Описываемые события относятся к далекому июлю 1976 года, когда я, молодой лейтенант, выпускник Иркутского Военного Авиационного Технического училища, направленный для дальнейшего прохождения службы в 17-ю Воздушную Армию (Киев), проводил свой первый офицерский отпуск. Родители и бабушка тогда жили в Иркутске. Мой отец, подполковник, старший преподаватель этого же училища, как раз готовился к своему дембелю после 27-ми лет службы и тоже как бы был в отпуске.
Задумали мы с ним съездить на хорошую рыбалку в район Сармы. Путь не близкий: сначала до Усть Орды, затем на Баяндай и оттуда по степным дорогам, по выданным другими рыбаками ориентирам, к Байкалу, минуя Сарму на Антоновский залив. Как положено, запаслись червяками для рыбы и провиантом для себя, быренько собрались и в 5.30 утра рванули. А папин Москвич-412, Ижевского завода, ехать не хочет – чих-пых и все. Больше часа потратили на поиск и устранение неисправности. Оказалось, что заершился внутри бензошланг в месте соединения с медной трубкой, что в багажнике, и ошметками корда перекрывал поток бензина в трубку к бензонасосу. Время потеряли, но от поездки не отказались.
Ехали не торопясь, поглядывая по сторонам, посменно, не напрягаясь. К тому времени попутешествовали по Иркутскому региону изрядно, а такие ландшафты, что открылись после Баяндая, увидели впервые. Меня, привыкшего к тайге, очаровала холмистая степь, почти без растительности, с выступающие из земли разной величины камнями, а местами скалами, покрытыми лишайником и десятки накатанных по разным направлениям степных дорог. Не знал я тогда, что буквально через месяц увижу подобное в другом месте, за тысячи километров от Иркутска.
Худо-бедно добрались до места. Все та же неровная степь с редкими сосенками и все теми же камнями, покрытыми лишайником, плюс темнозеленая синева Байкала и остров-крейсер Ольхон. Легко перекусили, поставили палатку, накачали лодку, собрали снасти и решили попытать счастья на вечерней зорьке. Вода в Антоновском заливе байкальская, но сам он мелкий, только на границе с основной котловиной Байкала было видно, как резко увеличивается глубина, смотреть на эти ледяные тьмы, сидя в резиновой лодке, было очень даже неуютно. Пока погрузились в резинку и определялись с местом для лова, к заливу спустилось небольшое стадо коров, которые разбрелись по берегу. Пастуха видно не было. Среди них был игривый годовалый бычок, которому почему-то очень понравилась наша ГДРовская палатка, которая уже два сезона была семейной гордостью - двойной, вентилируемый полог, непромокаемое дно, складные трубчатые стойки и перекладины, темно синяя, с треугольным красным входом на двух молниях и с окошком, забранным капроновой сеточкой. Не знаю – то-ли на ветру подколыхивал полог, то-ли красный вход в палатку понравился (не понравился) животному,а может просто рожки чесались - начал он на палатку нападать и бодаться. Короче, пока мы снимались с якоря, минут 7 выгребали на резиновой лодке назад к нашему лагерю, палаточка наша приобрела весьма печальный вид – оказались порванными нижние растяжки, а красный вход порвался параллельно молниям почти на всю их длину.
Отец выбрался из лодки первым с целью отогнать хулигана от палатки, а увидев вблизи повреждения, обиделся на бычка и врезал ему веслом от резинки промеж рожек, бычок отпрыгнул, развернулся и попытался батю лягнуть, за что получил снова веслом по хребту. Короче "Давай Россия, давай, давай!" Минуты три, пока бычок не отступил, я, давясь от смеха, наблюдал эту корриду, предполагаю, что и притаившийся недалеко пастух, тоже. Какие там, в Сарме, у людей развлечения?
С рыбалкой мы в тот день завязали, а я, набравшись терпения и используя имевшиеся иглу и нитки, стал зашивать бейсбольным швом красный вход и чинить лямки растяжек. Часа полтора ушло у меня на восстановление нашего жилища, прямо муторно стало от этой нудной работы.
До ужина было время, и я побрел поглядеть окрестности, спустился к Байкалу, под берегом обнаружил прикопанные останки барана или овцы, прошел чуть дальше по берегу, который поднимался скалами все выше и выше. А потом меня черт дернул залезть на скалу, лезть было удобно, метра на четыре залез и нос с носом столкнулся со здоровенной змеей, гревшейся на камнях в закатном солнце. А вот спускаться получилось в три раза дольше и сложнее, да еще эта не характерная для Сибири особа напугала. От переломов спасла хорошая физическая форма, приобретенная за три года учебы в военном училище.
Дальше скалы берега подходили к самой воде, пришлось вернуться, но хотелось посмотреть, «что там дальше за поворотом», поэтому я пошел в том же направлении, но уже по верху. Пройдя метров триста-четыреста в гору и осторожно подобравшись к краю обрыва, я посмотрел в низ и увидел маленькую бухту, где на волнах болтались два катерка типа «Амур» и «Дракон», а на песчаном пляжике стояла палатка. Высота скал достигала здесь метров сорока. Но поскольку все это выглядело не только красиво, но и таинственно, пришлось там не задерживаться, что бы не получить жаканом в лоб за нечаянное любопытство.
Наступило время ужинать – ничего специально не готовили, обошлись тем, что брали на дорогу да допили кофе из термоса. За едой немного выпили водки, я совсем чуть-чуть, а папа - побольше. Я и пиво-то начал пить лишь, спустя пару лет, попав служить по замене в Германию. Стали укладываться спать, надули резиновые матрасы, а ключи от машины, чтобы не потерять, засунули под днище палатки.
Я знал, что в Прибайкалье случаются такие погодные аномалии, как неожиданно начавшийся шквалистый ветер, иногда приносящий летом снег. Так, августе 1974 года в районе Аршана, вместе с родителями стал свидетелем такого обильного выпадения града, в результате которого, в течение каких-то двух часов, Иркут чуть не вышел из берегов, а мы экстренно сворачивали лагерь, манатки и грузили все абы как в машину, а ее родимую отогнали на высокое место. Знал я так же, что самый отчаянный и шквалистый байкальский ветер называется Сарма по названию поселка и речки, которые находились от нас не так далеко. Так вот, не успели мы с отцом залезть в палатку, как началось. Палатка надулась пузырем и вздыбилась – сказалась не правильная установка – не угадали с направлением входа. Как-то быстро прошли первые порывы сильного ветра, зато начал накрапывать дождик. Решили срочно палатку перевернуть на 180 градусов, пока катаклизм не начался. Минут за десять справились, привалили еще камушками, дублируя колья, естественно при этих ночных маневрах затоптали, как потом выяснится, ключи от машины.
Как же мне сладко спалось, не взирая на богатырский храп отца, под хлопки полога и дробь дождя. А какие сны интересные снились. Тогда наутро я их рассказал отцу, а сейчас расскажу вам.
Сон №1. Какой-то южный поселок, южные запахи, как в детстве, когда был в гостях на Ставрополье у второй бабушки. Невысокие дома, палисадники, девушка светленькая и плащик светленький и у нас с ней какие-то чувства друг к другу и все об этом радостно говорят (приятный сон).
Сон№2. Белый небольшой автомобиль, в багажнике красные баллоны, несколько, какие-то злоумышленники и похитители. Я их пытаюсь догнать и изобличить, а у меня ничего не выходит (неприятный сон).
Что бы долго не держать читателя в неведении скажу сразу, что спустя пару недель я по предписанию прибыл в Киев, оттуда был направлен в распоряжение Ворошиловградского училища штурманов. Там кадровики дали очередное направление в Миргородский полк этого училища, где я должен был бы эксплуатировать именно те самолеты, которые изучал – бомбардировщики ТУ-16. Однако, судьба распорядилась иначе – в самый последний момент меня и еще нескольких наших выпускников, сорвали прямо с трапа самолета, на котором мы должны были лететь к новому месту службы и тут же вручили другие предписания в другой полк, расположенный под Керчью, где сливаются проливом два моря Черное и Азовское. Попал я служить на истребители МиГ-21 в степной Крым, где увидел и навсегда полюбил подобные Байкальским, дикие степные просторы.
Спустя неделю после прибытия в полк, на День Авиации, в местном Доме Офицеров я познакомился с девушкой из своего сна №1, а наши встречи протекали на фоне картинок из того же сна. Эта девушка стала моей женой и мы идем вместе по жизни вот уже более тридцати лет.
По поводу сна №2 могу сказать, что по прошествии двадцати трех лет от описываемых событий от подъезда нашего дома в Подмосковье, кто-то безвозвратно угнал мою светлую «шестерку», с газобалонным оборудованием красного цвета в багажнике.
До сих пор иногда вспоминаю ту последнюю в своей жизни поездку на Байкал и те сны, показавшие мне некоторые последующие события моей жизни. Спустя, почти год, я снова столкнулся с подобным феноменом, но это уже будет другая история.
В завершение скажу, что рыбалка в ту давнишнюю поездку не задалась, погода подпортилась, ключи от машины мы нашли и вечером того же дня были в Иркутске.
Подмосковье, 2009г.