Здравствуйте, Родители мои почтенные. Как и оговорено было – пишу вам вскоре по прибытию на новое место службы что здесь, да как.
Прибыла я благополучно осьмого числа на станцию, багаж уцелел, не смотря на все мои опасения доверять его пьяному ямщику. Хозяева встретили меня радушно, поселили в комнате удобной, с замечательным видом из окна на окиян, только окиян здесь не тот, что на открытках мастера рисуют, а Северный Ледовитый здесь окиян из окна моего виднеется. Могуч и широк темноводный красавец! Вот выйду, бывает, по утру на балкону, и любуюсь – окиян просыпается, оживает, волнуется, сам синий-синий, а сам лиловым заревом опоясан. Крачки порхают над водой, резвятся пузатые, ловят рыбку маленькую, а коли повезет, так и покрупней какую. И тюлени, поутру, если погода солнечная стоит, стройными рядами шествуют к воде самой и входят в неё. Я когда в первый раз увидала – напугалась, перекрестилась, думала , утопнут, прости Господи! Ведь не укладывается в голове, как такие туши могут не утопнуть! Однако после того, как выплыли тюлени обратно, и то же повторилось еще несколько раз – сердце мое поуспокоилось за судьбу их и безопасность жизни.
Что же касается жития-бытия здешнего – то поведать могу следующее: для еды, к примеру, тут инструменты иные совсем, непривычные нам с вами вилки с ложками, а лом, да топор. Хозяева с утра идут на заготовки на балкону. Там мамонт лежит во льде, али олень, да рыба заледенелая. Долбят ломом сначала, чтоб куски в пищу отколоть, а потом топором рубят для измельчения. Едят все мерзлым, и шкур даже не снимают. Я поначалу грызла рыбу да мясо ледяное, а потом, однажды, зуб разболелся, окаянный – и с тех пор уж грызть не в силах я, так заглатываю, целиком, выбираю только, где кусок помельче. А питье тут главное, дорогие родители, к вашему изумлению – спирт натуральный. Хозяева давеча прикатили бочку откедо-то, да ставят подле стола во время обеда, а к бочке цепями кружки прикованы, вот кружками етими они и черпают, и мне велят, говорят, дескать, дабы не замерзнуть в климате суровом, надобно употреблять. Так что по моим подсчетам скромным, думаю, бочку енту дня за три еще употребим.
Так увлеклась вопросами быта, что совсем забыла поведать вам о теме главной моего к вам послания – о службе моей. Служу в почете заведующим по общим вопросам при главе Муниципалитета, главная идея работы моей состоит в том, в основном, чтоб конфликты урегулировать различные да на преступников и балагуров управу наводить. На службу добираюсь в санях, самим главой пожалованных, собаками упряженных, иначе тут никак. Получаю окладу червонец, да плюс к окладу за старательную работу в северных условьях, выдают мне в месяц раз медвежьего жиру банку и пуд чеснока. Ума, только, не приложу, куда девать жир медвежий, посему высылаю его вам с письмом, дорогие родители. Говорят, он от рахиту исцеляет.
Что же касается развлечений тутошних – то их мало, к сожаленью. Из всех развлечений только катанье на льдинах, да на медведях белых. Пробовала выходить рыбачить, но кручок быстро на ветру запутался, обледенел, а распутать не смогла, в тулупе рук не свесть, да и дрожь зябкая бьет – а распутывание кручков, как вам должно быть известно – работа тонкая, можно даже сказать – ювелирная. Тут принято копьями ловить окуней да палтусов, но меткостью меня Господь Бог обделил, кроме как по своему валенку – дальше никуда попасть копьем не могу. Так что ентот промысел от меня отпал сам собой.
В остальном же здесь все уютно, приятно, а главное – ново. Пробыть здесь думаю пока, а как черешены поспеют – вы мне сообщите сразу – я и примчусь обратно в милый дом.
Свеча догорает, дорогие мои родители, пора готовиться ко сну. Сейчас вот разведу в уголке костер, хозяева говорят аккуратно разводить, да не пылко, чтоб стена не потаяла. Пойду на лежанку, шубками накроюсь и засну, даст Бог тепла до утра хватит…
Крепко обнимаю, всего доброго!
Ваша покорная дочь. Ю.