ГЛАВА 1.
В темноте моя яхта налетела на подводный камень, стыд и позор – я плавал на ней уже десять лет и так глупо вляпался. Впереди был остров, вернее его быть не должно, я пару дней назад сверял карту со спутниковой съемкой, но, тем не менее, он там был и сомневаться в собственном зрении было бы глупо.
Камень пропорол днище яхты, и она стала стремительно тонуть. Глубина здесь была небольшая, а все важные вещи были спрятаны в водонепроницаемом сейфе, поэтому я со спокойной душой закидал в рюкзак вещи первой необходимости: спички, нож, аптечку, немного еды и прочие мелочи, отличающие цивилизованного человека от дикаря. Собравшись таким образом, я прыгнул в шлюпку и спустил ее на воду.
Яхту было жаль до слез – я столько лет на ней проплавал, что она стала частью моей собственной сущности – отрывать куски от себя всегда болезненно. Как бы то ни было, нужно было не сокрушаться о потере и смотреть вперед. Для начала, нужно было добраться до берега и укрыться где-нибудь, до наступления утра – палатки в моем инвентаре, конечно же, не было.
Тогда еще я не понимал всю серьезность ситуации, и конечно же не мог предположить, как чем это все в итоге обернется. Сначала предполагал, что через неделю, от силы через полторы, меня хватятся и начнут искать, остров от берега недалеко, поэтому самое позднее, через две недели сидеть мне в своем кресле и попивать крепкий кофе. Так я думал первое время…
В темноте остров виделся огромной черной тушей какого-то мифического чудовища, сошедшего с книжных страниц или из устных преданий глубокой древности. Тишину нарушал только плеск воды – жуть, никогда так не боялся, как будто плыву в пасть к самому черту. Лодка мягко легла на песок – к черту в пасть я уже приплыл… На острове уже не было той давящей тишины, в траве стрекотали сверчки, а откуда-то издалека доносился клокочущий крик страдающей от бессонницы птицы. Самой лучшей идеей было втащить лодку на берег и ночевать в ней – и такой тьме можно запросто распороть живот, наткнувшись на какую-нибудь корягу, хотя уснуть этой ночью я особенно не рассчитывал.
Утро. Тропический остров среди умеренных широт – забавно. Сердце немного екнуло – а найдут ли меня здесь? Но были проблемы более важные: первым делом я перекусил солдатским пайком ( знакомый военный продавал мне их в довольно внушительных количествах), запасов пищи должно хватить минимум на две недели, второе – взяв рюкзак, я отправился обследовать остров, в кармане лежал револьвер, а в сумке коробка патронов к нему, на случай, если остров окажется обитаемым, и аборигены не испытают особой радости от моего визита. Но я проходил километр за километром, но признаков жизни так и не заметил, пока не пришел к каким-то развалинам, предположительно храма. Да, если здесь и жили когда-то люди, то они давно сгинули. В самом центре стояла статуя – будто вылепленная пьяным скульптором, она изображала какую-то богиню, что это было за божество, разобрать уже не представлялось возможным, да и мало меня это заботило. Нашлось дно строение с уцелевшей крышей – большего подарка от судьбы я ждать просто не мог. Сразу же принялся таскать ветки и обустраивать себе там жилище, с максимально возможным комфортом, радуясь, что в детстве отец часто водил меня в длительные походы, и полученные знания и навыки крепко засели в моей голове и в данный момент оказались очень полезны.
К вечеру у меня уже было мало-мальски пригодное для жилья место, доев остатки все того же солдатского пайка, я лег спать на толстом слое веток.
Никогда не забуду той ночи – тучи москитов, почуяв еду, дружно устремились в мою сторону, благо, я случайно бросил в костер траву, которая сгорая, начала жутко вонять и распугала всех гадких кровососов. Уж лучше вонь, чем укусы. И еще меня беспокоило соседство со статуей, она мрачным силуэтом высилась в десятке метров от меня. Но из-за дурацких предубеждений я не намерен был расставаться со столь уютным местом.
Второе утро. Все тело болит от сна на жестких ветках и зудит после укусов москитов. Статуя смотрит на меня, будто даже осмысленно. Передернув плечами, я поднялся. Постель нужно было переоборудовать – это факт, но сначала нужно осмотреть остров. Первое, что бросилось в глаза, самые крупные деревья ( пальмы, если хотите), были посажены ровными, правильными рядами, только более молодые растения выбивались из общего построения. Промежутки между ними, конечно же, успели зарасти травой, но в густой зеленой растительности мой глаз усмотрел едва заметную узкую тропку. До меня здесь кто-то жил, причем не очень давно. Я двинулся по этой тропинке – она привела меня к одной из самых ценнейших вещей на этом острове – к колодцу. Мои запасы пресной воды подходили к концу, можно сказать, я обязан жизнью своему любопытству. Наполнив свою флягу, я двинулся дальше, сквозь злые кустарники, цепкие лианы – тропка не пожелала идти дальше колодца.
К концу дня, я измотанный, с расцарапанными руками и лицом, все же сделал кое-какие выводы: остров был округлой формы, радиусом два-три километра, никакого зверья, кроме толстых, неуклюжих птиц, напоминающих куриц, я не встретил. Никакого признака бывшего чужого жилища мне тоже не попалось, что было весьма странным, ведь тропинка же сохранилась… Чувствуя себя уставшим, как никогда в жизни, я рухнул на кучу веток.
День пятый. Я сплел себе из лиан некое подобие гамака – роскошь, по сравнению с кучей веток, из-за которых моя спина болит не переставая. Эх, эта уродливая статуя! Я никак не могу отделаться от мысли, что она на меня смотрит… Все это детские страхи! Полный бред! Я протоптал вполне приличную тропинку к колодцу – теперь путь туда не представляет особой трудности. Мне чем-то даже симпатична дикая красота этого места, даже боль от потери яхты несколько притупилась.
День шестой. Я не зря носил с собою пистолет. Неуловимая тревога вырвала меня из сонной пучины – почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, я рефлекторно выхватил оружие. Молниеносный прыжок, но пуля оказалась быстрее… Под светом фонарика я разглядел распростертую на земле тушу дикой собаки – она бросилась на меня, едва костер начал прогорать, только мое звериное чутью позволило избежать ее зубов. Я перевел луч фонаря на статую, уже непроизвольно, и вдруг с ужасом заметил, что она улыбается мне, ИМЕННО МНЕ! Наваждение длилось не дольше секунды, но даже за столь короткий срок моя рубашка вымокла от пота! Я просто устал, завтра все пройдет…
День восьмой. Ночью зарядил дождь. Казавшаяся такой надежно, крыша дала течь аж в трех местах, одно из них было над моей кроватью. Не слишком приятное пробуждение от холодной воды – пришлось спать на все той же куче веток – только они на этот раз оказались сухими. Утро было кошмарным, мерзкая грязь противно хлюпала под ногами. К колодцу было не пройти – уйдя с каменистого грунта, я увязал в чавкающей жиже, как минимум по щиколотку. Пристреленная собака тоже задала мне работы – оттаскивать эту тушу от дома, а потом закапывать – удовольствии ниже среднего. С этого-то дня я и начал вести свои записи, чтобы окончательно не повредиться умом от скуки. Статуя выглядела особенно ужасно! Казалось, некоторые ее черты исказились еще больше, словно ей самой не нравится дождь.
День девятый. Меня тревожит уже несколько ночей один и тот же сон: Богиня просит, чтобы я спел хвалебную песню Владыке Мироздания, я соглашаюсь, слова льются из души сами собой, словно знал эту песню еще в утробе матери. Звуки кружатся, затягивают, завораживаюсь звуками своего собственного голоса, как вдруг, все стихает, а Богиня зовет меня в свою обитель. Сон, несомненно, можно было бы назвать хорошим, если бы не животный ужас после пробуждения. Сегодня, взглянув на статую, я что-то почувствовал, что-то маленькое и тревожное мелькнуло в моем сознании, но откуда исходит опасность я не представлял. Статуя снова улыбнулась мне. Не-ет, мне никак не улыбалось оказаться в психушке после спасения – неделя в одиночестве, на необитаемом острове… Неужели моя психика сломалась так быстро? Я подошел к статуе – каменное лицо с неправдоподобно неправильными чертами, губы искривлены в усмешке. Протер глаза – лицо статуи приняло свое прежнее выражение, эдакой вселенской грусти. Сегодня лягу спать пораньше – нервное перенапряжение – не самый лучший спутник на острове, если не сохраню ясность, то никогда не выберусь отсюда.
День десятый. Хотя бы эта ночь прошла спокойно. Спасатели все медлят… Продуктов осталось всего на пять дней! Что будет дальше? Начну убивать «куриц», голодная смерть мне не грозит…
ГЛАВА 2.
Помощи не будет, насколько нужно было оказаться наивным, чтобы только сейчас это понять… Я провел несколько незабываемых дней на этом острове и не хочу продолжения отпуска. Выходить в море на шлюпке – самоубийство – любой, даже самый легкий шторм с гарантией перевернет мою скорлупку, не говоря уже о скудных запасах пищи… Я сижу под полной луной, мысли чернее тучи – всегда очень тяжело терять надежду, даже самую призрачную и эфемерную. Две недели я смотрел на эту долбанную статую, жрал опостылевшие солдатские пайки, а оказалось, что самое интереснее и захватывающее впереди, например, смогу ли я прожить здесь лет десять, двадцать, подобно Робинзону? Вот только на появление Пятницы рассчитывать особенно не приходится! И все из-за моей невнимательности, ну за какими такими богатствами я потащился в этот район? Из-за любопытства, конечно же! Но времени предаваться черным мыслям у меня не было – скудные запасы пищи подходят к концу и нужно что-то делать. Был вариант взять пистолет и идти стрелять глупых куриц, что я видел по дороге к колодцу, но каждый патрон был на вес золота – дикая собака, наверняка, далеко не одна на этом острове. Снова взялся за рукоделие – сплел нечто вроде силка и отправился на охоту за курицами, которые оказались не такими уж тупыми, как я вначале предположил – так и не поймав ни одной, я, перекусив солдатским пайком, лег спать. Если завтрашняя охота закончится также, придется сесть на диету… Снова полил дождь, намочив мой гамак, старые ветки я давно уже выбросил, поэтому спать мне пришлось прямо на земле! Завтра обязательно чем-нибудь закрою брешь в крыше над моей кроватью!
Ночью мне снова снился кошмар… Уже не завуалированный, а более чем откровенный. В своем сновидении я узнал этот остров, узнал и храм, в развалинах которого мне довелось обитать. Остров был гораздо больше, чем сейчас, а храм располагался на горном плато. Видимо тектонические сдвиги не сумели полностью поднять утонувший остров над поверхностью моря.
Вокруг храма, такого величественного и несокрушимого, молилась тысячная толпа прихожан. На каждом лице была печать смерти. Смерть эта надвигалась откуда-то со стороны моря, медленно и неотвратимо. Но боги не слышали молитв – они сами пытались спасти свои жизни, укрывшись на самой дальней из планет Солнечной системы. Осталась лишь одна богиня Лиад. Благосклонно приняв человеческие жертвы, она вступила в борьбу со смертью… И проиграла… Жителей острова поглотил мрак, а сама богиня превратилась в статую… Я видел, как из дали водного простора поднялась иссиня черная гигантская волна, обрушилась на людей, многих поглотив, словно муравьев. Оставшихся в живых ждала еще более страшная участь – из воды на сушу вышли жуткие твари, ни на что не похожие, с голодным блеском в глазах. Несчастные жители в панике метались по острову, надеясь на спасение, но даже на высоких деревьях их настигали зубы чудовищ! На весь этот кошмар в бессильной злобе взирала статуя Лиад.
Неожиданный кошмар сделал мое пробуждение жестким и малоприятным. Была еще глубокая ночь, потому я заметил, что статуя слабо фосфоресцирует. Костер погас, затопленный водой, наступила жуткая стужа, так что у меня зуб на зуб не попадал. Ища убежища, я случайно приблизился к статуе – она была теплой, рядом с ней не чувствовалось холода. Сон накатился неодолимой волной, и не было времени задумываться, что я засыпаю у подножия предмета моих страхов.
ГЛАВА 3.
Проснулся я с жуткой головной болью и выжатый, словно лимон. Ко всему прочему добавилось
Чувство опустошения, какой-то тупой покорности обстоятельствах. Тупо глядя на статую, я решил, что она еще более уродливая, чем раньше, но взгляда отвести не мог. Такое состояние длилось около сорока минут. Испытывая жуткий голод, я съел двойную порцию пайка, не думая о том, что на завтра уже ничего не остается. Ничего не хотелось делать, одно желание – лечь и уснуть, а лучше умереть. Лишь титаническим усилием воли, я привел свои мысли в порядок. Еще и эта статуя… Вдруг, я вспомнил, что ночью она была теплой, но прикоснувшись к камню, убедился в обратном. Должно быть, мне все это приснилось – после такого кошмара немудрено было принять сон за действительность, но глядя на статую, я понимал, подсознательно, что главные потрясения еще впереди!
Сегодняшняя охота впервые прошла удачно – курица угодила-таки в расставленную ловушку. Теперь предстояла неприятная процедура умерщвления беспомощной птицы, но голод заставил решиться и на этот поступок. Около двух часов у меня ушло на приготовление несчастной курицы к жарке, и через три часа я был уже сыт. Снова уселся напротив статуи и начал ее рассматривать, но не тупо, как в прошлый раз, а более менее осмысленно. Я слышал в своем сознании какие-то смутные голоса, какие-то неясные ассоциации, не имеющие к статуе никакого отношения. Безусловно, загадка статуи моему среднему уму была не под силу, поэтому следовало прекратить строить безумные догадки и заняться, наконец, чем-то более полезным. Но, почему-то, я был без какой-либо причины уверен, что именно из-за этой статуи мне приходится прозябать на этом острове. Как ни странно, не было по этому поводу никакой злости, даже какая-то затаенная радость, что Я видел статую Богини.
Прогулка по лесу принесла неожиданные результаты – на одном из деревьев я обнаружил плоды, напоминающие ананасы. Вскарабкаться наверх было делом непростым, но, тем не менее, плоды вскоре оказались на земле. На вкус они оказались не особенно изысканными, но голод утоляли великолепно.
На следующее утро, после подозрительно спокойной ночи, я снова вышел охотиться на куриц, но ни одной из птиц я увидеть так и не смог… Неужели они почуяли смерть своего сородича и решили убраться от опасного соседа? Как бы то ни было, они лишили меня последнего источника пищи, если не считать нескольких плодов, подаренных благородной судьбой, обрекая на голодную смерть.
Сумерки. Тени жутко пляшут на теле статуи, перемежаясь с красными отблесками от пламени костра. Фигура богини смотрелась теперь очень величественно и не так отталкивающе, как обычно. Мысли мои были целиком направлены на завтрашний день – день, который будет отмечен окончанием провизии. Умирать от голода – не самая лучшая перспектива, но решения пока не было. На спасателей я не уже перестал надеяться, и угасший лучик последней надежды бросил меня в непроницаемую тьму безнадежного отчаянья.
Весь следующий день я провел в бесплодных попытках отыскать хоть какую-то еду. Никаких съедобных плодов я не нашел, а растущая вокруг трава на вкус оказалась просто омерзительная. Также плохо дела обстояли и с живностью – после поимки той курицы, весь остров словно вымер. К середине дня, к тому же, прошел короткий, но сильный дождь, и к чувству голода еще добавилась насквозь промокшая одежда.
К своему жилищу я вернулся мокрым, голодным и морально раздавленным. Тепло от статуи теперь ощущалось еще явственнее, даже моя промокшая одежда высохла за каких-то пару часов. Не помню как, но уснул я у подножия статуи. Снилась какая-то бессмыслица, спасатели, пришедшие за мной во времена до нашей эры, моя яхта, покоящаяся на морском дне, богиня, слепившая свою статую и много бредовых обрывков.
На следующий день начался голод. Я в полной мере испытал его тяжелую руку – он отнимал силы, путал мысли, сковывал волю. Теперь я ни на шаг не отходил от статую – не мог ни физически, ни морально, какая-то сила приковала меня к одному месту и не спускала с поводка. К вечеру выражение лица статуи опять изменилось – она смотрела на меня испытующе и в то же время как-то торжественно. Я еще не знал, что это значит, да и не задумывался об этом, хотелось лишь застыть без движения у подножия статуи, такой любимой и ненавистной и уснуть…
Прошло три голодных дня. Запас воды, заблаговременно созданный, кое-как поддерживал во мне жизнь, но не рассудок. Возникла тупая покорность судьбе, безразличие ко всему, кроме статуи… и голода. Голодные сокращения желудка не утихли со временем, как должно было бы произойти, наоборот, с течением времени они усиливались, сводя меня с ума. Четвертый вечер подходил к концу, костер так же едва-едва тлел неподалеку – я полуосознанно подкидывал туда свежие поленья. К этому времени я уже отчетливо мог слышать Её голос. Богиня разговаривала со мной на каком-то непонятном языке, хотя общий смысл фраз и открывался моему разуму. Трудно передать словами смысл этих речей, вызывавших в моей душе бурю эмоций, начиная от экстатической радости, заканчивая непереносимой душевной болью, зачастую эти чувства действовали одновременно. И сквозь эту густую пелену слов и образов, я отчетливо, словно раскаты грома, расслышал звуки шагов человека. Открыв глаза, я увидел перед собой худого, нескладного человека, с разбитыми очками на носу. Он что-то невнятно лопотал (я не мог понять, да и не хотел), оживленно жестикулировал, пытаясь привлечь мое внимание. Все происходило, словно во сне, рука сама полезла в карман и извлекла оттуда тяжелый револьвер и направила в сторону ночного гостя. Я пришел в себя, когда палец уже выжимал слабину на пистолетном курке, видел, как гримаса ужаса исказила лицо незнакомца… О! Как же хочется есть, подумал я и нажал на курок…
ГЛАВА 4
Мне снова снился сон – Богиня была мною довольна. Мы вместе радовались чему-то, но вскоре она сказала, что пришло время прощаться, что я выполнил свою работу и ей больше не нужен. Такой оборот поверг меня в полное отчаяние, я ползал в ногах у Богини, но она оставалась непреклонна, сказав, что увидимся мы только после моей смерти, когда душа отойдет в ей подвластные пределы – в маленький ад, или чистилище… Потом все затопила вода, и я проснулся.
Не было острова, не было статуи – я находился в больничной палате, на стуле мирно спала медсестра сиделка, проснувшаяся, едва я позвал ее слабым голосом.
Оправился я через несколько дней. Состояние было подавленным. Говорят, что меня подобрали в открытом море местные рыбаки и полуживого доставили в больницу. Лучше бы мне было тогда утонуть! Сидя в кресле в своем кабинете, я все время вспоминаю этот проклятый остров со статуей! Меня тянет туда со страшной силой, но путь туда заказан - эти земли давно ужи обратно в морскую пучину, так глубоко, что никакое водолазное снаряжение не позволит туда спуститься! Я то и дело рисовал перед мысленным взором статую – без сомнений, это она была причиной тектонического сдвига и крушения моей яхты! А когда добилась желаемого, скрылась в своем убежище.
День за днем я не нахожу себе покоя, мне снятся бессвязные бредовые сны. В некоторых я нахожу статую вновь, но тем сильнее разочарование после пробуждения. Жить так больше нет сил! Я помню, что Богиня обещала встречу после моей смерти, что же, так тому и быть – она получит последнюю жертву, которую я могу ей принести. Закончив эти записи, я возьму тот самый револьвер, что был со мной на острове и чудом оставшийся в моем кармане, и выстрелю себе в висок… Только это утолит мою жажду – жажду Божественного Присутствия…