- Иван! Иван! Ваня, да где ты пропал? Печь забилась. Брак идет! – Мастер участка Нина Васильевна металась по цеху. Заглянула в подсобку, в душевые, выскочила в беседку возле цеха – Да где его носит? Наладчик хренов. Все расскажу начальнику цеха. Пусть увольняют его к чертям.
По проходу шел начальник цеха Петр Семенович с какой-то девушкой. Нина Васильевна подскочила к нему:
- Печь забилась, Петр Семенович!
- Чего орешь Васильевна? Я что ли должен вам наладчика искать? Появится, башку ему оторву. Пока пошли кого-нибудь, что бы завал в печи разобрали.
- Да кого ж я пошлю? Женщины одни!
- Солдата какого-нибудь отправь. Вон их, сколько шатается возле сортировщиц.
Солдата! Скажет тоже. Одно название солдаты! Узбеки да казахи. Работать не хотят. Служба-то все равно идет. Чуть что: «Я не понимай!» Маты они, конечно, хорошо понимают. Ну не станешь же каждый раз, как мужик орать на них. Теперь пол смены будет брак идти. Нина Васильевна схватила длинную двухметровую кочергу:
- Чарик! Ча-арик! Ну-ка иди сюда. Живо!
Молодой узбек нехотя поплелся. Ему совсем не хотелось идти. Гораздо приятнее было сидеть с сортировщицами. Туда хоть изредка долетал теплый весенний ветер через открытые цеховые ворота.
- Чарик! Твою мать! Давай бегом! – Васильевна с трудом перекрикивала гул от работающего конвейера. Они пошли к печи. Там уже во всю орудовал длиной кочергой неизвестно откуда взявшийся Иван.
- Где ты шлялся? – набросилась Васильевна на него.
- Да оставь ты его, Васильевна. Иди сюда! – Петр Семенович вспотел от нестерпимой жары в цехе. Ему хотелось поскорее подняться в кабинет и включить вентилятор.
- Вот, смотри. Нового работника тебе привел. Валя? …А да, Галя. В общем, принимай ее в свой коллектив. И быстренько определяй фронт работ.
- Какой там фронт, Семеныч! Мне что, ее к печи посылать? И предыдущая смена опять полы не мыла. Пройти не возможно по цеху.
- Ну вот пусть Галина с этого и начнет.
- А Иван…- начала Нина Васильевна.
Петр Семенович махнул рукой. К Ивану он всегда испытывал симпатию. Может, потому что в основном работали одни женщины, а Иван был одним из немногих мужчин, с кем было приятно перекинуться парой фраз. Характер у него был спокойный и покладистый. И главное, непьющий. Семеныч знал его с детства. Можно сказать, вырос у него на глазах. Толковый был парнишка. Отцу его Семеныч предлагал, пускай после армии Ванька едет учиться. Завод поможет. Да рано Ванька женился. Только с армии пришел, и быстро прибрала его к рукам видная девка Оксанка Прохорова. Мечтал поступить в институт, а родились один за другим двое сыновей. Пришлось идти Ивану на завод. Вот и вкалывает там, где дед его работал еще до войны, да отец отработал без малого 40 лет.
Нина Васильевна оглядела новую работницу. Невысокого роста. Волосы убраны под косынку. Простой ситцевый сарафан с широкими бретельками закрывал узенькие плечики. А глазищи огромные. Голубые-голубые. Девушка с интересом смотрела, как по конвейеру двигалась плитка. «Что мне с этой пуговицей делать? Она и ведро не поднимет. Как с такими план выполнять?»- вздохнула мастер.
- Ну, пошли что ли, Галинка. Тебе сколько лет-то?
- Двадцать один.
«А на вид больше 17-ти не дашь. Ничего, сработаемся. Девушка по всему видно хорошая» - успокоила себя Нина Васильевна.
Галина тащила полное 15-литровое ведро. В воду добавляли солярку, иначе плиточные полы не отмывались, зато становились скользкими и блестящими, как натертый паркет. Она уже вымыла все проходы между конвейером. Осталось убрать мусор возле печи, где все еще возился Иван. Галина направилась туда. Здесь было нестерпимо жарко. Дышать стало трудно. Сразу же ручейки пота потекли из-под косынки.
Иван орудовал ломом, разбивая спекшиеся куски плитки. Железо разогрелось от высокой температуры в печи и обжигало руки сквозь рукавицы. Иван увидел девушку и со всей силы ударил по завалу. В этот момент лом скользнул из рук, сдирая рукавицы вместе с кожей. Печь была освобождена. Новая партия плитки стала двигаться по конвейеру.
Галина, закончив убирать, направилась в подсобку вымыть руки. Иван стоял над раковиной и пытался отмыть руки от крови и машинного масла. Галя подошла к нему:
- Давайте я Вам помогу.
- Откуда ты, скорая помощь?
- Я работаю с сегодняшнего дня, - и добавила, - с вами.
Иван усмехнулся:
-Ну раз «с нами», помогай давай. Подай мне мыло.
Кровь не останавливалась. Галина сняла косынку, и пушистые русые волосы упали на плечи. Она разорвала ее пополам.
- Ты что ж делаешь? – строго спросил Иван. – Теперь мне придется тебе с зарплаты новый платок покупать.
- Не надо. У меня есть еще. – Покраснела девушка. Она наклонилась к Ивану, стала перевязывать ладони.
Он вдруг почувствовал запах сирени. Наверное, ветер донес его через открытое окно подсобки. То ли от этого запаха, то ли от жары, а может оттого, что волосы молодой девушки так близко находились от его лица, у Ивана перехватило дыхание.
- Вот ты где, Галя! – в дверях стояла Нина Васильевна. – Пойдем, отведу тебя к сортировщицам. В цехе нужно быть в платке, – добавила она, взглянув на руки Ивана. – А для перевязки у нас медпункт есть.
Галя виновато улыбнулась, собрала волосы резинкой и пошла следом за мастером.
****
Весь день Иван ходил сам не свой. Из головы не шла эта девчонка. Он украдкой посматривал в ее сторону. Видел, как она старается поспеть за опытными сортировщицами. А когда приходил ее черед выносить бракованную продукцию, он как будто случайно оказывался рядом и с безразличным видом забирал тяжеленный мешок из рук девушки.
Вечером дома за ужином он вдруг опять услышал цветочный запах, и сердце приятно сжалось.
- Оксан, откуда у нас цветами пахнет?
- Не знаю, - пожала плечами жена. – Я не слышу. Может мыло? Ты же руки мыл.
Нет, руки не могли так пахнуть. Он понял, что запах у него в памяти. И ему захотелось еще раз услышать его.
После ужина Иван лег на диван, заложил руки за голову и закрыл глаза. Он опять ощутил прикосновение мягких девичьих пальчиков. И волна непонятной радости накрыла его. Это чувство было непривычным, но чертовски приятным. Он не помнил, чтобы испытывал когда-нибудь это раньше.
- Ты чего это разлегся, еще день на дворе. Не заболел? - в комнату вошла Оксана.
Через плечо у нее висело полотенце. Она только что вымыла посуду. А еще надо было успеть постирать джинсы мальчишкам до начала сериала.
- Ты же сегодня хотел поправить дверь на сарае.
Иван молча встал, глупо улыбаясь, и пошел на улицу. Оксана с недоумением проводила взглядом его. Она заметила необычное поведение мужа, но домашние хлопоты не дали ей возможности разобраться в таких тонкостях. «Пройдет! Главное, чтобы не пил» - решила она.
****
Смена закончилась, пора домой.
Cтрашно возвращаться одной со второй смены! Ночь. У цехов горят прожектора, освещая лишь территорию завода. Идет Галинка домой. Старается поближе быть к открытым воротам цехов. А за забором завода начинаются улицы поселка. Вокруг темнота. Звезды яркие, словно лампочки. Млечный путь тянется как раз в сторону ее дома. Только не смотрит Галинка на звезды. Скорее бы добежать до поворота, налево и через квартал направо. И потом самое страшное место мимо школьного двора, где густо растут кусты сирени. А там уже и до дома рукой подать. Тихо кругом. Где-то далеко брешут собаки. Слышит Галя только шум своих шагов. И кажется ей, что кто-то следом идет. А обернуться страшно. «Вот добегу до школьного двора. Там горит одинокий фонарь. Тогда и оглянусь – думает Галина. – Ни за что больше не пойду работать во вторую смену. Пусть хоть увольняют.» И все ей мерещится, что кто-то сзади идет. Не выдерживает, оглядывается. Никого. Сил больше нет бороться со страхом, и Галина бежит мимо школы, мимо кустов сирени. Окрестные собаки поднимают лай. Под их дружный хор добегает она до родной калитки и не может никак перевести дыхание. Страх постепенно уходит. Галя, отдышавшись, толкает калитку: «Мам, это я!»
А на следующий день ночные страхи забываются, и Галинка опять идет на завод. И кусты сирени совсем не страшные, а даже наоборот. Усыпаны крупными цветками. И Галина обязательно останавливается. Вдруг найдет цветок с пятью лепестками, чтобы загадать желание. А что может желать девушка в 21 год? Конечно же, встретить одного единственного, самом лучшего на свете…
Вдруг Галя ясно услышала шаги. Она остановилась как раз напротив кустов сирени.
-Кто там? – от страха ноги перестали слушаться. Она набрала воздух в легкие, чтобы что есть мочи закричать.
- Галя, это я, не бойся,- из темноты появился Иван
- Вы? – такую несказанную радость испытала Галинка, что не удержалась и выпалила, - Как здорово, что это Вы!
Иван подошел ближе:
- Что ты мне все «выкаешь»? Неужели я такой старый?
Галина молчала. Она отступила немного назад. Ветки кустарника больно впились в спину через ситцевое платье.
Иван подошел ближе. Запах сирени закружил голову.
- Галя, Галинка, - шепотом произнес Иван и тихонько притянул ее к себе.
- Не надо… Не хорошо это, - умоляющим шепотом произнесла девушка.
Иван опустил руки:
- Что нехорошо? Смотреть на тебя? Думать о тебе? Как пацан хожу за тобой по ночам, что бы с тобой ничего не случилось. Никогда со мной такого не было. Что плохого в этом? Эх, Галинка-калинка … я и сам не знаю, что теперь хорошо.
Как будто, ветки подтолкнули руки Галины, она обняла его и выдохнула: «Ванечка!» Он со всей силы прижал ее к себе и поцеловал долгим мучительным поцелуем.
Долго простояли они, обнявшись теплой майской ночью, одурманенные запахом сирени. Иван шептал ей ласковые слова, о которых и сам не подозревал, что знает их. И не было на свете счастливее них никого.
- Пора мне!
- До завтра, Калинка моя!
****
Никогда Иван не шел на работу с такой радостью и желанием. Сейчас он встретит свою Галинку-калинку. И всю смену будет видеть ее, а потом пойдет провожать.
- Вань, ты это, зайди ко мне что ли. – Петр Семенович стоял на пороге кабинета и вид у него был какой-то растерянный. – Как у тебя дела-то?
- Здрасьте, Петр Семеныч! У меня все в порядке. Направляющие полностью поменяли. Теперь нормально вроде. Поломок нет.
- Да ты садись, чего стоишь? – это был признак того, что разговор будет не из приятных. Петр Семенович решил не тянуть резину и прямо в лоб спросил:
- Что там у тебя с Галиной? Что-то женщины в цеху болтают чепуху.
- Это никого не касается, - Иван сжал рукавицы.
- Нет, дорогой мой, касается. Еще как! И в первую очередь жены твоей касается, да детей.
- С женой я сам разберусь, а от детей не отказываюсь. Помогать буду.
- Ишь, какой мудрый! Все уже решил-распланировал. Только не все просто в жизни, Ваня. Только послушай меня, старика. Разница у вас в возрасте сколько? Десять лет? Девять? Ну, пусть девять. Ничем хорошим это не закончится. Ты уж мне поверь.
- Посмотрим, - Иван встал, - Мне все ясно. Я могу идти?
- Иди. – Вздохнул Петр Семенович: «Наломает дров, дурень»
Сортировщицы сидели за огромным железным столом, заваленным плиткой. Не прекращая работы, они рассказывали друг другу новости за последние 16 часов. Надюха, молодая женщина, весом килограммов 120, сокрушалась о том, что вчера не получилось сесть на диету. Пока смотрела захватывающий сериал, незаметно съела 14 пирожков с повидлом. Женщины дружно засмеялись.
- Как же ты, Надежда, впихнула в себя столько пирожков?
- А что вы смеетесь, девочки. Я же не сразу их съела, а в течение часа. Муж ругался на меня, - продолжала Надюха, - ему только один остался. Говорит, я эгоистка. А разве ж я эгоистка? Вон как я рыдала, когда дон Рохеро встретил свою первую любовь в прошлой серии.
- Да, вот это любовь! – подхватила Михайловна, пожилая сортировщица. - По телевизору только и увидишь, как люди любят. А тут напашешься, придешь домой, а там лежит что-то на диване в газету уткнется и ждет, когда его накормят.
Галина сидела молча и улыбалась своим мыслям. Со вчерашнего вечера она не могла ни о чем думать, кроме как о предстоящей встрече. «Скорее бы смена закончилась» - вздохнула она. Михайловна заметила это и многозначительно переглянулась с соседками:
- Галинка, ты чего вздыхаешь? И у тебя будет свой Рохеро. Или уже есть? Чего глаза прячешь? Ты учти, у нас тут ловить не чего. Вон один старый Семеныч, да Ванька женатый. – Михайловна пристально смотрела в лицо Галине.
- А вон солдат сколько! Любого выбирай, - засмеялась Надюха.
Галя опустила голову. Не нравился ей этот разговор.
- Ой, смотрите, - Надюха подняла голову, – Иван наш, ну чистый жених.
Он подошел к столу. В старой спецовке, в простой рубашке, с веткой обыкновенной сирени, Галине он показался сказочным принцем.
Не обращая внимания на замолчавших женщин, Иван сразу обратился к ней.
- Галинка, это тебе, – неловко положил цветы на стол и пошел к конвейеру.
- Что делается, девочки, - протянула Надюха
- Работай, давай! Хватит языком чесать, – одернула ее Михайловна.
- А что тут делается? – неожиданно раздалось за спиной.
- Ой, Оксаночка пришла, - обрадовалась Надюха. – Как детки? Здоровы? А ты чего здесь?
К столу подошла красивая молодая женщина.
- Да вот, своего пришла проведать. – Оксана смерила глазами Галинку. Увидела ветку сирени рядом уже с готовой продукцией. – Да у вас, я смотрю, цветов здесь полно. Праздник что ли? И кому же эти букеты, интересно?
- А у нас тут каждый день праздник, - поддержала ее Надюха, а глаза усмехались: «Ну что я тебе говорила?» Надюха не скрывала удовольствия в предвкушении грандиозного скандала.
- Что-то я не пойму, невесты, что ли у вас здесь есть? – Оксана была настроена явно воинственно. И все ближе подходила к Галине. – И откуда такие берутся?
Михайловна незаметно моргнула своей напарнице, что бы та позвала Ивана угомонить свою супругу.
Оксанка уже вплотную подошла к девчонке. Женщины замолчали и с интересом ждали, что будет дальше.
Но тут Оксана увидела, как по проходу идет ее муж с мастером Ниной Васильевной.
- Чтобы я тебя не видела возле моего мужа, змея. Ясно тебе? – Она со злостью схватила сирень и бросила на пол. Словно случайно толкнула аккуратные стопки уже отсортированной за смену плитки. Бумажная упаковка порвалась, и плитки с шумом посыпалась на пол и колени девушки, ломая и давя цветки.
- Ты зачем здесь? – Иван схватил жену за руку. Она, не глядя на мужа, выдернула ее, с горечью произнесла:
- Никакого порядка у вас тут нет, Нина Васильевна! Плитка повсюду валяется, - и чтобы никто не видел ее слез быстро пошла к выходу.
Иван подошел к Галине. Глаза наполнились соленой влагой. Она из всех сил старалась не моргнуть, чтобы горячие слезы не потекли по запыленным щекам. Но сил хватило ровно на минуту, и Галинка заплакала.
- Чего встал? – Нина Васильевна ткнула Ивана вбок, - беги, догоняй свою жену. А ты, - она обратилась к Гале, - плитку хоть собери с пола. Сегодня закрою тебе минимум. План-то не выполнила. И пойди, умойся.
На следующий день Галина написала заявление по собственному желанию.
****
Прошло совсем немного времени. Галя работает теперь на почте. И если они случайно встречаются с Иваном, стараются не смотреть друг на друга. Иван по-прежнему работает на заводе. Оксана довольна, все у нее есть: свой дом, хозяйство. Семья не хуже других. Сыновья учатся в школе. Муж работящий. Только жалуется она подругам – стал ее Ваня выпивать. Два-три раза в неделю возвращается с работы пьяным. Одним словом, все как у всех.
В цехе еще какое-то время поговорили об этой истории, да и успокоились. Нашлись другие темы.
А кусты сирени возле школы осенью вырубили. Совсем. Под корень.