Часть 1
— Папа, ты куда?— крепкий, краснощекий, 3-х-летний карапуз повис у Николая на руке.
Он его легко поднял, слегка подбросил и аккуратно поставил на пол.
— Пойду, сынок, прогуляюсь, воздухом подышу, — ответил Николай мальчику и принялся застегивать куртку. Шел октябрь месяц, и вечерами было довольно холодно.
— И я воздухом подышу, и я прогуляюсь, - немного картавя, сказал малыш и снова ухватил Николая за рукав.
Тот присел и, глядя сыну прямо в глаза, сказал:
— Нет, Кирюша, ты побудешь дома с мамой и Кристиной, уже поздно. Мы с тобой завтра погуляем, завтра у папы выходной. Беги к сестричке, посмотри, во что это она играет интересное?
Оглянувшись, Кирилл заспешил в другую комнату, а Николай тихо вышел.
Сегодня опять должен придти человек от Дьявола, что он принесет на этот раз? Собственно говоря, Николая это интересовало меньше всего. Думал он об этом только потому, чтобы заглушить странное чувство, которое возникает у него, когда он собирается на эти встречи. Да еще тогда, когда он перепродает кое-какие запчасти от совхозной техники. Он не любил это чувство, считал его своей слабостью, но в глубине души понимал, что именно оно помогает ему оставаться человеком, именно оно дает ему право иметь семью, воспитывать детей. Задумываясь над будущим, Николай мечтал, что вскоре именно это чувство будет преобладать в его жизненных позициях. Он надеялся, что скоро найдет в себе силы и порвет все отношения с бандой. Они всей семьей уедут подальше из этих мест и заживут тихо, спокойно, счастливо, а главное по совести.
— Закурить есть, — раздалось внезапно из темноты.
Николай от неожиданности слегка вздрогнул. Это был Володя шофер, который жил по соседству с ними и сейчас шагал домой, по-видимому, только поставил машину в гараж.
— А, Володя, ты как привидение, — Николай полез во внутренний карман куртки, где у него для подобных просьб, всегда лежала пачка «Астры», открыл ее и протянул соседу. Тот взял одну, потом вытащил еще две.
— Буду должен, а то магазин уже закрыт, а утром купить не успел.
Володя сладко затянулся, настраиваясь на беседу со своим начальником-соседом.
Николай, спрятав сигареты в карман, сам не закурил и стал думать под каким предлогом ему избавиться от внезапно свалившегося собеседника. Владимир любил поболтать и в другое время Николай с удовольствием бы составил ему компанию, сосед был нормальным мужиком, простым работягой и в выпивке знал меру, что нравилось Николаю. К тому же Владимир не раз выручал Николая, когда требовалось, что-нибудь привезти. Однако сегодня он спешил, но предлога уйти быстро не нашел и пришлось в течение десяти минут вести разговор ни о чем. Наверное, Владимир почувствовал, что Николай не склонен к беседе, потому сказал:
— Ладно, я пойду, до завтра, еще раз спасибо за сигареты, — и, пожав Николаю руку, свернул к своему дому.
Сосед не спросил, а он не стал ничего говорить о том, куда это он идет, и чтобы избежать подобных встреч, быстро перешел на другую сторону улицы и повернул на узкую тропинку, которая вела к озеру за поселком. Стараясь идти, как можно тише Николай приближался к месту встречи.
Вновь вернулись мысли о том, чем он занимался последние два года. Именно столько времени он связан с бандой. Николай всякий раз убеждал себя, что он не делает ничего плохого, лишь берет у них товар, добытый разбойным путем, а потом перепродает в городе знакомым скупщикам. Правда, если хорошо разобраться, то никакие они ему не знакомые. Это Николай знает, где их найти, сколько с них взять, а они о нем ничего не знают. Более того, он даже всякий раз проявлял чудеса сообразительности и старался при встрече с ними изменять свою внешность, походку, осанку, речь. Наверное, если бы по-другому сложилась жизнь, то он мог быть не плохим актером.
Это место для встреч выбрал сам Николай. Дьявол тогда согласился, и оно действительно оказалось удачным. За все это время они ни у кого не вызвали подозрений, да собственно говоря их здесь никто не видел.
Встречались они на озере, за поселком. Озеро это было древним, и даже старожилы не могли точно сказать, когда оно образовалось. Однако в отличие от многих озер оно не превратилось в болото. Все дело было, наверное, в каком-то подводном течении, потому что оно было очень глубоким, вода в нем всегда отличалась прозрачностью. К тому же озеро имело свой печальный список утопленников. Тем не менее, в теплое время года здесь всегда было многолюдно и шумно, что доставляло Николаю немало хлопот при встречах, но благодаря тому, что вокруг росло много деревьев, да и попросту зарослей ему удавалось всегда оставаться незамеченным. Когда становилось холодно, задача была чуть проще: главное не наткнуться на какого-нибудь рыбака. Для этого Николай каждый день совершал пешие прогулки к озеру. Жене это он объяснял так, мол люблю побыть наедине с собой, своими мыслями, и она вечно занятая домашними делами принимала все как есть и не спрашивала ни о чем.
Раньше ему товар приносили раз в месяц, а то и в два, теперь же эти встречи стали значительно чаще. Значит, банда больше раз стала ходить на «дело». «Обнаглели»,— проносилось иногда в мозгу у Николая, но он их и сам мысленно торопил. Чем больше будет товара, тем быстрее он наберет нужную сумму денег. Вот только с этой нужной суммой Николай никак не мог определиться. Воистину говорят: «чем больше есть, тем больше хочется».
Николай уже подошел к озеру, тихонько спустился в небольшую низину. Именно здесь они должны сегодня встретиться. Однако что-то этот человек задерживается. Николай отвернул рукав куртки и посмотрел на часы, было ровно восемь. Выбрав место на изогнутом дереве, он устроился поудобнее, достал из внутреннего кармана хорошие сигареты с фильтром, которые он всегда носил для себя и, чиркнув зажигалкой, сладко затянулся. Николай курил мало, но всегда старался получать от этого удовольствие, потому все делал красиво, можно даже сказать с пафосом, хотя этого и никто не видел. Так и сейчас, блаженствовал, затягивался, поднимал голову вверх и выпускал дым кольцами, которые при внезапно выкатившейся луне были хорошо видны. Докурив, Николай с опаской посмотрел на луну: «ну и на черта ты здесь светишь?». Оглянувшись по сторонам и не увидев никого и ничего, Николай прислонился спиной к стволу дерева и прикрыл глаза. Сколько еще времени придется ждать? Раньше он что-то никогда не опаздывал.
Сегодня опять в местной газете на первой полосе вышла огромная статья о художествах страшной банды с дикими подробностями и комментариями. Люди все вокруг говорили об их бесчеловечных, ужасных поступках, но Николай себе твердо запретил, что-либо слушать, читать и тем более участвовать в дискуссиях на эту тему. Даже когда очень уважаемый им Петрович завел разговор о действиях банды, Николай нашел предлог и удалился, хотя очень любил беседы с участием Петровича. Это был человек, которого хотелось слушать, внимая каждому его слову. Да что говорить, Петрович был кладезь человеческой мудрости, причем в большей степени мужской, что Николаю, выросшему без отца, очень не хватало. Петрович в свои почти семьдесят лет слыл в поселке самым рассудительным и справедливым человеком. У него была крепкая семья, два сына и дочка, хорошая жена, на работе его уважали как коллеги, так и начальство. Одним словом Петрович вел себя всегда правильно, или как привыкли говорить люди отсидевшие срок, по понятиям. Вспомнив зону, Николай перекрестился, он всегда так делал, когда на ум приходили плохие воспоминания из прошлого.
Да, ему неприятно было слышать из уст Петровича осуждение своих, можно сказать, сообщников. Он от разговора ушел не только потому, что взял за правило не узнавать никаких подробностей, а еще и потому что боялся проницательности Петровича. Ему казалось, что тот может догадаться о его причастности к этим делам. И так тогда он так посмотрел! Может быть это только показалось, как известно «у страха глаза велики», но все-таки…
Николай часто терзался , мучился угрызениями совести. Когда было совсем невмоготу, он нагонял на себя злость на богатых и успешных, которые занимали должности, разъезжали на шикарных машинах, покупали своим женам дорогие украшения, а по сути дела они ничего не делали. Их миссия заключалась лишь в том, чтоб руководить. А он, Николай Cкворцов, уже больше семи лет пашет завгаром в совхозе, и что? А ничего, если б еще не приторговывал совхозным добром, то семья едва сводила бы концы с концами. Отсюда Николай делал вывод: раз судьба дает шанс разжиться, грех им не воспользоваться. Ну, подумаешь, не он так другой сейчас бы сидел и ждал этот преступный, награбленный товар. Можно подумать, что если бы Николай отказался, то Дьявол не нашел бы себе человека для этого дела?
С Дьяволом они были знакомы очень давно, со времен их босоногого детства, когда вместе, чумазыми пацанами сидели на заборе и свистом провожали прохожих, воровали в соседских огородах яблоки, клубнику и, конечно, мечтали о красивой жизни. Друзьями их назвать было трудно, потому что они были очень разные, к тому же Дьявол был на год старше Николая. Однако их судьбы были чем-то похожи: они оба рано потеряли отцов, и имели многочисленных младших братьев и сестер.
Тогда еще Дьявол не имел такого прозвища и был просто Лешкой Черным, почему-то самым бедным из соседских ребятишек их окружения. Но уже тогда его глаза светились нездоровым блеском, от которого становилось неприятно на душе. Лешка ненавидел людей и не скрывал этого. В особенности он люто ненавидел отчима, пьяницу и дебошира, всю жизнь сидевшего у Лешкиной матери на шее и пропивавшего большую часть денег, которые она зарабатывала. Отчим нигде не работал, но всегда кричал на детей:
— Я, глава семьи, я вас всех кормлю, без меня вы бы умерли с голода в какой-нибудь канаве.
С голода они, может быть, не умерли, а вот крыши над головой у них точно не было бы, потому что дом, в котором они жили, принадлежал отчиму. Изба, которую им оставил отец после смерти, сгорела по милости одного из троих младших братьев Лешки. Вот и приходилось его матери горбатиться с утра до ночи, чтобы хоть как-то прокормить семью и ублажить вечно недовольного мужа.
Наверное Лешка и к матери не испытывал особых чувств, потому что презирал тех, кто молча сносит обиды, проявляет слабость, унижается. Он один в семье давал отпор отчиму, пока только словесный, и тот порол его, причем жестоко и больно. Порол и приговаривал:
—Тот прав кто сильнее, а я сильнее, значит я прав.
Лешка сжимал зубы, терпел и запоминал эту истину, которую усвоил на всю жизнь.
Перед пацанами Лешка важно демонстрировал свои рубцы на спине и попе, чем вызывал их уважение, а может быть и страх, потому что не каждый может вот так терпеть боль, а потом гордиться этим. К тому же, Лешка любил и сам причинять боль. Ему совершенно незнакомо были такие понятия, как сострадание, жалость, доброта.
В десять лет он повесил живьем не одну кошку, с каким-то удовольствием ощипывал живых голубей, а что касается младшей ребятни, так они, увидев его черную голову, обходили его стороной. Иначе можно было нарваться на большие неприятности, которые выражались в том, чтобы выполнять безумные приказы Лешки: катать его на спине, лаять как собака и прочее.
Николай никогда не участвовал в кровожадных Лешкиных играх, но и никогда не старался их остановить. Он, можно сказать, наблюдал все со стороны. Лешка тоже ни разу не затрагивал Николая, наверное, все-таки уважал его за то, что тот был независимым, умел за себя постоять. К тому же, Николай хорошо учился в школе и, если бы не его вечные пререкания с учителями, быть бы ему круглым отличником. Еще Николай терпеть не мог разные общественные нагрузки по типу: быть старостой класса, председателем совета отряда и позднее комсоргом. Он не мог, да и не хотел никого перевоспитывать, так как считал, что каждый вправе жить, так как хочет.
Кто знает, как переплелись бы их дорожки раньше, если бы Лешка в четырнадцать лет не загремел в колонию за убийство отчима. Он взял и просто его зарезал, как резал больную бездомную собаку, что жила на школьном дворе. Тогда о том, что произошло в доме у Лешки, долго говорили в деревне. Самое главное, что многие не осуждали его. Скорее всего, они радовались, что своим поступком он избавил односельчан от двух неприятных людей: от себя и отчима.
Так Лешка Черный получил свой первый срок, где еще больше укрепил свою ненависть к людям и получил свое прозвище Дьявол. Уже там он собрал костяк банды, от которой вот уже который год содрогаются жители окрестных деревень.
Правда, у Дьявола был потом и второй срок, за какое-то разбойное нападение, но об этом Николай знал со слов их общих знакомых.
По грустному стечению обстоятельств не отстал от Дьявола и сам Николай. Ему тоже довелось похлебать казенной кашки, правда причина была чуть другая, но тем не менее.
Как наяву перед глазами Николая предстал тот злополучный вечер. Пришел Пашка, как всегда свистнул под окном, чтоб Колька вышел, и, он вышел на свою голову. В руках у Пашки были ключи, происхождение которых вызывало у Николая много разных мыслей. Одним словом это были ключи от колхозной кассы. Дело оставалось за малым: залезть в здание правления колхоза и взять колхозные деньги. То, что это те самые ключи Николай не сомневался, отец Пашки работал водителем у председателя колхоза, а о Пашкиных способностях брать то, что плохо лежит, ходили легенды. Тогда Пашка сказал:
— Мы с тобой много брать денег не будем, только самую малость, зато проведаем дорожку и при каждом удобном случае будем наведываться, а ключи я завтра назад подложу в сумку к тете Наташе, она ничего и не заметит. Отец все равно нас каждое утро вместе подвозит.
Тетя Наташа работала кассиром в колхозе и жила по соседству с Пашкой.
Эта идея Николаю тогда очень понравилась, и, впервые в жизни он не стал раздумывать, а поддался чужой воле и чужим расчетам. Что поделать деньги, будь они не ладны.
У Николая были еще две младшие сестры и брат. Мать работала дояркой, и дома они держали скотину, сажали огород. Словом, не голодали, но никогда ни в чем не позволяли себе лишнего. А тут такой шанс, что захватывало дух. Он сможет съездить в город и купить чего-нибудь вкусненького себе и малышне. А еще, он так хотел иметь магнитофон. Да чего он только не хотел? Чего хотел Пашка, Николай не знал, да и не спрашивал, скорее всего, у того душа просто жаждала приключений и дождалась.
Деньги потратить они не успели, уже рано утром за ними пришла милиция. Тем не менее, Николай успел отдать половину денег матери со словами:
— Мама, ты спрячь, и ни под каким предлогом не отдавай, просто не говори, что они у тебя есть. Я скажу, что больше не брал. Только не торопись тратить, пусть все уляжется, а мне все равно не поможешь.
Мать заплакала, но деньги взяла, и, ей потом, наверное, еще больше дали Пашкины родители, к тому же погашение всех долгов и выплаты штрафов было их делом, главное, чтобы Николай взял всю вину на себя. И Николай взял, и получил срок ровно четыре года, так что свое совершеннолетие он справлял в местах не столь отдаленных. Пашку тогда родители отмазали, но это его не спасло. Года через два, мать написала в колонию Николаю, что Пашку посадили, дали шесть лет, он опять что-то украл, а такого как Николай рядом не оказалось.
Для Николая годы, проведенные в колонии, стали очень серьезной школой, а так же временем для раздумий о своем будущем. Именно там, в колонии, он решил во чтобы-то ни стало выйти в люди, получить образование, профессию. Настойчивости у него хватало, да и терпения было не занимать, а умом его бог не обидел. Все свое свободное время он проводил с книгой, что вначале вызвало большое неодобрение со стороны таких же, как он. Потом все привыкли, и многие звали его профессором.
Как только Николай освободился, он поступил в вечернюю школу, чтоб иметь аттестат о среднем образовании. Вечером учился, а днем работал грузчиком, дворником, не гнушался и разовой работы, лишь бы за нее платили деньги. Перед ним стояла конкретная цель: поступить в сельскохозяйственный техникум. И он поступил, да к тому же успешно его окончил. Годы учебы он вспоминал редко, потому что там было очень много неприятных моментов, но он получил красный диплом. И если бы его биография не была подпорчена, у него могло бы быть совершенно иное будущее, но жизнь, как известно, не имеет сослагательного наклонения.
По распределению Николай был направлен в довольно приличный совхоз, где был сразу назначен завгаром, что очень его порадовало. Как никак должность. Он целиком посвятил себя работе, чем вызвал уважение со стороны руководства совхоза, да и местных механизаторов.
С женским полом Николай старался не завязывать серьезных отношений, хотя имел очень привлекательную внешность, и многие незамужние дамы сочли бы за счастье, принять от него хоть какие-то знаки внимания.
Понятие «семья» для Николая было святым, и в те мгновенья, когда он думал о своем будущем, представлял свою жену, в первую очередь, хорошей хозяйкой и матерью. Потом он мечтал о детях. Именно о детях, а не о ребенке, как это делают многие. Однако создание семьи все время откладывалось на неопределенный срок, как раз до тех пор, пока он не встретил Анну.
Вспомнив жену, Николай улыбнулся. Да, досталось ему настоящее сокровище, кто бы думал. У него была любовь с первого взгляда. Тогда на остановке, когда ее увидел, просто остолбенел. Она шла навстречу в облегающих джинсах и ярко-красной кофточке. Черная длинная коса с завитками была роскошной, а большие карие глаза смотрели так открыто и по-наивному просто, что Николай, даже не задумываясь, шагнул к ней на встречу. Он тогда не узнал своего голоса:
— Девушка, можно с вами познакомиться?
Она повернула свою прелестную голову и посмотрела на него так, что он невольно съежился и попытался представить себя со стороны, как же он выглядит? Но в ее взгляде не было оценки, она смотрела на него с любопытством, а может быть даже с каким-то детским нахальством:
— Меня зовут Аня, а вас?
— Меня, меня Николай Васильевич, ну просто Коля, — с дрожью в голосе произнес Николай и уже стал корить себя за такую неловкость.
Какой же он к черту Николай Васильевич, да Колька он, Колян, так зовут его мужики. Это только пацанята, что подрабатывали в гараже летом, так те звали по имени отчеству.
Однако Анна сразу уловила его неловкость и поспешила его подколоть:
— И, что же вы хотите, Николай Васильевич, пригласить меня в кино или замуж?
Он тогда опешил от таких слов еще больше и едва не выпалил, что да, замуж, но, поддавшись ее игривости, несколько успокоился и сказал, что пока просто погулять, а там видно будет. Ему всегда нравились люди, которые за словом в карман не лезли, а эта Аня была еще та штучка. Николай предложил девушке экскурсию по родной деревне, предположив, что она приехала к кому-то в гости.
Анна сделала удивленное лицо:
— Здрасте, пожалуйста, ни к кому я не приехала. Да я здесь живу с самого рождения, и все местные достопримечательности знаю, как свои пять пальцев.
Тут пришла очередь удивляться Николаю. Оказалось, что Анна живет на окраине деревни и только потому, что она младше Николая, а он, как известно, с четырнадцати лет дома бывает лишь наездами, вот они никогда и не виделись, хотя, по сути дела, являлись односельчанами всю жизнь. Этот факт вызвал большой интерес у обоих, и уже через пару минут они мило разговаривали, выискивая общих знакомых. Оказалось, что Анна хорошо знает младших сестер Николая, а он помнит ее мать, потому что та работала вместе с его матерью. Уже вечером, когда они снова встретились, то им обоим показалось, что они знакомы очень давно, просто так получилось, и они долго не виделись.
Каждая минута, проведенная вместе с Анной, укрепляла в нем уверенность, что это именно та женщина, которая ему нужна. Решение жениться он принял быстро. Не стала на этот счет долго думать и Анна — согласилась. Сыграли довольно скромную свадьбу.
Руководство совхоза выделило им дом, который они вместе сделали милым и уютным. Анна оказалась хорошей хозяйкой и, выросшая в большой семье, умела все. Родились дети, сразу дочь Кристина, а через полтора года сын Кирилл.
Тогда Николай понял, он должен обеспечить семью, он обязан сделать все возможное и невозможное, чтобы они ни в чем не нуждались.
Работа завгара приносила стабильный доход, но далеко не тот, который хотел бы иметь Николай. Вот тогда он вспомнил свои студенческие годы, когда был, купи-продай и торговал всем, что имело хоть какую-нибудь цену. Возил из деревни сало, картошку и продавал в общаге. Не брезговал и перепродавать кой-какие вещи. Теперь же у него в руках была целая мастерская, где имелось много различной техники, запчастей, он постоянно, что-то заказывал, что-то списывал. Вот и потекли винтики-шпунтики в город к торгашам из-под полы. Николай действовал по принципу «все вокруг колхозное, все вокруг мое». Главное ведь, чтоб все сходилось в бумажках, а с этим проблем у Николая не было.
Именно тогда они и встретились с Дьяволом, почти случайно, а, может быть, тот специально искал с ним встречи. Тогда на рынке, Николай сразу признал Лешку — тот же нездоровый блеск глаз, та же развязная манера держать себя. Да, он, конечно, возмужал, или как говорят в таких случаях — заматерел.
— Здорово, Колян, как жизнь?— произнес он очень знакомым, только немного грубым голосом, и, Николай понял, что не ошибся – это был Лешка Черный.
— Здорово, Леха, все путем, — ответил Николай, рассматривая в упор своего собеседника. Он тогда уже слышал, что Лешка занимается разбоем, но это были пока лишь слухи.
— Да я уже не Лешка, Дьявол я, так меня и зови, — почти дерзко и немного с вызовом произнес Лешка.
Николай на эти слова лишь усмехнулся. Надо же, Дьявол, а он еще в детстве звал его про себя нечистиком. Видимо тот, кто придумал ему такое погоняло, слишком хорошо его знал.
После общих фраз Лешка быстро перешел к делу:
— Слушай, Колян, ты мужик что надо, я это всегда знал, так что скажу прямо. Мне нужна твоя помощь, ну и ты в обиде не останешься.
Николай на мгновенье задумался. Если верить слухам, то этот Дьявол не под одной статьей ходит и дела с ним иметь — дорогого стоит, но если к этому вопросу с умом подойти, то можно и сухим из воды выйти, и деньжатами разжиться. Эх, если бы, да кабы, да зарплату платили достойную, да купить все можно было, разве б он, Николай, согласился. А так, была, не была. Помолчав какое-то время, Николай все же попросил время подумать. Что он хотел понять за это время? Да ничего, он почти сразу понял, что согласится. Только с малых лет Николай приучал себя не торопиться, и хотя бы создавать видимость, что он не любит принимать поспешные решения. Взяв время на раздумья, он как бы набивал себе цену, придавал значимости. Правда, на это Лешка лишь криво усмехнулся:
— Ну-ну, подумай, через два дня жду тебя на этом месте, в это же время. Лады?
Ни тени страха не было в дьявольском лице. «Надо же, как уверен, что не сдам, настоящий Дьявол», — подумал Николай.
В тот день он домой вернулся сам не свой. Анна это почувствовала, спросила:
— Что такое, неприятности на работе?
Он посмотрел на нее, посмотрел так, как умел смотреть только он, как-то вглубь, в самую душу. Он тогда хотел понять, почувствовать, а стоит ли становиться на острие ножа ради этой женщины, ради детей, которые она ему родила. Тогда он сам себе ответил, что стоит. И через два дня, когда они встретились с Дьяволом, он ему сказал, что дела банды его мало волнуют, и с ними «на дело» он не пойдет никогда, а вот мелкий, но дорогой товар он согласен сбывать, причем готов сразу отдавать деньги наличкой, лишь бы они не заламывали цену.
Оказалось, что Дьявол именно эту роль ему и выделил, чертов психолог, причем цену товара, он поручал определять Николаю самому и познакомил его с Ботом. Это был невысокого роста паренек с тупым выражением лица, ну типичный бот. Именно этот паренек вот уже в течение двух лет приносит ему товар. Он не разговорчив, не умен, и всегда выполняет то, что ему говорят.
Что же не идет этот Бот? Николай уже стал замерзать, сидя на дереве. Отогнув рукав куртки, он отметил, что просидел уже больше, чем полчаса, а жизнь свою едва не всю вспомнил. Вот она быстрота мысли. Он медленно поднялся и вышел наверх к дорожке. Опасность, что может кого-то встретить, была минимальной. Вскоре послышались шаги, и из-за деревьев показался Бот. Как всегда молча передал товар и стал ждать, пока Николай все осмотрит. Не проявляя никакого интереса к побрякушкам, Бот тупо смотрел на луну.
Когда все было сделано, они все также молча разошлись.
Теперь Николаю предстояло спрятать дома товар, потом на днях отъехать в город. Однако эта встреча была далеко не первой, и его действия доходили до автоматизма, поэтому он об этом думал меньше всего.
На следующий день, когда Николай пришел с работы, Анна сидела и читала свежую газету, молча вздыхала и качала головой. Она знала, что Николай не любит, когда она затевает разговор на подобную тему, но сейчас не выдержала:
— Ты только послушай, ты только почитай, что творят. Даже страшно жить. Это почти рядом все происходит. Ох, надо вечерами двери рано запирать и Рекса пускать по всему двору, все ж охрана. Да и телефон надо быстрее провести, в случае чего, милицию можно будет вызвать.
Николай задумчиво смотрел на жену и думал о своем, потом как бы опомнившись, произнес:
— Не волнуйся, нам это не грозит, — и подумавши добавил, - у нас брать нечего, а телефон нам на днях поставят, я уже деньги уплатил, разве я тебе не сказал?
— Нет, не говорил, а красть у нас как раз есть что, — возразила жена, — а наши ковры, хорошая одежда, посуда, магнитофон, разве мало?
В ответ на это Николай лишь скупо улыбнулся. Разве мог он сказать жене, что не берут они ни ковры, ни посуду. Куда они это все денут, ведь ковер не колечко, его за версту видать. Грабят они тех, у кого есть драгоценности, деньги. К тому же, разве мог он сказать жене, что не придут к ним бандиты по той простой причине, что он тоже из их числа. Нет, это он не только сказать, но даже озвучить в мыслях не мог, как будто кто-то мог подслушать.
Николай осмотрелся, он попытался представить, какое впечатление может произвести его жилище на посторонних людей. Да, наверное, можно подумать, что они не особо бедствуют. Действительно, все в коврах, богатые красивые шторы на окнах, стенка с посудой, где имелось два вполне приличных сервиза. Все говорило о том, что деньги у них водятся. Вот только драгоценностями не успел разжиться. Николай, конечно, мог накупить много всего, деньги у него были, но это были сбережения для лучшей, счастливой жизни, без стрессов, посыльных и терзаний. Единственное, что лежало в тайнике вместе с деньгами, это шикарные золотые серьги. Их он собирался преподнести Анне, когда наступит подходящий момент.
Через пару дней им действительно поставили телефон. Анна и дети были просто счастливы, и все время думали, кому бы это позвонить. Анна поговорила со своей сестрой, которая жила в далеком российском городе и они лишь изредка обменивались письмами. Так же позвонили сестре Николая, Ирине, которая недавно вышла замуж. Та обрадовалась, что у них телефон, обещала звонить и даже приехать в гости.
Николай смотрел, как радуются члены его семьи, и думал, как мало все-таки надо человеку для счастья.
В воскресенье, когда они только проснулись и позавтракали, то услышали, как возле их дома сигналит машина. Выглянув в окно, Николай увидел легковой автомобиль, возле которого стояла молодая девушка с мужчиной. Приглядевшись повнимательней, он в ней признал свою сестру Ирину. Та не стала откладывать надолго обещанное, и приехала в гости. Ее муж Игорь был единственным сыном каких-то состоятельных людей и работал прорабом в одной престижной строительной организации.
Николай поспешил встречать дорогих гостей, Анна стала суетиться, накрывать на стол, а дети заскакали от радости в предвкушении веселья и подарков.
И действительно, переступив порог, тетя Ира после традиционных поцелуев и приветствий, стала вытаскивать коробки с игрушками, мешочки с одеждой. Анне — красивую кофточку, Николаю — красивую рубашку. Широко улыбаясь и глядя на всех с какой-то материнской теплотой, Ирина сказала:
— Надеюсь всем угодила с размером. Вы знаете, такие вещи у нас не купишь, разве только где-нибудь на рынке, в три дорога. Мы с Игорем недавно в Польшу ездили, столько всего накупили и про вас, как видите, не забыли. Как вы тут, рассказывайте.
Ирина уселась на диван, вытянула ноги и обвела глазами комнату. Видно было, что увиденным она осталась довольна. Да, конечно, если сравнивать дом Николая с той лачугой, в которой жила их мать, и в которой выросли они с Ириной, то этот — выглядел почти дворцом, трона разве, что не хватало.
— Ничего мы живем, детей вот растим, Коля на работу меня не пускает, все сам зарабатывает. Юрка как-то приезжал, он в общаге устроился, учится, вроде у него все нормально, — сказала Анна, рассматривая новые игрушки детей, которые они быстро распаковали и торопились их продемонстрировать родителям.
Юрка — это младший брат Николая и Ирины. После смерти матери он остался жить в их отчем доме, а теперь поступил в городе в техникум. Николай всегда старался помочь брату деньгами, но Юрка как-то всегда зарабатывал на себя сам.
— Да, я знаю, что Юрка поступил. В нашей новой квартире заканчивают ремонт, и мы его заберем жить к себе, места хватит, аж четыре комнаты, представляете, — Ирина звонко засмеялась.
Видно было, что она просто светиться счастьем. Это и понятно, одета как кукла, на руках колечки, явно не бижутерия, в ушах сережки в форме листочка с капелькой внутри, а рядом, пусть немного полноватый, но по уши влюбленный муж, который не сводит с нее восхищенных глаз. Что еще нужно женщине?
— Знаете, давайте-ка подсаживайтесь к столу. Вы с дороги и я вас буду угощать. Может, у нас нет особых изысков, больше все свое, домашнее, но зато от души, — сказала Анна, подвигая табуретки к столу.
Оказалось, что среди гостей и выпить не кому. Игорь, за рулем, а ночевать они категорически отказывались, Ирина же, оказалась беременной, почти четыре месяца. Потому Николай и Анна выпили сами, чуть-чуть, за здоровье гостей.
Ирина не сводила глаз с детей, даже, как бы, в шутку спросила:
— Анна, а кто лучше, девочка или мальчик?
На что та, не задумавшись ответила:
— Лучше нет, когда и мальчик, и девочка. Одним словом, рожай двойню, не ошибешься, ели не хочешь два раза туда ходить.
Это вызвало всеобщий смех, и большую радость у Игоря. Ему уже было тридцать с лишним лет, и родители все уши прожужжали по поводу наследников, да он и сам не прочь был скорее стать папашей, даже многодетным. Потому его устраивали и мальчики, и девочки, пусть даже одновременно.
Николай был рад за сестру и довольно любезно общался с ее мужем. Выслушивал все его радостные переживания по поводу недавней покупки машины. Даже сходил с ним на улицу, чтоб тот показал ее со всех сторон, заглянул под капот, сумел удивить Игоря тем, что хорошо разбирался в устройстве машины.
— Ну, брат, если вдруг, что-то с ней случится, я к тебе буду обращаться, ты не против? — спросил Игорь.
— Да нет, если понадобиться и запчасти нужные достанем, — Николай был удовлетворен тем, что хоть в чем-то он оказался на высоте.
Конечно, хоть они и были с Игорем почти одногодками, но имели несколько разные пути создания счастья. Игорь вырос с отцом, в достатке, у него не было проблем ни с поступлением, ни с учебой, ни с работой. Все дела решались с протекции папаши. А он, Николай всего в жизни добивался сам и знал цену любой мелочи. Он еще подумал, а что если бы его жизнь сложилась по похожему с Игорем сценарию, разве согласился бы он на сделку с Дьяволом, да и в детстве вряд ли позарился на деньги в кассе.
Однако ни словом, ни действием Николай не показывал Игорю своего немного завистливого к нему отношения.
Погостив до вечера, Ирина с мужем уехали, взяв с Анны и Николая обещание приехать к ним в гости до того, как у них родится ребенок. Они им это клятвенно обещали.
Прошло совсем немного времени, и Анна стала было подбирать родственникам подарки, чтоб удивить, если не роскошью так хоть оригинальностью и сообразительностью. Однако поездке их не суждено было сбыться, потому что в конце месяца позвонил Юрка и, срывающимся от волнения голосом, сообщил:
— Коля, у нас беда. К Ирине в квартиру ворвались бандиты, Игоря убили, сестра чудом осталась жива, однако она в ужасном состоянии находится в больнице, в реанимации. Она ранена, и, по-видимому, потеряла ребенка…. А я, представляешь, в тот вечер у друга заночевал, готовились поздно к зачету. Коль, что мне делать?
Голос у Юрки дрожал, казалось он вот-вот заплачет. Николай слушал это как будто во сне и не мог найти слова, которые он должен был сказать брату. Ноги почему-то стали ватные, в висках громко стучало. Он подтянул ногой стул и рухнул на него как подкошенный. Потом все-таки заставил себя сосредоточиться, произнес:
— Юр, ты там держись, я сегодня к тебе приеду. Сходи к сестре, попробуй ее как-то успокоить, меня жди в больнице, я сразу туда.
Сказать, что Николаю было плохо — это не сказать ничего. Ему было очень плохо. Он был уверен, что так ему еще никогда не было, ни когда его забирали менты, ни когда Анна рожала детей, ни даже тогда, когда умерла мать.
Он осознавал свою причастность к горю сестры и четко понимал, что это не она чем-то не угодила Всевышнему, это ему пришло возмездие за грехи.
От таких мыслей стала бить мелкая дрожь. Понадобилось некоторое время, чтобы он усилием воли привел себя в нормальное состояние, и, уже, когда с улицы вернулась Анна с детьми, он был в порядке, по крайней мере, внешне.
Коротко обрисовав жене картину случившегося, Николай стал собираться в город. Божкая и причитая, Анна стала ему помогать и, выразила свое желание ехать вместе с ним, но не с кем было оставить детей и Николай уехал один.
В город он прибыл ближе к вечеру. В больнице, куда Николай сразу же направился, его ждал Юрка. Бледный, с впалыми глазами, он производил впечатление испуганного зверя. Впрочем, так оно и было, ведь именно Юрка первым увидел весь ужас в квартире сестры, вызывал скорую, милицию. «Да, пришлось братишке пережить ужас», — подумал Николай, а вслух спросил:
— Ну что, как тут Ирина, к ней пускают?
Немного помолчав, Юрка покивал головой:
— Нет, не пускают.
Потом брата как прорвало, он принялся без остановки рассказывать, путаясь и запинаясь, перескакивая с одного на другое, иногда разбавляя рассказ слезами:
— Коль, я пришел утром конспекты взять, дверь открыта…. Зашел, там Ирка, Игорь, кровь, много крови…. Все разбросано. Знаешь, у Ирки сережки вырвали из ушей. А у Игоря, отрезали палец. Наверное, кольцо не могли снять. У него красивая такая печатка была, золотая, на ней две буквы «И» выгравированы были. А как без пальца, больно. Ирку, в живот ножом, наверное… А там маленький, его скорее всего, его убили, а сестра жива… Она так радовалась этому ребенку, а теперь…
Николай слушал и впервые в жизни представил, что творят те, кому он помогает. Теперь он знал точно, какова истинная цена его богатства. Опять вернулась мелкая дрожь, он вынул из кармана сигареты, закурил, проходящая мимо медсестра сделала замечание, что здесь не курят. Николай посмотрел брату в глаза и сказал:
— Пошли на улицу, покурим, а то здесь не по себе что-то.
Они вышли, Юрка взял сигарету и немного неумело прикурил. Правда, то ли от волнения, то ли пробовал раньше, но он не закашлялся, и курил довольно сносно для начинающего.
В другой бы обстановке Николай непременно прочитал бы младшему нотацию о вреде курения, а сейчас был даже рад, что носит с собой сигареты, потому что это был хоть небольшой, но шанс немного успокоиться. К тому же Николая волновала и дальнейшая судьба брата, потому спросил:
— Юр, а ты как сейчас будешь, ведь ты у Ирины жил?
Тот как-то криво усмехнулся и сказал:
— Да что, я, вернусь в общагу, не успел еще оттуда выписаться, и койко-место сохранилось. А когда Ирина поправится, тогда посмотрим. Кстати, а ты сейчас куда, пошли к ребятам в общагу, сегодня там тетя Нина дежурит, она пропустит.
В общагу их действительно пропустили и даже разрешили Николаю позвонить жене, чтоб не волновалась. Несмотря на тревогу за судьбу сестры и за свою причастность к людскому горю, Николаю удалось на какое-то время окунуться в атмосферу беззаботности и молодости. Ребята в Юркиной комнате были хорошие, понятливые, ничего не выпытывали и освободили одну койку для Николая. Тот же, терзаемый муками совести, стал углубленно изучать, лежавшие в комнате учебники и конспекты.
Утром они сходили к Ирине в больницу. Им сказали, что она пришла в себя, но к ней все равно не пустили. Юрка пообещал позвонить, как только будут какие-то изменения или новости, и побежал на занятия. У Николая было около трех часов до отправления автобуса, и он решил побродить по городу, заглянул на рынок, где нос к носу столкнулся с Дьяволом, тот выразил искреннюю радость, как будто бы встретил лучшего друга:
— О , Колян, здорово, а я только собирался тебе сегодня звонить. Есть товар, когда присылать посыльного?
Николай отвел глаза в сторону и сквозь зубы произнес:
— В пятницу около восьми, как обычно, я спешу, извини.
Как ошпаренный летел Николай на автовокзал и прокручивал в голове возможные варианты своего поведения при встрече. Что он мог? Схватить и придушить его прямо там, на рынке, на глазах у всех. Нет, это не к чему бы ни привело, он только навредил бы себе и своей семье, а Ирине уже этим не поможешь. Нет, он должен держать себя в руках. Он должен дойти до намеченной цели, пусть даже такой ценой. С другой стороны, он мог хотя бы выразить Дьяволу свое недовольство тем, что, мол зачем трогал мою семью. Однако умом понимал, что ни сам Дьявол, ни его отморозки об этом даже и не догадываются, они просто ограбили состоятельную семью, как это делали до сих пор, как будут продолжать делать, пока их кто-нибудь не остановит.
Думать о том, что остановить их может и он, Николай, ему не хотелось. Он изначально отверг этот вариант и никогда не позволял к нему возвращаться.
По дороге домой, в автобусе, Николай придумал себе оправдание: того, что случилось с его сестрой, он предвидеть не мог, а, значит, не виноват. Он обладал очень сильными волевыми качествами и заставил себя просто не думать, не вспоминать о трагедии.
Только в пятницу вечером все пришлось вспомнить, потому что Бот принес именно Ирины сережки, на которых Николаю померещились капельки крови его сестры. Так же ему пришлось подержать в руках печатку Игоря с двумя буквами «И». Были и другие драгоценности, скорее всего, тоже принадлежащие семье сестры, но Николай не мог знать это наверняка, потому их было легче брать, почти, как раньше.
Печатку и серьги, Николай, не задумываясь, выбросил в озеро, там, где было самое глубокое место, испытав при этом какое-то облегчение. Все оставшееся добросовестно сбыл скупщикам. Однако не все так просто. Человек так устроен, что постоянно должен о чем-то думать, и мысли Николая постоянно возвращались к случившемуся. Он их гнал, а они снова и снова будоражили его чувства. Сложнее всего было ночью, стоило ему только закрыть глаза и приходило ощущение, что руки у него по локоть в крови. Анна видела, что с мужем что-то происходит, что он постоянно на взводе, мало разговаривает, и считала, что он так сильно переживает трагедию в семье сестры. Ее попытки поговорить с ним на эту тему ни к чему не привели, и Анна позволила мужу лечить свое состояние временем.
Николай занимал свою голову тем, что прокручивал различные варианты освобождения от сложившейся ситуации. Единственным достойным выходом он считал отъезд куда-нибудь в другую местность, причем не просто далеко, а очень далеко, и лучше всего в Россию. Он даже выбрал место на карте, совсем недалеко от того города, где жила его вторая сестра с мужем. Так получилось, что они достаточно давно не виделись, более того Николай даже не знал ее точного адреса. Катерина всегда была немного странной, и едва окончив школу, уехала далеко, потом прислала матери письмо, в котором сообщала, что вышла замуж. В обратном адресе значился только этот город. Теперь Советский Союз разваливался на глазах, и Николай надеялся, что, уехав, он сможет сохранить тайну своей причастности к делам банды. Осталось дело за малым: убедить жену в необходимости переезда и продать крупные вещи.
Для себя Николай решил, что дождется последней партии, получит деньги, а потом займется уговорами, убеждениями и прочими проблемами, связанными с переездом.
Пролетело несколько дней. Как-то позвонил Юрка и сказал, что Ирина почти пришла в себя, но от перенесенного стресса и ушибов у нее не все в порядке с головой, что, скорее всего, после того как окончательно заживет рана, ей предстоит лечение в психиатрической больнице. Это известие на какое-то время выбило Николая из колеи, но он был решительно настроен изменить свою жизнь, что ни о чем другом не мог уже думать. «Пройдет время, и я смогу вернуться сюда, чтобы помочь им решить их проблемы, а сейчас я должен спасаться сам и увозить отсюда семью», — так думал Николай, искренне веря, что именно так оно и будет.
Наконец пришло уведомление от Дьявола, есть товар, назначили встречу. В душе Николай даже обрадовался, вот оно последнее поступление товара, потом все, прощайте.
Ожидая человека с товаром, Николай курил и уже не вспоминал прошлое как всегда, а мечтал о будущем. В этих самых мечтах он был отсюда уже далеко.
— Привет, Колян.
Николай вздрогнул. Это был не тот, что приходил всегда, это был не Бот. Сегодня на встречу пришел Кот, а вернее Сергей Котов, одноклассник Николая, очень неприятная личность. Когда-то в детстве Николай брезговал с ним дружить, потому что он был весь лживый и продажный, а душонку имел трусливую и мерзкую. Да, это была достойная тень для Дьявола, только очень болтливая и ненадежная. Николай нехотя поздоровался:
— Здорово, Кот, а че ты, где Бот?
— А чем тебе моя кандидатура не нравится, заболел наш Ботик, вот и не пришел, — с присвистом ответил Кот.
Николай вздохнул и, отвернувшись в сторону тихо, как бы самому себе, сказал:
— Да мне, собственно говоря, все равно, давай товар.
Кот протянул пакетик и стал светить фонариком, чтоб Николай смог рассмотреть и правильно оценить. Вместе с этим продолжал нести всякую ерунду:
— Смотри, какие вещички, может женушке своей чего подберешь, будет первая баба на деревне. Говорят она у тебя красавица.
Николай едва сдерживался, чтоб не стукнуть его, лишь сквозь зубы прошептал:
— Заткнись.
Когда Николай протянул Коту деньги, тот тщательно их пересчитал при свете фонарика и, немного гнусавя, сказал:
— Что так мало, это все раза в три больше стоит, а то и в четыре?
— Так, что ж ты такой умный сам не продаешь, или тебе не доверяют. Ты думаешь, ворованное продают за ту же цену, что и в магазине? — Николай говорил это и ненавидел себя за то, что он почти оправдывается перед этим подонком.
Тот, немного поворчав, удалился, а Николай еще какое-то время постоял у озера. Конечно, эти вещи стоят раза в три больше, только он их ведь не в магазин отдает, к тому же скупщикам тоже надо иметь свою долю, иначе, зачем им связываться с ворованным. Дьявол, наверное, попытался сам сбывать товар, но эта морока не по нему и он выбрал Николая. Интересно, а почему он так ему доверяет, не ставит ни каких условий? За два года не предъявил ни одной претензии в отношении того, сколько он дает денег, как оценивает. Конечно, помимо драгоценностей они частенько отгребают приличные суммы денег, но все равно, что тут было не так. Николая вдруг осенила чудовищная мысль:
«Дьявола совсем не интересуют деньги, он любит убивать и грабить. Одним словом его занимает сам процесс, а о будущем он не думает, потому что понимает: его у него, нет».
От этих мыслей стало страшно, неужели Лешка стал совершенно бесчеловечным, так обозлился на весь мир, что на кон поставил свою собственную жизнь. Похоже все именно так. Внезапно как током Николая пронзило чувство тревоги. «Наверное, скоро что-то случится, надо поторопиться с отъездом», — подумал Николай.
Время шло, товар уже был продан, Николай даже провел подготовительную беседу с женой. Анна сказала, что она поедет за ним туда, куда он скажет, правда захотела понять причину их отъезда.
В поселке стали поговаривать, что накрыли банду, которая грабила и убивала, что взяли многих, мол, только главарь и пара его отморозков — скрылись где-то в лесах, но поимки их, дело времени.
Николаю эту новость принесла Анна и стала говорить:
— Бандитов схватили, может и не стоит уезжать никуда, жизнь станет спокойней. У нас здесь такой дом, сад, огород. Да и Ирину в больнице надо навещать, что там Юрка один мечется.
Анна по своей наивности и полной неосведомленности полагала, что Николай решил съехать отсюда потому, что боится за семью. Николай же в свою очередь боялся совершенно другого. Сейчас, когда основная часть его сообщников была за решеткой, времени для отъезда оставалось совсем мало. Посмотрев на жену, Николай впервые подумал, как она будет справляться одна, если вдруг его тоже заберут. Опять защемило внутри — это ощущение тревоги, будь оно неладно. Интуиция, она никогда его не подводила, и он, боясь себе признаться, чувствовал, с ним скоро случится беда.
Перед самым Новым годом в газетах прочли сообщение, что главарь банды, по кличке Дьявол, при задержании был застрелен, потому что оказывал вооруженное сопротивление и ранил сотрудника милиции, а еще двое бандитов после этого сдали оружие. Еще сообщалось, что ведется следствие, и сейчас отрабатываются все связи бандитов, кто им помогал, покрывал. Тем более теперь, когда их главарь отправился в мир иной, все остальные стали давать показания намного охотней.
Новый год в семье Николая праздновали в тесном семейном кругу. Анна хотела пригласить своих родителей, но Николай сказал, раз Ирина в больнице, то он не хочет шума и компаний.
Все выходные дни Николай все больше засматривался на детей. Мог часами смотреть, как они играют, бегают, даже дерутся. Анна в душе только радовалась, потому что чувствовала, у ее детей самый лучший отец. Дети, когда им наскучивало играть самим, вовлекали в игры отца, и тогда их радостным визгам мог позавидовать кто угодно. Николай перестал ходить к озеру, и со стороны казалось, что он стал спокойнее. Только это спокойствие было внешним. Душа его вместо терзаний и сомнений ждала логического завершения всей этой истории, потому что быстро уехать, имея семью, дом и работу, оказалось не так-то просто.