*
Женщина перебирала… рукой в перчатке брала и откладывала в сторону… а полезное чем-то для них – складывала в очень большую коробку.
Сортировала – наличествующее в стандартном контейнере для бытовых отходов.
Такие стоят возле пятиэтажек.
Возомжно, в коробке поместились уже и съедобные части еды («ништяки», на языке автостопщиков).
Он стоял недалеко.
Но в стороне.
Но не отвернулся от неё всё же, а смотрел в её сторону.
Они явно пришли вместе.
А потом понесут ту коробку.
Обоим еще нет тридцати, это видно. И одеты вполне прилично.
Я не знаю, почему они прибыли в то место отбросов.
Может быть, для них быстрее проходит жизнь, когда они пьют алкоголь.
И им надо покупать водку и пиво.
Или им нечем платить за квартиру.
Или нужны деньги на лекарства для ребёнка.
Да мало ли что? Сейчас.
Когда на одну зарплату – не всем возможно прожить.
Но я видел, что НА ОСТРИЕ ТОГО КОПЬЯ (on the spearhead), что в полном рукопашном контакте, что роется в выброшенном – всё-таки женщина.
Она – сражается там. Одна.
А не вместе с тем, кто другая её половина.
В мудрых книжках прописано так:
что уйдет молодой человек от родителей и прилепится к женщине.
И станут двое одна плоть.
Одним-единым, мол, станут. Делить будут поровну всё радостное и всё горькое.
Красиво сказано. Только это, почти всегда, неправда.
Ей, женщине, больше всех надо.
Жить даже здесь.
Вывозить в кровавой грязи ту телегу с чудовищным грузом.
Таким не совсем естественным или достойным человека способом.
Женщина – раба раба.
То есть – она раба, рабыня у того, кто сам раб.
Она в самом низу этой чудненькой пирамиды!
*