Я вот думаю: плохо или хорошо то, что в Советском Союзе не было фэнтези?
Благодаря этому смог развиться дивный, зыбкий жанр фантастической сказки, привлекающей внимание самых разных возрастных слоёв. "Много хороших людей и один завистник" Каверина, "Солнечный мальчик" Поливина, "Королевство Восемью Восемь" и "Космическая горошина" Аматуни. Не так давно я окончил перечитывание последних двух повестей, и невольно задался вопросом: могло бы что-нибудь подобное появиться и в наши дни?
Едва ли.
Дело тут даже не в отсутствии общепринятой идеологии, от которой принято отталкиваться в сказках. В конце концов, за неимением советской идеологии, можно было бы использовать и околорелигиозную - как в произведениях Емца.
Но проблема в том, что фэнтези склонно вытеснять собою сказку, препятствуя её развитию.
В качестве контрпримера мне могут привести романы того же Емца или размещённые на "Самиздате" тексты Dark Window. Но много ли таких подвижников? Не говоря уже о том, что далеко не все адресованные детям тексты, рождённые в смутное время, содержат в себе пригодную для детей начинку.
Говорят, что развитие сказочного жанра в Советском Союзе было сублимацией стремления к фэнтези.
Возможно.
В принципе, можно сказать, что и употребление алкоголя является сублимацией стремления к тяжёлым наркотикам.
В чём отличие сказки - пусть даже сложной, деталистичной и психологически достоверной, как у Аматуни или даже у Шварца - от фэнтези? В том, что сказка не конфликтует с реальностью. Сказка с самого начала открыто признаёт себя сказкой.
Фэнтези же неизменно претендует на описание реальности - пусть даже альтернативной. Для фэнтези мало приемлем договор: "Читатель, я тебе, конечно, вру, и мы оба это понимаем". Фэнтези стремится убедить читателя, хотя бы на время чтения, в реальности описываемых событий.
Для утверждения придуманной реальности часто приходится сеять сомнение в реальности общепринятой, конвенционной.
Чтобы утвердить своё - надо пошатнуть чужое.
Вот почему герои фэнтези часто отпускают ехидную реплику в адрес технического прогресса - или в адрес теории эволюции Дарвина - или в адрес теории относительности Эйнштейна.
Наука является наиболее популярным способом описания известного нам мира - мира без чудес. Чудеса, если они и происходят, пока не описываются ей. Поэтому жанр фэнтези, стремящийся хотя бы на эмоциональном уровне заставить читателя поверить в возможность колдовства или чуда, вынужден наносить удары по науке - прямо или косвенно.
Нуждается ли в этом сказка?
Разумеется, нет.
Сказка может быть детской или почти взрослой, сказка может использовать в себе элементы научности или вообще обходиться без них - но при всём при этом она остаётся сказкой.
Сказка не убеждает читателя в реальности Параллельного Мира за углом, где его непризнанный гений ждёт немедленное признание. Поэтому сказка не способствует зарождению в читательских умах эскапизма - исключая, возможно, умы самых младших читателей.
Так что же лучше?
В наш век не принято ставить вопросы подобным образом.
В наш век принято считать, что никакого "лучше" не существует, а записанное в законах и древних мудрых книгах - лишь чей-то бред, навеянный курением неправильных мухоморов.
Более того, сейчас не пользуются особой популярностью рассуждения о сравнительной "полезности" литературы. "Как? Литература должна ещё и быть полезной? Литература никому ничего не должна!" - оскорблённо заявит книжный фанат.
Вообще понятие "должен" сейчас не пользуется особой популярностью. Некоторые современные психологи и философы начинают поговаривать о том, что чувство долга является следствием невроза и должно быть упразднено. Не правда ли, "я хочу" звучит гораздо приятней, чем "я должен"?
И развлекательные функции Искусства сейчас ценятся гораздо выше дидактических или образовательных.
"Если я захочу узнать период жизни протона, я открою учебник по физике". "Если я захочу повысить свою мораль, я схожу к священнику". Естественно, ни того, ни другого я делать не буду, но дело даже не в этом. Куда меня приведёт этот путь?
Фэнтези, с его неизбежными чертами упомянутой оппозиционности науке и насаждения зёрен эскапизма, сейчас востребовано нами.
Очень.
В мире, где все мучаются тяжёлыми хроническими болями, был бы очень востребован героин - изначально создаваемый как обезболивающее. Но от этого он не стал бы более полезным.