Разгарка шипкая. Жулькинская

 


   Бар "Жулькино". Петропавловский порт.
 
Босочата мелкие мастятся к дядь Семёну, обваривая его уши отборным хором пискли: "Дядь Семён, ну отвесь в шапку, ну дядя Семён, ну отвесь".

Дядь Семён ржёт пьяной харей бучась, раздувая богатую пивную шубу в нерест шкобелей стола. 

Потом бьет по-соседски в уснувшее рыло Авдея, юшисто щедро; рвет с катушек от засохшего рыбца окоянную голову, вытягивая жирные кишки на заветренный тельник груди.

И смаченно тьпукает в пол! С места, давая кругаля - резко гасит проходившего от ветру Митруша в лоб до завтрака. 

Тут же взбаламутом, дядь Семён опрокидывает стол срачем и сымая ватную жилетку сыплет барабанщиной: "Кому отвесить в шапку сынки? налетай босые - кто не чмо!".

Первым прыгает Симоха. Он спотыкается и рухает не допрыгнув, квакся нос об бурую лавку. Подымается заново - под всеобщий хохот обывателей, заносит шпаклю - метя в пузо - и получает на расхват от дядь Семёна в жбан так, что кувыркаясь в перевороте, рубит эту самую лавку в попалам и остаётся ждать не дергаясь.

Андрюха тож крошит табурет об ломоть стены, и с двумя похожими на отвал ножками, суётся махать по роже дядь Семёну, неуспевая совсем окатить его как следует - а только отрыгивает несколько клыков - после внятного дупля по свое же харе, да укладывается в штоль возле Тифана молча мяться.

Тифан спокойно подымается, закатывая рукава, бьет пустую бутылку об свою башку, и начинает месить дядю Семёна, сколько требуется, на что дядь Семён хватает месителя за живой хворот и бросает через ся в стойку, громя запасы спирта в дрызь и дух.
Сзади кто-то бухает по затылку, но только щепа тупо разлетается в соплю; с боку Адик напрыгивает орудуя локтями, и Лёшка со своим отцом жмут-прижимают к полу дядь Семёна: голубят ногами, потчивают затылок - но все они разметаются в стороны, и внимательно получают подарков в догонку - лещей на ус, хороших по лопаткам, по мозгам вороха, да кому повезло по жопе сапожищем меж голон. 
 
   Балаган бьёт челом об стать -  кавардачит и гарцует всё в округе обноской!

   И тут залпом везде утихает полно дивясь -  избесясь в измолк обретая тишину - ровно рвут молчок напольные ходки - часы словно посмеиваясь над погромом - тикают непреломленно - отдают дань времени - встряской матросочке "гоп-шали".