Весенним утром господин Рябчиков ехал в троллейбусе. Народу было не так много – все уже разъехались по своим рабочим местам, и Александр Борисович без труда занял свое любимое место у окошечка, слева по ходу троллейбуса. На коленях лежал его верный спутник жизни - кожаный портфель светло-коричневого цвета, потертый местами, но не потерявший своего дорогого вида. Он особенно бережно и волнительно-крепко держал портфель, хотя тот никуда исчезать и не собирался. В портфеле лежала рукопись, над которой он трудился всю осень и зиму. Чтобы скоротать свою жизнь, Александр Борисович занялся литературным трудом. Историй он понаслышал от людей много за время своей практики, и теперь, без особого труда превращал их в художественный текст. Его ждали в редакции к десяти ноль-ноль. Но он специально рассчитал время, чтобы в троллейбусе было посвободнее. Ездил он не так часто. А тут представилась такая возможность насладиться картинками городской весны.
Водитель троллейбуса был явно человеком нетемпераментным. Дорога была свободна, троллейбус же ехал с неизменной скоростью - всего сорок километров в час. Может, водитель также наслаждался за одно картинками весеннего города после наскучившей и всегда проблемной для дорог зимы. А сейчас!.. Солнышко пригревает, деревья только- только показали свои первые листочки. Они еще совсем младенческие – малюсенькие, клейкие, светло-зеленые. Но аромат от них по городу стоит освежающий и очень радующий горожанина, в каменном мешке вдруг соприкоснувшегося с природой. Потом и эта зелень тоже надоест, запылится, потеряет свой естественный цвет, наскучит, станет привычной, и все перестанут обращать на кусочки городской природы должного внимания. Иногда слышно становилось звонкое щебетание каких-то пташек, явно очень обрадованных приходом весны. Сколько таких весен было на веку у Александра Борисовича? Тут он поймал себя на том, что никогда весну не встречал. Ну, приходила и приходила весна, менялся за окнами пейзаж. То он в своем расписании ставил зимние месяцы, потом ставил и весенние месяцы, ни о чем особо никогда не задумываясь. Некогда ему было любоваться красотами природы. Но сейчас… Можно сказать, первый раз в жизни, или, вернее, первый раз за многие годы вдруг на него что-то накатило. Ему не хотелось выходить из троллейбуса. Он так и проехал свою остановку, доехал до конечной, подождал положенный интервал и поехал обратно. Ему не хотелось прерывать своего настроения, той радости, которая вдруг охватила его от вида весеннего города. Он позвонил в редакцию, сказал, что ему надо кое-что дописать, и сегодня не приедет. Тем более, что назавтра обещали дождь, а Александру Борисовичу вдруг захотелось погулять.
Троллейбус проезжал мимо старинного заросшего сквера. И тут Александра Борисовича охватила неожиданная для него самого идея:
«Когда же я последний раз был в лесу? Смешно вспомнить! Это было в студенческие годы, на картошке. Неподалеку от совхоза был красивый смешанный лес, и всей группой ходили за грибами. Потом, вечером сидели у костра, пели под гитару. Неужели все это было? Почему я больше никогда в лесу не был?»
Александру Борисовичу отнюдь не свойственны были неожиданные поступки. Но что на него нашло? Почему вдруг он , после стольких обещаний редактору принести рукопись, опять ее не отнес, а вдруг пришел домой, переоделся, поехал на вокзал, отъехал двадцать километров от города, вышел на совершенно незнакомой станции, и пошел по направлению к лесу? Но поступок его оправдался полностью. Ранняя весна бушевала со всей силой своей власти именно в лесу. В оврагах еще лежали куски нерастаянного почерневшего снега, а рядом, на пригорочках уже желтели глазки мать-и-мачехи. Все деревья были подернуты легкой зеленоватой дымкой – такое можно увидеть только ранней весной. И лес прозрачен, но он уже не черный. На фоне голубого неба кружево юных веточек смотрелось особенно восхитительно. «Как все гармонично в природе устроено! Как художественно сочетаются все краски и формы! Как все предусмотрено! Всему – свое место и время жизни!»
Александр Борисович пригляделся, и ему удалось увидеть запоздалый подснежник. Какое чудо! Цветок не боится холодного снега! Чувствам волю Александр Борисович давать не собирался, но его охватили размышления. Он вдруг понял, какая же это серьезная ошибка, жить вдали от природы, или по крайней мере не иметь привычки соприкасаться с ней. Пробуждение спящей природы, возвращение к жизни. Он стал думать о том, без чего он прожил всю свою жизнь – о любви. Было ли это ошибкой? Или нет? Или она еще будет. Хотя откуда в семьдесят- то лет?
«Я жил и не научился любить. Да, да! Любви нужно именно учиться. Учиться у природы».
Конечно же, причиной такой резкой перемены в профессоре Рябчикове стало его произведение, над которым он трудился несколько месяцев. И хорошо, что сегодня он снова его не отвез в редакцию, иначе бы с первого раза испортил все впечатление. Его героями были муж и жена, которые, как им казалось, любили друг друга. Но наступили тяжелые времена, и муж жену оставляет. Все причины, по которым муж уходит от своей любимой жены казались ему не слишком убедительны. Александр Борисович хотел провести в своем романе теорию о несуществующей любви. Мужчине и женщине хорошо вместе, когда они друг друга удовлетворяют. Но если кто-то один перестает это удовлетворение получать, он вправе искать себе другую пару. Ради приличия, или по привычке они говорят друг другу о любви, а ее и не было. И тогда они легко расходятся. Доказательств у него имелось много: сколько людей прошло перед его глазами, которые приходили к нему с целью оправдания, что им тяжело, что их не любят, их не понимают. И Александр Борисович с ними соглашался. В конце концов он все чаще и чаще стал задаваться вопросом, а есть ли вообще любовь? И если была, то куда же она подевалась? Стала не модной?- Да, это был один из правильных ответов, который больше не вызывал сомнений.
Александр Борисович вдруг поставил под сомнение свой роман и поведение своих героев. «А если любовь была? Тогда это совсем другая теория и совсем другая драматургия. Тогда концовка должна быть совсем другой. Тогда нужно раскрыть переживания любящей стороны. Но кого же сделать по-настоящему чувствующем человеком – мужа или жену?»
В томительных рассуждениях Александр Борисович гулял по краешку весеннего леса, наслаждаясь освежающими ароматами распускающейся зелени и пока еще слишком мягкой земли, вобравшей всю влагу растаянного снега, и теперь этой холодной талой водой питающей пробуждавшиеся деревья и тонюсенькие травинки с незатейливыми цветочками.
«Как все гармонично в природе! – удивлялся Александр Борисович, - Любви надо учиться. Надо воспитывать ее в себе. Потому что когда получаешь то, что другой может дать – это одно. А когда это благо вдруг по каким-то независимым от них причинам кончаются, почему же кончается любовь?» Впрочем, на этот вопрос Александр Борисович не собирался отвечать. Для его романа это было не так важно. Но то, что опять придется переписывать некоторые главы, для него стало очевидно.