Грозное рыканье пронеслось чрез окрестности и упало мягкой лепешкой к ногам Максима. Белый фрак последнего приманивал всякую мошкару и летучих мышей в наступающих сумерках. Смутно шелестели тополя, серыми перпендикулярами вдоль главной улицы угадывались столбы.
Впрочем, других улиц в деревне и не было. Сумерки, как время суток и состояние души, Максим воспринимал тревожно. Очертания предметов становились особенными, для их идентификации требовалось напрягать зрение и память - что это было днем? Если трава вечером была влажная, то день обещал быть погожим. Если сухой - значит, пора настраиваться на деревенский дождь, который так тщательно конопатит щели сознания и располагает к бездумному созерцанию потолка избы.
Белый фрак Максима являлся ежевечерним вызовом самому себе. Так хотелось надеть что-нибудь темное, серое, слиться с сумерками, не привлекать, не выделяться, не участвовать, только внимать и вслушиваться. Белое же, напротив, заставляло чувствовать себя обнаженным, не защищенным, заметным для многочисленных обитателей сумерек. Местные жители, проходя по улице, постоянно обращали внимание на белое пятно, маячившее за оградой. Чего уж говорить про мышей, собак, кошек, насекомых.
Белый фрак заставлял Максима острее чувствовать уязвимость, ущербность Homo Sapiens, фрак в сумерках напоминал о том, что раздавить человека проще, чем ту же серую мышь, выглядывающую из-под нижнего венца избы.
Избу Максим купил у спившегося мужичка несколько лет назад, и каждую осень, правильнее сказать - позднее лето, он приезжал сюда, выставляя себя на посмешище сумеркам.
Теплой волной его захлёстывало чувство беззащитности, он был совсем один, а неведомого, непознанного, неугаданного - много. Ночная жизнь жуков, кротов, ежей казалась настолько странной, настолько своей... Человеку не было в ней места, поэтому белый фрак являлся вызовом: я существую, принимайте меня, имейте меня ввиду, я могу быть опасен!
Сумерки сгущались в ночь, строились столбы, летучие мыши оставляли серые линии на сером поле неба, большая жаба вскарабкалась на груду картофельных очисток. Ещё чуть-чуть, еще одна капля темноты и белый фрак Максима будет не нужен.