Он мечтал встретиться с ней. Рисовал в своем воображении всякие обстоятельства: зайдет в их дом, как будто по чьему-то поручению, или от родительского комитета. А что будет говорить? Чувствовал, что в мозгу срабатывает перемыкание, снежит, как на экране телевизора…
Телемастером работал уже свыше десяти лет, обслуживал сотни вызовов. Но один визит перевернул все вверх тормашками. Едва переступил порог – понял: это судьба. Из-за стола поднялась женщина с печальными глазами. Белый платочек нежно обвивал ее голову, оттеняя несмелый румянец, удивленные брови, тонко сжатые сухие губы с чуть опущенными уголками.
- Телемастера вызывали? – привычно переспросил Анатолий, скользнув взглядом по комнате.
- Проходите, пожалуйста, - услышал в ответ.
Впереди мелькнул серенький халатик с розовой оборочкой внизу. Маленькие ручки сдернули кружевную салфетку с небольшого телевизора NEI.
- И что с ним? – поставил чемоданчик с инструментами на скамейку.
- Я его почти не смотрю, а дети и спать без него не могут. Что-то случилось: ни звука, ни изображения…
- Разберемся, - пробормотал телемастер, вскрывая заднюю стенку.
Работать пришлось долго. Анатолий то и дело смотрел в зеркало, поставленное ближе к экрану, но желаемого цвета добиться никак не мог. Хозяйка выходила на кухню, принималась за обычные дела, но недолго, снова появлялась, чтобы услужить мастеру. Нужен был удлинитель, розетка оказалась сомнительной, понадобилась схема телевизора. Удалось возобновить звук, но изображение продолжало подрагивать и рассеиваться.
- Ну, знаете, сегодня вашим детям придется потерпеть. Нужна одна запчасть. Завтра схожу на рынок и до обеда, думаю, управлюсь.
- Хорошо. Вы бы перекусить зашли на кухню. Битых два часа работаете – проголодались.
- Спасибо, не откажусь. Только руки вымою.
- Проходите в ванную. Прошу, не пугайтесь беспорядку: дети тапочки разбросали, не успела убрать.
- Ничего! Сколько их у вас? Мальчики или девочки?
- Мальчишки. Костик и Борька – близнецы.
- А где они сейчас? В школе?
- Да, в шестом классе учатся.
- В шестом? Им по тринадцать лет? – удивленно посмотрел на хозяйку Анатолий.
Она смутилась, покраснела, отвела взгляд.
- Вам-то самой, по-моему, и двадцати нет?
- Почему же, есть. Целых двадцать три.
- Значит, это не ваши дети?
- Мамой, конечно, не называют. Я для них - просто Тая. Да вы пейте чай, угощайтесь бутербродами.
- Простите за любопытство, ведь у мальчиков есть родители, где они?
- Вам действительно хочется знать? Вы сейчас уйдете и через пять минут будете думать о чем-то другом. Так стоит ли тревожить чью-то душу?
В голосе женщины дрогнули затаенные нотки: то обиды, то ли горя.
- Простите, пожалуйста, я действительно потерял чувство такта. Со мной это бывает. Наверное, от усталости. У меня ваш вызов уже седьмой.
- И вы меня простите. Я обидчивая с детства. Меньший брат Сашка то и дело потешался, пряча от меня мамин портрет. Это вызывало у меня такую бурную истерику, что хоть водой отливай.
Краешком глаза телемастер заметил, что красавица Тая хочет высказать свою боль-печаль, но стесняется, ждет его поддержки и сочувствия. Поэтому он решительно пододвинул скамейку к столу:
- Буду поедать ваши вкусные бутерброды с ветчиной, а вы мне расскажете свою историю. Сегодня вызовов уже не будет – у меня мобильник сдох. Кстати, можно у вас подзарядить?
Отличный предлог, чтобы с часик тут задержаться.
- Меня зовут Анатолий. Мне скоро тридцать. Служил в армии, учился, работаю. Родня в селе проживает, ждут моих заработков. Две сестры, мать, отец, помогаю им. Хотя девчонки уже и сами начинают трудовой путь, окончили училище, закройщицы. В ателье их приняли на работу.
Тая с интересом вслушивалась в неожиданное откровение парня, ловила его нетерпеливый взгляд и растолковывала все по-своему:
- Вы ищете знакомства? В семи квартирах попадались девчонки и у каждой вы что-то выпытывали…
- Зачем вы так? У кого сейчас телевизоры ненадежные? У пенсионеров да еще у тех, у кого дети балуются игровыми приставками, извините…
- Да, мои ребята скоро совсем добьют телевизор, придется отцу раскошеливаться.
«Снова ничего не понял, - подумал про себя Анатолий. – Просто лабиринт какой-то: отец, но не муж, а ребята – «мои». Она просто издевается…»
- Хотите, я покажу вам свою реликвию – мамин портрет, - загорелась Тая и, не дожидаясь ответа, нырнула в соседнюю комнату.
Вернулась, прижимая к груди крохотную рамочку размером с блокнот.
- Вот, посмотрите, здесь ей столько же, как и мне сейчас.
С портрета смотрела… Тая. В нарядной вышитой блузке с завязанными на груди пышными помпончиками. Сомнение вызывала только старая бромпортретная фотобумага да предательски выцветшие пятна по углам.
Пока Анатолий рассматривал портрет, девушка изучала его, невзрачного, белесого, с просвечивающейся впереди будущей лысинкой. Она чувствовала, что по-настоящему заинтриговала парня. Ей хотелось продолжения этой невинной игры, хотелось удивлять и видеть восторг в этих прозрачных голубых глазах. Тая мысленно уже называла его Толиком, по-дружески ложила ему руку на плечо. Но внешне сохраняла строгость и недоверие.
- Мама моя – самая красивая из родни, я на нее совсем не похожа.
- Неправда! – горячо возразил парень. – Это ж как две капли воды! Сногсшибательное сходство!
- Не знаю. Мама – мой идеал, но приблизиться к нему, быть идентичной никогда не удастся. Мне было пять лет, когда она заболела и очень скоро умерла. У мамы были длинные косы, а мне лень их отращивать.
Девушка робким движением сдвинула свой белый платок и на лоб сразу же выпрыгнули резвые черные кудряшки, мгновенно придавшие лицу по-мальчишечьи озорное выражение.
- А ваш брат… Сашка, кажется…
- Да, он родился у папиной второй жены. Моей, получается, мачехи. Мама стояла между нами все мое детство. Я ее сама ставила на это место, терзая свое самолюбие. Хотя, не терзая, а утешая… Поэтому Сашка заводился с полуоборота, постоянно воруя у меня ее портрет. Отец мирил нас, наказывал сына, усовещал меня, чем вызывал целое море слез и отчаяния. Все это осталось далеко позади и мне стыдно признаваться в своей неправоте. Сейчас он служит в армии, мы переписываемся, дорожим друг другом. К сожалению, Сашина мама тоже ушла из жизни – случай на производстве. Она была кладовщицей. Водитель, сдавая назад, не заметил ее…
- А Костик и Боря?
- Это дети молодой папиной жены от первого брака. Забавные ребятишки! Мы очень дружны. Они мне больше, чем братья… Хотя именно из-за них я не стала никуда поступать после школы, не бываю среди молодежи. Затворница я. Избрала для себя такую роль, что ли… Удивительно, зачем я все рассказываю – мы почти не знакомы…
- А мне наоборот – кажется, что знал тебя… вас всю жизнь, но как-то встретились мы только сейчас. Можно на «ты»? Не подумай ничего плохого, но обещаю, что принесу тебе для разучивания другую роль. Более достойную и доступную сердцу – роль хорошей девчонки, которой немного больше двадцати и жизнь у нее только начинается. Красивая, чувственная, с огоньком…
Тая недоверчиво сдвинула брови, задумалась.
- По-вашему, я – актриса? А, может, это не роль, а мое место в жизни?
На том и расстались. На следующий день Анатолий ее не застал. Анатолию открыла мать Костика и Бори – Клава. Телемастер ликвидировал неисправность и в душе очень пожалел, что не смог отстрочить ремонт хотя бы на недельку. Спросить о Тае не осмелся. Хорошо, что в последний момент ненавязчиво предложил свою визитную карточку, положив ее на телевизор. А вдруг она ее заметит? Пусть фамилия ничего не скажет – Олейник, но имя-то всплывет в памяти – Анатолий.
… Молодые люди встретились только через несколько лет. Пылкая, сдерживаемая годами натура Таи нашла свое применение. Она стала художницей. Девушка научилась видеть необычное, почти фантастическое, во всем, что ее окружало. Знатоки прочили ей большое будущее, восхищались ее талантом. Она все-таки преодолела себя, сбросила ненужную оболочку, мешавшую жить. Порой среди посетителей своих выставок художнице хотелось увидеть белесый профиль, внимательный взгляд Анатолия. Ведь он первым предложил ей новое амплуа, да и затронул в душе что-то запретное для других. Оно сначала едва сверкнуло несмелым лучиком, а затем победоносно вспыхнуло, наполнив всю ее томительным ожиданием, полыхающе-трепетным чувством, зовущим к возвышенному и неизведанному.
… В витрине художественного салона парень заметил портрет женщины в вышитой блузке с игривыми помпончиками. Вся она была увенчана гирляндами фантастических цветов, напоминающих то ли колокольчики, то ли чуть раскрывшиеся бутончики вьюнка, с жадностью поглощающие синь высокого неба. Это был идеал Таи. Анатолий застыл от внезапной догадки. Душа девушки заискрилась и вспыхнула… Да еще какой дивной красотой!
Вдруг он почувствовал легкое прикосновение. На его плече лежала Таина рука:
- Здравствуй, Толик…
Ему показалось, что тысячи золотых нитей спустились с неба, чтобы пронзить все его естество, заставить застыть в блаженном изнеможении. Вот оно, пылающее счастье судьбы!