"Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом", – говорят в народе. Степан Зюзюкин с присущим ему, как всякому флотскому, остроумием перефразировал высказывание по-своему: "Плох тот матрос, что не мечтает стать адмиралом". И очень гордился новым афоризмом.
Сам Степан всю свою недолгую сознательную жизнь мечтал о звании вице-адмирала. Вице-адмирал звучит несравненно красивее и значимее, чем тот же адмирал, но "контр- ". Но что-то не ладилась карьера у Степы: то ли фортуна повернулась не так, то ли еще какие буги-вуги, однако выше лейтенанта подняться пока не удалось. Зюзюкин не унывал: в жизни всегда есть место подвигу – так, согласно уставу, думал он.
И вот, в один прекрасный день.… В общем, так получилось, что Степана пригласили сниматься в кино. Что хотел этим сказать режиссер – покрыто мраком. Может, личность лейтенанта привлекла какими-то скрытыми от нетворческого взгляда талантами; может, типаж зюзюкинский требовался – кто их, художников, поймет? Но в результате, под залог своего серпастого-молоткастого, из рук угрюмой киношницы в драных джинсах Степан получил снежно-белый адмиральский мундир. Все как положено: листья там всякие золотые, пуговки с гербами, прочие галуны. И фуражка с обильной "капустой" на козырьке и околыше.
Ноздри лейтенанта приятно защекотали ароматы выдержанного коньяка и нежной женской кожи. Степан зажмурился.
Откровенно говоря, роль у Зюзюкина оказалась не ахти какая главная. Только и талантов, что подойти к матросу, посмотреть в глаза с этакой хитрецой и руку пожать со значением. Степа старался, можно сказать, всю душу в образ вкладывал. Но режиссер, как это ему и полагается, истошно вопил "Не верю!", в конце - концов сорвал голос и объявил перерыв.
Зюзюкин решил сперва пойти пива попить, но передумал и направился на бульвар, входить в роль.
Бульвар был южным, и каштаны цвели. Гуляла нарядная толпа, в составе которой, как отметил лейтенант, встречались одинокие особы женского пола с, так сказать, "гидрообводами". Девственный цвет адмиральского кителя и сопутствующие ему якоря и звезды, естественно, привлекали взгляды. Семеном интересовались. Он развернул плечи, подтянул живот и стал метать ястребиные, как ему казалось, взоры. Душа требовала поступка!
И вот, ощущая волну интереса со стороны великолепной блондинки, Степан подходит к ближайшей мороженщице и чеканит командирским голосом: "Одно эскимо, будьте так любезны!" И чтобы уж наверняка убить впечатлением, протягивает червонец: "Сдачи не нужно". И улыбается блондинке мужественной и загадочной морской улыбкой.
Берет мороженщица десятку, смотрит на нее, и так вдруг ей тошно стало. И всю свою жизнь непутевую враз вспомнила: детство впроголодь, одно пальто на двоих с братом, двадцать лет в общаге при моторном заводе, муж вечно пьяный, второй выкидыш у старшей дочери, полная ванна белья замоченного, и еще, и еще, и еще…
Смотрит она на червонец, а там – Ленин. Она и заплакала…