(О творчестве Николая Коняева)
Перечитываю книги Николая Коняева, и каждый раз заново открываю для себя этого замечательного писателя, нашего современника - талантливого художника, трудолюбивого, скрупулезного собирателя исторических смыслов и фактов, очень бережно, ответственно и уважительно относящегося к слову. Но еще более внимателен и чуток он к человеку. Колебания, вибрации души и напряжения воли, ошибки и прозрения, падения и взлеты – вот предметы его художественных исследований. Путь человека от земной юдоли к вечности пролегает сквозь все времена года, это относится и к движению во времени и к нравственному возрастанию – и здесь и там зима сменяется весной, а лето – осенью. В этом плане творчество писателя – календарь нашего времени. Календарь, который полезно всегда иметь перед глазами…
Николай Михайлович Коняев - автор более чем трех десятков книг, среди которых романы, повести, сборники рассказов, биографические очерки, исторические монографии и т.д.
Книги Коняева были отмечены премией имени Василия Шукшина, премией имени Андрея Платонова, премией ВЦСПС, годовыми премиями журналов "Наш современник" (дважды), "Молодая гвардия" (дважды), "Север", "Студенческий меридиан", премией "Русская повесть" и др.
Коняев является членом-корреспондентом Международной Славянской Академии, председателем Православного Общества Писателей Санкт-Петербурга, секретарем Союза Писателей России, членом редсоветов многих литературных и художественно-публицистических журналов и т.д.
В последние годы Николай Коняев все чаще обращается к жанру документальной прозы: повести "Путник на краю поля", "Ангел Родины", "Вологодская трагедия", посвященные судьбе выдающегося русского поэта Н. Рубцова; книга-исследование о деятельности ПетроЧК в 1918 году "Гибель красных Моисеев" (1995—96); документальная повесть "Последние часы жизни митрополита Иоанна" (1997).
Большое место в творчестве Коняева занимает тема православия, отечественных святынь; он автор книг о Стефане Великопермском, Вениамине Петроградском, игумене Валаамского монастыря Дамаскине и др.
Но православие для писателя – это не только историческая документалистика, не только биографии известных церковных деятелей и подвижников веры, это еще и мир обыкновенного человека – нашего современника, его путь ко Христу, поиск спасительных смыслов, ошибки и падения, открытия и озарения, удивление простым истинам веры и сердечная радость от первых их постижений. Писатель рассказывает нам правдивые истории о людях, лишь начинающих идти дорогой к вратам в церковную ограду, и уже вошедших в нее, но все еще продолжающих мучительный, тернистый путь христианина.
Прозу Коняева отличает точность, ясность изложения мысли, глубокое знание вероучительных истин. Поэтому его повествования проникнуты энергией достоверности, каждый его сюжет воспринимается как самая жизнь, перенесенная в плоскость листа. Но этим далеко не исчерпываются достоинства творчества Николая Коняева. Благодаря высокому дарованию художника, мастерскому владению палитрой художественных красок, ему удается придать своим произведениям глубину, рельефность, жизненный, а не искусственно выстроенный, драматизм. Его героям сопереживаешь, сострадаешь потому что это не штампы, не плоские, лишенные содержания схемы, но настоящие, самобытные характеры, исполненные энергией жизни. Поэтому, если они меняются под воздействием внешних обстоятельств – ты этому веришь, ведь все происходит гармонично, естественно…
Таково, например, изменение в мироощущении Петра Ухова, героя рассказа «Преображение». Собственно, с ним в процессе развития сюжете и происходит это внутреннее преображение. Промысел Божий выводит его из состояния чудовищного озлобления, окамененного нечувствия. С первых строк повествования мы видим, как тяготится Петр Ухов всем, что связано с верой, с церковью. Каждая черточка в православном человеке его раздражает, каждое слово вызывает чувство отторжения и противоречия. И тем удивительнее прочитать в последних абзацах следующее:
«Петр вздохнул и, сам не понимая зачем, — никто ведь не смотрел сейчас на него! — перекрестился еще раз...
Обратная дорога оказалась не такой утомительной, как дорога в Семыкино. Еще не доехали до Кировска, когда стемнело, и взошла над стеною леса большая луна. Трава по обочинам шоссе казалась в лунном свете пепельно-серой. Луна светила ярко и крупно. Можно было различить каждый камешек на дороге... Петр смотрел на летящую под колеса «Икаруса» ленту шоссе, и смущенная улыбка бродила по его лицу…»
Без сомнения – эта «смущенная улыбка» на лице Петра Ухова, залог и начало будущей радости о Господе; радости христианина, ищущего и нашедшего свой единственно верный путь…
Николай Коняев искренно верит в силу слова – слова веры, истины, любви. Думаю, читатель чувствует это и проникается такой же верой. Как, например, и персонажи рассказа «В ожидании переправы». Главный герой произведения, некий старик, возмущенный обилием нецензурных слов в устах, как и он, ожидающих переправы молодых людей, обращается к ним с просьбой:
«— Вы бы, ребята, аккуратнее выражались...»
И в ответ на их недовольство, делится с ними воспоминаниями времен своей военной молодости о том, как попал он в блиндаж с отчаянными матерщинниками...
«Они, конечно, - рассказывал старик, - не как вы, ребята, матерились, а со смыслом, со значением, но все равно посидел я полчаса и чувствую, что дышать трудно стало... Ну не стал я критику разводить, потихоньку выбрался из блиндажа...» И это спало старику жизнь, так как вскоре в блиндаж угодил вражеский снаряд и все, в нем находившиеся погибли.
Чудовищная ему представилась картина: «Нога чья-то в сапоге валяется, рука… А прямо на дорожке голова нашего старшины. И глаза открыты и прямо на меня смотрят…»
«Сколько потом видел всего на фронте, - завершил старик свой рассказ, - а от того недоразумения так и не смог отойти… До сих пор глаза старшины вижу…
И он двинулся… к парому...
Молодые люди, похоже, и в них попало тем снарядом, молча смотрели… вслед...»
Да, иногда слово подобно снаряду… И слава, Богу, потому что с меньшей энергией ему, слову, не пробить окружающую душу каменную броню самомнения, неверия в истину, множества лжепредставлений о мире и своем месте в нем. Но разрывается снаряд, и вся эта шелуха опадает, рассыпается, улетает прочь, открывая место истинно-нужному и спасительному. Так бывает, проверьте, и произведения Николая Коняева служат тому подтверждением.
Однако гораздо чаще слово писателя исполнено надеждой, добротой, верой и теплым спасительным чувством сопричастности к горнему миру, к тайнам будущего века, вечности. Именно такие ощущения рождаются в сердце при прочтении, к примеру, рассказа «Никола Хлебный». Господь близ, и святые Его всегда рядом, особенно когда возникает острая в этом нужда… Оккупация, голод, витающая над головами смерть. И хлебные карточки есть, да на что они годятся? Немцы кругом, у них власть.
«Поплакала Елизавета Ефимовна (главная героиня. - И.И.)… — засунула свою хлебную карточку в свечной ящик, помолилась Николаю-Чудотворцу и спать легла. А утром смотрит — на столе хлеб… Четыреста граммов кусок... А тут как раз соседка заходит, Мария Петровна...
— Это ты, Маша, хлеба принесла? — спрашивает у нее Елизавета Ефимовна.
— Нет... — говорит та. — Откуда... Сама без хлеба сижу...
Рассказала ей Елизавета Ефимовна о чуде, и Мария Петровна упросила опустить и её хлебную карточку в свечной ящик...
— Вот так и прожили женщины оккупацию... — завершая рассказ, проговорила монахиня. — Как уж получалось это — неведомо, а только каждое утро по куску хлеба находили... Святитель Никола Хлебный кормил их…»
«— Святителю Николае, моли Бога за мя грешного...» — восклицает автор, «…осеняя себя крестным знамением, и глядя в светящиеся добротой и мудростью из темно-коричневой хлебной теплоты лица глаза Святителя».
Чудо… Чудо, укрепляющее веру, упование на спасительные истины Православия; чудо, превращающее боль и горе в небесную радость… Писатель дарит эту радость читателю и тот, отрываясь на мгновения от чтения, смотрит на свои домашние образа и шепчет слова молитвы…
Таковы рассказы Николая Михайловича Коняева. Замечательные рассказы! Думается, что употребленное на их прочтение время, будет потрачено не напрасно, но с большой духовной пользой.