1.3. Сельскохозяйственные реформы 20-х годов XX века
Аграрные преобразования в Узбекистане, как, впрочем, и во всей Средней Азии, начались сразу с проникновением большевизма в регион и захватом им политической и экономической власти. Существующая здесь ситуация никак не устраивала диктатуру пролетариата, поскольку в те времена крупные феодально-байские хозяйства, составляющие всего 5,3% от общего числа хозяйств, между тем владели 36,7% земли. Практически более 1/3 сельскохозяйственных угодий находилось в распоряжении феодалов, которые формировали значительную часть валового продукта отрасли. Такое положение, естественно, шло в разрез с существующими тогда концептуальными мнениями. Более того, за период осуществления коммунистами Новой экономической политики эти хозяйства окрепли: так, по данным статистики, количество байских хозяйств увеличилось на 1,8%, а земель в их собственности – на 5% .
Таким образом, сельское хозяйство практически базировалось на феодальных отношениях и не могло удовлетворять растущий спрос российской промышленности и Красной Армии, которые все это время работали на фронт. От Узбекистана требовалось проведение срочных экономических реформ, направленных на ликвидацию докапиталистических отношений и переустройство аграрного производства. Поэтому в Средней Азии и Казахстане в два этапа была проведена земельно-водная реформа.
Первый этап данной реформы охватывал незначительный промежуток времени – 1921-22 годы и, по оценкам экспертов, имел особую значимость. Начался он с лета 192 года в Сырдарьинской, Ферганской и Самаркандской областях. Хотя проводился он под руководством большевиков, однако этот этап нельзя назвать социалистическими, как трактовали тогда эксперты. Преобразования не привели к утверждению социалистических отношений в деревне (поскольку для этого не было никаких основ), а способствовали лишь ее очищению от остатков средневековья, уравнительному перераспределению средств производства. Удалось добиться того, что коренное население в правах на землю было уравнено с русским переселенческим. В итоге этого этапа на смену феодально-патриархальному способу производства пришли хозяйства мелких крестьян, непосредственных производителей – частных собственников. Таким образом, реформа 1921-22 годов по своему характеру была буржуазно-демократической и вполне необходимой. Преобразования в сельском хозяйстве способствовали развитию новых экономических отношений на селе и отражали суть Новой экономической политики.
Однако эти меры значительно обострили и без того сложную социально-экономическую и политическую ситуацию в обществе, и поэтому реформа не была доведена до конца. Более того, по мнению многих историков, они носили классовый характер и преследовали, прежде всего, политические цели. В частности, Декретом Ревкома Бухарской области в начале 1921 года “О земле” конфисковались вакуфные земли, а также земли бывших чиновников, отдельных крупных хозяйств. Такие же мероприятия имели место в Хорезмской области. Шло укрепление государственной формы собственности: так, на базе государственного земельного фонда создавались совхозы, землей наделялись также артели и колхозы. Парадоксально, но зачастую совхозы сдавались в аренду, например, хлопковому.
Второй этап земельно-водной реформы был более продолжительным и охватывал период с 1925 по 1929 годы. Его началу положили дикреты ЦИК УзССР “О национализации земли и воды” и “О земельно-водной реформе” от 2 декабря 1925 года. Однако, преобразования происходили в зависимости от региональных особенностей, уровня развития и наличия форм хозяйствования. В более развитых земледельческих районах земли городской буржуазии и баев были конфискованы, а у кулаков, называвшимися полутрудовыми хозяйствами, изымались излишки. Эти земли вместе с государственными, вакуфными и вновь орошенными составляли фонд, который подлежал разделу среди безземельных и малоземельных крестьян. В тоже время, этих земель было явно недостаточно и поэтому об уравнительном распределении не могло быть и речи.
В районах экстенсивного, кочевого и полукочевого скотоводства, где основу хозяйств составляла собственность на скот, в ходе реформ были осуществлены несколько иные меры – пахотные и сенокосные земли были поделены на уравнительных началах по числу членов семьи в каждом хозяйстве. Собственность крупных феодалов-скотовладельцев внеэкономическими методами была изъята и распределена по трудовым нормам среди дехкан.
Второй этап способствовал усилению процесса перехода от кочевого и полукочевого хозяйства к оседанию и земледельческому производству сельского хозяйства, но самое главное – разрушало основной элемент азиатской экономики – общину, этим самым создавая условия для развития капиталистических рыночных отношений на селе. По оценкам экспертов. В те годы было ликвидировано 1,5 тыс. хозяйств баев, крупных торговцев и духовенства, а у части других хозяйств были изъяты излишки земельной площади. Примерно 10% мелких хозяйств Узбекистана получили землю, сельхозинвентарь и рабочий скот.
Однако использование перманентного террора в отношении как зажиточных крестьян и крупных феодалов, так и зачастую мелких дехкан также способствовало усилению басмаческого народно-освободительного движения против засилья большевизма в Узбекистане. Последовавшая за земельно-водной реформой коммунистическая форма коллективизации не дала возможности развития капиталистическим элементам, хотя реформы 20-х годов носили самый прогрессивный характер и, по оценкам экспертов, могли в короткие сроки создать здесь развитую систему рыночных хозяйств, способных удовлетворять спрос населения на продукты питания, а промышленность – на сырье. С другой стороны, земельная реформа была направлена на ограничение зажиточных хозяйств и развязывание классовой борьбы в кишлаке. В результате реформ 1925-28 годов в Узбекистане было ликвидировано 1,8 тыс. помещичьих и нетрудовых хозяйств, изъяты “излишки” земли у 9,4 тыс. хозяйств. Более 94,5 тыс. батрацких хозяйств получили 231,9 тыс. га поливных земель, большое количество инвентаря . В результате такой реформы резко изменилась социальная структура села: стало меньше хозяйств, которые раньше относились к бедняцким, зато за счет “приватизации” стало больше середняков – к концу реформ их доля составляла 61% сельского населения. Доля байских хозяйств не превышала 1,5%.
Но к 1930 году ситуация в узбекских кишлаках резко изменилась. Дело в том, что большевистская политика привела к уничтожению средних слоев сельского населения, в значительной степени ориентированной на рынок, а также к перегибам на местах, например, игнорирование особенностей вакуфных земель, принадлежавших религиозным учреждениям. При их национализации не были учтены специфические черты религиозного сознания местного населения, играющего не последнюю роль в системе ценностей, быта, традиций и экономики дехканства.
Добавим, что в период реформы было сформировано свыше 500 колхозов, в которых главными стимулами обобществления стали не экономические интересы участников, а административно-командное давление извне. Это также было обусловлено тем, что большевистская политика была направлена на ограничение мелкотоварного уклада. Стоит добавить, что с окончание второго этапа земельно-водной реформы в Узбекистане началась массовая коллективизация.