Я знала, его звали Егор. Карие глаза у него всегда были грустные и какие-то уставшие. Он смотрел ими на окружающий мир из-под полуопущенных ресниц. Несколько дней я наблюдала за ним со стороны, не решаясь подойти. Он не обращал внимания ни на меня, ни на кого другого из нашего женского стройотряда. Я сама старалась не проявлять свой интерес, чтобы не вызвать неуместных усмешек своих подруг. И вот однажды представился удобный случай. Я осталась дежурной по колхозной столовой, а на перерыв прибежала в школьный двор и увидела Егора. «Вот ты голубчик и попался!» - самонадеянно подумала я,оглядевшись по сторонам. Вдохнула в грудь побольше воздуха, чтобы набраться храбрости, и направилась к нему. Он даже не взглянул в мою сторону. Я осторожно подошла к нему сбоку, подняла руку, боясь дотронуться до него и тихо сказала: «Пошли?» Егор фыркнул. Он поднял на меня свои глаза. В его взгляде было философское понимание сложившейся ситуации. Я повела его к какому-то сараю, возле которого стояла старая телега, доверху наполненная яблоками из школьного сада. Егор боком встал возле телеги и начал лениво жевать яблоко. Такая расстановка меня вполне устраивала. Я быстро залезла на телегу и с нее перебралась на спину старого коня. Спина оказалась широкой и костлявой. Мои ноги разъехались почти в гимнастическом шпагате. Я подозревала, что Егор в своей жизни вряд ли был скакуном и провел свою трудовую деятельность на полях колхоза, перевозя необходимые крестьянскому населению различные грузы. Но упорное желание почувствовать себя наездницей не покидало меня, жительницу города, с тех самых пор, как я впервые увидела Егора.
Минут пять ничего не происходило, не считая монотонного пережевывания яблок. Я подергала длинные вожжи. Ноль внимания. Стукнула пятками в бок, насколько мне позволяла моя неудобная поза. Та же реакция. Егор решил сначала прикончить все содержимое телеги и его всегдашнее меланхолическое выражение сменилось крайней степенью удовольствия от неожиданно свалившейся удачи в виде огромного количества яблок. Я была в отчаянии. Тем более, что он сменил свое месторасположение и развернулся к телеге мордой. То есть спуститься на землю прежним путем я уже не могла. Я упрямо дергала вожжи, лупила пятками и еще вспоминала, все лошадиные обращения, какие только знала: «тпру», «Но!» и даже некрасовское «Ну, мертвая…!». Наконец, Егор понял, чего я хочу, поднял морду и лениво пошлепал на школьный стадион. Свиста ветра в ушах я не услышала, зато потеряла вожжи, и мне пришлось уцепиться ему в гриву. В заданном Егором темпе мы прогарцевали половину круга стадиона. Потом он видимо устал и остановился, в ожидании последующих команд. Я к этому времени уже наскакалась, и у меня было только одно желание – поскорее слезть с лошади. Спасительная телега находилась метрах в пятидесяти от нашего месторасположения. Перерыв заканчивался, мне нужно было спешить в колхозную столовую. И мне совсем не улыбалось торчать памятником на спине лошади до вечера посреди школьного двора. Я опять применила весь арсенал лошадиных обращений, но на этот раз они почему-то не дошли до сознания Егора. У этого коня, по всей видимости, был свой взгляд на жизнь. Наконец, он сдвинулся с места. Я обрадовалась и руками попыталась повернуть ему голову в нужном направлении, но он почему-то пошел не в сторону телеги, а в школьный сад. Я поняла, что испытания не закончились. Егор не очень хорошо знал расположение всех деревьев. Он стал блукать между стволами яблонь и вишен. Тут на него почему то напала двигательная активность, чего не наблюдалось на открытой местности. Листья и ветки хлестали меня по лицу. А когда я больно ударилась головой о толстый сук, я уткнулась лицом в пыльную гриву коня, всю усыпанную какими-то репейниками и дохлыми мухами. Пора было заканчивать конную прогулку. Осторожно повернув голову, я заметила прямо по ходу движения толстую ветку. Поравнявшись с ней, я руками ухватилась за нее. Егор по неведомым ему законам инерции двигался дальше, а я благополучно осталась висеть на дереве. Спрыгнуть с дерева оказалось не так страшно и не очень больно. Только немного подвернула ногу. А это загадочное животное, как только лишилось наездника, остановилось, как вкопанное. Я с трудом распутала вожжи и потащила его на место, откуда взяла. Перерыв закончился. Прихрамывая, помчалась в столовую, благодаря Бога за то, что во время моего заезда на сельской улице не было ни одной живой души.
Через 15 мин влетела на кухню. Старшая кухарка подняла красное от печки лицо:
-Тю, Наталка! Опоздала? – сочувственно усмехнулась она и добавила – Та надо было на Егоре и прискакать?»