Гремит, смыкаясь над головою, великолепное творение всепроникающей природы. Молнии, хлеща друг друга, кровавыми прожилками пронизывают вспененный эфир. Произведение неземного творческого начала наполняет Гектора Нефедова подобно малиновому сиропу и тянет, тянет липкие нити к замершему в восторге сознанию.
Грозовые явления сызмальства возмущали воображение мальчугана. Ему казалось, что еще мгновение - и он сумеет проникнуть в сущность этого чудесного явления Натуры. Увы, неосязаемая тончайшая преграда так и не смогла прорваться, до сих пор не удалось Гектору слиться с электрическими разрядами. Но сколько ни с чем не сравнимого наслаждения доставили Великому Синоптику периоды возмущения атмосферы!
Он многого добился, многое постиг. Но это были такие крохи, такие мельчайшие составляющие явления, что Нефедову с горечью приходилось признавать несоответствие своего эфемерного тела грандиозному окружению. Бывали моменты, порой достаточно продолжительные, когда он готов был наложить на себя руки от значительности открывшегося ему фрагмента вселенской фрески.
Он завел собачку-это хоть сколько-то скрашивало его беспомощность. Он пытался ставить опыты над преданным ему животным, но вскоре отказался, так как собака не могла поведать впечатления от пережитого. Он желал сам участвовать в конструировании Энтропии. Искусственные молнии сотнями прошивали его телесную оболочку, не принося облегчения вопрошающему разуму.
Что с того, что он научился предчувствовать грозу-это могли делать и жабы. Иногда ему удавалось слиться с грозовым разрядом, порою он мог путешествовать в сферическом желе шаровой молнии, покачиваясь на струях воздуха, он чертил штрихи в фиолетовом небе, проникая в таинственную субстанцию четочной молнии... Это было прекрасно, но...но недостаточно! Он продолжал оставаться ничтожеством. Гроза позволяла прикоснуться к себе, но не принимала...
В неистовстве электричества он плакал, уподобясь младенцу, но слез не было - в мгновение их сушили косматые ветви разрядов.
Он был грязью у ног Всевышнего, он был грязью...