У ПЕЩЕРЫ ИОАННА БОГОСЛОВА НА ПАТМОСЕ
По можжевельнику туда овечье стадо
уж побрело, откуда веет узкая прохлада,
звенит, потрескивает вышина
в сливовый отсвет, восковита светизна.
Уже невьючный ослик осторожно - выступам и лопуху -
туда, с отметкой крестовидною в пуху.
А вышина, в ушные раковины вся, потресивает лбу,
так что не вижу я, куда иду
в сухой пыли, размытой в день. Лиловый отсвет некий -
в проващенную светотень библиотеки
лег он на вылинялый складень, в свиток синодальный,
на рукописи полусвет и угол дальний,
проник пергаменту на полублик миниатюрный
в книгохранилище, и в балдахин пурпурный.
И светизны колючий ток врезает в мозг,
перемыкает все, он в конхе оплавляет воск,
он фрескам трапезной и, восковитый в силе,
в оклад и колеру - по прориси извивам,
по складкам, ликам, напряженнейшим на свете,
косым пучком всех десяти столетий,
пернато… мимолетно, не мозаик смальте
перетекая, а ко мне сюда на платье.
В кармин триаде, в полутон...
Уже улавливая за иконостасом
Нутром, едва распахнутое глазу.
А он в базилике на терракоту свой опустит свет,
и он тебя пронзит, и ты оставишь след.
И не отпустит никогда. А вышина в ушах
звенит, виску сам отдается шаг.
Ток ледяной - в зрачок разъятый. Он терзает слух.
И он во всем - земной он замыкает круг.
Так узко зреет налитой упругая прохлада,
как бы на круг земной уж больше ничего не надо.
ИАКОВЛЕВ КАМЕНЬ
1
...Взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба..
(Быт. 28: 11-12)
Ты блаженно проходишь стужу.
Невесомая Божья роса.
Ты ступаешь, где, свете, души,
разводил Бог, как образа.
Ты подступишь, и - едва тронув
плеча... Зябкие, сведены
две души, речью как валторна,
двери сиплой подведены.
Ты раскроешь две книги. Пропись
сквозь - и речью, как наугад:
шум мятежный, и медленный провис
слез. В ладонь - драгоценный град.
Божий скарб. Точно свыше участь,
душ связь кровная на лицо.
Точно на душу свыше сужен:
дум впечатанное кольцо
двум. - Незыблемо, повсеместно,
ну, как если дышать и пить.
Бог кольцуемых сводит тесно,
Бог кольцуемых молит быть.
Ибо дети Его. Честная милость,
ясный суд, двум Иаковлев дар.
В жизнь печаткой двуорлокрылой
о доску восковую - пар,
Звук - как о гробовую мерзлым комом.
Некто борется так во сне.
Печать в сердце твое -и сломлен,
печать в мысли - и уязвим вдвойне.
Потусторонних связей милость.
Так ли земля в пыльце
виноградниками гористо снилась -
Божий гнев на каком крыльце?
Камня Иаковлева награда.
Сквозь утраты и сквозь надлом
буду ждать эти слезы градом
и на голову счастья гром.
Ты блаженно ступаешь миру,
всякий путь нам в миру тернист.
Свете тихий мой, проливаю миро
в виноградник, кабы тенист,
говорист был, ухабист. -
Не сквозит Летой, Нилом?
Не теснит грудь речиста твердь?
Раем лиственным так ли снилась
на наречье ангельском смерть!
Ты ступаешь все безответней,
узнаю ангелом и во гробу,
по печати седьми отметин,
Не седьми ли пядей во лбу?
Ты бескровно минуешь стужу
в Невечернем свету Божья роса.
Тело сложим, мой свете, души
развернет Бог, как образа.
Так запретно и бестелесно.
сути тень пролилась челу.
Ты ступаешь - и на земле тесно.
Эта твердь нам была по плечу.
Бог у лба. - А над камнем стужа...
И в в настигнутый нами покой!
Мир минуем... Иной был сужен
Он и подан был нам с тобой.
2
Да двое едины будут, трояко исполняясь в Вышнем.
Апостол Павел
Двуединое благословенье
душ, ревнивое земному горю,
двуединое благоволенье
на головы. Земному сору,
из которого все вырастает:
лепет нежный, как молитва,
трепет ласковый, как стая.
На два сердца - поле битвы,
на два - средоточье рая.
Исходя из недр недуга,
рой Божественный не тает,
сердцевин двух половинки,
связывая друг для друга
полукругом, в два испуга.
Выпита жизнь до кровинки.
Два недуга. Божий почерк.
Выверенность вышней драмы:
на два средоточья - росчерк,
на два - средостенье храма.
В Логосе по мановенью
все исполненное, властью данной.
Двуединое благословенье,
двуисполненное Тайной.