишь Таню на той площадке, где гуляешь. А ты, Таня, там с кем-то вместе играешь?
- Нет, почти ни с кем… - честно призналась Таня. – Мне, по правде, одной больше нравится, но иногда ребята подходят, что-то рассказывают, мы вместе во что-то играем, мне нравится.
- Понимаю, - ответила дама. – Но ты можешь вместе с Павликом играть во что-нибудь вдвоем, я ему разрешаю, поскольку вижу, что ты – девочка хорошая, воспитанная, со всеми взрослыми здороваешься. Так что под плохое влияние он с тобой никогда не попадет. Я в этом уверена.
- Спасибо, что так про меня подумали, - среагировала Таня. – Я давно про себя такого не слышала. В основном, всякие люди про меня гадости говорят, я их не могу уже слушать, поэтому часто от всех и ухожу в сторону. А вы – совсем не такая, как остальные взрослые, которых я встречала раньше.
- И тебе спасибо за добрые слова, - ответила дама, которую Паша называл тетей Мариной. – Ты – действительно, очень воспитанный ребёнок.
Разговор продолжался еще долго. Дама долго не могла понять, где беспризорная девочка шести лет от роду, потерявшая родителей через год после своего рождения, могла научиться вежливости в такое тяжелое время: во время войны и в первый год после нее. Не понимал этого и сверстник Тани Паша.
На самом же деле, все было очень просто: Таня очень рано осталась одна и родителей своих, погибших еще в начале войны, толком и не помнила. Она росла в обществе соседок по коммуналке, которые и воспитывали ее, как могли и как умели. Девочка была одета вполне прилично, но, правда, кормили ее редко, да и то, только тем, что у соседей оставалось.
Поскольку Таню воспитывали одни женщины, ничего плохого она не впитала, наоборот, всегда была весьма вежливой, и здоровалась даже с незнакомыми взрослыми людьми. Так ее научили. Но теперь, в разговоре с дамой, которую ее ровесник Паша называл своей няней или тетей Мариной, девочка очень удивилась, что кто-то готов буквально через год отдать её учиться в школу.
- Надо же, немного странно, - удивилась тётя Марина. – Получается, тебе очень повезло, что плохих людей в жизни ты не встретила, это радует. Но я могу тебе помочь дальше твой путь продолжить, - предложила она. – Если ты, конечно, этого захочешь сама.
- Это вы о чем? – удивленно переспросила Таня. – Я уже сама в жизни многое умею, конечно, хочу научиться большему, но – не все сразу, время еще есть, – и вдруг продолжила совсем по-взрослому. - Надеюсь, что войн больше не будет…
- Молодец, правильно говоришь, - поддержала ее дама. – Но я не об этом. Я могу разрешить тебе приходить сюда в гости, или вместе с Павликом буду тебя всюду водить – не только на площадке гулять, но и по всему городу. Ты же знаешь, город у нас – очень большой, интересный, я вам многое расскажу.
- Хорошо, я подумаю и обязательно вам скажу, - ответила Таня. – А сейчас, простите, мне уже пора идти домой – скоро темно станет. Я не боюсь идти одна, уже привыкла. Еще раз вам спасибо, - вежливо подытожила она, вылезая из-за стола. – До свидания, приятно было познакомиться.
Девочка вышла в коридор, где ей открыли дверь. Она выскользнула на лестницу и, спустившись на улицу, исчезла в людском потоке.
Вскоре пришли с работы родители Паши, и тетя Марина, рассказала им об очередном дне, не раскрывая тайны знакомства с девочкой Таней. Затем она отправилась домой, чтобы утром вернуться обратно. Идя по темнеющим улицам, она вспоминала новую знакомую.
- Никогда бы не подумала, что такой можно быть в наше время. Девочке - всего-то шесть лет, на вид даже меньше, но она уже почти все умеет, умнее сверстников, хотя и растет без родителей. Воспитали соседки по коммуналке... Но, может быть, так и лучше – никто ее не испортил, плохому ничему не успел за это время научить, а ведь могло бы быть иначе. Значит, что-то ее спасло, что-то непонятное нам оберегает ее от плохого влияния, как только может, и это – очень хорошо, так и должно быть.
На следующий день тетя Марина снова привела шестилетнего Пашу на детскую площадку, где он всегда гулял. И они снова, но не сразу, увидели Таню, которая опять сидела в одиночестве на качелях в дальнем углу площадки. Завидев Пашу и его няню, девочка резко вскочила.
- Доброе утро! – крикнула она. – Очень рада вас видеть! А вы обещали, что куда-то нас поведете. Так и будет?
- Непременно, - ответила дама. – Если хочешь, прямо сегодня и пойдем. Но куда?
- Не знаю, - произнесла Таня. – Вы – взрослая, вам и решать.
- Говори – «старшая», - поправила ее тётя Марина. – Но я предоставлю тебе право выбора. Сама знаешь, город у нас большой, можно пойти во множество мест.
Дама повела обоих за пределы двора, почти в самый центр Москвы. Они шли по оживленным улицам, то и дело, оглядываясь по сторонам. Все казалось настолько непривычным, огромным и быстрым, как будто это был какой-то другой, неизвестный мир. Они шли вдоль магазинных витрин, особенно Тане понравилось, что в большой витрине одной хлебной лавочки висели баранки разного размера. Она показала даме на них, и той пришлось завести детей в магазин. Отстояв получасовую очередь, она смогла-таки осуществить детскую мечту, и уже в середине дня, вернувшись на детскую площадку во дворе, шестилетние Паша и Таня грызли баранки, разумеется, поделившись с тетей Мариной.
- Ну, как? – поинтересовалась та. – Довольны? На сегодня, к сожалению, больше ничего предложить не могу, не так уж много времени у нас, а потом, обещаю, что еще куда-нибудь обязательно сходим. Можете не сомневаться в этом.
В ответ Паша и Таня заулыбались, но сказать ничего не могли, поскольку с довольным видом продолжали грызть баранки – тогда для них это казалось пределом мечтаний.
Вечером снова пришли родители Паши, и тете Марине пришлось унести оставшиеся баранки с собой. Она обещала их принести детям на следующий день, и так потом и сделала. А по пути домой снова думала, чем их еще можно было удивить.
- В кино вести – рано, - думала она. – В театр – тоже рано, цирки еще не полностью восстановлены, на стадион не сунешься сейчас. На концерте им не интересно, церкви – под запретом, по магазинам – устанут, в зоопарк – долго ходить. Но надо что-нибудь придумать, только такое, чтобы и мне самой тоже было интересно.
И на следующий день она повела детей в самый центр Москвы, где они спустились в метро и просто катались по его линиям, любуясь архитектурой и оформлением станций «Кропоткинская», «Маяковская», «Арбатская», «Киевская» и так далее. Дети смотрели по сторонам с открытыми ртами – настолько все было удивительно. Тётя Марина не стала рассказывать, что в начале войны, во время авианалетов, метро превращалось в бомбоубежища, но интуитивно догадывалась, что и Паша, и Таня об этом и без нее могли знать. Только и они молчали.
За подобные экскурсии, её могли бы, конечно, сильно поругать родители Паши, но тот им ничего не рассказал, а Тане делиться впечатлениями и так было не с кем, разве что во дворе. Но и там девочка ни с кем не общалась.
Продолжение следует.