…Здесь мы, наконец, переходим к рассмотрению третьей составной части процесса написания песен, известной в специальной медицинской литературе как "маниакально-депрессивный психоз, отягощённый сумеречным состоянием души". Кое-кто, впрочем, может со мной не согласиться: мол, не надо быть дипломированным психиатром, чтобы понять, что вовремя не отслеженное расстройство нервной системы может быть причиной только ещё более крупного расстройства, и так далее вплоть до полного съезда крыши до уровня чердака и последующего продолжительного общения с добрыми людьми в белом. Тем не менее, как говорил один талантливый негр, пожелавший остаться неизвестным: "Блюз - это когда хорошему человеку плохо! А рэп - это когда плохому человеку хорошо!"
Трудно спорить с пословицами - гораздо проще на них ссылаться. Отметим, однако, как факт, что при любых раскладах существует определённое количество людей, находящих своё удовольствие в излиянии собственных проблем на ничего не подозревающих сограждан под невинным видом кропания стишков и, соответственно, песенок. Более того, кое-кто из тех, кто, в принципе, должен был бы сопротивляться занудству, начал находить в процессе прослушивания психоизлияний под музыку своеобразное удовольствие, причём таких со временем становилось всё больше и больше… В общем, нет ничего удивительного в том, что в конце прошлого века невротики всех стран нашли друг друга и слились в экстазе, объединившись вокруг творчества таких монстров сайко-рока, как "Sonic Youth", "Muse", или "Radiohead", подтверждая тем самым ещё одну известную поговорку о том, что "беда одна ходить не любит".
Кстати, именно "Радиоголовы" явили миру собой наиболее вопиющий пример того, что жизнь крутого рокера вовсе необязательно должна состоять из постоянного винно-водочного угара, толпы девочек (мальчиков) и прочих нехороших излишеств. Отнюдь! "Странные они какие-то, эти радиохэды" - бормочут миллионы депрессивных подростков во всём мире, потребляя очередной продукт Томаса Йорка и его компании, ну и, конечно же задаются логичным вопросом - откуда они вообще такие, все из себя вегетососудистые, взялись? Неужели нельзя чуть повеселее, есть же рок-н-ролл, рокапопс, хэппи-хардкор, на худой конец? Оказывается, нет. Нельзя. Для тех же, кто наберётся наглости и спросит меня, почему, ниже находится и настоятельно рекомендуется для прочтения вслух описание отдельных эпизодов жизнедеятельности участников "Radiohead".
Краткое содержание предыдущей серии. Жил на свете мальчик по имени Том Йорк. Жил он, как зачастую заведено в нашем непролазном мире, весьма погано. Для начала у него был только один глаз. "Мама! Мама!" - доставал маму маленький Том, едва научившись говорить. - "Почему у других детей два глаза, а у меня только один?" В ответ мама пускалась в долгие и нудные объяснения о врачах-вредителях из роддома, которые юный Том ни черта не понимал в силу своей юности, но неприятный осадок в душе всё-таки оставался. В принципе, проживи Том на свете чуть подольше, он наверняка пришёл бы в силу философского склада своей натуры к выводу, что на земле и одним-то глазом можно увидеть мало чего хорошего. Дело обломали злые ровесники, обзывавшие Тома саламандрой и другими всякими нехорошими названиями, поэтому к своему шестому дню рождения мальчик имел в активе богатейший жизненный опыт и пять операций на глазу. Глаз, видя, что просто так от него никто не отцепится, в итоге плюнул и открылся, правда, особого веселья его владельцу это не принесло, потому что число наблюдаемых Томом гадостей автоматически увеличилось вдвое. В числе гадостей под номером один значилась, как ни странно, частная школа в Оксфорде, от снобизма которой многих тошнило прямо на дубовые паркеты. В итоге Том честно заработал свою первую депрессию и заодно - первую гитару, на которой начал злостно пилить, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание.
В общем-то, конечно, делать музыку в одиночку было скучно, но продолжалось это недолго, поскольку страдалец немедленно обрёл себе братьев по разуму в лице двух других таких же. Одного невротика звали Эдвард О"Брайен, у него недавно развелись родители, поэтому у него было стойкое убеждение, что противоположному полу он совершенно перпендикулярен. Другого - Коллин Гринвуд, любимой группой которого был радостный коллектив "Joy Division", лидер которого был эпилептиком, писал песни на похоронах друзей, после чего отдал концы, не дожив до тридцати лет, а также группа "Pink Floyd", также никогда не отличавшаяся буйным весельем. Так они и жили-поживали втроём, а младшенький Гринвуд - Джонни, - иногда нарушал унылую атмосферу их совместных тусовок, забегая в комнату и нарезая на скрипке очередной "Плач малютки привидения" забавы ради. Кончилось всё тем, что и его записали в группу, гитаристом и иногда скрипачом, только чтобы отцепился. Правильно, короче говоря, сделали, чем сэкономили себе массу нервов для дальнейшего коллективного их расстройства.
Группа, в которой музицировали будущие радиоголовые, называлась "On A Friday", то-есть, натурально, "По Пятницам". Что происходило по пятницам, до сих пор осталось тайной даже для тех, кто в ней играл. По остальным дням недели, правда, господа музыканты не чурались мрачного угара, устраивая вечеринки с одноклассницами и выпивкой в школьном сортире. Учителя, конечно же, вскорости просекли это дело, доложили родителям, которые тут же выбили из деток всё дерьмо, что также не добавило им хорошего настроения. В итоге Томас Йорк резко взялся за ум и поступил в университет по целым двум специальностям - литературе и живописи. Наивысшим достижением художника Йорка стала раскраска сканированной копии Сикстинской капеллы Микеланджело при помощи компьютера в дикие цвета, подпись получившегося продукта своей фамилией и сдача его в деканат. В деканате была выпита лошадиная доза виски с валидолом, после чего Йорку выдали диплом, указали на дверь и долго ещё хватались за сердце, чего, в принципе, "пятничный" лидер и добивался.
Впрочем, уже не совсем "пятничный". Ко времени живописных развлечений Тома Йорка группа успела обратить на себя внимание крупной звукозаписывающей конторы "Parlophone" своей демо-лентой с депрессивным (а вы как думали?) звучанием и более чем оригинальным названием "Manic Hedgehog" ("Пьяный Ёжик", позже вышла под названием "Drill EP"). Также контора обратила внимание на более чем идиотское название группы, поэтому его пришлось резко менять. Дикие фанаты "Talking Heads" в лице Йорка и компании думали недолго - песня "The Radio Head" пришлась им как нельзя более кстати. ""Radiohead" так "Radiohead"", - подумали люди с "Парлофона" и также не стали особо возражать. Группа поселилась вместе в каком-то старом доме, после чего издержки мрачного мировоззрения её участников начали проявляться со страшной силой: обои были ободраны, углы приятно декорированы бытовым мусором, а в довершение ко всему кто-то нашёл недоеденный пирог с мясом со следами зубов, явно принадлежавших предыдущему хозяину дома. За всем тем песенки продолжали писаться, и, видимо, небезуспешно, если учесть подходящую атмосферу, созданную радиохэдами для самих себя. "Пьяный Ёжик" стал отцом множества идей, зафиксированных на альбоме "Pablo Honey", в частности, идеи песни, в которой скромный и депрессивный мальчик любит супердевочку и никогда ей об этом не скажет, так как недостоин даже её взгляда. Композиция "Creep", в главном герое которой без труда угадывались уже известные нам черты характера музыкантов, вышла в качестве сингла, предваряющего альбом, после чего стала национальным гимном американских невротиков и интернациональным хитом. Ну, а поскольку невротиков в Америке, как и везде, более чем достаточно, то дальнейшей судьбе "Радиохэд" можно было только тихо завидовать.
Правда, жизнь у членов группы продолжала неприятно поражать своим разнообразием и била ключом, причём в основном по голове. Том Йорк вырубался прямо на сцене от незалеченного ларингита, Джонни Гринвуд стирал пальцы в кровь о струны и бинтовал перед концертами кисть руки, чтобы унять натруженные суставы, а уж что касается трёх извечных китов, на которых стоит весь мировой рок - секс, наркотики и выпивка, - то в этом отношении радиохеды со временем всё больше начинали напоминать ангелочков с рождественской ёлки. Эд О"Брайен однажды отличился тем, что ответил "Нет!" на предложение некоей прекрасной незнакомки поехать к ней после концерта, а то у неё родители уехали на дачу и ей очень одиноко или типа того, мотивируя это тем, что он всегда думал о "Radiohead" как о высоконравственной группе. У Тома Йорка похожая ситуация приключилась однажды на израильском пляже, при этом Том был смущён до такой степени, что долго отрицал своё имя и фамилию, делая вид вроде "я не я, и гитара не моя". Ну, а когда радиохэдов спрашивают, правда ли, что их очередной альбом надо слушать после хорошей порции нехороших таблеток, они дружно впадают в невроз и, запинаясь, вразнобой отвечают: "Это несправедливо! Наша музыка для того, чтобы ездить на машине или расслабляться после длинного рабочего дня. Никаких наркотиков мы не пропагандируем. И сами мы… Нет, нет, я думаю, нет, никогда, это же смешно, нет, я - нет"…
У всех бывает, но не у всех проходит, как сказал бы мой участковый терапевт. Остаётся только ещё раз задуматься над нелёгкой участью множества молодых параноидов и удивиться тому, как некоторым из них удаётся выстроить себе удобную жизненную позицию из самых незавидных особенностей своего характера и заставить завидовать себе тех, у кого словосочетание "тяжёлое детство" ассоциируется исключительно с композициями "Radiohead". И всё же, когда спасение утопающих - дело рук других утопающих, неужели это правильно?…
Журнал "Бумеранг", июль 2003.