Плохой сон про пшеничное поле

    

             Благословенная земля степного Крыма, учебный полк Ворошиловградского училища штурманов т.н. филиал – здесь готовили офицеров боевого управления, наш полк для них летал, а курсанты учились наводить пилотов с земли. Когда добавили 3-ю эскадрилью Л-29х, курсантам стали делать провозные по 25 часов, а пока у нас МиГи -21е ПФ и ПФМ, однако речь не об этом.
             Начало июня 1977г, просыпаюсь утром, а жена и спрашивает,:»Что ты такой пуганый и всклокоченный проснулся?», а я отвечаю: »Сон поганый приснился, будто у моего хорошего приятеля (назову его Юрой) упал самолет.» И рассказал я жене свой сон, и местность описал и как самолет лежал и какой номер на борту.
           Замечу, лишь, что по прибытии в часть  выдали нам: мне, Юре, и еще одному тов. самолеты после ремонта, как новые. В процессе ввода нас  в строй инженер эскадрильи  обратил наше внимание на ответственное, четкое, внимательное  и грамотное ведение формуляров и прочей эксплуатационной  документации. Самолеты  у нас если и падают, то, как правило, в море, доставать их оттуда никто не будет, поэтому все расследование будет строиться на исследовании того, что есть под руками –  документации,  контрольного отстоя топлива, наличия стартового инструмента.
             Приехали утром на предварительную подготовку, я к Юре, сон ему свой рассказал, посмеялись и забыли. Проходит около месяца,  летает наша эскадрилья полеты  в 1-ю смену. А в это время к нам в полк приехали студенты ХАИ на практику.
          Смешные в непривычной для них робе и бестолковые поначалу на стоянке, ребята  к концу практики очень даже хорошо освоились на аэродроме. Потом жизнь и служба не раз сталкивала с выпускниками ХАИ – прекрасные все были специалисты.
        Хорошо нам стало, у каждого техника по два  механика,  с незаконченным высшим образованием каждый.  Да и стажерам  интересно, работают с огоньком -кто лючки вскрывает, кто  заправляет, только успевай контролируй.
           Смена к концу, все самолеты сели, а Юриного нет. Прошло еще полчаса  - нет самолета.  Тут один из практикантов - с умным видом произносит: »По моим подсчетам, топливо на самолете давно закончилось». Тут рядом  инженер был, быстренько всех построил и предупредил, ЕСЛИ ЧТО - чтобы ниже травы и тише воды и никаких личных предположений вслух. Тут как раз народ забегал, засуетился. Стало известно, самолет упал на дальней окраине Керчи, где-то за паромной переправой, пилот выпрыгнул и позвонил в полк, так же он сообщил, что двигатель работал. 
          Стали набирать команду на «яму» ехать, по науке должны ехать специалисты  ТЭЧ, как представители незаинтересованного подразделения, однако, вопреки неписанным законам, и с учетом, что это все же авария, а не катастрофа, взяли и нас, несколько человек из эскадрильи, которая проводила полеты, поехали с нами  и летчики.
          Приезжаем на место, с тягача спрыгиваем и тут у меня волосы на голове дыбом, ВСЕ КАК В МОЕМ СНЕ - край большого виноградника, дальше балочка и желтое  пшеничное поле, обломки самолета на нем, бортовой номер на фюзеляже, движок в стороне и т.д. и т.п.
          Поразил очень  неприятный запах гари, в смеси с запахами паленой резины, электроизоляции, керосина, АМГ-10, короче погано пахнет упавший самолет. Бегал и волновался начальник ТЭЧ, пока не нашли аккумуляторы с самолета серебряно-цинковые по цене а/м «Волга» за штуку. Радисты уточнили судьбу секретных блоков, которые должны были взорваться  с ходом катапультного кресла, или от инерционного замыкателя при ударе самолета о землю.
         Дальше было все отработано - выставили у обломков караул, дождались вертушку командующего, из Киева, а пилоты в это время составляли схему падения самолета, наносили на нее положение  крупных обломков, а мелкие  фрагменты эту схему как бы ограничивали. А мы от безделья слонялись по полю между  обломками, рвали колоски и жевали почти налитые зерна пшеницы, причем я заметил, что все грызли эту пшеницу, даже прилетевшие на вертолете генералы, то- ли машинально, то - ли нервная реакция.
         Назавтра  ангар ТЭЧ освободили от всех самолетов, нарисовали на полу мелом контур самолета ( М 1:1),  свозили  обломки и выкладывали один к одному последовательно и посистемно, внутри этого контура. Прилетела летающая лаборатория, для ее сотрудников поставили здесь же столы , стулья, настольные лампы. А в это время Юру уже допросили все, начиная с командующего Киевской ВА, кончая контрразведкой, красной шапкой (прокуроские) и  полковым дознавателем, при этом его оскорбляли, угрожали и обвиняли, заставили написать кучу объяснительных и иных бумаг, и не давали отдыхать уже вторые сутки.
           Все когда-то кончается, закончилась и эта эпопея. В аварии оказался виноват пилот, который решил поиграться вручную с автоматом  регулировки управления АРУ-3В, выключатель выбора режимов которого,  должен штатно находится в положении «АВТОМАТ» и быть законтрен.
             Прошло много лет с тех пор, мы с Юрой раньше встречались  почаще и он мне рассказывал, что каждый год, в день аварии, его как проклятого колбасит, появляется отдышка, тело покрывается сыпью и он не находит себе места и не может спать.    Мне же сны снятся все время, некоторые сбываются спустя десятилетия, но никогда не знаешь наверняка где подстелить пшеничной соломки, да и поможет - ли?