Анастасия Михайловна берёт тетрадь и вновь начинает читать:
-Я очень люблю животных и птиц: собак, кошек, попугаев. Люблю возиться с ними, лечить, кормить, дрессировать. В детстве я подбирал животных, которых бросали люди, оставляли на улице, и приносил их домой. Мама называла меня собачьим доктором. Она говорит, что я должен стать доктором, чтобы лечить людей, и её тоже, потому что всегда болеет. Но я хочу стать ветеринарным врачом, чтобы лечить больных животных, ведь это гораздо труднее: животное не может сказать, что у него болит, а нужно самому понять это и помочь.
-Ну, это, наверное, Гремин! - предполагает Андрей большой. - Только он мог такое написать.
-Да, это действительно Коля Гремин. - подтверждает Настя. И добавляет:
-Интересно что с ним?
-О, это трудный случай, - начинает рассказывать Андрей. - В Ветеринарный институт Николай не поступил, устроился в городскую ветлечебницу. В Армию его не взяли, ведь он единственный сын у матери, которая к тому времени была безнадёжно больна... На следующий год пошёл на какие-то курсы: не-то мед брат, не то ещё что-то такое. Закончил их. На курсах встретил девушку. Верой её по-моему звали... Такая беленькая, носатенькая. Поженились вскоре... Через полгода умерла мать Коли, и его забрали служить... Пока был в Армии, Верочка нашла себе другого... Отслужив положенный срок, Николай вновь вернулся на работу в ветлечебницу... Начал попивать... Я не видал его года три, а когда увидел, то узнал с трудом — так он изменился: передо мной стоял спившийся субъект... Не мог поверить, что можно до такой степени опуститься... Видя моё смущение, Николай сослался на то, что спешит по делам, и ушёл... Останавливать я его не стал.
-Жаль! - вздохнула Анастасия Михайловна. - Ведь Коля был таким добрым мальчиком.
-Он был не добрым — а слабохарактерным, безвольным! - вступил в разговор Михаил. - А это разные вещи. У меня тоже был нелёгкий период: два года назад я задавил человека: он сам выскочил на проезжую часть... Всё произошло так неожиданно, что я ничего не успел сделать. Мужчина погиб... Меня долго таскали. Я не работал. Начал изрядно прикладываться к бутылке... И тогда моя Надежда собрала совет: пригласила родителей, моих братьев...
Был большой разговор. В конце она твёрдо сказала, что, если я не брошу пить — она уйдёт от меня. Заберёт дочек близняшек: Тину и Нину, и уйдёт. Характер у моей Нины, что кремень: если сказала, то обязательно выполнит... Подумал, подумал, и решил, что пьянка не стоит того, чтобы лишаться из-за неё семьи, моих дорогих девочек...
Пить бросил совершенно... Нет, конечно, в хорошей компании, при хорошей закуске, когда не за рулём, выпью рюмку-другую, но не больше. Всё утряслось. Живём мы хорошо... А в сочинении я писал, что с детства мечтаю стать шофёров. Писал, что с моими знаниями не смогу стать ни архитектором, ни инженером, ни врачом, потому что всегда учился без особого желания... Работу свою люблю, пассажиры всегда довольны.
-Ну, что же, Миша, - говорит Анастасия Михайловна, отыскивая его тетрадь и подавая ему, - и твоя мечта исполнилась. Очень за тебя рада. Все знают, что не место красит человека, а наоборот. Не важно кем мы работаем: важно то, что мы любим своё дело, относимся к нему с душой, стремимся сделать лучше, приносим пользу и себе и окружающим. А у тебя это всегда получалось хорошо... Спасибо.
-Да, - подтверждает Виктор, - Михаил всегда прочно стоял на ногах. Ещё в школе твёрдо знал чего хочет, в отличие от нас. Без всяких там колебаний и шатаний!
-Когда человек поставил перед собой цель, к чему колебания и шатания?- удивился Михаил, так серьёзно, что все заулыбались.
-А и вправду? - смеётся Виктор. - К чему?! Вот я мечтал стать лётчиком, а стал телевизионщиком. Кто бы мог подумать?!.. В лётное не попал по состоянию здоровья, а для другого готов не был. Перебрал с десяток профессий — всё не по мне. Был и строителем, и водителем, работал на заводе, даже в предпринимательство сунулся, но никак не мог найти дело по душе...
На телевидение попал случайно и увлёкся. Учился заочно и работал... Долго не женился: всё искал похожую на Женечку... Все, наверное, помнят мою школьную влюблённость?
-Ещё бы! - вступает Андрей большой. - То была не просто влюблённость, а большая любовь.
-Жаль только — безответная, - продолжает Виктор. - Никак не мог забыть, хотя прекрасно понимал, что моя любовь ей совсем не нужна... Когда встретил Викторию, был сражён наповал её внешним сходством с Евгенией: почти одно лицо, этакий двойник... В хорошем смысле слова... Через год поженились. Сейчас растим сына.
-А как же наша Женечка Огарёва? - интересуется Анастасия Михайловна, подавая тетрадь Виктору.
-Как мне известно: Евгения Глебовна закончила журналистский факультет МГУ, работает в какой-то центральной газете, живёт в Москве. Выходила замуж. Развелась. Имеет дочь... Поприсутствовать на нашей встрече не смогла по причине длительной командировки куда-то в места очень неблизкие... Заграничные. Зато прислала телеграмму... Поздравительную. Сейчас прочту... Наша классная мама, поздравляю с днём рождения. Желаю! Здоровья, долгих лет, счастья. Целую. Евгения.
-Спасибо, что не забыла, - благодарит учительница, принимая из рук Виктора телеграмму, и отыскав тетрадь Евгении, собирается отложить её в сторону.
-Может быть, прочтёте нам , о чём мечтала самая умненькая и примерная девочка нашего класса? - просит Виктор.
-Прочесть? - спрашивает Настя, обращаясь к остальным.
-Давайте послушаем, - подтверждает Мария.
-«Я очень люблю литературу, люблю читать книги. В них нахожу много интересного, открывая с каждым новым произведением иной мир чувств, мыслей, настроений. Начиная новое произведение, я прежде всего обращаю внимание на построение диалогов, правильность и чёткость фраз, красоту изложенных в них мыслей, яркость и духовность чувств и образов.
После окончания школы, скорее всего, я поступлю на филологический факультет, чтобы получить возможность приобщиться к ценностям не только русской, но и зарубежной литературы, поэтому стараюсь также дополнительно овладеть в полной мере английским и немецким языками».
-Мечты, очень близкие к действительности, - констатирует Андрей младший. - хотя и несколько витиевато.
Сразу несколько пар глаз устремляют свои взоры на Андрея, а Виктор, улыбаясь с подвохом говорит:
-Ну, что же, брат Андрюха, выкладывай ты, как на духу, свои заветные мечтания, чтобы не читать твои каракули, ибо, я знаю, ты и сам свой почерк не всегда можешь разобрать.
-В школе писал лучше! - протестует Леман. - Это в институте его совсем испортил: всё конспекты строчил, как добросовестный студент... Да ну их — эти мечты! Расскажу ка я вам лучше, что со мной за эти годы свершилось... Отслужил. Закончил Политех. Работал... Перестройка показала, что инженеры нашей стране не нужны — подался в предприниматели: мотался с баулами и сумками, как и многие другие... Было всякое. Даже, чуть не погиб во время одного ограбления... Ничего — пронесло... Стало получаться. Сейчас руковожу фирмой. Связи по всему миру. Везде бываю. До сих пор не женат. Видимо, однолюб.
-Прочитать сочинение? - интересуется Анастасия Михайловна.
-Как хотите, - без особого энтузиазма отвечает Леман.
-«Пока не решил — кем стану, - читает Настя. - Мне интересны многие вещи: люблю путешествия, машины — не только гонять на них, но и разбирать, ремонтировать, делать что-то своими руками. Люблю рисовать, играть на гитаре. Люблю изучать звёздное небо, интересуюсь астрономией: меня привлекают дальние миры, галактики, туманности, звёзды... Отец настаивает, чтобы я шёл по его стопам: поступал в Политехнический на факультет энергетики и высоковольтных линий, что я, наверное, и сделаю... Поступать всё-равно куда-нибудь придётся».
Андрей принимает тетрадь и рук учительницы и просит:
-Прочтите, пожалуйста сочинение Тани.
Анастасия Михайловна берёт стопочку, отложенную в сторону, находит тетрадь Берестеневой и открывает её.
-Мне очень трудно выбрать что-то одно из того огромного количества профессий, нас окружающих. Временами я представляю себя врачом в белоснежном халате, спасающим человеческую жизнь от коварной болезни, временами — актрисой, играющей самую выдающуюся, самую проникновенную роль. То я геолог, идущий по тайге, по буреломам, переходящий маленькие речушки, пороги, в поисках полезных ископаемых; то поэтесса, написавшая самые талантливые, интересные стихи; то художник, раскрывший никем ещё нетронутый пласт живописи, открывший свою манеру письма; то — музыкант, воплотивший самые сокровенные мечты, чаяния, мысли, чувства в чудесную, добрую, душевную музыку, то я... Ах, сколько в мире интересного! Ну, как можно выбрать что-то одно, когда привлекает и то, и то, и то?!
-Мечтательница Таня. Она всё-таки была вынуждена выбрать одно: медицину! - подхватывает Андрей и продолжает дальше:
-Закончила Медицинский. Уехала работать в Душанбе... Как я её не уговаривал остаться здесь... Она сказала тогда, что выбрала единственно верную возможность помогать людям... Не уговорил. Уехала... Хотел поехать следом. Но сразу не смог: болел отец, дома были большие неприятности... А через два года Таня вышла замуж за военного хирурга... Чуть с ума не сошёл от этой новости... Пытался забыть её... Убежать от себя... Не смог... Не отвечал на письма — не читая жёг. Дурак! Был так зол... На неё, на себя... Она бросила писать... Вот тогда и испугался! Впервые в жизни — испугался. Что не увижу больше никогда... Не услышу её голоса, её стихов... Написал сразу два письма. Нагородил такого! Вскоре пришёл от Тани ответ: она писала, что я для неё самый лучший, самый верный друг, которого она никогда не забудет... Но она замужем, и поэтому не должна, не имеет права получать такие письма... Вобщем, делай вывод Андрюха: либо дружба, либо...
Ещё она прислала мне несколько своих стихов... Я правда всё не помню, но вот это...
Удар судьбы возможно ль избежать?
Она слепа, иль видит очень остро?
Я пробую... Но от себя не убежать.
И разрушаю всё, но остаётся остов.
И, обрастая плотью вновь и вновь,
Судьба моя так зло, увы, смеётся:
Ушла мечта, ушла опять любовь.
Что ж в мире этом остаётся?..
Удар судьбы возможно ль избежать?
Она слепа, иль сами мы так слепы?
Всё, что посеял, вынужден пожать:
Иль сад цветущий, или горький пепел...
-Грустное стихотворение. - подаёт голос Маша. - Стихи, как и глаза — зеркало души. А душа её плакала — это ясно, как божий день...
В комнате воцаряется молчание, становиться слышно, как какое-то маленькое существо бьётся в окно. Все сразу поворачивают голову на звук.
-Это муха, - уверяет друзей Мария. - Всего лишь муха.
-Кто у нас дальше?! - подаёт голос Елена, почти всё это время молчавшая.
-Елена Осипова.
-В девичестве. Теперь — Викентьева, - представляется Лена. - Викентьева Елена Павловна — прошу любить и жаловать!
-Так кем же Вы стали теперь, Елена Павловна? Как однофамилец, имею право поинтересоваться? - улыбается Андрей большой.- Насколько мне помнится, хотели стать великой актрисой?
-Хотела — не спорю! Была такая мечта, но... Вышла замуж за майора Викентьева Аркадия Петровича... Потом были: Германия, Польша, Болгария... При таких передислокациях о карьере актрисы мечтать сложно... Сами понимаете. Теперь мы в Москве. Мой Аркадий Петрович преподаёт в Военной Академии. Сейчас в звании полковника... Я искусствовед... Простенько, но со вкусом...Сочинение прочесть?
-К чему? - вступает Мария. - Кому интересны несбывшиеся мечты?!
-Нам интересны, - говорит Клава, дёргая Марию за рукав.
-Не стоит! - парирует Елена.
-Ну, как желаете, - говорит Анастасия Михайловна, подавая её тетрадь.
-Оставьте её себе, - просит та, делая отталкивающий жест рукой.
Настя откладывает тетрадь в сторонку и поднимает новую:
-Бражникова Клава.
-Клавдия Угарова — по мужу, - поправляет Клава.- Я домохозяйка. Да-да, домохозяйка. И у меня трое детей. Замуж вышла рано: через год после окончания школы. И не жалею! Семья у меня хорошая, дружная. Мои мальчики во всём мне помогают. Муж работает главным механиком в Автопарке №3. У нас свой дом, машина... А сочинение читать не надо: я писала не то, что думала: боялась, что не поймут, осудят, поэтому и написала, что хочу быть инженером... Чтобы выглядеть, как все... Моё призвание: мать, хозяйка, хранительница очага — это я знаю точно.
-Что же — не каждому дано, - произносит Елена, едва скрывая усмешку.
-Может быть, Елена Прекрасная, тебе с твоими амбициями, это кажется мелким, - реагирует на высказывание Клава, - но я тебе не завидую. Скоро состаришься: красота твоя увянет, а рядом — ни детей, ни любимого человека, только комнатный пёсик, которого ты зовёшь сыночком...
-Ну это уж слишком! - взрывается Елена. - Кто бы осуждал меня, но только не ты!
-А я тебя и не осуждаю, Лена, - просто, без тени злости и раздражения отвечает Клава, - только жалею.
Лена хочет что-то сказать, изменившись в лице, но Анастасия Михайловна опережает её:
-У нас осталось ещё три тетради: Строева Светлана, Трифонова Валентина и Черусов Александр.
-Насколько я знаю, - вступает в разговор Маша, - Светлана дважды выходила замуж, оба раза меняла фамилию. Сейчас снова замужем. Живёт с очередным мужем, кажется, где-то под Иркутском. Работает в торговле, У неё сын от первого брака... Я видела её прошлым летом, когда она приезжала в отпуск к родителям. Вот всё, что мне известно о Светлане... В сочинении она, скорее всего писала, что хочет стать известной певицей... Сами знаете: голос у неё действительно редкий. Но для этого нужно было учиться, а Света этого делать никогда не любила... Так что теперь поёт только во время застолий. И, как я поняла, в последнее время она очень полюбила застолья.
-Наш поэт песенный, а точнее: бард Черусов Александр — стал знаменитостью, - продолжает Мария. - Где только не побывал со своими песнями! Всё ближнее и дальнее зарубежье проехал. Сейчас опять где-то путешествует «с песней по свету». Женился года два назад. Жена — лет на десять моложе. Недавно родилась дочь...
-Ну, что, Маша? Ты последняя осталась, - напоминает Клава. - Твоя очередь исповедоваться.
-Что ж сказать то?.. Жизнь моя не удалась... Не стану приукрашивать, как некоторые...
-Давай без намёков! - перебивает Елена. - говори о себе, пожалуйста, не кивай на других.
-Я и говорю о себе, - продолжает Мария. - Мечта моя не исполнилась: хотела стать врачом. Два года подряд поступала в медицинский на педиатрический факультет — не поступила. Затем пошла на мед курсы: проучилась год и поняла, что не смогу работать в больнице: не моё это, не для меня...
Пошла на завод. Уже 12 лет работаю. Четвёртый год — начальник цеха... Не замужем. Вы же знаете, что я была влюблена в Вадима, но он на меня не обращал никакого внимания... Пока не был женат, ещё надеялась, что смогу найти дорогу к его сердцу... Когда женился, первое время вообще смотреть на мужчин не могла... Теперь уже поздно: тридцать два года...
-Ну, что ты, Мария, прибедняешься?! - балагурит Виктор. - Ты у нас дама — хоть куда! Стоит только поманить пальчиком — столько кавалеров набежит! Я же помню, с полгода назад мы снимали передачу на вашем заводе, как ты нас принимала... Этакая, сильная, уверенная в себе руководительница... Ты вполне бы могла руководить не цехом, а целым заводом — это я тебе говорю: Шафранников. Тогда ты очень понравилась нашему главному оператору Толику Фирсову. Он всё восклицал: - «Какая женщина! Какая женщина!»... Хотел с тобой познакомиться...
-А мы с ним знакомы, - перебивает его Маша. - даже более того: мы с ним встречаемся. Уже два года... Но жениться на мне он не собирается: ему и так хорошо.
-Вот гад! - возмущается Виктор. - Хоть бы словом обмолвился! А ведь я сказал ему тогда, что ты моя одноклассница, что ты классная женщина... В смысле: человек...
-Поэтому, наверное, ничего тебе и не сказал, чтобы ты «на мозги не капал». Очень ненадёжный человек, этот твой Толик: обман на каждом шагу... Я даже не уверена в том, что у него нет ни жены, ни любовницы...
-Жены у Толика, действительно, нет, а любовницы?... Знаешь, Маша, кто слишком много говорит о своих похождениях, тот зачастую на самом деле — совсем не такой! Мы уже шесть лет работаем вместе, и я уверен в том, что у него нет никого... А о тебе он даже словом не обмолвился! Вот тебе и болтун... Это что-то да значит?!
-Ничего это не значит! - безнадёжно машет рукой Мария.
-А мне кажется, Маша, что всё у вас ещё получиться, - рассудительно сообщает Клава.
-С чего это ты взяла? - скептизирует Мария.
-Знаешь, подружка, я чувствую это вот тут — где-то глубоко, глубоко, - говорит Клава, прижимая руку к груди, - в душе. А меня предчувствия никогда не обманывают.
-Ну, вот, опять в мистику ударилась! - иронизирует Елена. - Эта черта у тебя ещё со школьных времён осталась!
-Елена Прекрасная, - обращается к ней Маша, - почему ты такая злая? Ведь, кажется, ничем Бог не обидел: ни умом, ни красотой, ни достатком... Откуда эта злость, эта ядовитость?
-Маша, да присмотрись ты к ней повнимательней! - просит Клава, - У неё на лице написано, что она ужасно несчастная, ведь то, что выставлено на всеобщее обозрение: красота, манеры, ужимки и прыжки, увы, счастья — не добавляют...
Когда пуста душа, и мысли все вразброд...
Увы, чудес на свете не бывает:
Кичишься очень ты, но знаю наперёд,
Что сердце- плачет и страдает... -
Эти строчки, написанные нашей Таней не о тебе, но очень тебе подходят.
-Откуда ты их знаешь? - вскидывается Андрей Леман.
-А мы с Таней долго переписывались, - отвечает Клава. Мне она всегда нравилась. В школьные годы я старалась быть похожей на неё. Сказать честно: никогда не отличалась выдающимся умом и сообразительностью: приехала из глухой деревни, и мне было трудно тягаться с такими девочками, как Елена Прекрасная, Мария Медичи, Танечка Берестенева... На их фоне я всегда выглядела этакой серенькой мышкой...
Ужасно комплексовала, робела. Но Таня меня взяла под своё покровительство: здорово поддерживала, помогала понять, что внешность — это только оболочка, и она не главное... Главное — это то, что у тебя внутри: доброта, понимание, нежность, сострадание...
Холодная красота никого не греет, а самая заурядная внешность, рассвеченная изнутри светом добра, теплом, вниманием, может сделать счастливым любого человека... Это я поняла благодаря Тани, и перестала бояться, перестала прятаться, как улитка в раковину. Почувствовала себя человеком.
-Ты права, Клава, - поддержала её Анастасия Михайловна, - холод и равнодушие не греют — отталкивают, делая несчастными не только окружающих, но и обладателя этих качеств, и счастья не приносят.
Произнося эти слова Настя имеет в виду прежде всего себя, но они ударяют по самолюбию Елены: из её глаз начинают капать слёзы, и она, всхлипывая, уходит на кухню, прижимая к глазам платочек, чтобы не расплакаться на виду у всей честной компании.
Настя делает останавливающий жест, пресекая тем самым попытки пойти за женщиной и говорит:
-Я сама поговорю с ней. Вы пока тут сами побеседуйте.
На кухне плачет Елена, размазывая макияж по щекам.
-Ну, что ты, Леночка, так расстроилась? - успокаивает её старая учительница. - Ведь ничего, собственно, не произошло?
-Произошло, Анастасия Михайловна, произошло, - сквозь слёзы, произносит Елена. - Аркадий оставил меня ради молоденькой вертихвостки — своей ученицы... Мы прожили тринадцать лет... Я моталась за ним по всему миру... Отказалась от карьеры актрисы, целиком посвятила жизнь ему... Готовила, стирала, убирала, создавала уют и настроение... Даже ребёночка побоялась родить, чтобы не ущемить в чём-то мужа, не осложнить его карьеру... И в результате — пшик...
-Я знаю: они — Лена делает жест в сторону комнаты, - считают меня бессердечной, самовлюблённой эгоисткой... Но это не так, Анастасия Михайловна!... Возможно раньше, в школе во мне и проглядывало что-то такое, но прошедшие пятнадцать лет многому научили меня... Я изменилась!... А они...
-Эх, Лена, Лена, разве ты не видишь, что они делают это не со зла, не от зависти, как ты думала раньше, в школе. Они любят тебя, как и каждого из вас, ведь все вы — неотъемлемая и самая дорогая часть воспоминаний о детстве, юности, о самом счастливом времени жизни.
Елена перестаёт плакать, прислушиваясь к словам учительницы, а та продолжает:
-А подтрунивают они по привычке, ведь новую они тебя ещё не знают: они помнят ту Елену Прекрасную — гордую, недоступную, ядовито-язвительную. Они принимали твою гордость за спесь, а ты не посчитала нужным объяснить им, что они заблуждаются.
-Вы слишком добры, Анастасия Михайловна, - убитым голосом отвечает Лена, - боюсь, что гордыни во мне было гораздо больше, чем гордости...
-Может быть, - соглашается Настя, - но, надеюсь, что это всё в прошлом.
-И я надеюсь, - сквозь слёзы произносит Елена Прекрасная.
-Я пойду к ребятам, - говорит учительница, - а ты приводи себя в порядок и выходи в комнату... не обижайся на них, Лена, ведь эта обида на себя саму. Ты же понимаешь, что она бессмысленна.
-Да, конечно...
Настя возвращается в комнату, где в это время идёт жаркая дискуссия по поводу происходящего в стране.
-Спорить вы мастера, мои дорогие, - говорит учительница. - Ну да, ну да: в споре рождается истина... Но ваша позиция мне не ясна... Получается виноваты кто угодно: правительство, дядя Сэм, начальник, тёща... Но ведь правительство выбирали мы, и дядя Сэм не сам залез нам на шею, начальник не платит нам зарплату — потому что мы молчим, лишь слабо возмущаясь на кухне, а тёща? Ну, не последняя же она инстанция?!
-Как вы лихо со всеми рассчитались! - смеётся Андрей Леман. - Я им доказываю то же самое, а они опять своё: обвиняют всех и вся, кроме себя... Вот тут я прихватил ещё одно стихотворение Тани, которое очень подходит к нашему спору... Наизусть его не помню, поэтому прочту по бумажке... Называется: «Дорога зла».
Глупо всё как и убого:
Нет гарантий и у Бога:
Много нас, а он — один,
И к тому же невидим...
...
Переделки, перестройки,
Жизней наших перекройки...
Мы стоим пред алтарём,
И беда стучит к нам в дом.
Виноваты мы, конечно:
Жили глупо и беспечно,
Руша церкви и кресты,
В прошлое сожгли мосты,
Ум и честь не пощадили-
Прошлое своё - забыли.
И, не помнящий родства,
Встал над Русью неспроста.
Вот она, дорога зла,
Это всё и принесла...
…
Быдлом быть не надоело,
И слоняться так, без дела?
Уж давно мы на краю:
Потеряли честь свою,
Стали нищи, стали голы
И бездомны, как монголы,
Отупели и спились...
Разве это, братья, жизнь?
Кто хитрей — тот за границей
Проживает в их столицах.
Кто наглей — ворует тут.
Остальным — гроши за труд.
Кто «умней» — тот сыт и пьян,
А «глупцу» -пырей, бурьян.
Хитрым - тачки, заграница,
Добрым — фига и больница...
Боже, как теперь нам быть?!
Как же дальше будем жить?
Груз тяжёлый на плечах,
Ярость дикая в речах,
Правда в луже при свечах...
Совесть — хуже палача.
Вот она: дорога зла...
Выслушав стихи, заговорили все сразу и о совести, и о воровстве, загранице, зле и добре, сыре, что в мышеловке. Настя смотрела на бывших своих учеников и улыбалась.
-Как же я рада всех вас видеть, - сказала она негромко.
И разговоры сразу же смолкли. Шесть пар глаз устремились на неё, концентрируя своё внимание.
-Очень рада вас видеть, мои дорогие, - повторила Настя. - Я очень вам благодарна... Сегодняшняя встреча для меня настоящий праздник... Последнее время такие праздники судьба дарит мне нечасто...
Было заметно, что старая учительница очень волнуется, произнося эти слова. Волнение передаётся и всем присутствующим, поэтому на некоторое время в комнате воцаряется полная тишина. На робкое: - «Хм!», поворачивают головы все. Это Андрей Викентьев собирается что-то сказать:
-Дорогая Анастасия Михайловна! Это мы должны быть благодарны Вам за всё: за Вашу любовь к нам, уважение наших человеческих достоинств. В то время, когда все считали нас неразумными дитятями, вы относились к нам, как к взрослым людям, способным отвечать за свои поступки... И знаете, Анастасия Михайловна, такие вот встречи, общения, дают силы, вселяют надежду, уверенность, что ты сможешь всё, что тебе всё по плечу: любые трудности, проблемы... Поверьте, дорогая наша классная мама, эти встречи для нас самих не меньшие праздники — отдохновения души... Жаль, что они так редки...
-Ну, сказал! - восхитился Виктор. - Даже я бы так не смог выразить! Молодец!
Вся честная компания заулыбалась, заговорила, засобиралась по домам, понимая, что старой учительнице нужно прийти в себя от такой чрезмерной нагрузки на психику. Своих бывших учеников Настя провожала со слезами на глазах, расчувствовавшись, как институтка. Да и ребятки её тоже были взволнованы.
Настя проводила их во двор и помахав во след, всё смотрела и смотрела, как они удаляются от дома, словно прощалась с ними, боялась, что не увидит их больше... Почему? Она и сама не знала: может предчувствие, может — трезвая оценка своих возможностей.
-«Пятнадцать лет до следующей вот такой же встречи? - думала она. - Хватит ли здоровья и сил дождаться?»...
Продолжение:
http://proza.ru/2009/03/04/837