Война это секс

Конечно же, война это секс. Это сплошной секс. Про сексуальность войны расскажет любой, кто был на этом ярком проявлении жизни.
Но подпольная война, партизанская, скрытая, замаскированная – это секс втройне. Потому что времени пожить немного больше.
Война подполья в Украине шла давно. На неё никто не рассчитывал, считая хохлов дурашливыми лохами.
Нет, это оказалось обманчивым мнением.
И не только украинцы восстали против оккупации НАТО, но и неожиданно появившиеся друзья итальянцы.
Что подчёркивало сексуальность момента на фоне ожидаемого ядерного взрыва в Киеве, который должен был запустить представитель Политбюро, головной организации Аль-Каиды.
Абсолютная сексуальность текущего момента множилась непредсказуемостью конца всего этого действа, руководимого со всех точек мира.
Назревал коллективный оргазм.


Штаб Киевского Сопротивления выработал решение направить в отдалённый уголок Украины отряд со спец заданием. Была поставлена задача - выйти на представителя Политбюро, местонахождение которого было вычислено лично Бенито Муссолини, командующего итальянским контингентом НАТО в Украине, методом «игры» в интернете, а именно - «возбуждением ассоциативных реакций у определённого слоя интеллектуального меньшинства посредством публикации философских эссэ, камуфлированных под репортажи с реального места событий». Это была его собственная формулировка. Итальянец сумел убедить Дубину, командира Сопротивления, в реальности человека общавшегося с ним в режиме ON-LINE и не подозревавшего, что ведёт диалог с «генетическим бандитом». «Туфта, но на 50%», - резюмировал Муссолини реальность представителя Политбюро и рекомендовал пробу «контакта» прогнозируя не очень большие жертвы и подчёркивая, что почувствовал в собеседнике сицилийскую ментальную составляющую. «А активный сицилиец убивать просто так не будет»,- успокаивал Бенито Дубину. «Во всяком случае, раньше, чем обстоятельно не побеседует».
– Этот городок, - инструктировал Дубина пятидесяти процентных камикадзе, - находится в пограничной зоне. Войск НАТО там нет, украинских вооруженных сил тоже. Российская армия находится в сорока километрах от этого населённого пункта и выжидает предлог для захвата. Власти в городе нет никакой, кроме номинальной. Патрули, организованные горсоветом и районным отделом МВД, трусцой пробегают по центральной улице раз в сутки с желто - блакитными флагами, и снова исчезают.
Эта странная пограничная обитель имела в одно время статус столицы Левобережной Украины, много веков назад. Город древний, смутный и глухой. Так и зовётся – Глухов.
В этом Глухове теоретически базировалось Северо - Восточное отделение Политбюро, по уверениям группы Муссолини. В интернете итальянец общался от имени НСПУ - Национал Социалистической партии Украины, созданной в противовес киевскому Сопротивлению. Партия, естественно, была виртуальная. Всё шло нормально, оперативная разработка продолжалась, но случилось непредвиденное, заставившее форсировать события прямым контактом, которого Дубина пытался избежать, помня про активных сицилийцев.
– Слушай, Вова, - вечером 20го числа сказал Моня Седому. - Интересная новость. Завис Интернет.
– Как это - завис? - вопросил тот.
– Да вот так - завис, и всё. Доменные системы и все их серверы перезагрузились по командам какого-то вируса и работают сами на себя. Все хосты сдохли. Программисты Дубины говорят про какой-то одиночный электрон и утверждают, что это работа русского суперкомпьютера системы АМ.
– Я слышал про машину АМ, - ответил Седой, - но не верю в эти сказки. Компьютер с неограниченной тактовой частотой процессора и работающий не в двоичном а ассоциативном коде - такого не может быть.
– Ты помнишь, когда начался обвал акций всех компаний по производству программного обеспечения? Ну, когда акции «Майкрософт» стоили четыре копейки? - спросил Моня.
– Помню, - ответил Седой. - Мой знакомый тогда сошел с ума. Он потерял сто миллионов гривен и столько же остался должен. А что ты хочешь сказать? Потом вскоре всё выровнялось. Это была глобальная игра на понижение.
– Это была не игра, я разговаривал с Дубиной, а у него прямая информация из Москвы. Русские обвалили «Майкрософт», «АМД» и остальных бригадиров по выпуску калькуляторов. Но потом притормозили и оставили всё на своём месте. До особого случая. Американцы сильно запаниковали и уже были готовы сделать пуск
баллистическими ракетами типа МХ. Русские решили не портить экологию и пошли на мирное урегулирование.
– Да, помню, скандал был. Но говорят в той истории замешан Китай.
– Врут. Китай ничего не мог сделать в ситуации когда сцепились россияне и американцы. Разве что махать красным флагом и молиться. Пока китайцы молились, а американцы подсчитывали моральный ущерб, русские создали супер-лазер. Слышал?
– Дубина говорил, что это выдумки и враньё.
– Это не враньё. Теперь Москве ракеты типа МХ всё равно, что комары для мухобойки. И они вырубили Интернет. Хватит, мол, болтать.
– Саша, не рассказывай сказки.
– Это правда. Клянусь!
Маринин и Суворов были срочно отправлены в командировку на восток, чтобы выйти на представителя Политбюро и дать гарантии от имени НСПУ в том, что Киев в течение недели будет очищен силами боевиков этой партии от сторонников киевского Сопротивления и войск НАТО. В этом случае город уничтожать нет смысла. Дорого и не выгодно - это был основной довод для Политбюро.
– Вот он, - сказал Маринин.
С глухим урчанием из бузины выехал широкий и длинный трейлер. Миновал обочину и остановился на автотрассе. Из кабины вышел Бруклин, пилот самодельного лайнера, и стал говорить по мобильному телефону размахивая рукой в такт речи. Тем временем в задней части трейлера откинулся брезент и на бетон автодороги медленно, при помощи лебёдок, сполз самолёт. Этим процессом управлял сын Бруклина, молодой парень, и ещё двое помощников, тоже молодые ребята, лет пятнадцати.
Седой и Моня вышли из автомобиля, и подошли к пилоту. Поздоровались.
– Ну что, пацаны, - потирая руки, приветствовал их розовощёкий Бруклин. - Слетаем на восток? В Батурине был, в Путивле был, Конотоп не миновал. Лебедин и Краснополье- родная сторона. Там есть мои аэродромы. Хутор Михайловский пролетал, а вот в Глухове бывать не приходилось. Моня, что за деревня? Ну, прояви эрудицию.
– Деревня как деревня. Посмотрим.
– Это не просто деревня, Саша. Это бывшая столица Левобережной Украины. Хоть и маленькая и бывшая, но- столица!
– Слышал я эти рекламные сказки от Седого, - ответил Маринин. - Сейчас столиц развелось как собак не накормленных. Донецк, Львов, Харьков, Тернополь, Киев, Одесса, Чернигов, Днепропетровск и, - как же мы раньше не заметили! - Глухов!
– Брателла, Глухову больше тысячи лет. Он старше Москвы. Хоть и маленький, но с историей. А ты знаешь, какого размера оказалась Троя, когда её обнаружили? То-то, брат.
По команде Бруклина в мобильный телефон, на километровом участке автотрассы с обеих сторон выставили заграждения с грозным текстом: «STOP! Ликвидация минирования. Взрывоопасно!»
Припарковав «Шевроне» в глубине бузины, Седой и Моня зашли в самолёт и, по настоянию пилота, пристегнулись ремнями безопасности. Разогнавшись, реактивный АН-2 взмыл в тёмное небо, освещая придорожные заросли пламенем форсажа. Развернувшись, прижался к земле и полетел на восток.

* * * * * *


Запищал вызов мобильного телефона. Бруклин взял трубку и стал разговаривать, глядя на разгорающееся пламя рассвета на горизонте, куда летел АН-2.
– Да. Да. Не понял? Полковник, я их силой выбрасывать не буду. Даю. - Пилот протянул телефон Седому, сказав: - Дубина на проводе.
Седой насторожено взял трубку. В телефоне зазвучал хриплый бас озабоченного Дубины:
– Вова, опять проблема. В районе Глухова заблокирован аэродром. На взлётную полосу глуховские колхозники вчера вечером согнали старую сельхозтехнику. Самолёт сесть не сможет.
– Что - ж, - ответил Седой. – Слетаем, когда уберут...
– Да нет, Вова, - нервно перебил полковник. - Будете прыгать с парашютами. На этот раз они у Бруклина есть.
– Что?!! Я не прыгал никогда в жизни!
– Спокойно, не волнуйся. Моня прыгал когда-то. Он даст необходимые инструкции. Всё, разговор окончен. Сейчас начало пятого. В десять утра полосу очистят и там вас будет ждать самолёт. После десантирования перезвонишь. Давай! - Дубина отключился.
Седой ошеломлённо глядел на невозмутимого Бруклина.
– В чём дело, Вова? - спросил Моня.
– Сейчас узнаешь, - процедил тот и обратился с вопросом к пилоту: - Ты знал?
– Что? - вопросил с невинным видом лётчик.
– Саша, - обратился Седой к Моне. - Они нас заманили в ловушку.
– Кто они? - спросил Моня.
– Полковник и Бруклин, - ответил Седой. - Они хотят что - бы я прыгнул с этого реактивного корыта вниз.
– Что ты имеешь в виду? - полюбопытствовал Маринин.
– Саша, вы будете прыгать с парашютами. Таков приказ полковника, - ответил за Седого лётчик. - Не переживайте, я лично их укладывал. Пересмотрел каждую стропу. Перехлёста не будет.
– Какие парашюты? - мрачно спросил Моня.
– Очень хорошие и качественные - торопливо проговорил Бруклин, - Раньше всё делали на совесть. Модель выпуска 1946 года. Д 1-8. Великолепный парашют - приземление как на подушке. Великоват правда. Но в этом есть свои плюсы.
– Д 1-8? - уточнил Моня, - Да их уже и в музеях нет. Ты хочешь, чтобы я пригнул с парашютом, которому сто лет?
– А что тут такого? - поднял брови Бруклин. - Что может случиться за сто лет с парашютным шёлком? Это же не какая-то синтетика, а натуральные, экологически чистые экземпляры.
– Вова, он издевается. - сказал Моня Седому.
– Я вижу, - ответил тот.
Секунд двадцать все молчали. Пилот молвил:
– До квадрата десантирования осталось пять минут полёта. Я буду ради вашего прыжка подниматься до шестисот метров. Шестьсот метров! Мой Ан-2 рискует стать жертвой ракетного удара. - Повернулся к Седому и повторил: - Шестьсот метров, чёрт побери. Меня увидят из Лондона.
– Ты у них так примелькался, что пройдёшь за своего, - сказал Маринин.
Снова примолкли, вслушиваясь в вой турбореактивного двигателя. Наконец Седой молвил:
– Где они? Где эти экологические парашюты?
– В конце салона лежат кучей. Там три штуки, - ответил Бруклин. - Выбирайте.
– Я думал, это он картошку кому-то везёт, сказал Моня. Пошёл в конец салона и взял в руки громадный рюкзак. Махнул рукой Седому: - Вовик, иди сюда. Если будем прыгать, то у меня есть четыре минуты, чтобы провести краткий курс молодого
парашютиста - десантника.
Седой, матернувшись, двинулся к инструктору.
– Давай, давай, пацаны, - подбадривал Бруклин. - Мешки что надо, шесть метров в секунду - идеальное приземление. Я бы только и прыгал, если бы не летал. Адреналин, знаешь ли...
– Иди ты со своим адреналином, - психанул Седой. - Вы сговорились с Дубиной. Я догадываюсь, как всё было на самом деле. На таких условиях, что сложились, я за десять километров не приблизился бы к твоей железяке.
– Вова, клянусь! ... Никакого сговора! - стал заверять Бруклин. -Ты же знаешь, что у Дубины постоянно что-то меняется, что-то переигрывается, а в итоге я виноват. Ехали бы машиной и не было бы проблем.
– Трассы перекрыты патрулями, ты же знаешь, - ответил Седой, - На восток проехать можно только по спец пропускам.
– Знаю, Вова, - вздохнул Бруклин. Вот и у меня всё время пытаются пропуск посмотреть.
Седой и Моня принялись копаться в парашютах. Через пару минут оба стояли перехваченные ремнями и с громадными рюкзаками за спиной.
– Вова, запомни - считаешь до трёх и дёргаешь кольцо, - повторял инструкцию сержант Маринин.
– Ты уверен, что эта тряпка откроется? - хриплым шепотом вопросил оробевший Седой.
– Спокойно, не переживай, шанс разбиться не большой. Если стороны уложены ровно, как уверяет Бруклин, то перехлёста не будет, а поэтому и проблем не предвидится. Вова, я прыгал пятнадцать раз и всё время боялся. Я и сейчас боюсь. И мне не стыдно. Это боится не Моня, это боится его тело. И ты не боишься. Боится твоё тело.
– Боится, - шепотом подтвердил Седой. - Боится , паскуда. - Посмотрел в сторону Бруклина и тихо сказал: - А этот придурок вообще ничего не боится.
– Вова, он повёрнутый, у него своя волна, - объяснил Маринин. - Если он не боится пролетать под мостами, то это означает, что Бруклин падает в обморок увидев мышь. Или что-то в этом роде. Закон компенсации.
– Ох, Саша, Саша... Я знаю твои манеры грузить и лечить, но к сожалению Седой сам доктор, - отвечал ученик парашютиста - десантника.
– Вова, повторяю последний раз - глаза не закрывай, считай до трёх и дёргай за кольцо, -повторял неофиту общества Ариэлей инструктор Маринин. - Кайф поймаешь когда увидишь, что не разбился. Это я тебе гарантирую. Только не кричи от радости. Твои вопли могут услышать не нужные нам глуховские уши.
– Что это вы там бормочите, пацаны? - весело крикнул пилот. - Или молитву читаете? Хва болтать, готовность тридцать секунд. Моня, открывай двери и зацепы шлеи стабилизаторов, а то полетишь и в самом деле как мешок с картошкой.
– Уже зацепил, - пробурчал Маринин и с глухим шумом открыл двери самолёта.
Холодный воздух ворвался в салон «кукурузника». Седой осторожно выглянул в дверь. Утреннее солнце разгоралось алым пламенем за горизонтом, рассеивая утреннюю мглу. Внизу, под крылом самолёта, проплывал лесной массив и серой змейкой вилась автотрасса.
– Мать родная, - прошептал «неофит». - Я с такой высоты даже никогда не глядел а тут надо прыгать. Чёртов Дубина...
– Вова, не смотри, -посоветовал сержант. - И не забудь - разворачиваешься по ветру, ноги полусогнуты, при посадке не пытайся устоять, падай и отстёгивай купол. Я буду рядом.
– Точка выброса, крикнул Бруклин. - Вовик, вперёд, слегка подтолкнул Седого Моня. Тот перекрестился, неуклюжей тушей вывалился в дверь самолёта и кувыркаясь полетел к земле. Следом за ним прыгнул Маринин.
Рокотание и свист самолёта исчезли вдали. Парашют раскрылся. Наступила полная
тишина. «Неофит» взирал на невиданное ранее зрелище величия земного пространства. Ему казалось, что во всём мире остался он один и дикая природа, раскинувшаяся от горизонта до горизонта серо - зелёным маревом. Разгоравшийся рассвет пылал волшебством утренней свежести и Седой ощутил такой прилив первозданной радости бытия и отрешённости от всей мелочной, мирской суеты, оставшейся внизу, что неведомая песня дикого человека, единенного с природой, стала рваться из глубины его помолодевшей души и он запел, запел бы во всё горло, но неожиданно повернул голову, увидел в ста метрах Моню, вспомнил его предупреждение о глуховских ушах, и вовремя притормозил свою радость. Но всё равно, стал махать руками Маринину, улыбаться, показывать оттопыренные большие пальцы на руках и дрыгать ногами. Ощутив такой шоковый прилив счастья, он понял наконец Бруклина, пролетающего под мостами; он понял своих друзей, несколько раз обходивших на крошечной яхте мыс Горн, которых до этого считал идиотами; он понял своего бывшего одноклассника, пытавшегося несколько раз зайти на Эверест и всё-таки поднявшегося на эту гору с десятой попытки и отморозившего себе руки; он даже понял человека-паука, вползающего на небоскрёбы без страховки. Неофит прошёл обряд посвящения. К земле приближался уже не тот Седой, который садился в самолёт. Свободный полёт меняет душу человека, изменил он и Владимира Суворова.
Оба десантника с интервалом в несколько секунд упали на поле кукурузы. Отстегнули
купола парашютов и продираясь сквозь кукурузные дебри, двинулись к автотрассе, которую наблюдали при посадке.
– Поздравляю с первым прыжком, - приветствовал Маринин Седого.
– Спасибо, Саша, - искренне ответил тот. Улыбаясь, добавил: - Однако, я бы ещё прыгнул.
– Вовик, ощущение свободного падения не забывается никогда, - молвил Моня, - Душа молодеет от близости смерти - так говорил мой комбат. Странные слова, но что-то в них есть.
– Весёлый парень твой комбат. Жизнелюб.
– Да, майор был парень что надо. Погиб недавно под Дубровником. Ты наверное слышал, что там сербы сделали американцам Варфоломеевскую ночь?
– Слышал, конечно. В Госдепартаменте до сих пор сосчитать пропавших без вести не могут.
– Это были не совсем сербы.
– Я, Саша, догадывался.
– Комбату не повезло, ракета попала в его БТР.
Вышли на дорогу. Утренняя мгла рассеялась, но над землёй ватным одеялом висел плотный туман. Сориентировались по компасу и пошли в сторону города.
Вскоре из тумана показалось каменное изваяние - женщина в украинской национальной одежде с караваем в руках. На противоположной стороне дороги светлела табличка: «Глухов». Узкая бетонная трасса уходила в глубину лесной чащи. Вплотную к ней подступили цветущие акации, сцепив свои кроны и возвышаясь пятнадцатиметровыми, жилистыми изваяниями стоящими вдоль дороги словно таможенные генералы. В глубине леса загадочно выговаривали песни проснувшиеся скворцы. Сонно принялась за свои предсказания кукушка. Из придорожного кустарника не торопясь выбрела флегматичная собака с умными глазами и длинной, лохматой шерстью. Явная помесь добермана, колли и дворняги. Классическая порода современной действительности. Это Моня подметил давно. Ещё его дед, много лет назад, когда была в разгаре мода держать породистых псов, предсказывал массовые изменения в генотипе бродячих собак.
Пёс внимательно смотрел на путников, зевнул, перешел дорогу и скрылся в зарослях
дикой конопли.
– Ты смотри, - подивился Моня. - Конопля свободно растёт! Как в Чуйской долине - рви, не хочу. Благодать для подсевших на драп.
– Она беспонтовая, - ответил Седой. И добавил: - В Глухове находится единственный НИИ лубяных культур на весь бывший Советский Союз. Они сорок лет выводили сорт конопли , не содержащий наркосоставляющей. Вывели, однако. Красивая, ароматная травка. Но её курить- всё равно, что крапиву.
– Да? -удивлённо спросил Моня. - А на вид, как настоящая. Да мне в общем-то все -равно, понтовая она или беспонтовая. Я эту дрянь не курю.
Двинулись дальше. Через несколько шагов наткнулись на стайку мухоморов, проломивших асфальт и растущих посреди дороги.
– Чёрт! - опять удивился Моня. - Точно Глухов. Здесь, выходит, и машины не ездят?
– Возможно, -ответил Седой, также изумлённый таким проявлением глухомани.
Медленно двинулись вперёд, в глубину тумана, туда где исчезала дорога, покинутая автомобилями. Вдали показалась человеческая фигура. Приблизилась, и перед киевлянами предстал человек в военных галифе, в кедах и рубашке цвета хаки. На шее алел аккуратно завязанный пионерский галстук. Короткая седоватая стрижка, внимательный взгляд и руки в карманах. Незнакомец скользнул взглядом по Седому и остановился на Моне.
– Брат, дай закурить.
Моня с любопытством посмотрел на представителя глуховчан. Вытащил пачку «Беломора». Протянул, предлагая:
– Возьми, друг, но только у меня папиросы.
– Спасибо, брат, спасибо, - слегка шепелявя поблагодарил незнакомец. - Я курю всё. А
спичку, брат?
Моня дал подкурить. Спросил:
– Куда это ты, друг, в такую рань?
– Да так, гуляю. Люблю туман. Вы, я вижу, не местные. Надо будет помочь - заходите. Меня все знают, весь город. Личность моя приметная и очень, в местных краях, известная. Я - Гитлер.
– Гитлер? - невозмутимо уточнил Моня.
– Да, это я и есть. - Все меня знают... Все... А на похороны один Дэня пришел. - Нахохлился и убрёл в туман. Крикнул Моне из дали: - Брат, а какое сегодня число?
– Двадцать первое, - ответил Маринин.
– А год?
– Ты что, друг? - подивился Маринин. - Две тысячи известный на дворе.
– Мда, времечко летит, ответил Гитлер и исчез окончательно.
– Помешанный какой-то, - сказал Седой. - Дыня на похоронах ходила, года не помнит. Шизо, короче.
Двинулись дальше и минут пять шли молча, переступая мухоморы. В мутном мареве просыпающегося дня показалась фигура человека. Приблизилась, и перед десантниками предстал средних лет парень в чёрной футболке с надписью VOVA. Круглое лицо дружелюбно оглядело Моню и Седого. Моргнув глазами и перекинув папиросу из одного угла рта в другой, парень сказал:
– Здравствуйте, киевские шпионы! - Вынул папиросу, сбил пепел и вопросительно добавил: - Как живёт столица?
Десантники молчали, ошеломлённые столь неожиданной проницательностью местного населения. Моня неуверенно выговорил:
– Доброе утро, э-э-э...
– Меня зовут Чёрт, - сориентировал Маринина незнакомец. - Вы из Киева а я из Сибири.
Почувствовал - моё присутствие необходимо. И прилетел.
– А с чего это вы, пан Чёрт, решили что мы из Киева? - решительным тоном вопросил Седой.
– А что, из Глухова? - поинтересовался VOVA.
– А может, из Сорбонны? - не уступал Седой. - Идём на практику в ваш луб институт.
– Может быть, но только из киевской Сорбонны. Там сейчас всё переименовали. Белое стало серым, серое стало чёрным, а чёрное превратилось в квадрат. Да и квадрат, наверное, уже переделали в шестиугольник. Как там поживает школа № 100?
– Вы учились в школе №100? -удивился Маринин.
– Да, а что? В моё время это не запрещалось.
– Она уже такого номера не имеет.
– Естественно. Сейчас это колледж №666. - Чёрт VOVA сунул папиросу в рот, вдумчиво глядя на киевлян. Затянулся и, выпустив дым, констатировал:
– А поэтому подольских разводящих мы вычисляем одномоментно.- Неожиданно сменил тему:
– Гитлер не проходил?
– Э-э-э... М-м-м... Проходил.
– Вам повезло. Он является раз в сезон, в туман и под настроение. Это примета, когда Гитлер спрашивает какое число. Он не интересовался?
– Да, вообще-то, спрашивал, - ответил Моня.
– Может быть, и год уточнял?
– Ммм... Да, спросил какой на дворе год.
– Плохо.
– Это почему?
– Будет плохой урожай лубяных культур. У него нюх на урожай. А лубяные культуры -основа местного благополучия. Впрочем, я заболтался. Прощайте, а может до свидания. - Это не от меня зависит. Не попадайтесь Кабану. - Махнул рукой и пошел дальше.
– Какому кабану? - спросил Моня и , прищурившись, вгляделся в туман. Но Чёрта и след простыл. Маринин вытащил телефон, повертел его в руках и сунул в карман.
– Связи нет, - сообщил Седому. - Может, здесь низина и сигнал не проходит?
– Плохо, что связи нет, нахмурился напарник. - Дубина предполагал, что в Глухове могут не работать антенны сотовой телефонии. Рядом Россия, всего тридцать километров, а то и меньше. Если русские отключили интернет, то янки в ответ на это лампочки в посольствах повыкручивают, не говоря об остальном. Будем работать вслепую, на свой риск. Я очень надеюсь, что Бруклин будет ждать нас на аэродроме. Нам остаётся только совершить контакт.
– Как звать связного?
– Лион.
– Он что, француз?
– Да нет, русский. Фамилия - Леонов. Позывной - Лион.
– На фига нам позывной? Ты его знаешь в лицо?
– Нет, идентификация посредством пароля.
– Господи, сорок первый год! Пароли, отзывы... Какой пароль?
– Моня, не лезь не в своё дело. Я знаю, какой пароль, а вот тебе это ни к чему.
В тумане замаячила ещё одна фигура.
– Глуховчане, я вижу, любят утренние прогулки, - заметил Моня, вглядываясь в туман. - Кабан наверное. Или Геббельс. Гитлера мы уже видели.
Через несколько секунд перед очами киевского отряда предстал мужичок с длинной седой бородой, рюкзаком за плечами и в белых кроссовках. Серая, застиранная, поповская ряса, как армейская шинель, болталась до самой земли, цепляясь за мухоморы. Седые
волосы стянуты резинкой. Внимательный взгляд серых глаз. Узловатые руки. На шее деревянный крест на длинной верёвке. В руках отполированный годами посох.
– Папаша, утро добренькое, - поприветствовал путника Моня. - До Глухова далеко?
– Вы в нём и есть, - молвил тот. - А я вот, в Путивль иду. Вы не оттель?
– Почти.
– А, из Киева мабуть. Ну-ну... Там, в кустах, не вас ли Кабан ждёт?
Моня и Седой переглянулись.
– Какой это кабан? - осторожно поинтересовался сержант Маринин.
– Ага. Значит вас. - Посмотрел внимательно на Седого и неожиданно подмигнул ему. Шевельнул посохом. - Сами увидите. Передайте ему, что Гриша ушёл из города. Что его, то есть меня, достала суета, маразм, безбожие и, - поднял высоко посох, -спекуляция! - опустил посох. Уточнил: - Спекуляция Божьим планом и объединение его с планом производственным. - Посмотрел на заросли конопли. Закончил: - Я ухожу в Путивльскую обитель.
– Отец, так ведь в Путивле немецкие отряды уже третий месяц стоят гарнизоном, -сказал бородатому старцу Седой. - А то ты не знаешь?
– Всё знаю, сын мой. -Вздохнул. - К сожалению. Пруссак Сковороде не помеха. Во Христе путь каждого, ведает он, иль нет. Движение - путь к Богу. Вот я и бреду. А пруссак... Что мне пруссак? Он тоже божья тварь, хоть и души не православной. - Строго посмотрел на Седого и Моню. Указал рукой в сторону города и посоветовал: -Пройдите эту дорогу молча и быстро. Здесь обитает очень много мающихся душ, и не все они предстанут перед вратами Гавриила. Тянет к этой земле кое-кого. Простится с ней не могут. Я тоже, в своё время, пришел сюда из Киева после школы Могилы. Хоррошая была крепость! Защита от басурманских орд. Двенадцать церквей несли христианскую песнь на всю Левую Украину! Пять монастырей ваяло дух истинных носителей православия! А сейчас... - Махнул рукой. - Сами увидите, если дойдёте. - Старец повернулся и не попрощавшись пошёл в след Чёрту.
Отряд полковника Дубины осторожно двинулся дальше.
- Не нравится мне вся эта шизофрения, - мрачно молвил Моня. - Похоже, что местный дурдом этой ночью получил увольнительные. - Огляделся по сторонам, приложил козырьком руку ко лбу и вгляделся в даль. - И где дома или хаты? Одна конопля, мухоморы и бузина. Да туман. Все компоненты психоделической отравы. Похоже эти Гитлер, Чёрт и Сковорода мухоморов объелись. Или вон - бузины. От этой фигни знаешь как прёт? Да только не в ту сторону.
- Моня, не болтай чушь.
- А вот мы посмотрим на кабана. Или Кабана. Я уверен, это местный, обкурившийся травы проповедник очередной дури, бандит или кидала. И вообще… - Повернулся к Седому и раздельно сказал: - Вова, если я прыгал с парашютом в эту глушь с единственной целью - быть подставкой для местного кидалы, в котором заинтересован полковник, то… То я выхожу из игры. Моня кто угодно, но не клоун. И не…
- Успокойся, - остановил его Седой. - Вся ответственность на мне. И не забывай об этом. Я сам брошу Дубину с моста метро, если нас подставят. Седой тоже не клоун.
Вдали зазвучал ползущий заунывный звук и в тумане появилась ещё одна фигура.
- Кабан, - мрачно предположил Моня. - Зубами скрипит.
Но это был не Кабан.
- Нестор Петрович, - представился худощавый, жилистый, черноглазый, с одержимым блеском во взгляде и слегка подёргивающийся в такт своей речи человек. Он волочил в руке длинную цепь. Одет был в офицерский френч неизвестной армии, неизвестных времён. На поясе болталась деревянная кобура антикварного маузера.
Черноглазый принялся в упор рассматривать киевлян.
- Вы меня, наверное, не узнаёте? - спросил.
- Да нет, друг, пока не узнали, - ответил Моня, поглядывая на кобуру маузера и гадая, есть ли в ней оружие.
- Не беда, - ответил Нестор Петрович. - Не узнавание обеспечивает анонимность действий. - Шевельнул цепью. - Я, вообще-то, догоняю Гитлера. Не встречали? - И неожиданно скрипнул зубами.
- Туда пошёл, - махнул рукой Моня. Седой поддакивающие закивал головой настороженно глядя на цепь.
- Я так и знал, - недовольно сказал человек с маузером. - Опять, скорее всего, не помнит какой день и какой год. После моей лекции учение Кропоткина Гитлер уяснил на свой лад. А вы? - И в упор уставился на киевских десантников.
- Что - мы? - переспросил Моня.
- К какому ведомству приписаны?
- К вневедомственному, - ответил за Маринина Седой.
- Это хорошо. Анархия мать порядка. Ведомств быть не может и быть их не должно. Вневедомственное ведомство? Прекрасная политическая конструкция. В Глухове у вас будет много сторонников. Вы идёте в Глухов?
- Да, в Глухов, - подтвердил Седой.
- Удачи не желаю - плохая примета. Звоните, если что. В колокола. Хорошая немобильная связь. - И двинулся дальше в туман, волоча цепь и подёргиваясь.
- Ты прав, Моня. Распустили местный дурдом. Проклятый Дубина, куда он нас забросил? В город шизофреников? - Седой вытер пот со лба.
- Не знаю, Вова. Старший ты. Решай, что делать и надо сваливать отсюда. На наши уши реально присели. Я думаю, нас вычислили и выслали навстречу группу дезориентации.
«Идёшь туда, не знаешь куда. Найдёшь то, не знаешь, что».
Киевляне прочли предсказание, вырезанное на доске, которая ветхим логотипом маячила на высокой осине. Под осиной, на траве, сидел человек и курил трубку. Рядом, на длинной верёвке, паслась коза.
- Доброе утро, - поздоровался Седой.
- Доброе, доброе, - согласился пастух.
- Не скажете ли, уважаемый, далеко, аль нет, до города? - спросил предводитель отряда, меняя свою речь под, якобы, местную.
- Это кому как.
- Нам, - уточнил Седой.
- Вам близко. Прямо, прямо и прямо. Но, - указал на доску - логотип, - прочти и перескажи другу.
- Американцев в городе много? - поинтересовался Моня, ещё раз оглядев логотип.
- Нету здесь американцев. Нет и украинцев. Нет и русских. Нет армян, нет грузин, нет цыган, нет евреев… - Пустил клуб дыма. Продолжил: - В край особый идёте, панове. Погранзона всех конфессий, центр космополитов. Нам, в Глухове, Вавилонская башня ни к чему. Своя есть.
- Э-э-э… Дык одни атеисты, что ль? - спросил Моня прикидываясь дурачком.
- Не совсем, не совсем, - оживился пастух и снова затянулся из трубки. - Есть и у нас вера. Она едина и истинна. Её пока представляю я и, - махнул рукой в сторону козы, -она. Пёс ещё был, но украли, наверное. Не сбежал же?
Десантники молча выслушивали очередное откровение.
- Зовут меня - Мема, - провозгласил пастух и многозначительно посмотрел на Моню. - Я пастырь новой конфессии. Имя ей - Славянская. Земля обетованная - Глухов. Все люди на земле - Славяне. Правда, не каждый об этом знает. Первый пророк всех людей
на земле - славянин по имени Слава. Святое писание - его рук дело. Он над ним трудился недолго и с доброй волей пустил в мир. А вот Моисей присвоил себе авторство. - Мема понимающе сказал Моне: - Копирайта в те времена не было. Ну, сын фараона, таким образом, сфальсифицировал легитимность права на изречение Истины. Но правда нашла себе путь сквозь тысячелетия! Присоединяйтесь, братья, к моей церкви. Я сократил святое писание и выделил из него основную мысль, главную идею объясняющую всё и всем. Вот она! - И он торжественно указал рукой на доску с текстом, став при этом восхищённо кивать головой и взмахивать руками чем, неожиданно перепугал козу. Та прыжками помчалась в лес, вырвала колышек из земли и волоча на верёвке за собой этот балласт и исчезла в зарослях крапивы.
- Вернётся, - спокойно среагировал на побег Мема. - От добра не сбежишь. Ну, так вот, - снова поднял глаза на Моню. - В этой квинтэссенции Слова Божьего. - ткнул пальцем на расписанную доску, - сорок одна буква. И каждая имеет смысл, предсказывает будущее, объясняет прошлое и располагает к умиротворению настоящее. Не говоря уже о том, что Славе был сорок один год, когда он изрёк текст Священного писания, то есть скрытый смысл Библии. И ещё, послушайте: «Отчьшеанз ен отьшёдйан! Адукьшеанз ен адутьшёди!!! - Он закатил глаза и сложил руки на груди, прижав их ладонями одна к другой.
- Это на древнееврейском ? - поинтересовался Моня.
Моня снисходительно посмотрел на пропавшую душу. Пояснил:
- Это на славянском. Тот же святой текст, но прочтённый наоборот. Читая это каждый день в тот момент когда в голову приходит всё что угодно, кроме мысли о Боге, ты становишься обращённым и присоединяешься к Бессмертному Славе. Нюанс один- надо заставить себя не желать ничего и не думать ни о чём. Тогда в голове и останется лишь эта Великая Истина. - Он снова торжественным голосом прочёл абракадабру и посветлевшим взглядом окинул десантников. Спросил:
- Чувствуете Силу и Влияние Божьего Посыла? Добавил: - Важно помнить ЭТО и забыть всё остальное.
- Мда, - задумчиво сказал Моня Меме, изучая его мнемотехнику. - А как же Христос?
- Свой парень, славянин. Он принял эстафету от Славы, посредством Моисея, и передал дальше. Теперь она перешла ко мне. В миру я был художником, но сейчас бросил заниматься производством идолов. Изображать что- либо грешно, неправильно и вредно для здоровья животного. А я животное. Да и вы тоже, как и моя коза. Вы улавливаете мысль? Виижу, что улавливаете. Скоро и Киев примет моё вероисповедание. Истина- в доске! - Указал на логотип, прибитый к осине. Придвинулся близко к десантникам и шёпотом добавил: - Вот тот, что пялится в монитор и шевелит мышью, тоже наш человек, если дополз до этого места. Наааш, брат… Поздравляю! Не забывай Святой текст!!!
- Кто это наш человек? - недоумённо поинтересовался Моня, оглянувшись назад.
- Да вон он, гляди лучше, - совсем тихо зашептал Мема. - Вслушивается в наш разговор и думает, что он в стороне. Сторона есть одна- Славянская. А она здесь, а не там, в районе Пентиумов.
Седой вмешался в монолог, желая оборвать непонятный бред.
- Мема, а вы не встречали Кабана?
«Пастырь» сунул трубку в рот и изучающе оглядел киевлян.
- Зачем он вам нужен?
- По моему, наоборот. Мы ему нужны, - ответил Моня.
- Кабан православный, - хмуро сказал Мема. - Он верит в поповскую брехню о первородном грехе и триединстве. А вот в мою козу не верит. - Помолчал, раскурил потухшую трубку. Посоветовал: - Не стоит вам с ним встречаться. - Добавил: - И даже смотреть на него.
- А почему - же это нельзя смотреть? - поинтересовался Маринин.
- Интуиция, - ответил эксхудожник и хмуро потянул козу за верёвку, которая и впрямь уже вылезла из крапивы и вернулась к хозяину. - Панове, я своё мнение сказал, а там как знаете. - Мема оглядел Моню и добавил:
- Ты был бы весьма успешным неофитом. Рожа у тебя бандитская - значит грехов много. А лучший неофит - грешник. Это ещё Исайа сформулировал. А до него ещё кое кто. Некий Элохим, наблюдая действия своих наблюдателей, пришёл к такому выводу. Эту банду нельзя было допускать до общения с детьми Адама и Евы. Был внедрён посторонний ген, навсегда раздвоивший людей. В результате есть то, что есть. Смешение генофонда архиевы с посторонней дезоксирибонуклеиновой кислотой. Эхнатон был прав. Кому-то было необходимо взять на себя роль бога и навести порядок. Нефертити, правда, завалила операцию. Но мыслеформы остались. Главные из них - Женщина и Змей.
- Пойдём Саша, - сказал Седой Моне. - Бруклин, по заданию Дубины забросил нас в самое пекло шизофренического заражения. Наверное, здесь испытали новое оружие.
Десантники покинули Мему, который умиротворённо помахал им в след рукой и проговорил: « Братья, помните Святое Слово».
«Братья» уверенной походкой двинулись в сторону Глухова, указанную им уже многими, но пока являющуюся лишь вектором, модулируемым психопатией. Окончательное убеждение в том, что кругом одни сумасшедшие придало им решительности и ликвидировало полу мистический стресс.
- Саша, ты въехал, куда киданул нас полковник? - вопрошал Седой, оживившийся после рационализации восприятия действительности.
- Вова, я понял о чём ты. Политбюро - это скорее всего, параноики, случайно получившие доступ к интернету и «кинувшие» этого Муссолини - специалиста по психоанализу. Мы закончим операцию и завершим переговоры. Я всё запишу на диктофон. Но потом будем разбираться.
- Да, Саша, разбираться будем. Мы не клоуны и подопытные кроли.
Впереди послышалось лёгкое шуршание и из тумана на большой скорости выскочили
два велосипедиста на спортивных «Хондах». В чёрных очках промчались мимо
десантников, словно привидения, обдав лёгким ветерком.
- Это не психи, - заключил Маринин.
- Да, не похоже. Вот это и есть нормальные глуховчане. Признак разумности воспринимается даже в движении.
- Верно, Вова. Ага, что- то виднеется!
Из тумана, уже почти рассеивавшегося, выступили очертания здания. Приблизившись десантники Дубины увидели стоявший на обочине дороги до, сложений из дубовых брёвен и внушительного размера. Возле открытой двери стоял парень в джинсах, футболке и в белоснежном передничке. Возле него, на земле, дремала громадных размеров свинья, привязанная верёвкой к железному кольцу, прибитому к бревенчатой стене дома. Над входом красовалась большая надпись: «КАБАН». А ниже, маленькими буквами: « Православный ресторан».
Переглянувшись, киевляне подошли к парню в переднике.
- Доброе утро, уважаемый.
Тот в ответ кивнул головой и продолжал молча пить кофе из крохотной, глиняной
чашки. Десантники стали рассматривать спящую свинью на верёвке.
- Продаётся? - поинтересовался Моня.
- Нет, - ответил представитель «Кабана».
Допил кофе и проговорил, невозмутимо глядя на киевлян:
- Проходите, ресторан работает круглосуточно. Вход платный. Бокал пива. Ему. - И кивнул на свинью.
- Она пьёт пиво? - удивился Моня.
- Во первых - он. А во вторых, Президент вообще не имеет границы в употреблении этого напитка. Он им питается. А где вы видели, чтобы свинья отказывалась есть? Да вы посмотрите на размеры экземпляра! И всё на христианском питании. Четыреста килограммов!
- А почему христианском? - поинтересовался Седой.
- К ним допускаются только православные христиане.
- А как же вы их определяете? По каким документам?
- Зачем же документы? Здесь не Запись Актов Гражданского Состояния. Спрашиваемс…
- А ежели соврут?
- Православные не врут.
- Да неужели?
- Я таких не встречал. И он, - кивнул на Президента, - тоже. Вот вы, - спросил у десантников, - вы православные?
- Конечно, - заявил Моня.
- Заходить будете?
- Обязательно, - ответил Седой.
- Ну, видите как всё просто. Я вам верю, а у Президента уже есть два бокала пива. Лёгкий завтрак.
- Мда… - задумчиво почесал за затылком Седой. - Всякое видел, но такое…
- А что тут такого? - вопросил парень. - Честная свинья пьёт честное пиво на честно заработанные деньги честных людей. Вы наверное из Киева?
- А с чего вы это взяли? - насторожился Моня.
В это время свинья хрюкнула и поднялась во весь свой громадный рост, уставившись крохотными глазками на десантников.
- Да так, показалось, - сказал представитель «Кабана». - Да и Президент чувствует людей из столицы. Он очень умный. Пиво стимулирует передачу нервных импульсов по нейронам, это доказано. Я даже с ним иногда советуюсь. На вербальном языке, - добавил в ответ на взгляд Мони.
- И что же он сейчас говорит? - критически спросил Маринин.
- Он хочет пива.
Свинья снова хрюкнула низким басом и побрела к Моне, помахивая хвостиком. Тот быстро сделал шаг назад. Сказал:
- Мы заходим. Где брать пиво?
- Я возьму сам. Давайте деньги. Бокал - два евро.
- Сколько? - изумился Седой.
- Такая цена только для Президента. Он представляет заведение и является лицом православия на территории моей частной собственности. Кормя Президента, вы причастяетесь ко всем православным города Глухова.
Моня вытащил бумажку в пять евро и отдал хозяину свиньи. Тот протянул сдачу и, улыбаясь, сказал:
- Заходите, и будьте как дома. Зовут меня - Капуста, так и обращайтесь. У нас уже есть гости, вы не будете одиноки. Официант вас обслужит, музыкант сыграет, парикмахер пострижёт и побреет. Священник отпустит грехи. Сервис полный, только, извините, интернет временно не работает и сотовая связь тоже, а так - обслуживание по полной программе.
. Можете переночевать. На втором этаже хорошие номера с видом на Глухов - столицу Левобережной Украины, место отдыха гетьманов.
Солнце заливало светом пригородное заведение, когда туда зашли киевские десантники. Сексуальность достигала предела. Что вскоре и подтвердилось. За столом сидела женщина.  http://fan.lib.ru/w/wrangelx_d_o/text_0051-1.shtml