Вой сирен пытался разбудить пустынную автостраду, но она и так не спала. Мчащийся на сумасшедшей скорости лексус, и за рулем два человека, которые сильно нервничают. То ли оттого, что этот лексус они угнали двадцать минут назад, то ли оттого, что понимают - полицейских с хвоста стряхнуть не удастся. А может еще и оттого, что в конце автострады недостроенный мост и путь в никуда, хоть эти два, еще полчаса назад так уверенных в себе парня, совсем об этом не знают…
Два молодых угонщика...
Руки остервенело сжимают руль, колючие глаза впиваются в горизонт. Страха нет, только яростная пустота внутри. Злость. На себя. На весь мир. Кажется, что сейчас этот огонь злости через зрачки глаз разрежет густой туман этой ночи, спалит его без остатка. Боль в пальцах, сжимающих руль. Бьющий по вискам пульс.
Всего три километра абсолютно пустынной автострады на скорости выше двухсот километров в час. Меньше минуты езды. А дальше выбор - тормозить с дымом из-под покрышек, падать под дулами полицейских пистолетов, смотреть зрачками в унылую плоскость асфальта. И потом, как в калейдоскопе – суды, адвокаты, тюрьма. Долгие годы тюрьмы. Долгие унылые беспросветные годы тюрьмы.
Или, как в рассказах Джека Лондона на полной скорости лететь в обрыв, понимая, что остался лишь миг, но что этот сладкий миг свободы стоит и целой жизни. Как он однажды написал: бездыханные и свободные. Вся жизнь осталась позади, за этой чертой, когда нужно выбирать.
Всего минута на выбор.
На такой скорости не слышно даже шума мотора – только вой воздуха, обтекающего корпус машины. Тяжелый и мощный, как утробный рев животного. Стального животного, у которого вместо сердца двигатель, и этот двигатель несет его по пустынной трассе с сумасшедшей скоростью. Несет к краю недостроенного моста.
На обочине промелькнули знаки:
дорожные работы.
ограничение скорости.
тупик.
Пришло время - время делать выбор!
И в тот момент, бросив руль, педали и всю прошедшую жизнь, они выпрыгнули в открытые двери и... стали бумажными бабочками. Летящая на бешеной скорости в опору моста машина перестала быть чем-то важным, наверное, даже перестала просто "быть". Она неслась, не снижая скорости, и сворачивая чуть влево, чтобы не доехать до конца недостроенного моста. Чтобы доехать до опоры из железобетона. Мощь и совершенство техногенного прогресса в миг превратятся в искореженную груду металла.
Там, у угла опоры, две тонны техногенного совершенства и индустриальной красоты превратились в смятый и обгоревший кусок стали. В ненужные две тонны мусора, которым теперь место только на свалке.
Но они забыли про это… Легкость тоненьких крыльев, ажурность бумажных тел. Пьянящее чувство свободы и радость полета. Земля все дальше, и прошлая жизнь уходит, как кошмарный сон. Кажется, что время теряет смысл. Даже жизнь теряет смысл. А может это просто новый смысл?
Скоро гроза. Небо хмуриться, темный свинец туч нависает над городом и над рекой. Комок наэлеткрирозованного воздуха скоро взорвется молниями, своей яростью пронзая темное, мрачное небо. И хлынет дождь на истосковавшуюся землю - смывая грязь, мусор, грехи...
Первые капли дождя, срываясь, летят вниз, летят к земле, все быстрее и быстрее. Превращаются в единый поток, в стену воды. Начинается ливень.
Бумажные бабочки намокнут всего за несколько секунд - их хрупкие ажурные тела из бумаги и почти невесомые крылья так быстро впитывают воду. Каждый новый взмах все медленнее и медленнее, и вот уже, они, беспорядочно кружась, падают вниз... увлекаемые все новыми и новыми каплями дождя.
Сладкие мгновения свободы слишком быстро закончились. Что у них было - всего несколько минут восторга от полета над пыльным и задымленным городом, над воем полицейских сирен, над разбитым лексусом, так уродливо искореженном возле опоры моста и уже почти забытом.
За несколько секунд они преврратились из летящих бумажных бабочек в кусочки мокрой бумаги. В серые намокшие комочки, смятые в грязной луже. Им никогда не взлететь вновь - короткая жизнь закончена... и как недолог был миг безудержного счастья.
Но это того стоит...