Центральноазиатская интеграция

ЭТАПЫ, ПУТИ И ПРОБЛЕМЫ
-----------------------
Материал был написан 15 июля 2003 года для одного из научных изданий, однако был снят с печати по распоряжению цензуры.

1. СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ ГОСУДАРСТВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

После распада СССР, новые независимые государства (далее - ННГ) стали формировать собственные концепции социально-экономического развития. Однако, имея общие черты, республики Средней Азии практически одинаково подошли к определению курса реформирования своих хозяйственных систем. Среди экспертов существовало несколько мнений по поводу выбора стратегии национального развития. В то время историей предлагалось несколько путей, которые можно было бы обобщить в три типа: "аграрный", "индустриальный" и "сырьевой".

Таблица № 1. Какие элементы в большей степени определяют специфику национальной модели, по опросу экспертов в 1998 году, в %
Фактор\ Ответ\
Политическое устройство государства\ 7\
Религия, конфессиональные ориентиры населения\ 4\
Моно-, многонациональный состав населения\ 3\
Природные богатства страны, стратегические запасы\ 20\
Геоэкономическое и геополитическое расположение страны\ 14\
Наличие коммуникаций\ 13\
Способ производства и развитость негосударственного сектора\ 21\
Культура, быт, традиции народа\ 14\
Участие в интеграционных процессах, межрегиональное сотрудничество\ 3\
Участие международных организаций в развитии страны (МВФ, ЕБРР, ФАО и др.)\ 1\

Чем характеризовался аграрный путь? Сторонники этой концепции уверяли, что Центральная Азии (далее - ЦА) должна была утвердиться в мировой хозяйственной системе как сельскохозяйственный регион. Данный тезис основывался на том, что аграрный сектор составлял значительную долю в экономике ННГ. Например, в Узбекистане сельское и лесное хозяйство в 1990 году производило 43,9% национального дохода, в Туркменистане - 48,0%, Кыргызстане - 43,2%, Казахстане - 41,9%, Таджикистане - 36,8%. Кроме того, в этот же период в Узбекистане в сельском и лесном хозяйстве (включая личное подсобное хозяйство) было занято 39% населения республики, в Туркменистане - 42%, Кыргызстане - 33%, Казахстане - 23%, Таджикистане - 43%.

Становлению аграрной модели способствовали природно-климатические и географические условия. Ведь именно здесь производилось свыше 90% хлопкового волокна в СНГ, 90% каракуля более 40% шерсти, 70% бахчевых культур. Развивая аграрный сектор экономики, ННГ ЦА смогут обеспечить себя не только продуктами питания, но и экспортировать.

Противники этой концепции заявляли, что ориентация экономики только сельское хозяйство ЦА приведет к технической отсталости региона и усиления проблемы трудообеспечения. Ведь в современном сельскохозяйственном производстве, как показывает мировой опыт, занято от 3 до 10% занятого населения. А при избытке трудового потенциала в ЦА это может привести к серьезным социальным проблемам. Еще при Союзе здесь отмечалась скрытая форма использования сверхнормативных единиц. Например, в Узбекистане в конце 80-х годов при наличии 1,5 млн. рабочих мест в колхозах и совхозах работало более 2 млн. человек. По оценкам специалистов, в начале 90-х годов в Узбекистане 23% трудоспособного населения не было занято в общественном производстве, в Туркменистане - более 17%. Если производительность труда и далее росло хотя бы прежними темпами, то к 2000 году не занятыми в народном хозяйстве, по прогнозам, оказалось около 35% трудоспособного населения ЦА.

Таблица № 2. Одобряете ли вы выбранный курс социально-экономического развития своей страны, по опросу независимых экспертов, в %
Страна\ Одобряю\ Не одобряю\ Нет ответа\ *Коэффициент эффективности модели\
Российская Федерация\ 20\ 72\ 8\ 1\
Республика Казахстан\ 46\ 12\ 42\ 2\
Кыргызская Республика\ 34\ 30\ 36\ 1\
Грузия\ 41\ 40\ 19\ 1\
Литовская Республика\ 64\ 29\ 7\ 3\
Республика Узбекистан\ 54\ 25\ 21\ 2\
Туркменистан\ 22\ 48\ 30\ 1
*1 - Низкая эффективность, 2 – Средняя, 3 – Высокая эффективность

Сторонники "сырьевой направленности" считали, что кладовые запасы полезных ископаемых Центрально-азиатского региона достаточно велики, чтобы ННГ избежали участи "бананового рая". Их положения основываются на том, что по добыче и запасам газа, нефти, золота, редких и цветных металлов, мирабилита, йода, серы, брома, строительных материалов и т.п. на душу населения регион занимает значительное место в СНГ. Именно здесь было сосредоточено все общесоюзное производство ртути в концентратах, ванадиоалюминиевой лигатуры, металлургического бария, половина металлических ванадия, рения и сурьмы. Центрально-азиатские государства остались монополистами в поставках продукции цветной металлургии (меди, цинка, свинца, вольфрама, молибдена). Один только Узбекистан является крупнейшим производителем золота, занимая 7-е место в мире, 2-е по количеству в СНГ (после России) и 1-е на душу населения. Туркменистан по производству природного газа занимает 3-е место в мире после России и США и 1-е - на душу населения.

Вышеуказанные положения позволяли экспертам считать, что только за счет экспорта сырья Центрально-азиатские страны способны были подобно странам Ближнего Востока обеспечить себе приток валюты, занять достойную нишу в мировом распределении труда. Противники этой концепции не соглашались с таким положением, утверждая, что конечная переработка сырья осуществляется за пределами этих государств, а экспортная разница в денежном выражении между сырьем и конечной продукцией доходит, по различным экспертным оценкам, от 1:30 до 1:50. Кроме того, запасы полезных ископаемых исчерпаем, и в перспективы страны, развивающие только инфраструктуру экспорта сырья, не имеют будущего.

Исторический опыт показал, что сырьевая направленность Центрально-азиатских государств породила однобокую и гипертрофированную экономику, превратила их в придаток промышленно развитых стран. Входя в состав СССР, сырьевые республики поставляли продукцию, которая в дальнейшем перерабатывалась в европейских частях страны. Взамен покупалась готовая продукция из собственного сырья по ценам в 6-12 раз выше. Из союзного бюджета республики среднеазиатского региона получали сначала в виде дотаций, а затем субвенций миллиарды рублей, создавая иллюзию этих республик как балласта, или "подбрюшья России". Между тем, даже в то время при необоснованно низких ценах на сырье и топливо (в сравнении с мировыми) дифференциация уровней экономического развития бывших союзных республик не являлась объективной. Например, показатель производства СОП на душу населения в действующих ценах в 1990 году в Эстонии был в 2,5 раза выше, чем в Туркменистане, однако при пересчете на мировые цены данный показатель показывает иное соотношение - 1:3.

Эксперты третьей концепции строили свои доводы на позитивном ускорении индустриализации и урбанизации. Здесь тактика в достижении цели разделилась. Так одни считали, что необходимо создавать крупные индустриальные комплексы, учитывая богатейшие сырьевые запасы. Однако данные эксперты не учитывали того факта, что уже история доказала бесперспективность подобных проектов. Крупные предприятия были трудноуправляемы и маломобильны. А современная индустрия более капиталоемкая, чем трудоемка. Гиганты не смогут приостановить бурный рост безработицы, к тому же учитывая недостаточную квалификацию местных кадров. Конечно, крупная индустрия имеет место в прагматичной экономической жизни, если строится на реальных рыночных фундаментах. Например, транснациональные объединения способны кооперировать как крупные, так и средние и мелкие предприятия в единый слаженный механизм. По таком шагу пошли ННГ, создавая в рамках Единого экономического пространства (ЕЭП) ЦА промышленно-финансовые группы (в частности, был сформирована узбекско-казахско-кыргызская транснациональная компания "Центразэлектрон").

Другие специалисты предлагали развивать, главным образом, трудоемкие и технически и технологически несложные производства в районах с большой плотностью населения, в основном, в сельской местности. Основной упор предлагалось сделать на развитии малого и среднего бизнеса в области агропромышленного комплекса и строительной индустрии, социальной сферы и на производстве товаров повседневного спроса.

И, наконец, третья группа экспертов концепции индустриального пути, основываясь на опыте новых индустриальных стран Юго-Восточной Азии, считали, что базой для национального развития должны стать предприятия, занятые в сфере высоких технологий, реализации новейших достижений научно-технического прогресса. Необходимо отметить, что из трех направлений формирования модели социально-экономического развития ННГ наиболее приемлемым стали аграрный и промышленный, однако, рассматриваемых в комплексе.

Как видно из этого, формирование национальных концепций социально-экономического развития Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана предопределило особенность Центрально-азиатской интеграции.

Таблица № 3. Какая социально-экономическая модель проявила себя как эффективная и возможно ли использование ее в условиях Узбекистана, по мнению частных экспертов, в %
Национальная социально-экономическая модель развития\ Высокий результат\ Низкий результат\ Нет ответа\ Приемлема ли модель или ее принципы для Узбекистана?\
Да\ Нет\ Нет ответа\
Китайская (континентальный)\ 85\ 13\ 2\ 41\ 36\ 23\
Китайская (Гонконг)\ 92\ 1\ 7\ 52\ 24\ 24\
Шведская\ 67\ 3\ 30\ 47\ 20\ 33\
Казахстанская\ 25\ 47\ 28\ 13\ 44\ 43\
Российская\ 22\ 64\ 14\ 10\ 31\ 59\
Американская\ 63\ 27\ 10\ 32\ 61\ 7\
Южно-корейская \ 62\ 38\ 0\ 47\ 31\ 22\
Турецкая\ 33\ 39\ 28\ 22\ 46\ 32\
Чилийская\ 72\ 12\ 16\ 50\ 50\ 0\
Германская\ 70\ 3\ 27\ 39\ 21\ 40\
Иранская\ 41\ 53\ 6\ 16\ 76\ 8\
Японская\ 90\ 3\ 7\ 56\ 23\ 21\
Узбекская\ 43\ 25\ 32\ -\ -\ -\

Между тем, по мнению некоторых экспертов, интеграция вышеуказанных государств предопределено некоторыми объективными обстоятельствами, которые выражены в понимании как политическое и экономическое выживание в новых условиях и в мировой хозяйственной и общественно-политической системе. Так, эксперт С.Солодовник считает, что “в регионе налицо основные предпосылки реальной общности, которая складывается на базе геополитических, геостратегических, экономических, социальных, демографических, цивилизационных, конфессиональных, государственно-политических и этнических критериев” . И он же задается вопросом: “будет ли формирующуюся региональная система межгосударственных отношений тяготеть к развитию по интеграционному сценарию типа ЕС и АСЕАН или главной ее доминантой станет конфронтация и борьба друг с другом в результате взаимозависимости негативного типа, подобно Южной Азии и Ближнему Востоку”.

С этим нельзя не согласиться. Ведь после распада СССР Центральная Азия потеряла геостратегическое положение в мире. Все ННГ находятся не в столь удобном расположении для внешней торговли: нет прямых выходов к открытым морям, неразвитая система коммуникаций. И хотя здесь тысячелетиями пролегал Великий Шелковый путь, однако в настоящее время сложно возродить ее геоэкономические возможности, которые позволили бы региону поднять на новый уровень статус государств ЦА. Более того, ННГ в больше степени зависят от стабильности близлежащих стран, в частности, Афганистана, Пакистана, Индии, Ирана. Ведь только баланс политических сил позолит бесперебойно функционировать транспортным линиям и осуществлять торговые потоки в Юго-Восточную Азию и Европу.

Кроме того, ЦА находится к сфере третьестепенных интересов ведущих мировых держав – США, Германии, Японии, Франции. Наибольший интерес представляют только Россия, Китай, Иран, Пакистан, Турция, то есть страны, которые в экономическом смысле недалеко сами ушли вперед и имеют статус развивающихся. Имеющиеся запасы сырья, несмотря на их потенциальные разработки, не играют существенной роли на мировых биржах, как, например, нефти Персидского залива или цветные металлы Южной Африки. Поэтому острого соперничества здесь не может быть, хотя регион имеет шансы стать ареной “малых экономических войн” между некоторыми развитыми странами.
Военный потенциал ННГ ЦА также не способен нести угрозу мировому сообществу. Потерянный статус ядерного государства Казахстан навряд ли захочет вернуть, ведь обладать такого рода оружием и поддерживать ее боеготовность у страны нет ни финансовых, ни технических возможностей. Стоит упомянуть уже сейчас имеющиеся проблемы по космодрому Байконур и Семипалатинскому ядерному полигону, которые больше наносят экологического вреда, чем обеспечивают прогресс республике.

К тому же принятые военные доктрины государствами ЦА отмечены оборонительным характером и не имеют агрессивных намерений по отношению к каким-либо странам или регионам.
Эксперты также считают, что в экономическом смысле регион обречен оставаться периферией мирового хозяйства. Между тем, Казахстан и Узбекистан прикладывают все усилия, чтобы превратиться в “центрально-азиатских тигров”, как это смогли сделать страны Юго-Восточной Азии. Если стратегические замыслы этих стран будут достигнуты в ближайшие десятилетия, то уже в двадцать первом веке ЦА может превратиться в район, с которым будут считаться многие державы и региональные лидеры. Вероятно, что тогда интересы “новых тигров” будут уже учитываться в программах экономической и политической экспансии этих держав.

Таблица № 4. Оценка независимых экспертов эффективности сотрудничества Узбекистана с другими странами в различных областях и сферах, в %
№№\ Области и сферы\ В рамках СНГ\ В рамках Центральной Азии\
1.\ Торговля товарами и оказание платных услуг\ 35\ 39\
2.\ Торговля лицензиями, патентами, рационализаторскими предложениями\ 2\ 1\
3.\ Производственная кооперация\ 31\ 10\
4.\ Коммуникаций (связь, транспорт, энергетика)\ 13\ 20\
5.\ Финансово-кредитные операции\ 8\ 5\
6.\ Использование территории как транзитной зоны\ 5\ 10\
7.\ Культурно-духовные связи\ 1\ 6\
8.\ Религиозная интеграция\ 1\ 5\
9.\ Социальные и правовые вопросы\ 3\ 4\
10\. Военно-политическое сотрудничество\ 1\ 0\

2. ФАКТОРЫ ИНТЕГРАЦИИ И ДЕЗИНТЕГРАЦИИ ЦА

Процесс интеграции, охвативший многие страны, в частности, СНГ, не оставил в стороне и государства ЦА .
Говоря об этих тенденциях, нужно сказать, что ННГ ЦА объединяют не только сопредельные границы, но как бы написанная "по единому сценарию" и подкорректированная национальным колоритом, история народов, населяющих эти земли. В настоящее время здесь наблюдаются процессы в политических, экономических, социальных сферах, имеющие много общего. Одновременно нужно отметить, что процессу интеграции сопутствуют дезинтеграционные, которые еще раз подтверждают философскую категорию борьбы и единство центростремительных и центробежных сил. Эти причины настолько же сильны, как и стремления государств воссоздать единое пространство народов ЦА.

Какие же факторы предопределяют интеграцию и в то же время дезинтеграцию государств Центральной Азии? Учитывая специфику вопроса, мы, прежде всего, отметим самые основные:

ЭТНИЧЕСКИ-РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР. Народы ЦА в течение многих столетий жили фактически в одном территориальном пространстве – Мавероуннахре. Это наложило общий отпечаток на их быт, культуру, традиции, верования, язык. Сторонники интеграции уверены, что этого вполне достаточно, чтобы этнические группы могли сближаться. Основой для такого процесса является идея пантюркизма, которая возникла в конце Х!Х века в султанской Турции и была потом воспринята младотурками. Суть данной концепции в единстве всех турецких народов на родственности языков и общности происхождения тюрко-язычных народов.

Нужно сказать, что неопантюркизм наиболее сильно стал развиваться в ЦА после развала СССР. Такие ННГ как Туркменистан и Узбекистан даже пытались перенести на себя турецкую модель социально-экономического развития. Сама Турция также активно пропагандировала идею пантюркизма, а себя в качестве лидера и центра тюркских народов. В глобальном масштабе пантюркизм сводился к созданию объединенного государственного образования (на правах федерации или конфедерации) всей ЦА. Исторической предпосылкой для этого служило тот факт, что национально-государственное размежевание Туркестанского края было нужно большевикам, чтобы расчленить туркестанскую нацию и сделать новые советские республики Средней Азии колониями коммунистической империи. Отчасти, это так. С другой стороны, уже нельзя подходить к идее объединения ННГ как в общую государственную структуру ЦА. И поэтому особой поддержки эта концепция у стран Центрально-азиатского региона не имела.

Между тем, общая идея сплочения оставалась важной для наций и народов ЦА. В свою очередь, узбекская сторона выдвинула лозунг “Туркестан – наш общий дом”, который был направлен больше на социально-культурное сплочение этносов региона, чем имеет политическую подоплеку. Противники же такого подхода считают, что это преобразованный пантюркизм, только центр единства переноситься на Узбекистан. Естественно, лозунг не везде был воспринят позитивно, особенно таджикскими политиками (этнос которого не является тюркским, и славянскими идеологами).

Религиозный фактор тоже все явственнее ощущается в ЦА. Но если в таких странах как Туркменистан и Кыргызстан он менее силен, то в Узбекистане, Таджикистане (в особенности), Казахстане, религия поддерживается многими этническими группами. Идея сплоченности народов по религиозному признаку, в частности, исламскому, пропагандируется Ираном, Пакистаном, Афганистаном. Но с другой стороны преподнесение фундаменталистских концепций может только оттолкнуть ННГ ЦА друг от друга. Нельзя забывать того, что часть народов проповедует суннизм, а часть – шиизм.

Таблица № 5. Эффективность сотрудничества Узбекистана с другими странами, по оценкам экспертов в 1998 году, в %
№№\ Уровни сотрудничества В рамках СНГ\ В рамках Центральной Азии\
1.\ Правительства и парламентов\ 10\ 15\
2.\ Министерств и ведомств\ 8\ 12\
3.\ Неправительственных организаций\ 2\ 10\
4.\ Малого и среднего бизнеса\ 30\ 34\
5.\ Крупных предприятий\ 22\ 6\
6.\ Транснациональных корпораций\ 10\ 1\
7.\ Частных лиц\ 18\ 22\

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ ФАКТОР. Интеграционные процессы между ННГ могут усиливаться в связи с тем, что в недалеком историческом прошлом среднеазиатские этносы административно и территориально входили в различные типы сложных по структуре и неустойчивых по характеру империй, царства, государства Ахаменидов, Македонского, Селивкидов, Греко-Бактрии, Кангха, Кушанское, Эфталитское, Тюркский каганат, Саманидское, Караханитское, Темура и т.д., а в феодальный период – в Бухарский эмират, Хивинское и Кокандское ханства. В конце 19 столетия население региона проживало в Туркестанском крае в составе Российской империи. После революции на территории Средней Азии стали формироваться новые государства (Туркестанская АССР, Бухарская Народная Советская Республика, Хорезмская Народная Советская Республика, Киргизская (Казахская) АССР), которые в итоге вошли в Союз ССР. Процесс определения административно-территориальных границ проходил до конца пятидесятых годов.

В то же время необходимо заметить, что национально-государственное размежевание в 20-х годах породило множество проблем, которые в годы Советской власти насильственно подавлялись. Накопившаяся за это время энергия социальных противоречий, по мнению экспертов, сейчас готова выплеснуться наружу и проявиться с разрушительной силой, препятствуя процессу интеграции.

Что же это за проблема? На базе Туркестана, Бухарской и Хорезмской народных республик в течение короткого промежутка времени было сформировано несколько самостоятельных или автономных образований, которые то входили в состав РСФСР, то Узбекистана, то Казахстана, пока не преобразовались в независимые нынешние республики. В этом смысле казахскому, кыргызскому, узбекскому, туркменскому и таджикскому народам была предоставлена уникальная возможность развиваться в собственных национально-государственных образованиях. Такая тенденция только способствовала национальному возрождению.

С другой стороны, национально-государственное размежевание, а точнее административно-территориальное деление новых республик проводилось, по мнению некоторых экспертов, больше условно и без учета последствий, которые могут возникнуть с течением времени. Так, согласно данным статистики, в 1990 году Казахстан располагал территорией в 2,717 млн. кв. км и население в 16,7 млн. человек, Узбекистан, соответственно, 447,4 тыс. кв. км и 20,7 млн. чел., Таджикистан – 143,1 тыс. кв. км и 5,358 млн. чел., Туркменистан – 488,1 тыс. кв. км и 3,7 млн. чел., Кыргызстан – 198,5 тыс. кв. км и 4,4 млн. человек. Таким образом, плотность населения в этих республиках равнялась в Казахстане – 6,2 человека на 1 кв. км, Узбекистане – 46,3, Таджикистане – 37,4, Туркменистане – 7,6, Кыргызстане – 22,3 человек.

При таком сравнении можно прийти к выводу, что одни нации при меньшей численности населения располагали большей площадью территории своих государственных образований, а другие – наоборот. Сейчас трудно спорить или говорить, какими мерками подходили большевики к детальному размежеванию наций по территориям, ведь в то время одна часть населения Туркестана вела оседлый образ жизни и занималась земледелием в ограниченном пространстве (например, узбеки), другая – кочевой и при этом территория их ареала распространялась на огромные расстояния (казахи и кыргызы). Поэтому после деления Средней Азии значительная часть наций оказалась за пределами своих национальных государств. Например, только узбеков в Таджикистане 24,4% от общей численности населения республики, Кыргызстане – 13,8%, Туркменистане – 9%, Казахстане – 2,5% . Крупные казахские поселения имеются в Ташкентской и Джизакской областях Узбекистана, туркменских – Хорезмской и т.д.

Такая постановка вопроса еще не имеет почвы для конфронтации и дезинтеграции, особенно учитывая заверения глав государств Центральной Азии на неприкосновенность границ и территорий после распада Союза. Однако уже сейчас некоторыми политиками ставятся вопросы пересмотра этой точки зрения, хотя и не на официальном уровне. Не будет секретом, если стоит упомянуть проблему притязания неофициальных таджикских политиков на узбекские Самарканд и Бухару , а туркменских – на Хорезмскую область Узбекистана. Ошская трагедия в конце 80-х годов возникла из-за трения между узбеками и кыргызами по причине проблемы дефицита земельно-водных ресурсов и спора принадлежности территорий.

Кстати, именно последняя проблема вызывает опасения у противников Центрально-азиатской интеграции. Так, в частности, среди казахских экспертов бытует мнение, что проблема водных и земельных ресурсов и высокая рождаемость в Узбекистане в итоге вынудит население этой республики обратить внимание на соседей, которые располагают излишками. По их прогнозам, в этом случае начнется усиленная миграция узбеков в Туркменистан или Казахстан, что вызовет социальный взрыв в ЦА. Поэтому авторами предлагается прекратить попытки интегрироваться в единое экономическое, социальное пространство с демографически опасными странами.

Одновременно, и об этом стоит упомянуть, сам Казахстан испытывает влияние сепаратистских настроений, способных расколоть республику на две части: южный – казахский и северный – русскоязычный. Северные регионы, где наибольший вес русскоязычного населения, характеризуется как наиболее промышленно развитые, и имеют сформированные еще при Союзе технологическо-производственные и экономико-кооперационные связи с территориями Россией. Именно в Северном Казахстане возникают угрозы отделения. И нужно отметить, что эта угроза не мнимая, а вполне реальная. В случае возникновения конфликта руководство республики вряд ли сможет помешать этому процессу, даже применив военную силу.

Хочется отразить и другую сторону национальной геополитической ситуации. Как отмечают некоторые эксперты, в нынешних условиях этнический фактор может превратиться в серьезное “оружие”, с помощью которого вопрос расширения сферы влияния того или иного государства в ЦА перестает быть теоретическим. Выше уже отмечалось, что за пределами “этнической родины” оказались многие нации, но которые не утратили связи с ней. И они через законодательные и исполнительные органы власти способны решать какие-либо вопросы для “исторического государства”. В свою очередь государство оказывает финансовую, материальную и иную экономическую поддержку диаспоре, в результате чего та начинает играть не последнюю роль в регионе. А через выборные органы “этнические бойцы” выбивают необходимые для “родины” законы и нормативные положения. Таким образом, этническая диаспора превращается в механизм внедрения интересов любого государства, претендующего на роль лидера в ЦА. Этому способу уже прибегнул Китай, который добился от Казахстана режима безвизового въезда, и сумел внедрить в казахстанские степи, по разным оценкам, от 100 до 500 тыс. своих “этнических бойцов”. Мигранты сразу ассимилировались на новом месте и стали осваивать территорию. Наличие финансовой поддержки позволяет им проникать во все хозяйственные и политические структуры. Об итогах такой “войны” можно будет судить только через несколько десятков лет.

Таблица № 6. Какая форма межстрановых связей наиболее оптимальна для Узбекистана, по оценкам экспертов в 1998 году, в %
№№\ Формы связей\ В рамках СНГ\ В рамках Центральной Азии\
1.\ Необходима интеграция с созданием наднациональных структур (с возможной формой конфедерации)\ 8\ 4\
2.\ Необходима интеграция с наличием только координирующих органов\ 24\ 30\
3.\ Развитие сотрудничества только на двусторонней основе\ 30\ 36\
4.\ Сотрудничество в рамках общих проектов (экология, транспорт, борьба с преступностью и др.)\ 30\ 22\
5.\ Сотрудничество только в случае появления каких-либо интересов (финансово-промышленные группы, транснациональные корпорации)\ 6\ 6\
6.\ Автаркия (самоизоляция, автономное развитие)\ 2\ 2\

В этом ракурсе становится понятным решение руководства перенести столицу Казахстана из южной Алматы в северную Акмолу. Одновременно решается задача укрепления связей с Россией, с которой Казахстан объединяет участие в Таможенном союзе, Договоре четырех. Нужно отметить, что в экономическом аспекте практическая польза от участия в этих структурах еще неизвестна, но политическая польза – очевидна.

С другой стороны, Казахстан не может игнорировать желание народов к единению с республиками ЦА. Политический аспект такой интеграции также может способствовать укреплению государственности Казахстана, поднятию экономики его южных территорий. Ведь на всех встречах лидеров ННГ декларируется о незыблемости территорий и всяческого подавления и неприятия сепаратизма в любых формах и проявлениях.

Кроме того, Казахстан и Кыргызстан уже провели демилитацию границ, подтверждая сложившиеся территории на конец 1991 года как неделимые и неприкосновенные. С одной стороны, подтверждается то, что территориальные вопросы не могут становиться во главу геополитики в ЦА. С другой стороны Узбекистан и Туркменистан пока что отказываются от проведения подобных шагов, что служит основанием для противников интеграции считать, что все же границы когда-то будут изменены, особенно учитывая, как считают они, что Ташкент избрал символом своей государственности Амира Темура – жестокого завоевателя. Естественно, это не может не отражаться в закулисных рассуждениях о внешнеполитической ситуации в регионе.

ТУРИСТСКИЙ ФАКТОР. В течение многих тысячелетий Шелковый путь был самым значительным и эффективным способом интеграции народов Азии и Европы. Именно по нему проходил обмен товарами, знаниями, технологиями, культурами, что в итоге способствовало развитию городов, регионов, государств и цивилизаций. Даже в настоящее время трудно оценить, какое глобальное значение имел этот путь для человечества.

Но интерес к нему не утратился и после того, как он прекратил свое существование. Более того, развитие транспортных и информационных коммуникаций, промышленного производства, международной торговли товаров и услуг и активное подключение регионов Азии и Европы к интеграционным процессам позволяют судить, что Великий Шелковый путь приобретает второе дыхание. Практически, как отмечают эксперты, интерес к Шелковому пути стал особенно активным с момента провозглашения Центрально-азиатскими государствами своей независимости. Это предопределило то, что Всемирная туристская организация (ВТО) во время проведения своей Генеральной Ассамблеи, проходившей в Индонезии в 1993 году, приняла решение об осуществлении долгосрочного туристического проекта. Данный документ был направлен на разработку и реализацию особого концептуального туристского продукта “Туризм на Великом Шелковом пути”.

В 1994 году по инициативе Президента Узбекистана и Генерального секретаря ВТО девятнадцать стран-участниц приняли исторический документ – “Самаркандскую декларацию по туризму на Шелковом пути”. Кроме того, в связи с этим был принят особый логотип проекта ВТО, нацеленный на объединение всех стран, организаций и частного сектора, располагающихся на трассах Шелкового пути.

Экспертами ВТО была проведена дифференциация стран-участниц проекта по степени вовлеченности в Шелковый путь и определены три концентрических круга. В первый круг вошли страны Центральной Азии и Закавказья, которые только недавно открыли свои границы для туризма и стали формировать собственные национальные модели туризма. Естественно, здесь пока имеются проблемы в организации туристических маршрутов, качества обслуживания, решения визовых, пограничных и таможенных вопросов. ВТО в этом направлении считает важной задачей оказание помощи в разработке программ устойчивого развития, содействия в инвестициях в туристскую сферу, разработки законодательства и подготовки кадров.

Во второй круг вошли страны, которые уже открыли свои объекты “Великого Шелкового пути” и накопили определенный опыт, связанный с этим особым туристским продуктом. Ими являются Китай, Пакистан, Индия, Иран, Греция и Турция. По мнению экспертов ВТО, международная организация может стимулировать продвижению турпродукта “Великий Шелковый путь”.
Что касается третьего круга, то он охватывает конечные пункты древней коммуникации – Японию, Корейский полуостров, страны АСЕАН, с одной стороны, и арабские и европейские государства, с другой. ВТО видит свою миссию в пропаганде Шелкового пути, так как эти страны не только обеспечивают наибольший поток туристов, но и направляющими рынками для туризма по этой трассе.

Кроме того, казахскими специалистами предлагается разработать “Концепцию совместного функционирования туристской индустрии” на Центрально-азиатском участке Великого Шелкового пути. Такая концепция может выражать социально-экономические и культурные интересы республик и станет частью усилий ЮНЕСКО по восстановлению всей древней трассы. По подсчетам А.Щуровой, Ж.Кантирбаева и О.Саурамбаева, только в 1997 году реальный размер от поступления туризма на казахстанском участке Шелкового пути составила 39,1 млн. долларов. В связи с этим предполагается, что создание и реализация подобного документа дали бы возможность разрабатывать и осуществлять трансферные (сквозные) маршруты для иностранных туристов вдоль участка Шелкового пути через Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и Туркменистан.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКТОР. Распад общей народнохозяйственной системы Союза ССР выявил слабые стороны потенциала экономических, финансовых, производственных, людских ресурсов ННГ, что в свою очередь, нашло отражение в неравномерности экономического развития стран Центральной Азии. В условиях перехода стран региона к рыночной экономике вполне отчетливо стали прослеживаться две взаимопротивоположные тенденции: дезинтеграция и интеграция.

Таблица № 7. Необходимость введения единой валюты в качестве интегрирующего фактора, по оценкам экспертов в 1998 году, в %
Рамки использования единой валюты\ Вводить нужно сейчас\ Вводить нужно в будущем\ Вводить не нужно\
Содружество Независимых Государств\ 31\ 60\ 9\
Центральная Азия\ 26\ 51\ 23\
Европейский Союз \ 64\ 15\ 21\

Дезинтеграция просматривалась в конкуренции между государствами Центральной Азии в вопросе рынков сбыта своего сырья и произведенной продукции, как в самом регионе, так и в СНГ, а также за его пределами. Не менее веским основанием стало лидерство государств ЦА, в частности между Казахстаном и Узбекистаном. Именно эти два государства стали проводить политику на укрепление своего экономического потенциала, что способствовало бы их официальному статусу куратора реформ. Лидер мог бы диктовать и устанавливать цены на продукцию, товары и услуги, определял бы политику взаимоотношения с третьими странами.

Туркменистан, увидев элемент противоречий в интеграции, отказался от участия в ЕЭП. Эксперты посчитали, что эта республика испугалась последствий такой интеграции: имея более слабую экономику, она могла оказаться под давлением Узбекистана и Казахстана, и в перспективе превратится в их сырьевой придаток, как это раньше было в рамках СССР. Кроме того, Узбекистан и Казахстан являются конкурентами по экспорту газа, и урегулирование цен в пользу сильных региона не шло бы в интересах Туркменистана. В финансовом смысле ННГ ЦА не способны внести серьезные инвестиции в Туркменистан, естественно, что туркменское руководство свои взоры обратило на ЭКО. По этим причинам до сегодняшнего дня Туркменистан не вошел в новое интегративное сообщество ЦА, предпочтя сотрудничать на двусторонней основе.

Было бы правильным сказать, что необходимость современной интеграции ЦА было обусловлено значительным ослаблением технологических, межхозяйственных и торговых связей между ННГ. Так, в недавнем прошлом в производстве материальных благ Узбекистаном использовалась продукция 58 отраслей Таджикистана. В то же время Узбекистан поставлял свою продукцию для 78 отраслей экономики Таджикистана. Кроме того, Узбекистан получал из Туркменистана продукцию 43 отраслей, а поставлял продукцию для 62, по Кыргызстану эти цифры составляли соответственно 56 и 54. Такое же примерно положение складывалось у Узбекистана с Казахстаном.

Это привело к разрыву ранее сложившихся отношений, разрушению системы кооперации и специализации. В этих условиях начала усиливаться автаркия хозяйств отдельных республик. По имеющимся экспертным оценкам, данное обстоятельство обусловило более 2/3 сокращения в 1992-95 гг. объема промышленного производства в ЦА. По расчетам специалистов, при полной экономической изоляции, например, Казахстан способен самостоятельно создать примерно 1/4 часть своего конечного продукта, тогда как Россия - около 2/3.

Таблица № 8. Индикаторы социально-экономической ситуации ЦАЭГ, по данным за 1995 год
Индикаторы\ Центральная Азия\ В т.ч. Узбекистан\
Территория, тыс. кв. км\ 3995,8\ 447,4\
Численность населения, млн. чел.\ 52,0\ 21,2\
Плотность населения, чел. на 1 кв. км\ 13,0\ 47,4\
Численность занятого населения, млн. чел.\ 21,0\ 8,2\
Распределение трудовых ресурсов, в %:\- в промышленности и строительстве\- в сельском хозяйстве (включая ЛПХ)\- на транспорте, связи, торговле, общепите\- МТС и сбыте, заготовках\- в других отраслях\ Всего 100%\26\36\7\7\24\ Всего 100%\15\43\4\6\32\
Производство на душу населения:\- электроэнергия, кВт/ч\- нефть, кг.\- естественный газ, куб.м.\- уголь, кг.\- тракторы (на 10 тыс. чел.), шт.\- бытовые холодильники (на 1 тыс. чел.), шт.\- химические волокна и нити, кг\- ткани, кв.м.\- картофель, кг\- мясо (в убойной массе), кг.\- Молоко, кг\ 342\660\2135\2577\7,9\2,8\0,8\20,7\59\47\215\ 2371\1533\1994\218\7,9\3,9\1,5\24,4\17\21\160\
Структура посевной площади, в %\- продовольственные культуры\- кормовые культуры\- технические культуры\ Всего – 100%\60\32\8\ Всего – 100%\36\24\40\

Поэтому интеграция стала важным звеном в дальнейшем укреплении хозяйств, вывода их из состояния автаркии, усиления роли внутрирегиональной специализации. Уже сейчас в рамках ЦА стала определяться специализация тех или иных государств. Например, Узбекистан формируется как автомобилестроительная республика, машины которой (УзДЭУавто, Мерседес) адаптированы к местным условиям и могут эксплуатироваться во всех государствах региона. Казахстан имеет развитую черную металлургию. Эти ННГ являются также крупными поставщиками разнообразной химической продукции.

Долю Узбекистана в экономической группировке можно определить по некоторым социально-экономическим показателям. Так, например, численность наличного населения республики на начало 1995 года составляла 41% от общего числа Центральной Азии (в т.ч. городского – 36 и сельского – 45%); трудовые ресурсы – 39%; произведенный национальный доход – 32; основные фонды – 31 (производственные – 30, непроизводственные – 32%). Касаясь сферы производства, то здесь имеются следующие цифры, показывающие долю республики в регионе: продукция промышленности достигала 33%; производство товаров народного потребления – 33%; продукция сельского хозяйства – 34% (растениеводство – 42 и животноводство – 26%); капитальные вложения – 30%; розничный товарооборот – 36%; платные услуги населению – 33%; денежные доходы – 35%; численность учащихся в школах – 43, сузах – 42 и вузах – 43%; численность детей в дошкольных учреждениях – 46%; врачей – 40%; число библиотек – 35%; посещений театров – 39%; ввоз продукции в республику – 58% и вывоз продукции (включая экспорт) из республики – 34%.

Эти данные свидетельствуют, что республика занимает одно из лидирующих положений. Поэтому вполне естественно, что Узбекистан может стать “локомотивом” интеграционных процессов, происходящих в Центральной Азии, а также важнейшим элементом, цементирующим устремления государств-участников. Свидетельством этого являются постоянно поднимаемые узбекской стороной проблемы, тормозящие стремления государств к сближению экономик.

КРИМИНАЛЬНЫЙ ФАКТОР. Если ННГ обрели реальные государственные границы, то криминалистическое пространство не замкнулось само в себе. ЦА стала ощущать на себе близость к теневым зонам – регионам, где производятся наркотики – “золотой полумесяц” (Средний Восток) и “золотой треугольник” (Юго-Восточная Азия). В этих условиях республики Средней Азии, с одной стороны, стали территориями наркотранзита. Например, эксперты указывают из восьми каналов переброски наркотических веществ несколько основных: Афганистан – Таджикистан – Узбекистан; Таджикистан – Кыргызстан – Узбекистан; Таджикистан – Узбекистан-Казахстан, Афганистан-Туркменистан.

С другой стороны, в государствах ЦА начался собственный наркотический производственный бум. Эксперты МВД Узбекистана отмечают в последнее время определенный рост производства наркотиков в приграничных с республикой районах Кыргызстана и Таджикистана. В самом Узбекистане количество зарегистрированных незаконных посевов снизилось с 1,6 тыс. в 1996 году до 1,2 тыс. в 1997 году. В целом, число преступлений, связанных с наркотиками, сократилось на 8%.

В 1997 году вступил в действие проект по перекрытию потока афганских наркотиков по маршруту Хорог (Таджикистан) – Ош (Кыргызстан) – Андижан (Узбекистан). Основой для него послужил Меморандум о взаимном сотрудничестве в борьбе с наркобизнесом, подписанный в мае 1996 года главами пяти Центрально-азиатских республик и руководством Международной программы ООН по контролю за наркотиками (UNDCP).  Данные свидетельствуют, что началась интеграция и на уровне политико-правовых структур ННГ.

ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКТОР. В наследство от союзного разделения труда и узкой специализации государствам ЦА досталась Аральская трагедия. Высыхание внутреннего моря в результате непродуманного использования водного бассейна вызвало серьезные экологические проблемы, среди которых выбывание огромных площадей из сельскохозяйственного оборота, падение урожайности, опустынивание, трудности с водообеспечением, с продуктами питания, высокая смертность и уровень заболевания среди населения. Особенно эта проблема напрямую затрагивает Казахстан и Узбекистан, которых Арал соединяет территориально. К этой проблеме подключились также Туркменистан и Кыргызстан.

Именно этот аспект проблемы заставил лидеров государств искать общие принципы и методы решения Аральской трагедии. Хотя на сегодняшний день нельзя говорить о наличии каких-либо успехов (видимо, эта проблема будет решаться веками), однако нужно контатировать, что Арал сумел сплотить народы Центральной Азии. Был создан международный Фонд спасения Арала, Фонд “ЭКОСАН”, привлечены мировые технологии по переработке воды, возрождения почвы, обращен интерес международных организаций на социально-экономическую ситуацию в этом регионе.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФАКТОР. На лидерство в Центральной Азии оспаривают многие государства – Пакистан, Иран, Индия, Турция Китай. Их влияние на ситуацию в регионе нельзя назвать незаметной и поэтому четыре из пяти среднеазиатских республик (за исключением Туркменистана) стараются не допустить появления нового “старшего брата” и совместными усилиями противостоят внешнему давлению. “Братская” помощь, которая вначале оказывалась ННГ, постепенно переросла в борьбу за сферы влияния в регионе и на притязание господства своей идеологии. Вначале это носило форму использования “прогрессивной” модели турецкой, китайской, иранской экономики, затем, когда постсоветские республики убедились в невозможности слепого копирования чужой концепции развития и отказались от них, изменилась методика влияния. Стали экспортироваться идеи создания Великого Турана, Великого кольца ислама, в которое вошли бы ННГ.

Вышеуказанные страны, естественно, с подозрением отнеслись к идее Центрально-азиатских государств формирования единого экономического пространства. В ней они сразу уловили основу создания мощной независимой экономики, которая обеспечила бы независимость республик от стороннего влияния. При этом значительно возрос бы политический вес этих государств. В свою очередь Иран, Пакистан и Турция попытались сильнее вовлечь ЦА в Организацию экономического сотрудничества (ЭКО). Однако эта слишком политизированная и экономически распыленная структура с туманной программой хозяйственного взаимодействия наоборот оттолкнула ряд республик (в частности, Узбекистан) от активного участия в ЭКО.

Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан, а затем присоединившийся Таджикистан больше сосредоточили свои усилия в развитии своей интегративной структуры – Единого экономического пространства ЦА. По мнению экспертов, в политическом смысле Центрально-азиатская интеграция явилась по существу своеобразным ответом на аморфность структур СНГ. Одновременно это образование стало и формой коллективного противодействия попыткам отдельных держав превратить Центральную Азию в постепенно расширяющийся плацдарм их присутствия. Другие аналитики стали рассматривать Единое экономическое пространство ЦА как биполярный центр силы в рамках СНГ или видеть в нем прообраз союза тюрко-язычных государств. Третьи считают это противовесом Договору четырех, куда вошли Россия, Беларусь, Казахстан и Кыргызстан.

Некоторых экспертов по ЕЭП смущает участие Казахстана и Кыргызстана в этом интегративном сообществе. С одной стороны, в рамках ЕЭП ЦА создается свое таможенное пространство, а затем эти две республики наряду с двумя славянскими государствами формируют свой Таможенный союз. Создается экономическое противоречие, как считают некоторые аналитики. С другой стороны, это вносит раздражение у партнеров, ведь, как говорит восточная пословица, “нельзя есть плов из двух казанов сразу”. Например, Ташкент подписав Договор о вечной дружбе с этими странами, между тем проводит политику “холодного мира”: цензура запрещает, к слову, упоминать Казахстан или с положительной стороны или вообще о нем, словно нет такого соседа.

Позиция Казахстана и Кыргызстана откровенно ясна. Им не удержать на плаву свою экономику без плотного контакта с Россией. Но и с братьями по региону сориться нельзя. Поэтому казахскими специалистами предлагаются различные методы формирования экономического союза, которые устроили бы и Узбекистан, и Россию. Другими аналитиками такой подход обосновывается разноуровневой и многоступенчатой интеграцией в рамках СНГ, которая также остро критикуется Ташкентом.

Политический фактор также играл и при решении принятия Таджикистана в Центральноазиатский союз. С одной стороны, политическая нестабильность и гражданская война в этой республике являлись причинами, по которым Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан с начала 90-х годов не торопились включить ее в свое интегративное сообщество, с другой – без активного экономического содействия и оказания помощи в возрождении хозяйственного потенциала Таджикистана нельзя было и говорить о возможной политической стабилизации во всем регионе. И после нескольких лет колебаний Таджикистану был дан положительный ответ. Ташкент учел и тот аспект, что необходимо поддерживать этнических узбеков, проживающих в Ленинабадской области и которые могут стать защитным буфером во взаимоотношениях с официальным Душанбе.

Таким образом, на территории ЦА идут сложные политические и экономические процессы, часть из которых способствуют интеграции, а часть, наоборот, препятствуют. Более того, участники Центрально-азитаского сообщества с подозрением смотрят на друг друга, боясь усиления позиции какой-то одной из стран. Например, даже бракосочетание детей Президентов Казахстана и Кыргызстана летом 1998 года узбекской стороной (негласно и неофициально) рассматривалось как возможность блокового противостояния в ЦА и усиления позиций Казахстана-Кыргызстана в отношении отдельных Узбекистана и Таджикистана.

ВОЕННЫЙ ФАКТОР. Центральная Азия, по признанию многих политологов, находится в зоне возможных политико-военных конфликтов. Уже десятилетия бушующий ураган войны в Афганистане и неспокойная ситуация в Таджикистане вынуждает соседние республики укреплять свой военный потенциал. Кроме того, только Казахстан, Таджикистан и Кыргызстан имеет границу с восточной сверхдержавой – Китаем, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан – с Афганистаном, Туркменистан – с Ираном. Естественно, соседство с государствами, два из которых идеологическим и военным способами готовы экспортировать исламский фундаментализм, третье – уже сейчас пытается начать осваивать территорию Семиречья, не может не вызывать тревогу у центрально-азиатских республик.

Естественно, в таком ракурсе военный фактор мог бы быть связующим звеном в интеграции пяти республик. Но это не так. Например, Узбекистан не желает вступать в какой-либо военно-политический союз, надеясь разрешить любые противоречия политическими методами. Туркменистан, получив международный статус нейтральной страны, не вмешивается ни в какой конфликт и одновременно не оказывает никому военную поддержку. Его безопасность гарантируется ООН. На этом фоне военный фактор не может быть основой для интеграции.

С другой стороны, три государства – Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан оказывали военную миротворческую помощь Таджикистану . Их присутствие, с одной стороны, способствовало мирному урегулированию политической ситуации в Республике Таджикистан, с другой, демонстрировало желание иметь силы, которые сплотили бы народы Центрально-азиатского региона в решении конфликтных ситуации. Такое решение пришло в 1994 году на встрече трех лидеров – президентов Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана. Вскоре был сформирован объединенный центрально-азиатский батальон “Центразбат”, который получил статус резервных сил ООН.

Это военное подразделение, как свидетельствуют эксперты, не может быть использовано там, где сами страны-участники имеют свои стратегические интересы. Таким образом, “Центразбат” не предназначен для локализации конфликтов в ЦА, он может быть использован, например, где-нибудь в Африке или Латинской Америке. С другой стороны, идея создания такой боевой структуры возникла из соображений безопасности именно в ЦА, и было бы нереальным использовать его в случае возникновения угрозы странам-участникам.

ТРАНСПОРТНО-КОММУНИКАЦИОННЫЙ ФАКТОР. Закрепление экономической независимости ННГ ЦА продиктовало необходимость развития транспортных коммуникаций, способных обеспечить выход ННГ ЦА к мировым морским портам. Географическое расположение государств региона таково, что для сообщения с морскими портами в любом направлении необходимо пересечь территорию как минимум одного, а для Узбекистана двух стран. Здесь нужно признать, что в экономическом аспекте - разрыв хозяйственных связей с распадом Союза, а с политической - трудности, возникшие с транспортировкой грузов через Россию, вынудили республики ЦА еще в конце 1991 года приступить к поиску альтернативных путей выхода к морским коммуникациям. Объективно это объяснялось поддержанием полноправных торгово-экономических связей с зарубежными странами, в конечном итоге для развития своих экономик.

Таблица № 9. Оборот внешней торговли Узбекистана, млрд. долларов США
Показатели\ 1996 год\ 1997 год\ 1997 к 1996, в %\
Внешнеторговый оборот\ 9,311\ 8,910\ 95,7\
Экспорт\ 4,590\ 4,387\ 95,6\
В т.ч. в\- страны СНГ\- зарубежные страны\ 1,050\3,539\ 1,508\2,878\ 143,6\81,3\
Импорт\ 4,721\ 4,523\ 95,8\
В т.ч. из\- стран СНГ\- зарубежных стран\ 1,517\3,203\ 1,268\3,254\ 83,6\101,6\

С начала 90-х годов в республиках ЦА начались активные проработки новых путей к южным и восточным морским портам в Иране, Пакистане и Китае. Была построена железнодорожная ветка Теджен-Серахс-Мешхед, который соединил республики ЦА с Ираном, и отработан новый транспортный путь – Транскавказский коридор, включивший центрально-азиатские ННГ в европейскую и азиатскую коммуникационные системы.
Между тем, интеграционные процессы в этой области были осложнены новой позицией Туркменистана, разом повысившего наперекор ранее подписанным документам транзитные тарифы.

Многие эксперты, рассматривая вопросы реализации проектов строительства автомобильной и железнодорожной магистралей к мировым морским портам, свидетельствуют, что вопрос развития транспортных коммуникаций ЦА из разряда экономического перерос в серьезную политическую проблему с вовлечением в нее не только стран региона, но и крупных держав современного мира. Этот фактор обусловил необходимость осуществления скоординированных действий каждой из стран региона, направленных на обеспечение благоприятных внешних условий для реализации транспортно-коммуникационных проектов, а для Узбекистана, в частности, также на упреждение возникновения нежелательных ситуаций, порождающих дополнительные препятствия на пути реализации национально-государственных интересов.

Таблица № 10. Товарооборот Узбекистана со странами СНГ в 1997 году, млн. долларов США
Страна\ Экспорт\ Импорт\ Удельный вес в товарообороте республики\ 1997 к 1996, в %\
Российская Федерация\ 836,4\ 771,2\ 18,0\ 105,5\
Республика Казахстан\ 197,7\ 196,3\ 4,4\ 115,1\
Украина\ 199,9\ 121,8\ 3,6\ 159,2\
Республика Таджикистан\ 106,4\ 63,5\ 1,9\ 187,9\
Туркменистан\ 92,8\ 24,0\ 1,3\ 61,2\
Кыргызская Республика\ 54,4\ 19,2\ 0,8\ 72,6\

ХРОНОЛОГИЯ ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ

Еще в 1990 году в г. Алма-Ате накануне развала Союза ССР руководителями республик Средней Азии и Казахстана было принято решение о создании условий функционирования механизма по интегрированию национальных экономик в рамках обновленного Союза, проведения согласованной политики в осуществлении социальных и экономических реформ и защите интересов региона в условиях зарождения рыночных отношений. Более того, было принято решение об образовании межреспубликанского Консультативного совета по выработке единых подходов в решении общих народнохозяйственных проблем.

Под объективным воздействием этих факторов 14 августа 1991 года на Ташкентской встрече было подписано Соглашение об организации межреспубликанского Консультативного совета республик Средней Азии и Казахстана. Однако реального воплощения в жизнь эта инициатива не получила в связи с распадом бывшего Советского Союза, появлением новых независимых государств и образованием Содружества.

Однако процесс региональной интеграции и кооперации не прекратился. Он получил дальнейшее развитие, и уже 23 апреля 1992 года в Бишкеке был подписан Протокол совещания глав правительств республик Средней Азии и Казахстана, где были предложены проекты документов для координации мер по проведению политики в сфере структурной перестройки экономики республик, создания межгосударственного Инвестиционного Фонда и Инвестиционного банка, а также проведения скоординированной политики в области ценообразования.

В течение двух последующих лет было определено, что интеграция не должна охватывать отдельные отрасли, комплексы и предприятия (например, ранее были попытки создания отраслевых комиссий по зерну, хлопку, энергетике, водным ресурсам, которые к позитивным практическим сдвигам не привели). Этот процесс объективно должен был носить более масштабный характер и связывать решение региональных экономических проблем в одном ключе. Так, 29 июля 1993 года было подписано Алматинское межправительственное узбекско-казахское Соглашение о мерах углубления экономической интеграции на 1994-2000 годы, которое было направлено на совершенствование экономического сотрудничества, стабилизации отраслей промышленности и сельского хозяйства, рациональное использование сырьевых, материальных и топливно-энергетических ресурсов, развитие научно-технического потенциала двух стран. Но большинство этих мероприятий выполнено не было.

Важнейшим шагом в направлении интеграции стало подписание 10 января 1994 года в г.Ташкенте главами двух государств - И.А.Каримовым и Н.А.Назарбаевым Договора о создании единого экономического пространства между Республикой Узбекистан и Республикой Казахстан, в котором определялись формы и методы взаимовыгодного сотрудничества и развития народнохозяйственных систем. А 16 января 1994 года к этому документу присоединилась Кыргызская Республика, что, по мнению многих наблюдателей, стало началом становления Центрально-азиатской интеграции. Присоединение третьей страны послужило тому, что 30 апреля 1994 г. в Чолпон-Ате был подписан новый Договор о создании Единого экономического пространства между Республикой Узбекистан, Республикой Казахстан и Кыргызской Республикой.

Цель такой интеграции была определена в статье первой Договора, которая гласит, что "Единое экономическое пространство между Республикой Казахстан, Кыргызской Республикой и Республикой Узбекистан создается в целях развития и реализации совместных программ по углублению экономической интеграции между Республикой Казахстан, Кыргызской Республикой и Республикой Узбекистан и предполагает свободное перемещение товаров, услуг, капиталов, рабочей силы и обеспечивает согласованную кредитно-расчетную, бюджетную, таможенную и валютную политику".

В целом, усилия глав трех государств ЦА в начальный период развития интеграции были направлены на создание правовой базы этого процесса и его закрепления. Они также отражали глубинные стремления народов региона и присущий им менталитет, предопределяющий необходимость совместного противостояния объективным трудностям, а в данном случае преодоления болезненного для всех переходного периода от изжившей себя социалистической экономики к экономике рыночных отношений. Этот глубинный импульс нашел отражение в Обращении глав этих государств к народам Республики Казахстан, Кыргызской Республики и Республики Узбекистан, принятом в казахстанской столице, которое гласило: "Мы, главы государств, полны решимости направить мощный экономический, политический и духовный потенциал наших стран на реализацию конкретных интеграционных программ, на эффективный труд во имя общего блага братских народов и обращаемся к гражданам, аксакалам и молодежи, политическим партиям, общественным организациям, представителям всех национальностей, которых центрально-азиатский регион является родиной, поддержать нас в этом".

Зарубежные аналитики считают, что социально-экономические аспекты данной интеграции направлены, прежде всего, на образование в перспективе регионального экономического и валютного союза типа ЕС, а политическом - на сохранение баланса стратегических сил в Центральной Азии, достижения равновесия политических интересов стран-участниц. Нужно отметить, что в настоящее время Центрально-азиатским странам присуща ориентированность на внутренний рынок СНГ из-за не конкурентоспособности большинства производимых товаров, что затрудняет выход на мировые рынки, несоответствие мировых и внутренних цен, приводящее к увеличению торговых дисбалансов, из-за высокого уровня закрытости экономики, острый дефицит на СКВ, приводящий к регулированию традиционных связей текущим спросом и предложением, а не перспективными выгодами.

Следующим важным шагом на пути координации взаимодействия трех государств явилось подписание в Алматы 10 февраля 1995 г. "Соглашения о Межгосударственном совете Республики Казахстан, Кыргызской Республики и Республики Узбекистан о его институтах". Статья первая этого Соглашения гласит, что "Межгоссовет является высшим органом, в котором на уровне глав государств и глав правительств представлены все государства участники". В структуре Межгосударственного совета функционируют: "Совет премьер-министров; Совет министров иностранных дел; Совет министров обороны Республики Казахстан, Кыргызской Республики и Республики Узбекистан...". Одновременно на Алматинской встрече были подписаны Положения о создаваемых Советах, в которых четко зафиксированы состав, структура, задачи, функции и организация деятельности каждого Совета. Постоянно действующим рабочим органом Межгоссовета является Исполнительный комитет, являющийся международной организацией. "На исполнительный комитет возлагаются координационно-консультативные, прогнозно-аналитические, информационные функции и контроль за выполнением решений Межгосударственного совета и его институтов".

Практически через два месяца 14 апреля 1995 г. в Шымкенте состоялась рабочая встреча глав трех центрально-азиатских государств. Переговоры президентов подтвердили единство позиций государств по дальнейшему развитию взаимовыгодных отношений. В ходе встречи были определены конкретные подходы, призванные полнее задействовать имеющийся потенциал сотрудничества трех стран, ускорить процесс интеграции центрально-азиатских государств. Как отмечалось в опубликованном коммюнике, на встрече глав государств была "Подробно рассмотрена и одобрена Программа экономической интеграции между Республики Казахстан, Кыргызской Республики и Республики Узбекистан до 2000 года ...", подписанная в этот же день премьер-министрами трех государств.

Что касается этого документа, то, по сообщению Межгоссовета, на январь 1996 года из 53 проектов в работе находились 51. Вместе с тем, ход выполнения Программы экономической интеграции выявил сложности, затрудняющие реализацию ее отдельных блоков. По оценкам же независимых экспертов около 2/3 проектов вообще не имели возможность быть реализованными, так для этого требовались значительные инвестиции. С другой стороны, постоянная проявляемая неплатежеспособность Казахстана за поставляемый узбекский газ в южный районы республики вынуждал Узбекистан закрывать задвижку. В свою очередь, это озлобляло руководство Казахстана, которое на процессы интеграции уже смотрело с осторожностью.

В течение 1996-97 годов в Центрально-азиатском регионе запускались в действие механизмы, обеспечивающие реализацию принятых проектов. Среди позитивно решенных задач - создание Центрально-азиатского банка реконструкции и развития.
12 декабря 1997 года в Ашгабаде состоялся саммит пяти президентов ННГ ЦА. На нем глава Таджикистана заявил о присоединении своей страны к ЕЭП ЦА, а туркменский лидер вновь повторил, что Туркменистан не имеет желания вступать в этот экономический союз. Итогом встречи стало обозначение интереса взаимодействовать в процессе формирования трубопроводной инфраструктуры, транспортной и коммуникационной систем региона, а также совместной разработки и добычи природных ресурсов.

17 марта 1998 года в столице Кыргызстана состоялось очередное заседание Совета премьер-министров трех государств – Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана. Речь шла о дальнейшей интеграции, в частности были рассмотрены вопросы создания международных консорциумов, а также проекты межправительственных соглашений об использовании водно-энергетических ресурсов бассейна реки Сырдарья, охране окружающей среды и рациональном природопользовании, программы сотрудничества в области здравоохранения и медицинской науки.

В конце марта 1998 года в Ташкенте состоялось заседание Межгоссовета, на котором были подписаны межправительственные и межведомственные соглашения в рамках ЕЭП: о транзитной перевозке пассажиров, грузов и багажа, снятия таможенных постов, транзитной перевозке подакцизных товаров. Достигнуто было соглашение между Казахстаном и Узбекистаном об использовании отдельных участков автодорог, в частности по передаче на 10 лет Узбекистану казахстанского отрезка дорог Сырдарья-Джизак протяженностью 24,3 км и Джетысай-Чардара протяженностью 24,5 км. Кроме того, было принято решение о поставках казахстанского зерна в Узбекистан. Нужно отметить, что в 1997 году узбекской стороной было закуплено у соседа 100 тыс. тонн зерна.

26 июня 1998 года в Бишкеке состоялось заседание глав правительств стран ЦА. Главной особенностью этой встречи являлось то, что в ней принял участие и Таджикистан. Этим самым было юридически оформлено расширение состава до четырех членов. В связи с этим почти все вопросы повестки дня включали корректировку соответствующих документов, связанных с включением в союз нового участника. Только в Программу экономического сотрудничества было предложено более сорока проектов и поправок, связанных с увеличением количества участников регионального союза. С этого момента данная региональная  группировка стала именоваться Центрально-азиатским Экономическим Сообществом (ЦАЭС).

Другим аспектом этой встречи было также то, что участники встречи решили не конфликтовать, не сваливать трудности друг на друга, а вместе искать выход. Однако, не удалось найти общий подход к Соглашению о параллельной работе энергетических систем. Этому документу многие эксперты придавали особое значение, ведь он должен был зафиксировать создание Объединенной энергетической системы всех государств ЦА .

Это позволяет судить, что Центрально-азиатская интеграция, по образу многих интегрирующих сообществ мира, еще не достигла той стадии, когда многосторонние соглашения имеют большую эффективность, чем двусторонние обязательства (позитивным примером многосторонней интеграции может служить Европейский Союз и введенная им в оборот стандартная валюта – ЕВРО). На сегодняшний день можно с уверенностью говорить, что между четырьмя государствами Центрально-азиатского региона, скорее всего, сложилось сообщество по реализации конкретных экономических проектов, отвечающих жизненно важным интересам участников. Стоит вспомнить, что это - программы и планы по строительству и эксплуатации заводов, фабрик, совместных предприятий, а также организация учреждений (например, Центрально-азиатского банка реконструкции и развития, Межгоссовета, Исполнительного Комитета и др.), решающих практические задачи многостороннего сотрудничества. Подобные структуры, как говорилось выше, мировой практике давно известно.

Что касается более глобальных задач – создания Таможенного, Платежного и Валютного союзов Центральной Азии, то это, видимо, дело неблизкого будущего (не ранее 2020-2030 гг.). Для этого должны созреть необходимые условия. С другой стороны, уже сейчас со стороны Ташкента прослеживается критическая оценка ЦАЭГ как реальной силы, которая позволила бы стать в будущем цементирующим элементом для всех государств региона за новый мировой экономический порядок. И естественно то, что среди ведомственных экспертов в настоящее время ходит суждение о необходимости Узбекистану развивать сотрудничество только на двусторонней основе, поскольку правительству легче контролировать ход выполнения договоров. В некотором смысле с этим можно согласиться, ведь республика не располагает необходимым механизмом и ресурсами для многостороннего сотрудничества.

В тоже время имеется иное мнение: двустороннее сотрудничество не всегда эффективно, поскольку значительная доля соглашений в рамках ЦА не действует. Это верно в том случае, когда сами стороны не предпринимают никаких попыток запустить “в ход” механизм исполнения межправительственных документов по политическим и иным причинам. С другой стороны, во время встреч на высшем уровне в “большом пакете” на “запас” подписывались соглашения, в которых не было проку. Например, Узбекистан заключил с Казахстаном и Туркменистаном соглашения об основных принципах создания финансово-промышленных групп, когда в то время даже на экспертном уровне не прорабатывались вопросы необходимости в таких транснациональных объединениях. В итоге получалось, что документ имеется, а никто его не исполняет и не способен реализовать.

По-видимому, интеграция Узбекистана в рамках ЭГ должна проходить с учетом сегодняшних реалий экономического развития и перспектив, причем как на многосторонней, так и двусторонней основе. Противники многосторонней интеграции утверждают, что для контроля общепринятых решений необходимы наднациональные структуры, а это несовместимо с принципами суверенитета и независимости республик.

Этому можно только сказать, что формирование совместных межгосударственных органов необязательно должно вести к прежней командной тоталитарной системе (то есть прототипов Госплана или Госснаба). Стоит вспомнить, что наднациональными организациями являются ООН, ЮНЕСКО, ФАО, ЮНКДП, ЮНИСЕФ, ВОЗ, Интерпол, но никто не говорит о потере лица “суверенитета” каким-либо государством. Более того, многие страны, в частности, Европейский союз достигли решения о консолидации усилий по созданию единого экономического пространства на основе создания единых органов координации и управления. При этом государства не потеряли своих границ и независимости. Хотя этому предшествовал большой исторический этап, между тем, нельзя отвергать идею общих органов, регулирующих процессы интеграционного развития. Другое дело, что республики бывшего СССР не готовы в настоящее время принять эти принципы по экономическим и политическим причинам.

Скорее всего, в настоящее время речь идет просто и сфере влияний тех или иных государств в регионе, проявление скрытой (а иногда и явной) борьбы за новый международный экономический порядок. А протискивая под концепцией интеграции каким-либо государством своих амбициозных программ на лидерство, конечно, в итоге может привести к отказу многих участников от любой формы интеграции и переходу на полную автаркию или частичную самоизоляцию. В этом случае идеи сближения можно отложить в долгий ящик…

СОТРУДНИЧЕСТВО ННГ ЦА В ФОРМИРОВАНИИ
МЕЖРЕГИОНАЛЬНОЙ ТРАНСПОРТНО-КОММУНИКАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ

К середине 1990-х годов основные потоки транзитных железнодорожных грузов только из Узбекистана проходили по трем маршрутам:
первый - Чарджоу - Нукус - Гурьев - Астрахань и далее к черноморским портам России и Украины;
второй - Кызыл - Орда - Аральск - Актюбинск - балтийские порты;
третий - Чимкент - Алматы - Семипалатинск - российские дальневосточные порты.

Все три направления были достаточно отработаны и нормально функционируют, однако экономическое развитие республик ЦА потребовало расширения коммуникационных систем региона. В итоге, 13 декабря 1991 года в Ашгабаде было подписано "Соглашение между руководителями Республики Казахстан, Республики Кыргызстан, Республики Таджикистан, Туркменистана, Республики Узбекистан об экономическом сотрудничестве по строительству железнодорожной линии Теджен-Серахс".

Справедливости ради следует отметить, что проект железнодорожной линии Теджен-Мешхед разрабатывался и обосновывался в бывшем СССР Мосгипротрансом еще в 1968 году, однако в 70-х годах, вследствие малого ожидаемого грузооборота (порядка 90 тыс. тонн), проект не был рекомендован для строительства. Однако в 1975 году уже иранская сторона вновь выдвинула вопрос о строительстве этой дороги, но исходя из намечавшегося объема перевозок порядка 1,5 млн. тонн в год, которые могли поступать в Иран из МНР, КНДР и Японии. В июне 1989 года было принято решение спроектировать железнодорожную линию Теджен-Серахс, а по заданию МПС бывшего СССР от 7 сентября 1989 года Ташгипротранс разработал данный проект и передал его заказчику в ноябре 1990 года.

С распадом СССР Туркменистан совместно с Ираном пришли к договоренности о скорейшем строительстве и вводе в строй железнодорожной магистрали Теджен-Мешхед, эксплуатация которого по расчетам, должна ежегодно приносить прибыль в туркменскую казну в размере нескольких десятков миллионов долларов.
Дорога должна была обеспечить соединение трансазиатской железнодорожной магистрали Пекин-Стамбул. В конце 1991 года между республиками Средней Азии и Казахстаном было подписано соглашение об экономическом сотрудничестве по строительству железнодорожной линии Теджен-Серахс. Текст, вышеотмеченного Соглашения, подписанный представителями всех вышеупомянутых государств, за исключением Таджикистана, гласил что "...с целью объединения усилий по использованию экономического потенциала, основываясь на взаимной заинтересованности в формировании единой трансазиатской магистрали и, учитывая исключительное значение строительства железнодорожной линии Теджен-Серахс согласились: принять совместное участие в строительстве железнодорожной линии Теджен-Серахс, выделяя на эти цели капитальные вложения в равных долях от каждого государства"

В соответствие с этим Соглашением в Ашгабаде 17 декабря 1991 года был подписан "Протокол совещания межреспубликанского консультативного Совета республик Средней Азии и Казахстана", в котором были отражены вопросы организации работ по строительству железнодорожной линии Теджен-Серахс, его финансирования и материально-технического обеспечения.

Вслед за этим в Ашгабаде 3 марта 1992 г. было подписано "Соглашение между Правительством Туркменистана и Правительством Республики Узбекистан о финансировании и материально-техническом обеспечении строительства железнодорожной линии Теджен-Серахс". В четвертом пункте этого документа говорилось, что: "Стороны обязуются поручить соответствующим министерствам, ведомствам и другим подведомственным организациям заключать договора на работы, связанные с реализацией настоящего оглашения"
Острота и насущная необходимость постоянно действующих транспортных коммуникаций для всех государств  Центральной Азии, способных связать этот регион с внешним миром подтверждается и договоренностями, достигнутыми в ходе первой встречи глав государств-членов ЭКО в мае 1992 года в Ашгабаде, и зафиксированными в еще одном "Соглашении между Исламской Республикой Иран, Республикой Казахстан, Республикой Кыргызстан, Исламской Республикой Пакистан, Турецкой Республикой, Туркменистаном и Республикой Узбекистан об экономическом сотрудничестве в осуществлении проектов, представляющих взаимный интерес".

Пункт первый этого Соглашения отражает стремление государств Центральной Азии к быстрейшему выходу во внешний мир и предусматривает уже два варианта: первый - "ускорить формирование трансазиатской железнодорожной магистрали, включая завершение строительства железнодорожной линии Теджен-Серахс-Мешхед к 1995 г." и второй - "ускорение развития станции Дружба - пограничного железнодорожного перехода между Республикой Казахстан и Китайской Народной Республикой". Одновременно "стороны признали необходимым осуществить проектирование, строительство и реконструкцию участков магистральной автомобильной дороги, соединяющей Стамбул, Тегеран, Исламабад, Ашгабад, Ташкент, Бишкек, Алма-Ату для открытия международного автомобильного сообщения".

Строительство железнодорожной линии Теджен-Серахс-Мешхед протяженностью 295 км (130 км приходится на туркменскую территорию и 165 км - на иранскую) было начато в 1993 году. Его завершение  планировалось на март 1997 года. Однако, руководители Ирана и Туркменистана весной 1995 года приняли решение об ускорении строительства трассы и сдачи ее в эксплуатацию в апреле 1996 года, приурочив официальное открытие к IV встрече глав государств и правительств стран-участниц ЭКО в Ашгабаде. Несмотря на тяжелые климатические условия, проблемы материально-технического и финансового плана, трудности технического характера, связанные с рельефом местности, удаленностью трассы от основных коммуникаций, иранская сторона в целом завершила строительство своей части дороги. Было закончено строительство трех тоннелей общей протяженностью около 6 км и проведено сооружение семи станций.

Значение данного участка трансазиатского коридора было признано Европейским союзом, и его включили в программу ТАСИС по оказанию помощи странам СНГ. Одновременно французская фирма СОФРЕРАЙ и немецкая "Экопса" осуществляют задание Международного Союза железных дорог по программе ТАСИС по обучению персонала Государственной железной дороги Туркменистана. Нужно сказать, что деловые круги Европейских стран с достаточным интересам относятся к трансазиатской магистрали, в том числе -  участку Теджен-Мешхед.
В то же время близлежащие страны также уделяют большое внимание этой магистрали. Так, министр иностранных дел Индии Салман Хуршид, отвечая на вопросы корреспондента "Туркмен Пресс", заявил: "Индия весьма заинтересована в этом проекте потому, что данная магистраль откроет дорогу индийским товарам в направлении всех государств Центральной Азии и СНГ".

Усилия государств ЦА по строительству железнодорожной ветки до иранской границы, большая часть объема работы которой была выполнена Узбекистаном, привели к стыковке с иранской веткой, выходу к морским терминалам Персидского залива. Эти усилия завершились амбициозной церемонией официального открытия магистрали в Иране 12-13 мая 1996 г. По оценкам иранских экспертов, в начальный период эксплуатации предусматривается пропускная способность железнодорожной ветки объемом в 2 млн. тонн грузов и 500 тыс. пассажиров в год. В последующем предполагается вывод проекта по грузоперевозке объемом до 8 млн. тонн грузов и 1 млн. пассажиров в год.

В то же время нужно отметить, что завершение данного участка трансазиатской магистрали, повторяющей в стальном варианте Великий Шелковый путь, создает возможность осуществления железнодорожного сообщения по маршруту
Западная часть южного полукольца трансазиатской магистрали с выходом на  Пакистан и Индию вступит в строй с завершением строительства линии Керман (Пакистан) - Захедан (Иран). При этом Туркменистан в соответствие со своим географическим расположением рассчитывает занять центральное место в Трансазиатской магистрали и получать солидную прибыль от транзита грузов.
В этой связи вопрос о развитии транспортных коммуникаций Узбекистана и других Центрально-азиатских государств перерос из разряда экономического в серьезную политическую проблему, к решению которой проявляют заинтересованность не только сопредельные страны, но и другие государства. Участие делегации Узбекистана на торжествах по случаю открытия железной дороги Мешхед-Серахс-Теджен и на IV встрече в верхах стран-участниц ЭКО в Ашгабате по существу подтверждает этот вывод.

Реалии современной ситуации для Центрально-азиатских стран в вопросе транспортных коммуникаций с выходом на морские порты выделяют четыре возможных варианта:
Первый: через территории Афганистана и Пакистана с выходом на порт Карачи в Индийском океане;
Второй: через территории Туркменистана и Ирана с выходом к порту Бендер-Аббас в Персидском заливе;
Третий: через территории Казахстана и Китая с выходом на порты Дальнего Востока.
Четвертый: через территории Туркменистана, Каспийское море, Азербайджана и Грузии на порты Черного моря.

Самым выгодным и перспективным, несомненно, является первый вариант - через территории Афганистана и Пакистана с выходом на порт Карачи (маршрут Термез-Герат-Кандагар-Карачи). Однако разработке этого маршрута препятствует ряд факторов, связанный в той или иной степени с сохранением перманентной нестабильной ситуации в Афганистане.
Проект имел возможность реализоваться после достижения согласия между президентом ИГА Б.Раббани и его главным противником - лидером ИПА Г.Хекматьяром, который в мае 1996 года став премьер-министром, заявил о готовности к участию в создании транспортных коммуникаций из ЦА в Пакистан через территорию Афганистана, а также подписания четырехстороннего "Меморандума взаимопонимания между правительствами Исламского Государства Афганистан, Исламской Республики Пакистан, Туркменистана и Республики Узбекистан о газопроводе Туркменистан-Афганистан-Пакистан" - все это в совокупности создавало благоприятные условия начать усиленную проработку этого маршрута.

В случае его успешного осуществления, как считают аналитики, основной грузопоток проходил бы через территорию Узбекистана, а Термез мог бы стать крупным транспортным узлом для выхода к морским коммуникациям для всей ЦА. Они же уточняют, что промедление или затяжка может привести к задействованию туркменской стороной г. Кушка, через который будет проходить основной грузопоток, вследствие чего Термез может оказаться вне зоны главных транспортных артерий. Такое положение не устраивало узбекскую сторону.

Следует учитывать и то, что разработка данного направления дороги способствовала бы созданию условий для стабилизации обстановки в Афганистане и переходу страны к мирному строительству, в чем могут быть заинтересованы полевые командиры, представляющие весь спектр афганских противоборствующих сил.
При разработке второго варианта - через территорию Туркменистана и Ирана с выходом к порту Бендер-Аббас Республика Узбекистан уже сталкивалась с попытками иранского руководства монополизировать эту транспортную систему. Поэтому этот путь не является основным для Узбекистана.

Третий вариант - маршрут через территории Казахстана и Китая к портам Дальнего Востока - самый длинный, который в настоящее время находится в режиме эксплуатации для Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана. Это действующее железнодорожное сообщение, осуществляемое по маршруту Ташкент-Алматы-Талдыкурган-Дружба–Алашанькоу-Урумчи и далее к китайским портам Тяньцзинь, Циндао, Шанхай и Ляньюньган ставит перед заинтересованными сторонами ряд сложных проблем. Так, несмотря на то, что это сообщение функционирует с 1992 года, инфраструктура пограничного перехода Дружба-Алашанькоу находится в крайне неразвитом состоянии. Виной этому служат как технические недостатки, так и отсутствие координации между  железнодорожными службами Китая и Казахстана. Грузоперевозки в основном ограничены территорией Казахстана и Западными районами КНР.

Другое направление, которое рекомендуется экспертами, в рамках третьего варианта, это Таджикистан-Кыргызстан-Китай. На юго-восточном направлении представляется целесообразным строительство железной дороги из Таджикистана в Китай по маршруту Орджоникидзеабад-Иркештам-Кашгар-Урумчи, которая обеспечит не только кратчайший путь из Центральной Азии в Китай, но даст толчок промышленному развитию близлежащих районов этих стран. Перспективным, с этой точки зрения, является строительство 45 км железнодорожной ветки Иркештам-Улугчат, а также 70-ти километрового автомобильного шоссе Ош-Кашгар через перевал Кегарт, которые вовлекут в экономические связи с Китаем, сопредельные районы Кыргызстана.
Четвертый вариант - маршрут через территории Туркменистана, Каспийское море, Азербайджана и Грузии к порту Поти, получивший название Транскавказского, также является одним из альтернативных выходов к морским коммуникациям.

В этой связи необходимо отметить, что в настоящее время для сообщения стран ЦА с грузинскими портами имеется действующая железнодорожная магистраль, проходящая через Туркменистан к порту Туркменбаши (Красноводск), затем по паромной переправе к порту Баку в Азербайджане и далее по железной дороге к портам черноморского побережья Грузии - Поти или Батуми. Позитивным является то, что железнодорожная часть магистрали, расчетная пропускная способность которой составляет 40 пар поездов в сутки, достаточно хорошо оборудована и частью электрифицирована. Его перспективность обуславливается заинтересованностью США, Турции, Англии, Германии, России и других стран в строительстве нефтепроводов из Азербайджана к Черному и Средиземному морям.

Транскавказский коридор (ЦА-Кавказ-Европа), как альтернативный вариант существующим северным (через Россию) и южным (через Иран) направлениям имеет несколько преимуществ:
- является мореходным в течение года на участке пересечения Каспия, в отличие от северного - на отдельных участках Волго-балтийской и Волго-Донской систем;
- представляет кратчайшее расстояние от Центрально-азиатских и Закавказских республик к открытым морям;
- стимулирует развитие портов Туркменбаши, Баку, Батуми, Поти и Констанца (Румыния);
- увеличивает потоки грузов к восточным берегам Черного моря и привлекает, таким образом, судоходные кампании к этому региону.

В результате подписания "Договора между Азербайджанской Республикой, Грузией, Туркменистаном и Республикой Узбекистан о координации деятельности железнодорожного транспорта", а также "Соглашения о сотрудничестве в области регулирования транзитных перевозок" была создана правовая база для осуществления этого транспортного маршрута заинтересованными странами. Согласно принятым обязательствам, стороны пользуются 50%-ми льготами при транзите товаров и грузов по территории участников Договора, не менее 100 вагонов в сутки предоставляются к отправке паромами из Туркменбаши (Красноводска) до Баку (при этом берутся обязательства по обеспечению до 200 вагонов в сутки при увеличении грузопотоков).

Уже в мае 1996 года новая магистраль начала действовать, а через два месяца по маршруту Фарап-Туркменбаши-Баку-Поти было перевезено в Узбекистан 37,4 тыс. тонн импортного зерна, а отправлено на экспорт 23,2 тыс. тонн хлопка-волокна. Всего до конца 1996 года только узбекской стороной было осуществлено перевозка 54 тыс. хлопка волокна и 50 тыс. тонн зерна. А уже в 1998 году объем экспортно-импортных операций на этом участке достиг 750 тыс. тонн.

Действенность Транскавказского коридора зависит от возможностей Потийского торгового порта. В настоящее время его грузооборот составляет 4,5 млн. тонн в год, хотя технико-экономическое обоснование допускает эксплуатацию с грузооборотом в 12 млн. тонн в год. Между тем, есть возможность довести фактический грузооборот до 16 млн. тонн, что позволит пропустить большой грузопоток, возникающий в странах Западной и Центральной Европы, предназначенный для государств Ближнего Востока, Ирана, Афганистана и ЦА и наоборот. В этой связи значительно возрастает роль Транскавказского  коридора для Узбекистана.

Данный маршрут также связан с проектом ТРАСЕКА в рамках программы ТАСИС, который был одобрен в мае 1993 года на специальной конференции в Брюсселе с участием представителей пяти стран ЦА и трех стран Закавказья. В принятой по итогам конференции "Брюссельской декларации" определены такие приоритеты, как железные дороги, морские пути, автомобильные магистрали и перевозки, торговля и коммерция.

Таблица № 11. Интеграции каких экономических группировок способствует ТРАСЕКА, по мнению частных экспертов, в %
Экономические группировки\ Да\ Нет\ Без ответа\
ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдова)\ 84\ 10\ 6\
Организация сотрудничества стран Черноморского бассейна – ЧЭС\ 82\ 10\ 8\
Центрально-Азиатское экономическое сообщество – ЦАЭС\ 72\ 12\ 16\
Организация экономического сотрудничества – ЭКО\ 41\ 34\ 25\
Подключает к странам АСЕАН\ 46\ 39\ 15\
Подключает к странам Европы\ 60\ 23\ 17\
Подключает к Лиги арабских государств – ЛАГ\ 10\ 70\ 20\

По мнению некоторых аналитиков, в стратегическом плане ЕС, исходя, прежде всего из своих экономических и политических интересов, наметил достаточно глобальные и далеко идущие проекты по дальнейшему экономическому сближению со странами Закавказья и ЦА (например, программы по дорогам и транспорту, созданию единого рынка и таможенного союза в рамках Центрально-азиатского региона - САСОМ, разработки по нефте- и газопроводам, проекты по контролю над воздушным движением в регионе, создание при самом активном участии ЕС Энергетической Хартии и т.п.). Примечательным моментом в позиции ЕС является то, что, всячески поощряя региональную интеграцию в рамках ЦА и Закавказья, он старается максимально отстранить от этих проектов возможное участие и влияние со стороны России.

Кроме того, с проектом ТРАСЕКА непосредственно связан другой крупный проект ЕС под названием "Шелковый путь-2000", в который вовлечены все закавказские и Центрально-азиатские страны. Для ЦА разработано еще также ряд коммуникационных проектов. Среди них Проект по развитию инфраструктуры наземного транспорта в Азии (АЛТИД) в рамках Экономической и социальной комиссии ООН для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО). Эта система направлена на укрепление экономического сотрудничества стран Северо-восточной Азии. В программе АЛТИД особое внимание уделяется осуществлению проектов Азиатской шоссейной дороги и Трансазиатской железной дороги. Необходимо отметить, что в плане действий на 2-м этапе проекта АЛТИД (1996-1997 годы) запланировано осуществление исследований по наземным транспортным коридорам между ЦА и Европой, разработка мероприятий по транспортному коридору порт Бендер-Аббас - ЦА - Китай.

Все три вышеуказанных проекта, имея различные начальные и конечные пункты, между тем сливаются на одном транспортном участке - в Центральной Азии. Таким образом, этот регион становится стратегически важным в коммуникационном, а значит, и социально-экономическом и политическом планах. Поэтому
9 июля 1996 года в г.Ташкенте. были приняты Коммюнике по итогам встречи правительственных делегаций Республики Узбекистан, Азербайджанской Республики, Грузии и Туркменистана и Памятная записка, в которую подпись поставила и Румыния. В документах было отмечено: "Стороны договорились неукоснительно соблюдать взятые на себя обязательства по этим соглашениям, назначить ответственных представителей для наблюдения за их выполнением", а в Памятной записке: "Рассматривать практическое осуществление партнерства в области транспорта".

В то же время некоторые эксперты рассматривают данный проект с политической позиции: "Активность Узбекистана в лоббировании маршрутов, альтернативных иранскому транзиту, вполне объяснима в контексте его геополитических амбиций и внешнеполитической ориентации. Ташкент, претендующий на гегемонию в регионе, расценивает Тегеран как одного из своих основных конкурентов" . Между тем, эксперты не учли другого момента - Узбекистан, ища альтернативные пути, старается обезопасить себя от внешнего влияния, чтобы в случае реальной или потенциальной угрозы безболезненно перебросить свои грузы на иные маршруты. Далее вышеуказанный журнал отмечает, Узбекистану "только экспорт хлопка волокна по новому маршруту позволит экономить ежегодно около $20 млн. А доходов - примерно в таком же размере - лишится как раз Россия. Возможно, именно мстительным настроением объясняется решение Москвы об освобождении от НДС хлопка из дальнего зарубежья".

Имеется мнение, что Транскавказский вариант связан не только с экономическими факторами, он, прежде всего, ослабляет элемент доминирования России на постсоветском пространстве, потери ее прежних позиций. Как считает российского эксперт С.Вермишева, "Сегодня Запад и Турция подтвердили серьезность своей стратегии на изоляцию России. Готова ли Россия к потере влияния в закавказском и среднеазиатском регионах в связи с реализацией подобных проектов?". Эксперт ссылается на то, что "...роль соединительного звена между Европой и Азией раньше принадлежала России. Теперь эта роль переходит к Турции, Грузии и Азербайджану. Маршруты грузопотоков, их география накладываются на строящиеся и уже выстроенные линии политических и военных союзов Турции с Азербайджаном, государствами Средней Азии, Казахстаном" .

Одновременно следует отметить, что отдельные страны Центрально-азиатского региона, в частности, Туркменистан, рассматривают и другие выгодные для них варианты развития транспортных магистралей. Так, во время визита С.Ниязова в Москву в мае 1995 года была достигнута договоренность между Туркменистаном и Россией по созданию международного транспортного коридора "Север-Юг". Согласно договору, грузы и пассажиры из России будут доставляться по следующим строящимся линиям:
- первая линия - Ералиево (Казахстан) – Бекдаш - Туркменбаши. Протяженность - 433 км, включая 270 км в Казахстане, между Туркменистаном, Казахстаном и Россией, а также Ираном и Персидским заливом;
- вторая - Казанджик-Кизылетрек-Горган (ИРИ). Протяженность - 222 км. Цель проекта - обеспечение сообщения из Пекина в Стамбул и из России - в Иран. Эти две ветки в перспективе соединятся с транспортными линиями стран Персидского залива, Ближневосточного и Тихоокеанского регионов.

Кроме того, рассматривается возможность проектирования и строительства новой железнодорожной магистрали между Казынджиком и Кызылкия с перспективой обеспечения нового сообщения между Россией, Казахстаном, Туркменистаном и Ираном, Турцией, а также Персидским заливом.
Прогнозируемые объемы транспортно-зкономических связей России и Туркменистана с Ираном составят порядка 20 миллионов тонн ежегодно. Кроме того, в соответствие с заключенными соглашениями, по этому коридору планируется перевозка грузов из стран Тихоокеанского региона, в том числе Индонезии и Малайзии

Этот коридор также рассматривается Туркменистаном в качестве альтернативы Транскавказской магистрали, потерявшей свое значение из-за событий в Чечне, когда железнодорожные сообщения из Азербайджана с Россией были практически прерваны.
В мае 1993 г. было подписано соглашение между Казахстаном и Туркменистаном о сотрудничестве в строительстве железнодорожной линии Ералиево - Бекдаш-Туркменбаши. Как утверждают СМИ Туркменистана, если для Казахстана эта дорога означает сокращение более чем на 1085 километров расстояния до железнодорожной сети Туркменистана, то для последнего - прежде всего альтернативный выход на север в обход территории Узбекистана.

С установлением коридора Север-Юг в Туркменистане связывают большие надежды на экономическое возрождение страны. Здесь ожидают получение немалой прибыли от транзита грузов через свою территорию и прилагают огромные усилия для привлечения внимания к проектам строительства железных дорог крупнейших финансовых доноров.
Говоря о взаимоотношениях с Россией, С.Ниязов отметил: "Мы подписали соглашение с Россией. Россия будет выходить в Персидский залив и Центральную Азию через нас. В этих целях мы договорились пройти железной дорогой через Астрахань по побережью Каспийского моря и выйти на Иран. 80% всей протяженности трассы берем на себя. Остается небольшой участок в Казахстане Дейнау-Бекдаш, это примерно 250 километров. В результате Россия будет иметь сокращенный на 14 дней выход на индийские рынки и рынки Персидского залива".