Ночью Андрею Ивановичу никак не удавалось погрузиться в сон. Такое состояние он раньше никогда не испытывал. Он вдруг почувствовал или увидел, или понял, что сон – это океан, наполненный особой субстанцией, вполне осязаемой, если его коснуться. Только касаться его он и мог. В лучшем случае, погружался на небольшую глубину, у самой поверхности. Но чтобы окончательно заснуть, нужно было глубоко нырнуть, полностью предоставив себя власти стихии океана. Только тогда он смог бы по-настоящему отдохнуть. Но это у него не получалось. То ли океан не желал его принимать, то ли Андрей Иванович забыл, как входить в него. Чуть окунувшись, он тут же выныривал, словно пробка, и начинал низко парить над поверхностью. За время таких недолгих и неглубоких погружений он, конечно, никак не успевал отдохнуть и в который раз за ночь просыпался измученный. Затем снова пытался совершить очередной нырок. Ох, и трудным это оказалось занятием – заснуть. А во время коротких погружений ему снились беспокойные и странные сны. То Шлиман вдруг говорил ему: «Андрюша, ты внимательнее относись к профессору, ведь это я и есть». То дед Федот настойчиво предлагал ему опуститься на дно океана. Когда Андрей Иванович спрашивал его, зачем это, тот отвечал: «Как зачем? Там самая крупная рыбка водится». Андрей Иванович говорил, что не может он до дна достать, что океан выталкивает его как воздушный пузырек. На что дед преспокойно произносил: «Ну, тогда рыбка уплывет». И начинал смеяться, и бородка его, остренькая, козлиная, при этом начинала мелко-мелко трястись. А затем появлялся профессор и говорил: «Что ж вы мучаетесь, заснуть никак не можете? Вам надо визуализировать океан, тогда и заснете. Не знаете, как это сделать? Не страшно. Пытайтесь, хоть как-то пытайтесь это совершить. Ведь если не пытаться, ничего и не получится. А визуализация – это не такое уж и плохое дело. Зря вы этого боитесь как черт ладана». И так всю ночь. Всю ночь Андрей Иванович то парил низко над океаном, то погружался в него на короткое время и совсем неглубоко. И снова всякие образы незамедлительно являлись перед ним и начинали нести всякую околесицу.
Утром Андрей Иванович проснулся с тяжелой головой, весь разбитый и едва смог открыть глаза.
– Андрей, вставай, – во второй или третий раз сказала Маша.
Он сделал усилие, немного приподнялся, но тут же упал на кровать.
– Я не выспался. Всю ночь не спал.
– Переработал? – обеспокоено спросила жена.
– Наверно.
– Я, Андрюша, заметила, что с тех пор, как только ты начал заниматься новой темой, ты совсем другой стал.
– Какой?
– Просветленный что ли. Или наоборот. Не знаю, но какой-то другой. Скажи, тебе интересна эта работа?
Андрей Иванович пожал плечами.
– Если эта тема тебе не по душе, а ну ее! Не мучайся, не изнуряй себя из-за денег. Обойдемся без них. Жили ведь до этого без них, и дальше проживем.
– Маша, я сегодня не пойду на работу, отосплюсь. Или позже пойду. У меня ведь свободный график. Работаю когда хочу и сколько хочу. Главное…
– Что главное?
Андрей Иванович не ответил. Он вдруг погрузился в сон, легко, без усилий, плавно опустился на дно приятного океана, того самого, который ночью его выталкивал, не желая принимать.
Проснулся он в час дня. Умылся, пообедал и отправился в институт.