В состояние депрессии люди впадают по разным причинам. Вот и Владимир Петрович погрузился в это состояние и даже сначала не понял, что с ним случился самый обыкновенный стресс.
Утро было как утро, он собирался на свою работу, но ему позвонили на мобильник и сказали, что сегодня в его услугах не нуждаются, отчего поначалу просто испортилось настроение, постепенно перешедшее в ноющую хандру. Ломался весь запланированный график, рассыпался на глазах от осознания того, что сегодня, по всей видимости, денег заработать не удастся и вовсе, а это уж совсем нехорошо, и пожаловаться было некому.
Сначала Владимир Петрович решил пропылесосить квартиру, чтобы немного отвлечься и отогнать от себя грустные мысли, но, как назло, отключили свет. Еще с вечера на двери подъезда висело объявление, что свет отключат, но Владимир Петрович из-за собственной невнимательности и элементарной забывчивости прозевал этот момент.
Он просидел дома до обеда. Лекарство против стресса с веселым названием «Негрустин» он принимать не стал, потому что не являлся сторонником травить свой организм по любому поводу таблетками, а потому решил развеять тоскливые мысли прогулкой на свежем воздухе.
Владимир Петрович оделся, взял с собой зонт, потому что стал накрапывать дождь, и вышел из дому. Прогулка по своему району радости не принесла, поэтому он решил немного проехаться, хотя бы до ближайшей станции метро, тем более что в ту сторону маршрутки бежали резво, пробок не было. Побродив какое-то время по магазинам, Владимир Петрович решил направиться в обратный путь. Тут-то все и началось.
Он запрыгнул в самую дешевую маршрутку, куда народу набилась тьма, отметив про себя, что настроение за время променада практически не улучшилось, и тут прозвучал чей-то вопрос, адресованный именно ему, с просьбой передать на проезд водителю деньги. Тут же кто-то сунул ему еще денег, потом еще и еще. Владимир Петрович набрал целую пригоршню монет и бумажек разного достоинства и передал их молодому человеку, который стоял прямо у входной двери, и которому было удобнее всех дотянуться до водителя, и меланхолично уставился в окно.
Двери уже были закрыты, и тут к автобусу, как это обычно бывает, подбежал еще один пассажир, страстно желающий уехать именно в этой маршрутке. Водитель, естественно, открыл ему дверь, и мужчина заскочил в автобус. Тут вдруг молодой человек, стоявший ближе всех к водителю, спросил, едет ли этот автобус на Софийскую улицу и, получив отрицательный ответ, попросил назад свои пятнадцать рублей и вышел в послушно открывшуюся дверь. Казалось бы, пора было ехать, но водитель почему-то не спешил.
- А скоро поедем, любезный? – Спросил кто-то из пассажиров.
- А когда денег сдадим на проезд, тогда и поедем. – спокойно ответил водитель.
- Так мы же, вроде бы, сдали. – удивился все тот же пассажир.
- Ничего я еще не получил. – прозвучал ответ. – А без бабок я вас не повезу, я не идиот.
Обстановка стала накаляться.
- А по-моему, водителю делать нечего. – Раздался чей-то голос еще из плотно стоявшей в проходе массы людей. – Слышь ты, мудило, хватит прикалываться, не первое апреля.
- Я же вам сказал, что без денег я никого не повезу. – сказал утвердительно водитель и добавил. – Сам ты мудило ватное.
Услыхав про то, что деньги сдали, а поездка на грани срыва, приличная ранее публика преобразилась. В тесном автобусе со спертым воздухом все это стало напоминать воровской сходняк, кичман со всеми присущими ему атрибутами и соответсвенным базаром «типа» да «опа». Люди понемногу стали осваиваться и присваивать всему происходящему свои эпитеты, и через пару минут, совсем немного поговорив друг с другом, публика вынесла свой вердикт, который озвучил самый смелый:
- Значит так, или мы сейчас же поедем, или автобус поедет уже без тебя.
Водила спорить не стал, а просто заглушил двигатель и вышел из автобуса на перекур, сказав на прощание, чтобы пассажиры сами нашли того, кто присвоил их деньги.
Начались разборки. Люди стали спрашивать и переспрашивать друг друга, показывая, кто и кому передавал на билет. В конечном итоге выяснилось, что все деньги были переданы Владимиру Петровичу, который и должен был отдать их водителю.
- Да, да. – визжала сухонькая бабушка, нервно дергая губами. – Я ему передавала. – А он и должен был заплатить за проезд.
- Но я же передал дальше. – возразил Владимир Петрович.
- Кому? Кому Вы передали, если Вы ближе всех стоите к водителю? – опять спросили Владимира Петровича.
- Но был еще один молодой человек, который сразу вышел. – попытался уверить публику Владимир Петрович.
Ему никто не поверил. Народ смотрел на него, как стая голодных волков смотрит на добычу, готовя в любой момент наброситься на нее. Владимир Петрович вдруг понял, что сейчас его будут бить.
- Попался, ворюга. – сказал зло какой-то вспотевший в давке мужик. – А ну, держите этого баклана! Сейчас он все отдаст.
Владимир Петрович все еще пытался возразить, доказать пассажирам, что в салоне действительно был еще один человек, которому он и передал деньги.
- Так, значит, ты был не один, а с сообщником. – опять взревел тот же самый мужик.
Он уже успел пробиться через толпу поближе к Владимиру Петровичу, и сделал неуклюжую попытку схватить своего оппонента за шиворот. Владимиру Петровичу это не понравилось, и он, отпрянув назад, с силой оттолкнул от себя вытянутую мужскую руку, но переборщил, отчего рука мужика, уже успевшая сжаться в кулак, отлетела в сторону и двинула по лицу какой-то даме.
Дама ехала не одна, а с мужем, который до сих пор не вмешивался во все эти разборки, однако, удар в лицо любимой женщины вывел его из состояния созерцания, а потому он, не раздумывая, дал прямо по роже горе- активисту. Тот от полученного удара стал заваливаться на спину. Пытаясь затормозить свое падение, он растопырил руки, попав в глаз сидевшей бабуле. Бабка заорала:
- Убивают!
И со всей силы саданула активиста по мужскому достоинству, до которого только и могла дотянуться.
Здесь, как говорил классик, все смешалось в доме Облонских. Причина потасовки была забыта напрочь. Заведенная толпа молотила друг друга без разбора. А самое смешное было то, что за всем происходящим с улицы наблюдал водитель автобуса и подоспевшие случайные прохожие.
Когда вечером Владимир Петрович добрался домой, он был в измятой и порванной одежде, с огромным синяком под левым глазом, но довольный и счастливый. Депрессия улетучилась сама собой, не оставив и следа в его измученной однообразием серых будней душе. А жене он заявил:
- В следующий раз, когда захочешь избавиться от депрессии, спроси меня, как?