Крах мечты или улыбка Фортуны?!

Сергей Аршинов
Сейчас многие мальчишки мечтают быть или бизнесменами, или банкирами, или бандитами, или теми, кто «надзирает» и за теми, и за другими, и за третьими... При этом далеко не всегда, если не сказать практически никогда, привязка не идет к какой-то конкретной специальности или профессии. Особенно, если это касается последних – надзирающих органов. Очень мало, кто хочет быть дознавателями, следователями, или кем-нибудь еще, не говоря уже о рядовых милиционерах – вот еще в пыли и грязи возиться! Главное, чтобы денег получать побольше. Именно получать, а не зарабатывать, или, по крайней мере, «срубать». А уж о какой-либо романтике и вообще речи не идет. Кому нужно корячиться у станка, что-либо изобретать, создавать что-то вечное или рисковать жизнью во имя каких-нибудь высоких идеалов или еще чего-нибудь такого же эфемерного и не имеющего конкретного материального выражения?!

И, наверное, все это не потому, что мальчишки стали хуже или мечтать разучились. Просто что-то в нашей жизни сломалось, перевернулось, изменилось до неузнаваемости, подменив вечные ценности суррогатами, измельчив наши мысли и души, заставив наши сердца биться совсем в другом, не свойственном им ранее ритме, превратив очень многих людей в хапуг, стяжателей, приспособленцев, жлобов и прочую мразь. Если раньше мы абсолютно точно знали, что есть вещи святые (не в том смысле, что связанные с Богом, а те, которыми не торгуют ни в моральном, ни в этическом, ни в материальном плане), то теперь продается и покупается практически все. Всюду царствуют и правят только деньги и сила. Причем, чем грубее эта сила и больше денег, тем лучше.

Раньше мальчишки мечтали стать космонавтами, моряками, летчиками, просто военными, чтобы Родину защищать, выбирали еще какие-нибудь героические профессии, где можно стать достойными людьми, проявить лучшие человеческие качества, стать «славным сыном своего Отечества»… Теперь же все это звучит как какой-то анахронизм и кроме насмешек у большинства ничего другого не вызывает. И даже те, кто все-таки сохранил в душе какую-то теплоту и понятие высокого и чистого, вынуждены «тянуть ножки по одежке», подстраиваясь под общую ситуацию.



Один из Юриных дедов был родом из терских казаков. Всю Великую Отечественную войну он прошел от первого до последнего дня и закончил ее в Берлине, расписавшись на Рейхстаге. Не единожды он был ранен, горел в танке… За свое личное мужество и героизм был награжден тремя орденами и тремя боевыми медалями. Но поскольку по специальности он был связистом, а связь, как известно, и в Африке связь, то после войны ему довелось послужить и в авиации, и на ракетных катерах. А последние одиннадцать лет своей службы он провел на атомных подводных лодках.

Второй Юрин дед был юнгой Северного флота, в 1944 году по комсомольской путевке поступив в Соловецкую школу юнг. Потом занимался боевым тралением на Балтике, служил на надводных кораблях и закончил свою службу капитаном первого ранга, начальником кафедры в одном из высших Военно-Морских училищ в Ленинграде.

Отец Юры окончил Ленинградское Нахимовское училище, причем в ту пору, когда там еще учились по семь лет, потом одно из ленинградских высших Военно-Морских училищ, был подводником, служил на разных флотах, преимущественно, правда, на Северном, и закончил свою службу тоже капитаном первого ранга, заместителем командира крупного соединения атомных подводных лодок.

Одно время отец и дед Юры по отцовской линии даже служили в одном соединении. И как-то на День Победы центральная армейская газета «Красная Звезда» опубликовала рассказ о деде и поместила фотографию, на которой маленький Юрочка сидел у деда на коленях, рассматривал и трогал его награды, которыми к тому времени была увешана вся грудь Василия Сергеевича – так звали деда, - и якобы просил его рассказать о них. Поэтому для Юры вопрос о том, кем ему быть, практически не стоял. Чуть ли не с самого рождения он видел себя только военным моряком, подводником, и никаких других мыслей даже не допускал.
В год окончания Сергеем Васильевичем – отцом Юры – военной академии в Москве, Юра заканчивал пятый класс. Когда Сергей Васильевич пришел к директору школы за Юриными документами, директриса даже не выдержала и поделилась своим восхищением.

- Какой у Вас мальчик целеустремленный! – c некоторым придыханием и слегка покачивая головой, тем самым, видимо, подчеркивая значимость произносимого, сказала она.

- А в чем дело? – не понял Сергей Васильевич.

- Как, разве Вы не знаете? – удивилась директриса.

- Не-ет, - несколько даже растерялся Сергей Васильевич, ожидая какого-нибудь подвоха. Но директриса была абсолютно серьезна, и глаза ее светились фактическим восторгом.

Когда три года назад Сергей Васильевич поступил в академию, Юра должен был идти в третий класс. А с третьего класса начиналось изучение иностранного языка.

- Я безо всякой, как говорится, задней мысли расписала его в класс, где на тот момент было меньше всего учеников, - поведала директриса. – Так по окончании первого же учебного дня он пришел ко мне, стукнул своим кулачком по столу и потребовал, чтобы я перевела его в другой класс, поскольку после восьмого(!!!) класса он собирается поступать в Нахимовское училище, где изучают только английский язык, а в том классе, куда его определила я, изучали немецкий!

Директриса была настолько поражена и восхищена его совершенно не свойственной возрасту серьезностью и целеустремленностью, что не смогла отказать.

После восьмого класса Юра действительно поступил в Нахимовское училище, а по его окончании – в Высшее Военно-Морское училище Подводного плавания, после которого, выучившись на штурмана атомной подводной лодки, отправился служить на Северный флот.

Казалось бы, все складывалось замечательно. Специальность у него была отличная, самая что ни на есть морская. Любил он ее безгранично и разбирался в своем деле очень даже неплохо. Лодки были самыми современными. Жена и дочурка (которыми он к тому времени уже успел «обзавестись») тоже были рядом. Квартиру он получил довольно быстро, причем, даже сразу двухкомнатную. Вроде бы, - живи и радуйся… Но не тут-то было!

Дело в том, что надел лейтенантский погоны и попал на флот Юра в 1994 году, и начало его офицерской службы пришлось как раз на период самого развала, как в стране в целом, так и в армии и на флоте в частности. Корабли не ремонтировались (а в этом в определенной мере нуждаются даже новые корабли), даже элементарные сроки профилактических и планово-предупредительных осмотров и ремонтов абсолютно не соблюдались. Все разваливалось прямо на глазах. Каждый выход в море был аварийным и с течением времени эта ситуация только ухудшалась. Если раньше выход в море надводных кораблей допускался с укомплектованностью личным составом не ниже 90%, а подводных лодок - только со стопроцентной, то теперь подводные лодки выходили в море, укомплектованными лишь на 70%, да и этот личный состав собирали со всего соединения, как говорится «с бору по сосенке»!

Поскольку с продовольствием проблем было ничуть не меньше, чем с запчастями и другими расходными материалами, офицеров и мичманов просто снимали с довольствия, чтобы хоть чем-то накормить матросов срочной службы. А офицеры и мичманы, даже при заступлении на вахту и на выход в море(!!!!!) должны были брать с собой продукты из дома! Но это бы ничего, если бы, как положено, в связи с этим выдавали паек натуральными продуктами, или хотя бы платили деньги. Но ведь и этого не делали, а напротив, – зарплату задерживали по шесть – восемь месяцев. Доходило до того, что некоторые подводники-атомщики, у которых и так-то паек был весьма неплохим, а уж о морском, автономном и говорить не приходилось, (вдумайтесь только в смысл этих слов!!!) ПАДАЛИ В ГОЛОДНЫЕ ОБМОРОКИ!!! А были случаи, когда офицеры, не выдержав такого безобразия, кончали жизнь самоубийством.

Нередко Юре приходилось собирать «хобарики» или «стрелять» у матросов сигареты (для срочной службы «курево» закупали и распространяли централизовано, а господа офицеры должны были о себе позаботиться сами) и, заходя по дороге домой на пекарню, выменивать там у солдатиков-хлебопеков эти «хобарики» на буханку хлеба, поскольку больше дома есть было нечего. Его трехлетняя дочурка не могла дождаться, когда отец придет домой, и дрожащими ручонками засовывала оторванную ей корочку хлеба в рот, не пережевывая. Когда Юра с женой смотрели на эту картину, у них на глаза наворачивались слезы… Да чего там говорить, если их кошка(!) гороховый концентрат(!), если к ним по случаю попадал такой деликатес, трескала так, что только за ушами пищало!

Будучи по природе своей борцом за правду, Юра стал добиваться ее на всех уровнях. И, нужно сказать, что в этом он в определенной степени преуспел, первым в Вооруженных Силах через суд добившись всех выплат, да еще и с компенсацией из расчета на инфляцию. А какому начальнику понравится такой подчиненный?! Тем более что на основании этого прецедента вал заявлений в прокуратуру пошел такой, что ничем другим она – прокуратура - заниматься была уже просто не в состоянии.

Поэтому Юру стали потихонечку тормозить по службе. Нет, как специалиста его ценили, и если на каком-нибудь корабле перед выходом в море в штурманской боевой части образовывалась брешь, то ее затыкали именно Юрой. Поэтому «морячил» он, что называется, как проклятый. Но в назначении на более высокие должности ему под самыми разными предлогами отказывали, назначая туда уже даже тех, кто окончил училище позже его. Поэтому, когда в 1999 году, по истечении пяти лет офицерской службы, подошел срок перезаключения контракта, Юра, скрепя сердце и сжав зубы и кулаки, отказался это делать и подал рапорт на увольнение в запас.

Рушился весь мир, но терпеть дальше было невозможно.

И вот тут, как ни странно, начальники решили его удержать, предлагая ему самые разные варианты продвижения по службе, вплоть до назначения помощником командира на новую подводную лодку «Курск». Но Юра, немного поколебавшись – как бы то ни было, но само по себе предложение было весьма заманчивым – все-таки отказался, решив, что однажды принятого решения менять не следует, тем более что даже с его личным назначением на более высокую должность в общей организации вопроса никаких серьезных изменений не произойдет. И так и уволился в запас «капитаном минус лейтенантом».

И, наверное, правильно поступил, поскольку меньше чем через год после Юриного увольнения в запас подводная лодка «Курск» трагически погибла вместе со всем экипажем.

Теперь же остается только гадать, что это было – крах мечты или улыбка Фортуны?!




17.04.07.