Обычно они встречались в зале заседаний. Иногда их видели вместе в кабаке. Реже они заглядывали друг к другу в покои, дабы одолжить денег. Иногда эти трое сталкивались в саду, объединённые стремлением к уединению. Но сегодня общая нужда свела трёх кардиналов у магазина элитной выпивки. Все трое не сговариваясь пришли к нему с тяжелейшего бодуна, одетые в то, что осталось от их парадной формы ПОСЛЕ вчерашнего, позавчерашнего, поза-позавчерашнего.........
Так уж вышло, что национальный ватиканский кагор им неимоверно осточертел, а запасы даже на самый мрачный день уже исчерпаны…
Но не всё так просто было в Вечном Городе. Горожане слишком хорошо знали своё начальство, и поэтому на двери магазина красовалась огромная табличка:
- «Мы не продаём спиртное детям, моложе 18 лет. Папы это тоже касается. Мы не продаём спиртное высшему духовенству. Брат Пётр получает спиртное бесплатно и выпивает половину взятого за прилавком, дабы гарантированно не донести остальное до Медичи. Паола получает ещё и бонусную пачку сигарилл, если держит кулаки за спиной и обещает не доносить спиртное до Петра. Остальная инквизиция в магазин не допускается, ТЕМ БОЛЕЕ ПОСЛЕ 11!!! У нас демократия. Аминь! Или мы перебьём все бутылки и вы будете плакать!!! P. S. Специально для АХ – идите на йух. Ваш Вацлав умеет превращать воду в абсент и приносит нам убытки.»
- Кать, а это правда, про Вацлава-то? – старался взбодриться Антонио, глядя на зелёные физиономии своих коллег.
- Ну да. Только с похмелья он забывает, как это делается... *непереводимый ватиканский фольклор* и чё нам теперь делать? Раньше приписки про Петра не было… - лицо Сфорца было зелёным, как и упомянутая полынная водка, несколько литров которой они всем отделом приговорили прошлым вечером а опухшие глаза изображали поистине христианские муки.
Медичи же стоял, прячась от полуденного солнца под косяком, и даже не рисковал открыть свой большой и громкий рот, боясь что конфликтующие до сих пор в его желудке ёрш и тормозная жидкость решат найти себе более просторное поле боя… кожа его в тени казалось синей. Чтобы хоть как-то поучаствовать в беседе, он призывно поднял правую руку, и прошедшая мимо них в этот момент бабушка перекрестилась и прошептала про себя – «Ленин бессмертен…»
Тут звякнул колокольчик, открылась дверь магазина и из него кряхтя вышел низкорослый лохматый усатый старичок-очкарик в заблёванном цвета детской неожиданности пиджаке и таком же неприглядном берете, на ногах же у него были драные кеды, а срам прикрывали поношенные трусы, расшитые золотыми крестиками… а в своих маленьких ручках он тащил два огромных полотняных мешка, в которых соблазнительно позвякивали бутылки…
Глаза всех трёх кардиналов расширились и налились слезами, и даже Франческо жалобно заскулил, услышав этот сладостный перезвон. Старичок в их глазах тут же начал приобретать иконописные черты, и каждый из преосвященств уже начал подумывать о его канонизации – святой бутылочник, блаженный алкоголик, утешающий в похмелье… По телу Антонио побежала дрожь, какая бывает у счастливых любовников, он пал ниц перед старцем и принялся целовать его грязные пропахшие потом кеды, и даже этот пот казался кардиналу амброзией. Франческо, который хотел было толкнуть речь, но вспомнил о своём желудке, последовал его примеру, хотя от запаха стало ещё труднее сдерживать рвоту. Катерина же деликатно склонилась к немного шокированному постояльцу магазина и ласково посмотрела в его казавшиеся гигантскими из-за очков серо-буро-малиновые глаза.
- О благородный старец, явившийся к нам волею Господа… яви нам милость свою и поделись с нами, прошу, этой живительную влагой, что плещется в твоих мешках… утоли нужду страждущих и немощных… - эти слова были дополнены неэстетичным звуком со стороны Медичи, который всё-таки успел отползти в сторонку и выпустить из себя враждующие ингридиенты инквизиторского коктейля…
- О да… блаженный постоялец магазина, яви нам благодать свою, и я, Я, Франческо ди Медичи, буду твоим вечным должником и обеспечу тебе свою личную протекцию во веки веков… ууууф… и исполню любое желание…
- Да, да, да! А я буду стирать твою одежду! Ой… глупость ляпнул… нет… лучше давай я тебе ломовой пиар устрою! Ты станешь звездой Ватикана!
Старичок закашлялся, широко улыбнулся кардиналам и заговорил сипловатым голосом, явно жаждущим опохмела не менее их самих – ах вы мои красненькие-зелёненькие… хехехе… по гроб жизни будете должны… ну хорошо, хорошо, только давайте отойдём-ка-ся от магазина-то, отойдём-ка-ся, ато ж мне больше не будут продавать из-за вас, грешные вы мои, хехехе…!
Кардиналы были уже опьянены радостью и с улыбками на устах бережно взялись помогать маленькому старичку нести бесценный груз до ближайшего закутка. Аккуратно поставив мешки на землю, все трое обступили его, аки святого, в ожидании чуда. Он внимательно посмотрел на каждого из них своими мутными глазами и вынул из одного из мешков бутылку отменного французского коньяка. Подождав несколько секунд он протянул её Борджиа, который тут же разразился визгом радости, открыл её усилием пальца и уничтожил с жаждой вампира… Катерине досталась бутылка голландской конопляной водки, а Франческо – отменная Коскенкорва. Наконец он сам достал из-за пазухи бутылку простого ватиканского кагора и начал пить, скептически глядя на ликующую троицу. Он снял очки, вместе с очками с лица вдруг свалились усы, и Катерина вдруг обратила внимание, что опохмелившись этот человек вовсе перестал походить на старика – морщины оказались лишь слежавшейся кожей а то, что она приняла за пигментные пятна – засохшими прыщиками. Он пощурился, скинул заблёванный берет, расчесал грязные волосы, которые оказались не седыми и запачканными, а просто светлыми. Тут уже не только Катерина, но и остальные посмотрели на «старичка-алкоголика» и аж протрезвели от неожиданности.
- АЛЕССАНДРО!?!?!
- Алкашииииииииии… - протянул Папа и расплылся в улыбке, доставая из одного из мешков свою сутану и быстренько переоблачаясь. – Кхе-кхее! – мальчик заговорил уже своим обычным детским голосом – Ну что, Борджиа, с этого дня чтобы начал мне повышать рейтинг! А ты, Франческо, сворачивай свою антинародную военную компанию! – он повернулся к Катерине – а ты будешь делиться со мной Вацлавским пойлом и читать сказки на ночь. Вот так-то, красненькие, хехехехе! – «святой бутылочник» расхохотался старческим смехом и, слегка пошатываясь, направился в сторону Ватикана, захватив с собой свой изгаженный камуфляж и оставив высшее духовенство соображать на троих над двумя мешками отборной выпивки…