Глава 4
У кошки четыре ноги,
Позади у нее длинный хвост…
Ты трогать ее не моги, не моги,
За ее малый рост, малый рост!
Народное
Он открывал глаза – глаза не открывались…
Перебрал вчера? Заболел?
Хотел руками разлепить веки – не было рук…
Не было рук, не было ног, не было ничего, кроме сознания – зеленого, отупевшего…
Что? Что???? Что это со мной на этот раз?
Ага… начали появляться ощущения… пить, пить, зверски хочу пить!!!!!
Таки перебрал, да… но где? с кем? А… ведь вчера был гномом, наверно с ними и перебрал их жуткого пойла… но ведь это было в другом мире…
Но почему тогда такой страшный сушняк, как после «корпоративной вечеринки»?
Хлоп! «Какой дурак там свет включает, когда люди спят????»
Ага… зато зрение появилось!
Мама…. а это кто???????
Маленькая, жирная ручка приблизилась к Сергею Юрьевичу, схватила его поперек туловища, потащила куда-то вверх. Прямо на него уставились глазки, усердно нарисованные на обвисшем личике. Сморщились жиденькие бровки.
- Полить тебя, что - ли…
«Ага! Полить, полить, давно пора меня полить! ну принеси воды, стерва!!!!»
- М-м-м… я теряю корни-и-и…, и улета-а-а-ю в не-е-е-бо-о-о!.... в не-е-ебо-о…
И плюх – прямо на голову Артюхину Сергею Юрьевичу, уважаемому человеку, отцу двоих детей и успешному бизнесмену – полчашки вчерашнего чая с остатками заварки на дне!!!!!!!
Хотел было успешный бизнесмен возмутиться, потребовать сатисфакции (ничего, что дама! он ей тоже с превеликим удовольствием кофеварку на голову опорожнит!), да возмущаться ему – нечем,…. ругаться – нечем,… махать, доказывая свою правоту – нечем,… милицию звать нечем, и даже убежать – нечем!
Ибо торчит он, Сергей Юрьевич, в ма-а-ахоньком цветочном горшке… зеленый, колючий и пыльный, ногами – корешочками пытается поймать остатки вчерашнего чая… справа от него – тетка, сидит с губной помадой в руке, ищет - где-то у нее, на лице, вроде как были губы! ага, нашла,… рисует, Айвазовский, блин…
«У-у-у… не могла пива мне плеснуть!!!!»
А слева – наверное, солнце… большое и светлое… сияет, зеленоватое, квадратноватое, и по солнцу надписи – «корзина», «мой компьютер», «мои документы»…Вай, это же компьютер, он так по нему соскучился.
Все. Гитлер капут, Сергей Юрьевич! Кактус ты, и не какой-то там элитный экземпляр в оранжерее, а самый что ни на есть заурядный конторский эхинопсис! И жизни тебе отпущено ровно столько, сколько ты, неприхотливое создание, сможешь выдержать практически в темноте, освещаемый лишь светом монитора, и поливаемый тогда, когда лень твоей хозяйке вымыть чашку!
Конечно, ты не умрешь сразу. Ты живучий. Ты сморщишься, посереешь… и гордость твоя – боевые колючки, которые должны рыжими иглами торчать во все стороны на устрашение всех врагов и мимо летящих мух – станут бесцветными и ломкими…. Ужмешься ты до размеров вишни, тихо умрешь,… и скажут о тебе – « радиация сгубила…»
И заплакать бы – да нечем…
А тетка тем временем уже забыла о Сергее Юрьевиче – задвинула его поближе к монитору, зарылась носом в бумажки, тыкает пальцами в громадный калькулятор, который пол-рабочего стола занимает, («блин, курица… - подумал разумный кактус, бывший Артюхин С.Ю.,- калькулятор же на рабочем столе есть!!!»),
Пыхтит,… губами беззвучно шлепает,… карандашиком в столбик пересчитывает,… думает, однако!!!!!
Ага. Посчитала, на отдельную бумажечку сумму выписала,… довольна – дальше некуда! Зашебуршилась, заерзала на стуле, напряглась и залезла под стол – в сумку. Достала конфеты, шваркнула их на клавиатуру… небось, премия самой себе за ударный труд!
«Вот… как тебе, так можно в рабочее время конфеты трескать!... пива мне принеси!!!!!» – почти прокричал душевно Сергей.
А фигушки тебе, Сергей Юрьевич… знай, помалкивай, да от радиации защищай!
Тетка тем временем решила еще чего-нибудь посчитать, придвинула к себе большую жесткую папку, и ненароком прижала сразу штук пять клавиш на клавиатуре. Обалделый от такой команды компьютер тоненько запищал, тетка уронила помаду (она дорисовывала съеденные вместе с конфетой губы), и, так же тоненько, запищала:
- Леша! Ле-ша-а-а!!
В комнату меланхолической походкой вполз апатичный Леша. «Брат! Брат! спаси! выручай!» - засуетился было разумный кактус…да зря. Видно было невооруженным глазом, что Леша его не слышит, а думает только о том, что готов отдать ползарплаты за возможность безнаказанно расколотить клавиатуру на голове хозяйки Артюхина С.Ю… или мышиным шнуриком ее медленно удушить…
- Лешенька! Он у меня пищит!!!
- Татьванна,… папку с клавиатуры уберите… - вслух.
«……!…………!……………!!!!» – мысленно…
- Ой, надо же… не пищит…. Ах, Лешенька, спасибо… на тебе конфетку!
И «ириску» подтаявшую ему – тыц в руку!
Леша странно дернулся,… как от удара током,… но ириску взял двумя пальцами за хвостик, поднес поближе к очкастым глазам. Вгляделся. И вековая скорбь зарыдала из Лешиных глаз, оттого что предмет в его руке ну совсем не похож на бутылку пива. Вскинул он эту конфетюшку вверх, на лету поймал ручищей пальцатой, сунул в карман. Скривился ехидненько, ножкой шаркнул.
- Премного благодарен…
- Хи-хи…
И потянулся день, длинный, скучный, бессмысленный…. Шуршали бумажки, звонили телефоны, Татьванна бегала туда – сюда, один раз натрусила на Сергея Юрьевича булки, в обед еще разок полила его теплым чаем… Прилетела муха, поболтали,… потом эта вольная птица умчалась в соседний кабинет (там шуршали фольгой), а Артюхин с тоски начал разглядывать происходящее на мониторе… Лучше б не глядел!!! Ненавистная, до тошниловки, бухгалтерия... самая постылая из программ, с которыми он когда-то имел дело!
- Ах… уж лучше бы кактусом в приемной был… там хоть иногда бы секретарше в декольте глядел!!!
Хотел было колючкой до какой-никакой клавиши дотянуться – далеко! Попытался из горшка выкарабкаться – где там! замуровали, демоны! Уснуть хотел – белый день кругом! Свет! Глаз нет – закрыть нечего!
И самое страшное: стал он потихоньку привыкать… мыслишки пошли типа: «а что? чем плохо?? сыт, обут, одет, в тепле… опять же, работа сидячая, в помещении… интеллектуальная, можно сказать,… а вот по весне надо будет напрячься, да и кактусенка какого-нибудь отрастить – будет в старости утешение…»
А тут и день рабочий кончился, свет выключили, и хошь - не хошь, – а заснул Артюхин С.Ю., и, засыпая, думал:
«Господи… если ты есть… куда угодно, кем угодно,… но только не сюда! Дай шанс проснуться человеком! Ну, пожалей ты меня, елы-палы,… мужик ты или нет,… пива хочу…»