ГИДЕК
Повесть в пяти частях
Части третья и четвёртая
III часть
Отношение к происходящему – не происходящее…
Записываем: «Причина возникновения у Печорина хандры лежит не только в личности героя, но и в окружающей его действительности…»
Девочка подняла руку и спросила:
- Галина Степановна, а если причиной хандры у Печорина была окружающая действительность, то и остальные вокруг хандрили? Или действительность для каждого разная?
- Мы сейчас разбираем роман Лермонтова, и нечего, Козлова, уводить нас от темы. И если твоя действительность в этот момент далека от нашего «Героя», то не уводи в неё всех нас… Продолжаем записывать…
В этот момент дверь отворилась, и из-за неё показалась улыбающаяся физиономия Николая Трофимовича.
- Звините, ради Бога, могу я забрать Наташу?
Учительница, довольно дородная женщина, немного опустила очки и внимательно посмотрела на Николая:
- Вы - отец Козловой?
- Нет, - замялся мужчина, - я её дедушка.
- Козлова, ты разве не слышишь? Тебя дедушка зовёт. Собирайся. За тобой пришла твоя действительность, – класс грохнул дружным гоготом. – Не отвлекаемся. Никифоров, что я только что говорила?
- Что за Козловой пришла её действительность.
Класс вновь захохотал…
Дед шёл за руку с внучкой и блаженно улыбался.
- Деда, ты только что сорвал урок литературы и улыбаешься, как нашкодивший и не наказанный проказник. И мама опять будет ругаться, что ты забрал меня с уроков раньше времени.
- А, Натали, уроки… нужно уметь учиться, а не просто ходить в школу. Меня вот вновь впустили в этот мир, дали ещё один шанс… Сейчас я веду тебя в кафе, а вечером мы будем изучать то, что, по моей милости, ты изволила пропустить.
Наташа, симпатичная, немного конопатая бой-девчонка, послушно следовала за дедом…
Николай с утра был на очередном обследовании в поликлинике. Идти домой в пустые четыре стены ему не хотелось, и он решил забрать для компании из школы внучку. Трофимович иногда делал это, правда, как правило с перемены, после чего его дочь, Лариса, мать Наташи, устраивала ему разнос, и он послушно исправляя свою ошибку, занимался с внучкой по вечерам.
- Как быть, Ната, представляешь, человек настолько ушёл в себя, что перестал ощущать действительность…
- Действительно! Действительность?! Вы все сговорились, что ли? Нарочно?
- Что нарочно? – не понял дед.
- Сперва Галина Степановна, училка наша, теперь ты. «Действительность, действительность».
- Ладно, потом про школу. Слушай, что с человеком произошло. Он совершил поступок, который не даёт ему покоя и по сей день. Он так сильно переживал, что с ним случился инфаркт…
- Это ты про себя, деда?
- Нет.
- А про кого?
- Неважно.
- А что с ним случилось?
- Как там было на самом деле, кто прав, кто виноват, сам чёрт ногу сломит. И уже вроде отошёл человек от переживаний, успокоился. Но тут опять неопределённость. Его племянник отправился в экспедицию. Прошло почти полтора года, а вестей от них нет.
- Как страшно.
- Страшно то страшно, но человек вновь взваливает на свои плечи ответственность. Выдержит ли? Он, видите ли, дал разрешение племяннику на эту поездку.
- Мало ли что мы кому разрешаем.
- Вот и я ему о том же. Он головой кивает, соглашается со мной, а сам такую чушь несёт.
- Какую?
- Говорит, что всё теперь не так, как было раньше. Вина тут, говорит он, вовсе ни при чём. Просто у человека есть ответственность перед другим человеком. И негоже, видите ли, перекладывать её на кого-то ещё. Он собирается отправиться на поиски. Это с его-то сердцем - в горы, с грузом, неизвестно куда! И даже если он найдёт, что он найдёт? Мне это напоминает историю морской битвы афинян с персами. У греков существовал закон, согласно которому оставшиеся в живых обязаны были, даже рискуя собой, не оставлять на поле боя тела погибших товарищей. Афиняне выиграли битву. Но разыгралась буря, и начальники отдали приказ: чтобы уберечь корабли и людей от гибели, ретироваться с места сражения. За это их отдали под суд и казнили…
- Насмерть?!
- Насмерть.
Дед с внучкой в тишине прошли несколько минут. Наташа вздохнула и спросила:
- А что это была за экспедиция?
- Вот тут прокол. Как оказалось, она была организована на личные средства одного бизнесмена. Ни точных целей, ни даже точных данных маршрута, никто не знает…
- Я так, дедушка, поняла, ты собираешься вместе с ним?
- Ну, - аж поперхнулся Николай, - с чего ты взяла?
- Ты всегда, когда что задумываешь, начинаешь издалека.
- Маме с папой не говори пока.
- Хоть говори, хоть нет, они всё равно догадаются. И не пустят. Ты недавно вышел из больницы, и куда ты собрался? Что у тебя в голове?
- Совсем как мама говоришь.
- И правильно говорит.
- Как ты со старшими разговариваешь? Это я тебя учил таким манерам?
- Ладно, деда. Ну как ты можешь со своим здоровьем куда-то ехать? Ещё и в горы.
- Всё понимаю, Ната. Не могу ехать. И не ехать не могу. Глупейшая ситуация. Вроде есть у тебя выбор, а подумаешь – нет у тебя выбора.
Вечером Стренников звонил Трофимовичу:
- Николай, мне удалось кое-что выяснить. Оказывается, компаньон бизнесмена, организатора экспедиции, – начальник туркомпании, в которой работал мой племянник. И организовала экспедицию именно эта фирма. Я два часа как от начальника этой конторы. У него так бегают глазки, я почти уверен, тут что-то нечисто. Оказывается, на Виталика и Надю были открыты счета и переведены довольно крупные суммы денег, порядка 30 тысяч долларов. Я просмотрел их контракты. В них есть пункт, который гласит, что в случае непредвиденных обстоятельств - и расшифровано: «невозвращение» - эти деньги переходят к матери Гидека.
- Кто такой Гидек?
- Так иногда называют моего племянника. Так вот, с этой стороны всё кажется чисто, но. Есть одно но. В конце договора стоит приписка, что если по истечении полугода с момента контрольного срока (а этот день наступает послезавтра) деньги никто не востребует, они переходят в собственность туркомпании.
Я не думаю, что они таким образом хотели нажиться на этом. Ведь можно было и не включать этот пункт в договор.
- Откуда ты знаешь? Может, на этом настоял твой племянник?
- Зная Виталика, я сомневаюсь, что он на этом настаивал. Это деньги компании, сама заплатила, точнее, не заплатила, сама и осталась при своих интересах. Скорее, это может говорить о том, что такое развитие событий не исключалось, а может даже и планировалось. Чтобы всё выглядело пристойно. И это вызывает вопросы. На мой вопрос, почему об этих деньгах не сообщили матери Виталика, я получил довольно циничный ответ: «В договоре это не оговорено». И при этом добавили: «Почему Вы решили, что мы не отдали бы их после того, как пройдут сроки, оговоренные в договоре?» Юридически он прав. Но какой свиньёй нужно быть, чтобы так себя вести. Из разговора я почувствовал, что он не боится потерять деньги, но ужасно боится огласки. Как человек опытный, он не демонстрировал свою Ахиллесову пяту, но всё время пытался держать её подальше от моего оружия. И лучше не давать ему проявлять свои возможности формального подхода к делу. Я попросил приехать сестру.
Павел Степанович, глава туркомпании мерял шагами кабинет и бурчал себе под нос: «Чёрт, куда они могли запропаститься?»
На следующий день приехала Женя. Белая, как полотно, она положила голову на плечо Стренникова и беззвучно зарыдала.
- Ещё точно ничего не известно, - как-то вяло утешал сестру Иван.
- Если… точно… не известно… - прерываясь на всхлипывания, говорила мать Виталика, - то… к чему… была нужна… эта телеграмма… о срочном приезде?
Отведя сестру в комнату и усадив её в кресло, Стренников начал подробно излагать то, что знал сам.
Вкратце всё сводилось к тому, что экспедиция задерживается на полгода по невыясненным причинам. Но дойти туда и обратно из-за сезонных тропических ливней можно только в определённое время года. Если же срок пропущен, то выбираться придётся только через год, когда вновь наступят благоприятные условия. Зная опыт Виталика, задержка не должна пока пугать. Далее Иван объяснил пункт о выплате денежного вознаграждения. И закончил словами:
- Получить деньги можешь только ты, и завтра наступает последний срок.
Стренников пытался скрыть своё волнение, но получалось это у него плохо.
- Я не понимаю, они что заранее предполагали, что экспедиция не вернётся через год и решили на этом сэкономить? – не поняла Женя.
Иван задумался… Собственно, такое объяснение тоже возможно, но маловероятно. Что-то не клеилось, не складывалось в одну фигуру. Каждый осколок жил своей жизнью и не принадлежал единому целому - узору. Получалась какая-то глупая картинка. В одном углу - туча, причём в нижнем, в другом – верхнем, кусок моря, куча камней, огонь, и нет мысли, объединяющей субстанции происходящего.
- Женя, я сам толком не могу понять, что происходит. Необходимо организовать экспедицию по следам Виталика. Я уверен: где-то рядом завязывается узел. И пока он ещё не затянут, нам нужно до него добраться. Добраться, и вставить в него палку, чтобы потом было легче его развязывать.
- Палки чаще вставляют в колёса, - вздохнула Женя. – Да и как ты можешь куда-то ехать? Только год как немного оклемался. Ещё и продолжаешь себя накручивать.
- Всё не так. Может, со стороны и кажется, что я себя накручиваю, но причина совершенно другая. Я очень много понял за последнее время…
- Вы говорите, что не знаете маршрута экспедиции? Допустим, - Стренников стоял перед сидящим в глубоком кресле директором туркомпании. Степанович пытался ещё глубже вжаться в кожаного монстра, он готов был согласиться на то, чтобы кресло проглотило его, но либо кожаный «монстр» был не голоден, либо директор неудобоварим - в общем, ничего ужасного не происходило. – Но место, откуда они начали движение, вы знать обязаны, – продолжал, глядя в глаза Степановичу, Иван. - Или пусть это попробует выяснить милиция?
Спепанович что-то нацарапал на листке бумаги. И передвинул листок Ивану.
- Вот название последнего населённого пункта, который они должны были посетить, прежде чем углубиться в джунгли. Больше я, действительно, ничего не знаю, – убитым голосом простонал директор.
- Сколько вы можете выделить средств на формирование поисковой экспедиции? – продолжал давить проглатываемого креслом человека Иван.
- Сколько вам необходимо?..
Ответ был настолько неожиданным для Ивана, что он растерялся, замешкался и
Степанович моментально перехватил инициативу:
- Кто вы?
- Я - дядя Виталия, руководителя экспедиции.
- Руководителя экспедиции, – как эхо, повторил Степанович. Ходатайства у вас, естественно, нет? - продолжал хозяин кабинета.
- Как можно получить ходатайство от того, кто пропал без вести? – начал горячиться Иван.
- Так-с, - как-то неопределённо закончил разговор Степанович. – Зайдите ко мне завтра, я попробую что-либо придумать, – он встал - при этом кресло странно крякнуло - подошёл к двери, открыл её и стал ждать, когда посетитель покинет кабинет, давая понять, что разговор окончен.
В приёмной Иван встретился взглядом с секретарём. Милая шатенка приветливо улыбнулась Стренникову и придвинула к нему исписанный листок. Что за мистификация, удивился про себя Иван – сплошные немые разговоры…
Быстро пробежав глазами написанное, он как-то резко вскинул брови и ещё раз взглянул на женщину. Еле заметно кивнул и вышел из здания.
В шесть часов вечера Стренников сидел на террасе летнего кафе «Фатум» и, нервно постукивая пальцами по столешнице, оглядывался по сторонам.
Минут через пять к его столику подошла привлекательная женщина лет тридцати пяти в тёмных очках.
- Добрый вечер, Иван Константинович, если не ошибаюсь.
- Мы знакомы?
- Я не думаю, что Вы меня знаете, но я вас помню. Я работала в сейсмической лаборатории, когда вы были замом Данилова на строительстве дамбы.
- И что?
- Волей случая, Иван Константинович…
- Можно просто Ваня.
- …Может чуть позже. Волей случая я узнала о Вашей трагедии.
- Что Вы имеете в виду? – Стренников резко вскинул голову и посмотрел в глаза собеседницы. – И представьтесь для начала, - резким голосом произнёс он последнюю фразу.
- Меня зовут Тая. Я имею в виду обрушившуюся скалу и погибших детей…
Стренников невольно выставил руку перед собой, как бы защищаясь от летящего камня. «Вот тебе и море… как я мог проговориться о сокровенном?» - пронеслась мысль по извилинам мозга, ударяясь на поворотах о борта, - видно, скорость мысли была неуправляемой, - причиняя телу страшную физическую боль.
- Никогда не думал, что Николай Трофимович окажется таким Козло…м.
- Не спешите с выводами… Люди часто торопятся, и оказываются во власти сетей собственных ошибок, совершённых из-за поспешности. Трофимович тут ни при чём.
- А кто при чём? Он единственный, кто знает о моей трагедии.
- Вы так думаете? Вы ошибаетесь. Впрочем, не мудрено заблуждаться, зная не всё. Не в этом ли трагедия каждого отдельного человека и человечества в целом? Вы забыли, что и стены имеют уши. Особенно если стены фанерные, а уши у моей бабушки. Но я бы не хотела сейчас говорить об этом. Если у вас после нашей беседы останется к этому интерес, мы вернёмся к разговору о стенах. Так вот… - чувствовалось, что Тая заметно волнуется, - я во время строительства дамбы очень близко знала Данилова. Я расскажу Вам… тебе, как на самом деле строилась, точнее, не строилась взрывная шахта. А также свои мысли по поводу обвала скалы.
Иван сидел, глядя широко раскрытыми глазами на Таю, и молчал. Рассказчица, пару раз кашлянув в кулак, продолжила:
- Взрывной шахты не существовало.
- Не существовало? – сарказму Стренникова не было предела. - А что существовало? Вы утверждаете, что у меня больное воображение? Вы хотите вылечить меня, убив во мне меня? Не было! А что было?!
- Успокойтесь, Ваня, - тут Тая запнулась, поняла, что допустила ошибку: никогда нельзя говорить человеку, который нервничает, что он неспокоен – это только усугубляет ситуацию, а тем более нельзя просить человека в такой ситуации успокоиться…Но посмотрев в глаза Ивана она твёрдым голосом продолжала:
- Всё по порядку. На строительство шахты выделились деньги, большие деньги. Выделились, чтобы их разворовать….
- Стоп. Это невозможно. Я нажал кнопку детонатора. Скала обрушилась…. Что за чушь?! – Иван негодовал.
- Я видела те деньги. Реально из выделенных трёхсот с лишним тысяч, на строительство было истрачено не больше пятиста рублей. На кнопку, стены, дверь, куски кабеля… Теперь об обрушившейся скале… Сразу после первого толчка, который привёл к разрушению плотины, минут через пятнадцать - точная цифра должна быть в записях журнала нашей сейсмической лаборатории - произошёл ещё один толчок. Вот он-то и совпал с моментом нажатия тобой кнопки, он и стал причиной разрушения дырявой скалы, которая и стала преградой для бушующего потока.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Ты веришь в бескорыстные поступки?
- С трудом. Не всегда. Смотря от кого. Смотря когда. Сейчас – нет.
- Ну и правильно. Тут, правда, что считать корыстью… Мне необходимо с вами в Анды. Возьмёте меня?
- Постой, постой, откуда тебе известно про Анды?
- Берёте?
- Если всё было, как ты рассказываешь, то, выходит, я был игрушкой в руках судьбы? Кому нужно раскачивать меня на этих психологических качелях, от которых меня уже тошнит. Может, это уже конец? Меня наконец вырвет, и я получу облегчение? Кому это нужно?
- Наверное, тебе - в первую очередь… и мне. Я прожила не так много лет, но начинаю понимать, что удовлетворить свои желания материальными вещами - всё равно, что носить воду в решете. Но чем больше их у тебя, тем крепче они привязывают к себе. И в конце уже не ты, а они владеют тобой. Это как если нет воды, то умираешь от жажды, а если её слишком много, то захлёбываешься и тонешь.
- Где-то я уже слышал это.
- Слышать не мудрено. Если больной слышит рецепт для своего выздоровления, но не лечится – он не выздоровеет… Если бы ты знал, сколько я видела грязи… Начинаешь смывать её, а она только размазывается по телу. Поэтому я решила, пусть она высохнет и отвалится сама. Главное - вновь не вляпаться. А это значит - быть рядом с теми, кто знает, что в мире есть не только грязь… Ты кажешься мне таким… Вы возьмёте меня с собой?
- Я подумаю.
На следующий день Иван повёз сестру домой.
Стренников хотел, насколько это возможно, разобраться во всём до конца.
Сразу в день приезда Иван отправился в архив, отыскал записи сейсмической лаборатории. Нашёл Таю Трункову в списках сотрудников. Действительно, после первого сотрясения, через 14 минут и 40 секунд, последовал ещё один толчок, не менее сильный…
Переночевав, с утра он полез на скалы к месту обрушения скалы. Часа через два он стоял на месте собственной катастрофы. Он сел на выступ скалы и устремил взгляд в пропасть. Слёзы сами собой затуманили взгляд, и Иван зарыдал. Он рыдал долго и безутешно. Когда последние спазмы прошли, он ещё раз взглянул на обрушение. Не нужно быть специалистом, чтобы понять, что взрыва могло не быть. Обвал. Он подошёл к будке. Тяжёлая бронированная дверь была чуть-чуть приоткрыта. Иван потянул ручку на себя и невольно отпрянул в сторону. Что-то бросилось ему навстречу.
Летучая мышь.
Немного помедлив, Стренников вошёл внутрь. На том же месте стоит детонатор, слева на стене висит распределительный шкаф, всё покрыто слоем пыли. Иван потянул за кабеля уходящие в землю. Они легко выдернулись и повисли, как две длинные макаронины. Лапша…
«Какая-то грандиозная мистификация. Возможно ли такое стечение обстоятельств?» - думал Иван.
Впрочем, в этом случае легко объяснялось, почему строительство не афишировали…
Иван обошёл вокруг будки, пытаясь обнаружить следы свежего строительного вмешательства. Нет. Всё было ветхо и естественно. Да и кому теперь было бы нужно его разыгрывать?
«Зачем же тогда сюда спешил Данилов? - продолжал рассуждать Иван. – Хотел собственными глазами увидеть, как разрушают его легенду, не контролировал себя, хотел ликвидировать свидетелей?»
Перед глазами Стренникова как сейчас стояли круглые, навыкате глаза Данилова когда тот подбежал к Стренникову после «взрыва».
«Что бы он сделал, если бы скала не рухнула? - подумал Иван. - Убить не убил бы, слишком много свидетелей – вертолётчиков. Попробовал бы купить? А где он сейчас? Его нужно отыскать…»
Иван отправился в дирекцию управления плотины.
- Мне нужен Данилов, где его можно отыскать? – спросил он в отделе кадров.
«Вот парадокс, - подумал Иван. - Плотины нет, а всё, что было нужно для её существования, осталось. Совсем как человеческая память…»
- Не работает уже больше пяти лет, - сообщил молодой человек из отдела кадров.
Стренников усмехнулся странному стечению продолжения слов молодого человека на его мысль.
- Куда его направили? – поинтересовался Иван.
- В Египет, что ли, или в Эфиопию - возводить плотины, - ответил молодой человек.
- Адрес узнать можно?
- Сейчас гляну, должен быть…
Но адреса не оказалось. Стренников вернулся к сестре. Хотел зайти к Тане, но что-то удержало его.
Переночевав, утром отправился домой.
Сидя в автобусе, Иван физически ощущал, как спадает с него внутреннее напряжение.
Иногда нужно вернуться, чтобы можно было идти вперёд.
- Тая, у вас дети есть? – спрашивал Ваня, глядя в глаза женщины.
- Я не замужем.
- Ну, это не совсем одно и то же.
- Нет, детей нет.
- У меня тоже, - тяжело вздохнув, прошептал Иван.
- Когда отправляется экспедиция?
- Если успеем, то через месяц. У вас есть опыт полевых работ?
- Есть. Я не притязательна к комфорту.
Что-то ещё нравилось Ване в этой женщине, кроме её симпатичной внешности. Это можно назвать открытостью. Понравилась бы эта женщина Стренникову 13 лет назад?
- Значит, всё, что со мною произошло за последние несколько лет, стало возможно только благодаря (впрочем, какое к чёрту «благодаря») моему воображению? Оно управляло мной. Низвергало в пропасть и поднимало вновь на поверхность со дна океана.
- Я думаю, не совсем так. Не за последние несколько лет - за последние несколько десятилетий… Недавно, примерно, полтора года назад, когда я стала задумываться над происходящим (наверное, стремящийся получает возможность), со мной произошёл очень странный случай. Ко мне в кафе подсел странного вида человек. По тому, как он был одет, можно было подумать, что он сбежал из больницы.
Легко и ненавязчиво он стал отвечать на мучавшие меня последнее время вопросы. Главный из них, который не давал мне покоя, заключался в отношении к прожитому мной. Я столько грешила в этой жизни и даже не задумывалась над этим, что, когда оглянулась, стала похожа на щётку – волосы стали дыбом.
Первое, что он мне сказал, было банально просто: изменить то, что произошло, ты не в состоянии. Однако дальше последовало совсем не то, что я думала услышать.
- Некоторые считают, - говорил он, - если не можешь изменить что-либо, измени отношение к нему. Маленькая глупость. Каждый поступок творит твоё настоящее. Меняй не своё отношение к тому, что нельзя изменить, а своё поведение - и тогда, возможно, изменится даже то, что изменить невозможно. Думай не только о себе. Обращай внимание на мелочи. Человек состоит из мелочей, как машина состоит из гаек. Не учи других жить.
Мне показались его слова абсурдом. Как может измениться то, что изменить невозможно? И тут как будто нарочно на следующий день бабка рассказывает мне вашу историю. Произошла как будто расшифровка его слов. Для меня это стало громом среди ясного неба. Я была шокирована. Мне стало просто необходимо ещё раз встретиться с человеком из кафе. Мне нужно было посоветоваться. Задать кучу вопросов. Уточнить непонятное. Освежить то, что я пропустила мимо ушей, - нельзя сказать, что я слушала внимательно.
Уже после я перебирала слова, которые запомнила, складывала из них фразы. Я бродила по городу в надежде встретить его. Садилась за столики в кафе. Сидела в парках. Однажды я услышала разговор двух молодых людей. Юноша что-то рассказывал про горы и ещё про что-то странное, что он в горах встретил. А девушка рассказала про ушедшего из лечебницы сумасшедшего.
Я пошла в сумасшедший дом наводить справки.
- И что удалось узнать?
- Бред. Но, похоже, встретила я именно этого сумасшедшего. В лечебнице мне сказали, что сами не знают, кто он был. Он, якобы, пришёл сам, сказал: «Может, тут, в тишине человеческого заблуждения, я найду спокойствие мозга и смогу решить для себя вопросы важности, вопросы цели, вопросы возможного и невозможного. Тут мысль не давится тисками условностей и ограничений». Пробыл год, а затем как появился из ниоткуда, так и исчез в неизвестности…
Если я правильно поняла его, он хотел сказать, что воображение творит, но сотворённое - это не воображение. Сотворённое – результат поступков. Настоящее суть плод нашего прошлого. Но и прошлое – зеркало настоящего… Мораль так же подчинена законам, как и физика. Знающий язык прочтёт книгу. Кто хочет выучить язык – тот сможет. Дано всем. И спрашивается не только с тех, кто сделал, но и со всех, кому дано. Почти как «незнание законов не освобождает от ответственности»…
- Очень сложно для понимания.
- Мне тоже сперва не всё было ясно, но, кажется, я всё больше приближаюсь к осмыслению. Я сильно изменилась. Знаете, за последние несколько лет я стала совсем другой. Порой я сама не узнаю себя. Нельзя сказать, что я жалею о том, что со мной произошло, но порой что-то щемит, – вроде ни с того ни с сего пустилась в объяснения Тая.
- Мне кажется, Тая, люди не меняются. Они иногда меняют своё мнение об окружающем, тем самым меняя окружающее, но сами… Нет, я назвал бы это приспособлением, а не изменением…
Они ещё долго беседовали. Философствовали. Рассказывали друг другу о себе. Рассуждали о других. Сравнивали свои мысли и вкусы. Иногда затрагивая самые чувствительные места друг друга.
- Уже четыре часа утра. Ложитесь спать.
Тая осталась ночевать у Ивана, но спали они в разных комнатах.
Завтра Стренников вновь стоял в приёмной начальника туркомпании.
Тая подняла глаза и заговорщицки подмигнула Ивану:
- Входите, он Вас ждёт.
Ваня усмехнулся и открыл дверь кабинета.
Павел Степанович стоял возле своего стола.
Медленно перекатываясь с пятки на носок, словно не замечая входящего, он пялился в окно. Именно пялился. Глаза чуть не вылазили из орбит.
В позе хозяина кабинета соединялось, казалось, несоединимое. Тело одновременно было расслабленным и натянутым, как струна. Внутреннее напряжение просвечивалось сквозь непринуждённую позу и готово было взорваться, прорваться наружу.
Директор резко повернулся к Ивану и, широко открывая рот, как рыба, оказавшаяся на берегу, заикаясь, просипел:
- Где вы собираетесь их искать?
Иван стоял, ничего не понимая. Степанович сегодня так сильно отличался от вчерашнего, что это казалось ужасно подозрительным.
- Вы оплатите расходы? – спросил он.
- Допустим, – таким же сипящим голосом проговорил начальник. - Вы возьмёте меня с собой?
Стренников остолбенел. Он ожидал и готовился к чему угодно, но только не к этому.
- Вам-то это зачем?
- А Вы считаете меня сволочью, не имеющей ни чувств, ни совести?
- Я, я… - стал заикаться Иван.
- Берёте или нет? – с железом в голосе, глядя в глаза Ивану, спросил директор..
Иван Константинович смерил Павла Степановича взглядом. Тучность хозяина кабинета несколько смутила Стренникова.
- Для преодоления физическое состояние - не единственное необходимое, – верно истолковал взгляд Ивана Степанович.
- Недостаточное. Недостаточное, но необходимое. Вы упадёте после первого же перехода. Упадёте и больше не встанете. И лежать Вы будете у меня на совести. Я не вынесу такой тяжести.
- Я не упаду. Испытайте меня!
- Хорошо. Завтра в загородном парке, в три часа дня.
- Я буду возле центрального входа в три, – сказал Павел Степанович и подал Стренникову руку.
Иван посмотрел на потную ладонь и протянул навстречу свою.
Стренников вышел из кабинета, стёр рукой выступивший на лбу пот и посмотрел на Таю.
- Можно мне пригласить Вас сегодня ко мне? – проговорила женщина. – С ответным визитом, – сделав паузу, как бы извиняясь, добавила она и подтолкнула к Ивану исписанный листок.
Он прочёл адрес, глянул на Таю и ощутил тягу к женщине. Слепую тягу самца к самке. Чем более развито животное, тем сильнее оно может контролировать свои желания. Однако если желания слишком долго загонять внутрь и не давать им выхода, то произойдёт взрыв. Извержение вулкана! (Может, это отсюда – в тихом омуте черти водятся?) Взрыв, в результате которого сдвиг – это не самое худшее, что может произойти. Как во время землетрясения – полное разрушение земной коры значительно хуже её сдвига… Желания сдерживаются мозгом, но мозг не контролирует желания… Это почти как с земной корой: она сдерживает внутреннюю силу мантии, но не контролирует её.
Мозг может помочь не выходить за рамки…
Иван нажал кнопку звонка. Нельзя сказать, что он сильно нервничал. Но и в своей тарелке он себя тоже не ощущал. С одной стороны, он чувствовал себя в обществе Таи легко и непринуждённо, но, с другой стороны, он понимал, что, вполне возможно, эту непринуждённость ощущал бы и любой другой возле этой женщины. И такие мысли приводили к скованности…
- Здравствуйте, Ваня, - произнесла, открывая дверь, хозяйка. - Проходите.
Иван переступил порог, огляделся. Обычная советская квартира. Прихожая. Зал со стенкой. Даже книги можно с большой долей вероятности назвать, не глядя в книжный шкаф. Макулатурные издания… О. Генри, Степанов, Шишков, Тысяча и одна ночь… но ещё: Борхес, Диоген Лаэртский, Левитанский, Яшин, Камю, Сковорода, Булгаков, Стругацкий, Блок, Кафка, Чаадаев, Лосев, Успенский, Некрасов, Лесков, Горький…
- Вы прочли… это всё?
- Нет. Если Ваша пауза имеет в виду: всё ли это, что я прочла? Всё, что я прочла, мне не удалось купить. Пришлось брать у друзей, в библиотеке… И если говорить честно, меня больше волнует не сколько я прочла, а что во мне осталось после прочтения, если хоть что-то вошло в меня.
Стренников с удивлением посмотрел на хозяйку. Он вспомнил себя в моменты, когда брал с полки книгу повторно. Перечитывая, он невольно вздрагивал, натыкаясь порой на мысли, которые привык считать своими. Он-то думал, что ничего не понял, когда читал это первый раз, а оказывается, мысль захватила его с тыла. Даже не с тыла, а изнутри. Она пробралась на президентское кресло, и народу казалось, что это он возвёл её на вершину. Но есть ли в этом трагедия? Ведь люди тем и сильны, что опираются друг на друга, главное - не пинаться и не плеваться, оказавшись сверху…
В три часа Иван стоял у входа в парк. Небо поражало своей голубизной и прозрачностью.
Прикрыв глаза, Стренников повернул лицо навстречу солнцу.
Было приятно тепло.
«Где-то там, в бескрайних просторах космоса, кто-то так же смотрит в глубину вечности» - подумал он. Затем вспомнил Таю и невольно улыбнулся. Хотелось прыгнуть и полететь. Почти как в детстве, когда нет никаких преград. Тело парит, и кажется легче мыслей…
Кто-то рядом кашлянул, привлекая к себе внимание. Иван открыл глаза: одетый в спортивный костюм, несколько смахивая на Карлсона перед ним стоял Павел. Переминаясь с ноги на ногу, он явно был не в своей тарелке.
- Вы уже пообедали? – спросил у него Стренников.
- Нет, - удивился вопросу Павел Степанович.
- Не обращайте внимания, это я так, для затравки разговора, - ответил Иван. – я тут захватил с собой рюкзак, - и он пнул ногой полный мешок. – одевайте. Мы пройдём сегодня километров 20, если вы не упадёте по дороге, можно будет оговорить нюансы совместной экспедиции. – Тон был явно недружелюбным.
Павел с осуждением взглянул на Ивана, но ничего не сказал. Начал поднимать груз. Рюкзак оказался тяжелее, чем казался внешне. Одеть лямку на плечо не удавалось.
Стренников ухмыльнулся.
- Смотрите, – приподняв мешок, Иван поставил его себе на колено, затем просунул одну руку в лямку, развернулся, подбросил груз на плече, и вдел вторую руку. В обратной последовательности снял с себя рюкзак и поставил перед Степановичем. – Пробуйте.
С третьего раза Павел сумел влезть в лямки. Его немного покачивало, но он упорно искал равновесия.
- Готовы? – поинтересовался Стренников.
- Да…
Через пять часов два уже не молодых человека, один с тяжкой ношей на плечах, подходили к дому, в котором обитал Павел Степанович. Директор туркомпании тяжело дышал, пот ручьями стекал по лицу. Время от времени Павел вытирал его со лба, чтобы он не резал глаза. Одежда на Степановиче была насквозь пропитана солевым раствором. Ноги подрагивали. Но он был горд за себя.
- Я прошёл испытание? – не без самодовольства, спросил он у Стренникова.
Иван посмотрел на жалкое подобие человека, измочаленного, выжатого как лимон, но уверенного в себе и кивнул головой.
- Я расскажу, если Вы к тому времени не передумаете, что нам необходимо будет сделать. Ждите звонка дней через пять…
Неделя ушла на подбор команды. Люди с удовольствием соглашались помочь Ивану. Всё складывалось удачно. Помощь Степановича в некоторых вопросах, особенно бумажных, оказалась неоценимой.
Собираясь втроём, на квартире Ивана, Тая, Николай Трофимович и собственно хозяин, пытались до мелочей предусмотреть все возможные преграды. Время летело как пуля…
IV часть
Решение – не ответ - путь…
- Нам нужны проводники, сопровождавшие группу русских, чуть больше чем полтора года назад, - Стренников разговаривал со старейшинами на английском.
- Что вы мочь дать нам? – поинтересовался один из старейшин деревни.
- Мы можем дать вам деньги.
- Сколько?
- Сколько вы хотите?
- О, мы много хотеть! - рассмеялся один из присутствующих мужчин. - У Вас столько быть нет.
- Мы заплатим двойную цену, обычную для проводников. Мы будем платить двойной тариф тем, кто нас поведёт.
- И платить нам за то, что мы находить тех, кто ходить давно с вашим друзья.
- А Вам известно вообще чувство товарищества? Дружба? Другие бескорыстные чувства?
- Нам был известно многий чувства, пока белый благородный, моральный христианин людь не попользовался нашим бескорыстием и не нажил этим боооольшую корысть, забрал наш земля, наш молодой человеки и оставил нам только один бескорыстный чувств, старик и старуха, - усмехнулся самый старый представитель деревенской общины.
Семёнович толкнул Ивана в бок:
- Бросьте панькаться, с ними нужно жёстче и нахрапистей…, - говорил он по-русски, будучи уверенным, что его поймёт только Стренников.
В этот момент один из старейшин что-то тихо проговорил своему соседу, тот кивнул и кликнул стоящих за дверями. В комнату вошло двое здоровенных амбалов, и не обращая внимания на возмущение Степановича, поволокли его из помещения.
- Я буду жаловаться в ООН! – слышались крики оскорблённого директора туркомпании. - Вы заплатите за это! Я это так не оставлю!
Крики потихоньку стихали, пока не послышалось что-то похожее на бульканье. Стренников немного обеспокоенный за здоровье компаньона, выглянул на улицу, и увидел такую картину: в момент, когда Семёнович собирался выплеснуть очередное проклятие на головы здешних обитателей, его мокнули головой в бочку с водой. И так повторялось постоянно, пока с уст несчастного должно было сорваться очередное ругательство. С каждым разом промежутки между желанием высказаться и окунуться становились всё продолжительнее, пока не превратились в одну сплошную паузу. Было заметно, как кипит душа Семеновича, раздираемая «справедливым» гневом, но, похоже, вода постепенно гасила этот пыл.
На помощь своему товарищу, на крики по улице посёлка неслись почти все члены экспедиции.
Иван громко окликнул бегущих. Его заметили. Остановились.
- Всё нормально, – крикнул им Стренников.
- Нормально?! – пытался вновь завопить Семёныч, но, узрев в глазах своих мучителей непреодолимое желание продолжать гасить его разгорячённые чувства, умолк.
Иван вновь вернулся в помещение. Индейцы продолжали сидеть, не проявляя никаких видимых эмоций.
- Это мы называть гасить волнений, гасить волну, пуская волну, - на приличном русском проговорил один из вождей.
- Или, по-другому, чаша гостеприимства? – рассмеялся Иван.
Старейшины дружно хохотнули вместе со Стренниковым.
Иван ещё долго что-то обсуждал со старейшинами. Наконец он вышел из помещения и проговорил:
- Послезавтра выходим. Вечером в нашу честь дают праздничный обед. Груз нужно перенести под укрытие на случай дождя.
Иван подошёл к Николаю Трофимовичу и тихо проговорил:
- Вопросов не уменьшилось, но мне стало ясно, куда они направились. Проводники довели их к подножию карстовых гор. Они буквально изрезаны пещерами. Я, просматривая найденный дома черновик снаряжения, которое готовил к экспедиции Виталий, обратил внимание на спелеооборудование. Тогда я подумал, что это обыкновенная предосторожность на случай… Но теперь мне кажется, что это было неспроста…
- Туземцы говорят, что мы не сможем пройти. Все реки разлиты.
- Я это предусмотрел. Нам должны помочь надувные плоты. Естественно, это несколько затормозит наше движение, но остановить не должно.
Через день группа под руководством Стренникова вышла навстречу неведомому…
На преодоление пути, который Гидек с экспедицией прошёл за 45 дней, Иван с товарищами потратил два месяца….
- Вот тут нас отпустить, - проговорил проводник, стоя на том же месте, где стоял последний раз, пожимая руки группе под руководством Гидека.
В этот раз, по условиям договора, проводники должны были остаться с провожатыми.
- Куда они могли пойти? – продолжал расспрашивать главного проводника через переводчика Иван.
- Тут-то и продолжения - раз два и обчёлся. Справа - отвесная скала. Слева - кулуар с камнеопасными сбросами. Подняться можно либо по этому склону, прямо, либо пройдя вверх по реке, по её правому берегу.
- Попробуйте поискать следы движения группы на этом склоне. А я с твоим товарищем исследую берег.
К вечеру возле костра разведчики делились информацией.
- На склоне не видно следов, но это и не мудрено. Если они и были, их съел снег. Но подъём очень сложный и временами опасный. С тем грузом, что у них был, без посторонней помощи им почти наверняка там было не пройти.
- А вдоль реки идти можно. Значит, завтра вместе поднимемся вдоль реки и попробуем отыскать их место стоянки. С таким грузом, как у них, они не могли уйти до следующего лагеря слишком далеко.
Стренников стоял возле водопада и слушал шум ревущей воды. Они почти наверняка отыскали место стоянки лагеря, который разбивал Виталий, но возможные пути дальнейшего движения были слишком многочисленны. Приходилось рассчитывать только на удачу…
И тут боковым зрением Иван увидел зверя. Это был молодой ягуар с явным шрамом на правой лопатке.
-ААААААААААААА! – заорал Стренников. Зверь метнулся в сторону и скрылся в зарослях. Похолодевшими пальцами Иван вытащил нож и, озираясь, пошёл навстречу бегущим к нему товарищам.
- Ягуар, - проговорил он.
Прошло трое суток. Поиски ничего не давали. Иван был в отчаянии. Он никак не выдавал своих чувств, но признавался себе, что зашёл в тупик. Стренников был похож на ныряльщика, который преодолел всю толщу воды, но в конце натолкнулся на ледяную преграду. Нужно было искать полынью, но как? Тем паче заканчивался кислород…
- Что будем делать, Трофимович? – Николай и Тая были единственными, с кем Иван делился своими сомнениями.
- Нужно попробовать нырнуть вновь и посмотреть вверх, найти место, где солнце будет пробиваться через толщу льда более ярко, - там и полынья. И нужно делать это побыстрее, пока светило не зашло за горизонт и пока есть чем дышать.
- Если бы знать, зачем их сюда потянуло. С завтрашнего дня будем исследовать все близлежащие пещеры. Ты умеешь работать с верёвками, жумарями, спусковиками? А?
- Нет, – с сожалением вздохнул Николай Трофимович.
- Будешь за старшего в лагере. Нужно нанести на лист бумаги все входы, которые мы сможем найти, и контролировать время, пока люди находятся под землёй. На тебя ложится ответственность контроля за группами. Ты должен знать, кто куда и во сколько спустился. Если они искали пещеры, то, не думаю, что они искали их далеко от лагеря. Хотя, может, у них был ещё один лагерь?
Иван отошёл чуть в сторону и вдруг хлопнул себя рукой по лбу.
- Спепанович! – прокричал он.
- Ась? – почти тут же, немного испугав Стренникова скоростью появления, материализовался Павел.
- Выкладывай, Паша, всё, что ты знаешь о целях экспедиции…
- Я всё уже рассказал вам…
- Выкладывай, Паша… - повторил Иван.
- Я не понимаю Вас, Иван Константинович, - поёжился под пристальным взглядом Стренникова Степанович.
- Паша, я знаю и знал раньше, что тебе известно гораздо больше, чем ты говоришь. Я знаю и знал, что ты попёрся с нами не из-за альтруистических побуждений. А сейчас я понял, что тянуло тебя сюда. Но я хочу услышать это от тебя… я хочу понять, что тебе хоть в чём-то можно доверять. Иначе завтра я отправлю тебя обратно… одного. Я, правда, не зверь, я дам тебе запас продуктов и снаряжения…
Степановича передёрнуло. Он исподлобья глянул на Стренникова и прошептал:
- Золото.
- Эльдорадо, – уже не спрашивая, а утверждая, сказал Иван.
Павел необычно резко поднял взгляд на Ивана, но промолчал. Этот эпизод ускользнул от обычно внимательного Стренниква. Он упивался собственной сообразительностью.
- У Вас появились какие-то документы? С чего это вдруг вы решили вложить такие деньги в мифическое золото Инка?
- Я, действительно, не знаю. Профессор держал в секрете подробности. Он постоянно повторял: «Где знают двое – там знают все».
- Значит, золото… - как бы про себя проговорил Стренников. – Что же с ними могло случиться? Если они не нашли золото, то, скорее всего, ничего… Неужели они нашли Эльдорадо? И это золото свело их с ума? Иди, Паша.
Иван продолжал рассуждать: «Мы сделали уже одну ошибку: не поискав как следует следов, начали исследовать окрестности и наследили сами. Теперь отыскать среди наших следов следы годичной давности будет невозможно. Но важно не повторить этой ошибки в дальнейшем. Нужно не просто спускаться в пещеры, нужно найти следы, которые бы показывали, что в эту пещеру спускались до нас! У нас всё ещё есть шанс. Если Господу будет угодно, мы отыщем их».
Иван поднялся и направился к палатке. Нужно как следует выспаться и начинать со светлой головой всё по новой.
- Иван Константинович, - позвал Ивана незаметно подкравшийся Павел Степанович.
- А, - чуть вздрогнув от неожиданности, повернул голову к Павлу Иван.
- Мне кажется, Иван Константинович, не нужно про золото никому говорить…
- Да… наверное, ты прав, - согласился с ним Стренников. Иди спать. - И сам полез в палатку.
- О чём это вы беседовали? – продирая глаза и немного высовываясь из спальника, спросил Трофимович.
Стренников, почти не колеблясь, рассказал всё, что понял сам, Козлову.
- Похоже, наши друзья отправились за золотом Инка. На поиски легендарного Эльдорадо. Насколько я помню, эта легенда возникла благодаря слухам про обычай одного из индейских племён смывать в озере со своего будущего короля золотую пыль, которой его покрывали. Его называли «золотой человек» - эль хомбре дорадо. Постепенно оно превратилось в Эльдорадо – золотую страну. А фактически речь идёт о золоте, которое искали испанцы в столице Инка, Куско, но так и не нашли. Испанцы были уверены, что золото вывезли из города вглубь страны (вся страна Инка была пронизана сетью дорог, даже многие современные магистрали проложены по ним). Но испанцы ничего не нашли. Даже город Мачу-Пикчу люди отыскали - и то случайно - только в начале двадцатого века. Никто не знает, сколько ещё городов затаилось на склонах Анд или в непролазных джунглях.
- Ты считаешь, что Эльдорадо действительно существует?
- В том виде, в котором его представляют, – нет. Я даже слышал теорию о том, что Эльдорадо – перевалочный пункт жителей 12 планеты, для которых золото насущная, жизненная необходимость. И что вообще (этот драгоценный металл) золото? Ты когда-нибудь ставил себе вопрос: зачем оно людям? Разве человек использует его ценные качества: устойчивость к растворителям, электропроводность?
- Использует. Золото постоянно блестит именно потому, что не вступает ни с чем в реакцию. Не уменьшается в весе. С одной стороны - прочно, с другой - поддаётся обработке. Говорят, человечество постоянно находится в равновесии с этим металлом. Чем больше люди производят материальных средств, тем больше добывается золота. Причём стоимость их постоянно примерно равна… Уникальный эквивалент… Труда…
- Постой, постой, Трофимыч, мне кажется, я разглядел в твоих глазах блеск. Откуда он? Света нет. Ты загорелся изнутри. Зачем тебе золото? Ты хочешь стать сказочно богат? Знаешь, а ведь всё имеет свою меру… То богатство, которое сперва даёт тебе свободу, со временем становится твоим рабовладельцем. Сперва человек хочет защитить себя, он хочет безопасности, но много денег несут ему ещё большую опасность! Желающих посягнуть на них оказывается столько, что приходится нанимать на эти деньги солдат для твоей защиты, как хозяина этих денег. Помнишь, что сказал мудрый Омар Хайам?
- Что?
- Живи в достатке, но не будь богат…
Трофимович тряхнул головой, как будто стряхивая наваждение.
- А ещё, Иван, золото отнимает разум. Богатство и власть убивают доводы рассудка. Кажется, имея их, ты можешь всё… но достигая и того и другого ты достигаешь только богатства и власти, ты не становишься другим. Ты не можешь купить самое ценное – искренность, свободу, мысль, жизнь, наконец. Всё самое ценное оказывается бесценным. Но, добравшись до богатства, человек теряет разум, и перестаёт понимать это.
- Это ты меня убеждаешь или себя?
- Неважно. В связи с Эльдорадо что-либо изменилось в наших планах?
- Пока нет. Будем исследовать пещеры. Это ужасно трудоёмкая работа и проверить все пещеры мы не сможем по многим причинам. Первая: мы банально не сможем найти все входы. И вторая, не менее простая: у нас не хватит сил осмотреть все найденные… Будем надеяться на удачу. Удача сопутствует тем, кто верит в неё… Да, не говори никому про золото.
Разбив людей на пары, Стренников подробно инструктировал каждую. Он хотел найти следы спускавшихся в пещеры: вбитый крюк, петля из верёвки, свежевывернутый камень, след в глине, окурок, сломанная ветка... В каждой паре был один абориген и один европеец. Каждый из них по-разному смотрел на мир и увидеть мог то, что не увидит другой. Ещё он требовал строго записывать все найденные входы, обозначать их на карте и отмечать на местности. Элементарно было потерять уже найденные однажды ориентиры, если их не зафиксировать…
Неделя прошла вхолостую. Люди двигались по спирали, всё дальше и дальше отходя от лагеря. Было найдено около тридцати карстов. Но следов людей обнаружить не удалось.
Иван знал о щепетильном отношении Виталика к мусору в горах. Любой бивуак после того, как с него снялась группа, тщательно убирался. Всё, что горело, сжигалось, кострище вновь закладывалось снятым предварительно дёрном, твёрдый мусор закапывался. Он мысленно теперь ругал племянника за такую привычку.
Иногда он в раздумье сидел на камне недалеко от водопада. После встречи с ягуаром ни он, ни кто-либо другой, отходящий от лагеря, не выпускали из рук оружия. Но, кроме зверей, Иван стал опасаться и Степановича. Он и раньше его не особо жаловал, а последнее время стал жалеть, что вообще согласился взять с собой. Он упорно не понимал, откуда профессор решил, что золото Инка находится в этом месте? Но очень многое при таком подходе становилось на свои места. Понятно, почему о целях, задачах и точном месте экспедиции молчали. Понятно, почему не особо жалели денег на снаряжение, оборудование и оплату людей. Непонятно, знал ли об этом Виталий? Непонятно как в случае успеха собирались вывозить сокровища. Непонятно, какую роль во всём этом играл Степанович. Непонятно, с какими источниками работали. И самое непонятное – куда все делись. Словно сквозь землю провалились.
Иван усмехнулся: он их там и искал. Однако если они действительно пропали под землёй в пещерах, то почему они не смогли выбраться? Завалило выход? В этом случае его помощь будет как нельзя кстати. Главное - не опоздать… Но, может, они таки нашли золото, и оно свело их с ума? Если так, то сможет ли он помочь?..
- Иван! Стренников! Скорее!
Крики прервали размышления Константиновича.
Иван бросился к лагерю. Подбегая, он увидел Трофимовича, что-то взволнованно обсуждавшего с одной из вернувшихся исследовательских пар. Запыхавшийся, он подошёл к Козлову.
- Что случилось?
Трофимович разжал кулак, и Иван увидел кусок ткани.
К группе стали сбегаться все находящиеся в лагере. К говорившим протиснулся Степанович:
- Это ткань, из которой было сшито снаряжение экспедиции, - кивнул он.
- Рюкзаки? – уточнил Иван.
- Нет, - отрицательно мотнул головой Павел, - одежда.
- Как далеко? – обратился к нашедшим Стренников.
- С час ходьбы, - ответил Тихон, - но это не самое интересное, - добавил он.
- Что ещё? - насторожился Стренников.
- Этот клок мы нашли на ветках колючего кустарника. Я полез за тканью и чуть не соскользнул в яму, которая оказалась прикрыта этими кустами. Спасибо Куико, он вовремя схватил меня за руку. Мы осмотрели отверстие, и я понял, что, возможно, Куико спас мне жизнь. Глубина полости достигает пятнадцати метров - мы измерили верёвкой. Стены - практически отвесные и зализаны постоянно стекающей по ним водой. Спускаться мы не стали и, не мешкая, вернулись, чтобы сообщить о находке.
- Правильно поступили. Который час? – Иван рассеянно посмотрел на небо.
- Через два часа начнёт темнеть, - понял опасения товарища Николай Трофимович.
Иван слегка нахмурился. Он так долго ждал этого часа, и теперь растерялся, оказался не готов к нему. После небольшого раздумья он сказал:
- Ждём возвращения всех групп, готовим снаряжение и завтра после завтрака отправляемся на место вашей находки. Вы отметили место?
Куико и Тихон переглянулись.
- Да как-то не до того было, - пробормотал следопыт.
Стренников нахмурился. Появились дополнительные осложнения. Нет гарантии, что место можно так быстро отыскать снова.
- Но у нас есть зафиксированная точка, недалеко от места находки. Я найду это место, Иван Константинович, - извиняющимся, но довольно уверенным голосом проговорил Тихон.
- Будем надеяться, - прошептал Иван и пошёл готовиться к завтрашнему дню.
«Мы выжмем из этого всё, что возможно. Это знак, даже если мы ничего не найдём там, это взбодрит людей, уже начинавших терять терпение, - думал он, - очень вовремя, очень»…
Утром следующего дня лагерь жужжал, как улей. Новость, как и предполагал Иван, взбодрила людей (воистину, если бы её не было, её следовало бы выдумать). Тихон и Куико стали самыми популярными личностями экспедиции.
Но постепенно в рассказах начали появляться мелкие подробности, которые со временем разрослись до невероятных размеров. Пошли слухи, что из пещеры слышны ужасные звуки. На дне, якобы, видно чьё-то тело. На скалах проступают непонятные узоры, похожие на письмена. Всё пространство вокруг пещеры заросло растительностью и даже звери не подходят к отверстию, что-то отпугивает их… В глазах некоторых членов экспедиции появился страх. Этот вечный спутник любопытства и надежды… Как ржавчина – вечный спутник железа…
Тихон уверенно вывел сформированную Стренниковым группу ко входу в пещеру. Подойдя вплотную к отверстию колодца, люди, действительно, услышали лёгкий гул… Осветив дно ямы, увидели тёмное пятно, похожее очертаниями на тело человека… На противоположной стене были видны голубо-красные полосы…
Иван прислушался к гулу и проговорил:
- Слышен шум воды. Видимо, в пещере протекает река. То, что вы принимаете за узоры, всего лишь мох на скалах. Поднимите головы - он всюду.
Все инстинктивно, словно выполняя приказ, подняли головы: действительно, все скалы были испещрены подобными «рисунками».
Закрепив верёвку, Иван приготовился к спуску.
- Сейчас посмотрим, что нам готовит эта пропасть, - сказал Стренников и двинулся вниз.
Спускался он аккуратно, пытаясь рассмотреть стены и отыскать искусственное вмешательство в жизнь пещеры. Чем ближе приближался ко дну колодца Иван, тем больше находил сходства пятна с человеческим телом. Он приготовился к самому страшному.
Достигнув основания, Стренников включил фонарик и, направив его на тело, непроизвольно вскрикнул. Оскалившаяся медвежья пасть смотрела неестественно вверх, отсвечивая жёлтыми клыками… Сверху послышались вопросительные возгласы. Иван пришёл в себя и передал вверх:
- Всё нормально, это туша околевшего медведя.
«С одной стороны, хорошо, что это оказался медведь, а не кто-то из тех, кого мы ищем. Но, с другой стороны, может оказаться, что никого из экспедиции тут не было. А это значит, что выстрел оказался холостым. Могло случиться, что на кого-то бросился медведь, этот кто-то бросился бежать, зацепился за колючки, оставил кусок ткани и скрылся, а медведь сорвался со скал в пещеру и разбился… Возможно, всё придётся начинать сначала», - размышлял Стренников.
Развернувшись, он сделал несколько шагов вглубь пещеры и остановился. Под ногами явно проступали следы обуви. Иван присел на корточки. Теперь можно не сомневаться: в этой пещере побывали люди. Осталось понять, куда они делись… Или они всё ещё где-то тут? Воодушевлённый, он вернулся к верёвке и стал подниматься вверх.
- Что там? – посыпалось со всех сторон.
- В пещере был человек. Не знаю, выбрался он или нет, один он был или с кем-либо, но там есть следы обуви. Готовьте оборудование и, - он указал на Таю и ещё двоих, - готовьтесь к спуску.
Через час Стренников, Тая и ещё двое молодых членов экспедиции уже продвигались по коридорам пещеры, изредка натыкаясь на следы…
В стороны отходило множество небольших туннелей. Но следы шли по основному коридору. Судя по ним, шёл один человек. Наконец группа вышла в огромный зал. В зале следы исчезли. К нему подходило четыре ответвления. Одно – по которому они пришли. По второму в зал врывался поток воды и падал водопадом в образовавшееся на дне зала озеро. По третьему вода из зала уходила. Четвёртое, самое узкое, под острым углом уходило вверх. Группа разбилась на две группы, каждая пара исследовала свой участок пещеры пытаясь отыскать потерявшиеся следы… Через некоторое время все вновь собрались в зале. Следы исчезли. В обратную сторону они тоже не вели. Выслушали друг друга о разведанных путях. Выходило, что по узкой щели подняться практически невозможно. Сверху над водопадом начинается довольно продолжительный нанос ила. Но на нём ни единого отпечатка. Либо его принесла река уже в этом году и замулила имевшиеся ранее следы, либо людей там не было… Оставалась ещё одна возможность - идти по реке. Вода была холодная, пришлось одеть гидрокостюмы. Группа вошла в реку…
- Они говорили, сколько могут пробыть в пещере? – в группе поддержки на поверхности шёл разговоров о спустившихся вниз.
- Контрольный срок - сутки…
- Ма, а ма!, - Наташа, внучка Трофимовича, позвала маму, - а куда деда поехал?
- Где то в Анды, то ли в Боливию, То ли в Перу, то ли в Бразилию, он сказал, что сам точно не знает. Они там собираются искать потерявшуюся экспедицию.
- Смотри мама, что я нашла, - Наташа взяла со стола газету и начала читать:
Перуанское Эльдорадо-легенда или явь?
ИТАР-ТАСС
Сокровища инков могут перестать быть только легендой, которая волнует не одно поколение искателей приключений.
В глубине перуанской сельвы близ боливийской границы, в недоступной пока человеку зоне группа ученых определила точное место, которое свыше 400 лет назад вдохнуло жизнь в историю Эльдорадо - сказочного района, где индейцы спрятали свое золото.
Как заявил в Лиме перуанский антрополог Фернандо Апарисио, Эльдорадо инков действительно существовал. В империи инков его начали строить после того, как поняли, что с вторжением испанских конкистадоров под предводительством Франсиско Писарро они могут потерять все свои богатства, включая самое основное - созданную веками индейскую цивилизацию.
Фернандо Апарисио возглавляет экспедицию, которая намеревается отправиться на поиски легендарных сокровищ инков, но для этого ему не хватает самой "малости" - миллиона долларов. Именно столько необходимо экспедиции, чтобы проникнуть в глубь непроходимой сельвы и осуществить задуманный проект. "До вторжения войск конкистадора Франсиско Писарро в 1532 г. инкская элита эвакуировалась из своей столицы в Куско и начала искать новое убежище, - говорит антрополог. - Писарро, не удовлетворенный награбленным в долине Куско, приступил к поискам других индейских храмов, где могло бы находиться золото инков. Когда он со своими воинами вошел в храм Рачи, что в местечке Сикуани, в 50 км к югу от Куско, он не нашел в нем ничего и с тех пор прекратил поиски Эльдорадо.
Сам Апарисио ищет этот легендарный город уже давно. По его мнению, за минувшие четыре столетия никто не мог с точностью указать место инкских сокровищ. Во-первых, они были хорошо спрятаны. Во-вторых, перуанская зона сельвы в географическом плане мало исследована учеными, даже теми из них, кто в начале нынешнего века изобразил ее на картах. Лишь с помощью фотографий, сделанных с американских спутников, удалось обнаружить это место, где находятся восемь пирамид, расположенных в два ряда по четыре в каждом. Апарисио рассказывает, что недавно он попытался проникнуть в эту зону на вертолете, но не смог приземлиться в условиях непроходимой сельвы. Экспедицию удалось высадить лишь на берегу реки Мадре-де-Дьос - наиболее близком месте к Эльдорадо.
Департамент Мадре-де-Дьос находится вблизи перуано-боливийской границы и имеет территорию в 64 тыс. кв км. Он давно известен среди искателей золота. В административном центре департамента Пуэрто-Мальдонадо до сих пор сохранились деревянные строения прошлого века, "салоны с сеньоритами", в которых гуляли те, кому подфартило. Четыре месяца в году в этом районе льют непрерывные тропические дожди, и тогда река выходит из берегов, заливая все вокруг. Когда заканчивается сезон дождей, река отступает, иногда оставляя на земле свои сокровища, и армия искателей золота приступает к работе на берегу. Весь он поделен на мелкие участки, настоящие хозяева которых находятся в Лиме и могут вообще не знать, что представляет из себя Мадре-де-Дьос.
Пока Фернандо Апарисио удалось собрать для своей экспедиции сто тысяч долларов. "Если сокровища находятся в том месте, о котором мы думаем, а мы уверены в этом, то они принадлежат перуанскому государству", - говорит антрополог, подчеркивая, что нашедшим их полагается половина стоимости. Однако, по словам ученого, сами сокровища не представляют для экспедиции большой ценности. "Мы хотим в первую очередь открыть секреты инков, узнать, как создавалась эта империя, - отметил он. - Мы ничего о ней не знаем после того, как инки в массовом порядке переселились из долины Куско, спасаясь от испанских конкистадоров. Отправляясь на поиски их золота, мы надеемся пополнить банк данных, который станет ключом к пониманию нашей истории".
- Наверное, та первая экспедиция отправилась искать эти сокровища? как ты думаешь, ма?
- Что такое сокровище, доча? Глупышка ты маленькая. Для чего людям ценности? Что они дают им?
- Деньги – а за деньги можно получить что угодно.
- Так уж и что угодно?
- Ну почти.
Мать, немного порывшись, взяла с полки небольшую книжицу:
- Вот тебе легенда о царе Мидасе, прочти уж, раз взялась читать, она коротенькая. Сколько уж тысяч лет прошло, а суеверия никак не могут оторвать нас от веры в лучшее в человеке. От веры в его наивность, искренность, в доброту… А всё в сложности, что ли, - в противоречиях, в зыбкости суждений, в непостоянстве знаний, и даже веры. Хочется человеку прибиться к берегу. Гребёт. Путается человек, никак не может уяснить, что нет никакого берега, как нет краёв у вселенной…
- Ма? А что тогда главное? Если всё непостоянно? Если всё зыбко, то зачем нас создал Бог?
- Может, он и создал нас как опору себе? Может, и его существование невыносимо шатко? А мы боимся даже друг на друга положиться, и как же тогда на нас Бог обопрётся? Человек тянется к человеку, но в какой-то момент ему кажется, что надёжней что-то другое… Мы говорим о вере, а не верим даже сами себе.
- Ма, а правда, что раньше всё было мрачно? Я вот читаю книги, и складывается у меня впечатление, что люди и не смеялись в прошлом.
- Это когда?
- Да века с пятого где-то до четырнадцатого. Сплошной мрак.
- Да нет, конечно, человек не может не смеяться. Но книги, действительно, писал мрачные, потому как страх… и не важно перед кем, перед Богом ли, перед тираном. Страх, как кислота, куда ни попадёт, везде оставляет плохо заживающие раны.
- А когда деда приедет?
- Соскучилась? Я не так рассказываю?
- Да нет, с тобой тоже интересно.
- Но с дедой интереснее?
- С дедой веселее. Он иногда такое учудит.
День клонился к вечеру. Начали готовиться к ночлегу.
Установили палатки. Дежурные готовили ужин, когда верёвка натянулась и через десять минут на поверхность поднялась Тая.
- Ну что там? – обступили её все, кто был поблизости.
- Пока ничего не ясно. Следы есть, но куда они ведут - непонятно. Нужно искать дальше. В пещере столько ответвлений, что это может затянуться надолго.
Постепенно поднялись все остальные. Озябшие, согревались в лучах заходящего солнца. Хлебали горячий чай и болтали о том, что видели под землёй.
Трофимович расспрашивал:
- А наклон пещеры какой? Углубляется или поднимается?
- Идёт почти горизонтально. Там, где начинается река, появляется и небольшой уклон.
- Схему с направлением и расстоянием зарисовали?
Иван подал Козлову листок с линиями и цифрами.
Николай Трофимович очень внимательно рассмотрел схему и что-то начал зарисовывать у себя в блокноте.
На следующий день группа из четырёх человек вновь спустилась под землю…
В зале с водопадом решили оборудовать промежуточный лагерь, где постоянно дежурили два человека. Остальные по плану должны будут исследовать все возможные направления. В прошлый раз, спускаясь по реке, группу остановил постоянно снижающийся потолок пещеры. В этот раз решили взять с собой, на случай сифонов, акваланги.
Тая с Иваном вновь ступили в ту же реку. Подводное снаряжение мешало, но не настолько, чтобы невозможно было двигаться. Баллоны взяли самые лёгкие, грузовых поясов не брали вовсе. Через полчаса они добрались до места, где вода реки соединилась с потолком. Дальше нужно было нырять. Какой длины может быть сифон, было неизвестно, да и вообще, неизвестно было, заканчивается ли он. Возможно река уходит в неизвестность. Поэтому организовали страховку: одели обвязки, вбили крюк и сощёлкнулись верёвкой.
Иван двинулся вперёд. Погрузившись, постоянно проверяя рукой потолок пещеры, он буквально через три метра понял, что рука ни во что не упирается. Вынырнув, Стренников ахнул, увидев довольно приличных размеров зал с невероятным по красоте озером в центре. Подав условный сигнал, Иван стал ждать Таю. Осветив вокруг себя фонариком, он с радостью присвистнул. Буквально в нескольких шагах от себя он различил отпечаток ботинка. Тут же из воды показалась Тая. Иван лучом фонаря показал ей след.
- Зверобои. – улыбнулся он Тае.
Он ещё раз осветил зал, в котором они оказались, и более внимательно осмотрел его. Несколько фантастических сталактитов свисало с потолка. Три сталагмита стояли возле стены, как три богатыря в шлемах, напоминая былинных охранников. В центре красовалось почти идеально круглое озеро с кристально прозрачной водой. С одной стороны в этот круг впадала бурлящая река, по которой они сюда и попали. Но выходящего потока не было…
Николай Трофимович был оставлен в лагере за старшего, но утром сказав Тихону, что отлучится, попросил его присмотреть за территорией…
- Слушай, а где Трофимович? – Тихон спросил дежурного, разжигающего костёр.
- С утра был. А позже не видел. Глянь в палатке.
Тихон уже смотрел в палатке. Смотрел возле палаток. Козлов как в воду канул.
Приближалась темнота и время ужина. Из каких продуктов готовить еду, Трофимович не говорил. Не сказал он и когда собирался вернуться.
Тихон начал переживать. И за Николая и за голодных ребят. Под ноги ему попалась маленькая лягушка, он с досады пнул её. И вдруг ему в голову пришла бредовая идея.
- Максим, ты во Франции был?
- Ну, был.
- Лягушек пробовал?
- Ну, пробовал.
- Понравилось?
- Да так.
- Знаешь, давай приготовим на вечер лягушачий суп - вон их сколько сегодня распрыгалось.
- А чё, можно, для разнообразия.
- Мама, ма, смотри, что я вычитала про джунгли Южной Америки. Представляешь, там водится лягушка кокои – это самое ядовитое животное на земле. Её яд в тридцать пять раз сильнее яда кобры. От яда только одной такой лягушки может погибнуть полторы тысячи человек.
- Ложись спать, Натали, завтра рано вставать.
- Ну ма, я ещё немного почитаю.
- Никаких уже книжек на сегодня. Лучше бы ты уроки более усердно готовила.
- Ма, а как ты думаешь, они найдут их?
Мать присела на краешек Наташиной кровати. Это была женщина с резкими чертами лица, но очень мягким и нежным характером. Она погладила дочь по голове и проговорила:
- Непременно. Непременно найдут. Так уж сложилось у твоего деда: он непременно добивается, чего хочет. Рано или поздно, но добивается. Иногда мне кажется, что ему помогает ангел-хранитель. Она хотела что-то рассказать из истории деда, но услышала мерное посапывание…
Мать тихо встала и на цыпочках вышла из комнаты.
Вернувшись ближе к ночи в лагерь, Трофимович удивился необычайной тишине…
Иван с Таей, осмотрев зал, поняли, что либо тот, чьи следы они видели, пронырнул ещё один сифон, либо вернулся по реке назад. Они уже порядком устали и замёрзли, но им страшно хотелось понять, куда ведёт эта река дальше. Иван ещё раз организовал место страховки. Прищёлкнулся карабином к обвязке и погрузился.
В этот раз плыть ему пришлось дольше. Он уже боялся, что не хватит сорока метров страховочной верёвки, как вдруг рука упёрлась ни во что.
Стренников приподнял голову над водой, достал из воды руку с фонарём и обомлел.
Козлов с удивлением бродил по пустому лагерю. Угли костра не то что ещё не остыли, они не успели даже ещё погаснуть…
Зал, куда он попал, был жилым.
Людей видно не было, но в пещере стояла импровизированная мебель, светильники с электрическими лампочками, пол был устлан досками, с противоположной стороны виднелась дверь. Заканчивая фонарём круг, Иван был шокирован окончательно. Возле стенки пещеры штабелями были сложены слитки металла…
Выйдя на берег, как зомби, он подошёл к штабелю, взял один металлический кирпич, руку потянуло вниз. В бруске было килограмм двадцать. Спустился назад в озеро, подал сигнал, что возвращается, и поплыл к Тае. Вынырнув, он вылез из воды и показал слиток.
- Что это? - не поняла та.
- Золото, Тая, золото. Похоже, они нашли-таки то, что искали.
- Это золото Инка?
- Очень похоже на то.
- Но почему оно в таком виде? Разве Инка держали его в слитках?
- Я не знаю. Может, они сами переплавляли его. Возможно, изделия занимали слишком много места. Боже, сколько ценностей искусства погибло в печи.
- Ты говоришь о всех ценностях на земле, которые погибли в печи или на костре?
- Какая разница? – Иван был подавлен. И было не ясно, что в действительности давило на него, золото: сложенное штабелями у стены, или ответственность за чей-то проступок.
- Мы возвращаемся? Или плывём дальше? – сохраняя трезвый ум, спросила Тая.
- Возвращаемся. В баллоне почти не осталось воздуха, а нужно ещё вернуться.
- Что там было? – спросила Тая.
- Обустроенная пещера. Какая-то мебель, полы, светильники… и золото. Много золота. Там таких слитков штук триста. Это целое состояние. Около шести тонн. Но знаешь, что меня удивило больше всего? Пещера, хоть и жилая, похоже, давно никем не посещалась. Кругом слой пыли и никаких следов людей. Люди покинули её. Но почему-то оставили золото. Может, они ещё планируют вернуться сюда? Или они погибли?
«Куда они подевались?» - недоумевал Трофимович, расхаживая среди пустых палаток.
Очень быстро темнело. Становилось жутко. Гортанные крики какой-то птицы добавляли ужаса в сердце. Трофимович присел к костру и подбросил в него веток. Сперва они лежали на углях, нагреваясь. Затем зашевелились, как живые, выгибая своё тулово. И наконец вспыхнули, облизанные языком неизвестно откуда появившегося пламени, стали пожираться им с потрескиванием и шипением.
- Доча, пора вставать. Пора собираться, – Лариса, мать Наташи, ласково тронула пальцами плечо сладко зевнувшей дочери.
- Мама, знаешь, что мне снилось? Ты меня на самом интересном месте разбудила!
- Сон не жизнь, может прерваться, а затем начаться снова. Сегодня ночью досмотришь.
- Ну, ма, тебе что, даже неинтересно, что я видела?
- Умывайся, за завтраком расскажешь.
- Может, они передрались из-за золота и друг друга поубивали? – предположила Тая.
- Может. Но там нет никого.
- А выход оттуда куда есть?
- Дверь. Завтра попробуем пройти дальше.
- А на поверхности нас ждать не будут?
- Нет, Трофимович остался за старшего, ему я сказал, что мы вернёмся не раньше, чем через три дня.
- Что делать со слитком? Покажем его нашим?
- Пока нет. Мы прибыли сюда прозреть, но золото может ослепить нас, даже если нам удастся открыть глаза. – и Иван аккуратно положил найденный брусок металла в небольшую расселину. – Слишком много загадок, на которые я не могу найти ответа. Как они планировали вывозить это золото из страны? Как они узнали, что тут есть золото? Куда они делись в конце концов?!
Николай сидел возле костра, положив подбородок на руки, сложенные на коленях, и смотрел на огонь: «Огонь – кусочек солнечной энергии, законсервированный на время в веточках дерева, а теперь я пользую его. Энергия солнца постоянно аккумулируется на земле и в момент, когда человечеству становится необходима, как на блюдечке, преподносится вместе с консервным ножом в виде топоров, буровых установок, экскаваторов и т.д. и т.п. Размышляя над историей человечества, можно поверить во многие мифы. Ну, возьмём, к примеру, Прометея. Правильно его наказал Зевс? Может, он наказал его вовсе не за то, что он дал людям огонь, а за то, что не дал людям возможности самим разобраться в нём, не научил решать задачу, а просто дал ответ на неё? Может тогда ещё нельзя было давать людям пламя? Пламя, которое и греет, но которое и жжёт. Вот если подумать, вся используемая сегодня человеком энергия – это энергия солнца. Прямая или накопленная за многие миллионы лет и в необходимый для человечества момент извлечённая. Как будто кто-то заранее ведал о том, что она понадобится людям, и заготовил впрок… И только расщепление атома – это не совсем энергия солнца. И очень похоже, какой-то из богов опять нарушил священную волю и раньше времени подарил людям то, что может принести больше ожогов, чем обогреть. Хватит ли у нас разума…»
- Смотри, мы вернулись, и ничего не изменилось, – сказала Тая.
- Ничего не изменилось?
- Да, те же скалы, те же палатки, те же люди в них, – и она посветила на приветствовавших их сопутников.
- И мы те же?
Она с недоумением посмотрела на свои руки, ноги, пошевелила пальчиками и непринуждённо расхохоталась.
- А разве нет?
- Мы стали другими, Тая. Мы постоянно меняемся. Мы узнаём то, чего ещё не знали час назад, день, год. И это знание постоянно меняет нас. Оно меняет нас настолько, что, например, сейчас я боюсь поделиться этим знанием с другими. Я опасаюсь такого их преобразования, которое станет неуправляемым.
Тая усмехнулась:
- А помнишь, ты убеждал меня, что люди не меняются?
Трофимович сидел, уставив пронзительный взгляд в огонь. Движение охваченной пламенем веточки напоминало ему движение сгорающей от желания женщины. Страх, опустившийся на него и пытавшийся опустошить его, был сломлен. Треск веток в джунглях уже не пугал. Вздрагивание прекратилось.
Немного поразмыслив над происходящим, он взял фонарь и двинулся ко входу в пещеру. Подойдя к отверстию он проверил верёвку, посветил вглубь. Внешне ничего не изменилось…
Развернувшись, он уже хотел вернуться к костру и оторопел.
В лагере сновали люди, слышались оживлённые голоса…
Он бегом, цепляясь за ветки и колючки, бросился к палаткам.
- Тихон!
Тихон быстрым шагом подошёл к Трофимовичу.
- Где вы были?! – в унисон, но с разной интонацией проговорили они.
- Как где?! – удивлённо, также в унисон, ответили они вопросом на вопрос.
- Вы никуда не уходили? – не понял Трофимович.
- Ну да. А куда мы могли уйти? Ждали Вас, ужасно беспокоились. Уже хотели отправить гонца под землю… к Ивану, за распоряжениями. Где вы пропадали?
Николай закрыл глаза, зажал руками голову, и потряс ею. Открыл глаза и наткнулся взглядом на костёр… В костре продолжала извиваться всё ещё мучимая страстным жаром брошенная им ветка.
- Ну, нашли что? – подбежали к Тае и Ивану оставшиеся ждать их Роман и Вячеслав.
- Похоже, нашли. Следы привели в пещерный зал, в котором явно жили люди.
- Я, надеюсь, не доисторические? – пошутил Роман.
Иван усмехнулся и посмотрел на Романа.
- Нет, современные.
- И их уже там нет? А куда дальше ведёт пещера?
- Мы не успели выяснить, куда ведёт пещера. Людей там, похоже, не было уже давно.
- Завтра мы вас подменим…
- Нет. Пока мы будем искать сами. Там много сифонов. Рассказывать о них долго и сложно, а мы уже знаем дорогу. Время дорого, что если чуть дальше люди сидят в завале и ждут помощи? Да и мы не успели устать. Как выдохнемся – подмените.
- Так там жил не один человек? Мы же видели только одни следы?
- А ведь верно. Странно. Я не успел об этом подумать. Туда пришёл один человек, но не похоже, что жилище в пещере принадлежало одному человеку.
- Может, ту пещеру благоустроили ещё до того, как здесь оказалась экспедиция, которую мы ищем? А тот, по следам которого мы идём, попал в неё случайно? Ну, как мы. Может, он упал в яму, как чуть не свалился в неё Тихон, выбраться не сумел и пошёл искать выход в другом месте?
- Может, всё может быть.
- А что ещё интересного вы видели?
- Пещера застелена распиленными вдоль брёвнами. Стоят светильники. У них, видно, была электростанция. Ну, и, вроде, всё.
- Ну, водопадов тут навалом, поставь небольшую турбину и освещайся сколько влезет.
«Что-то не так. Так не бывает. Так не бывает, чтобы жизнь давала сбои. Барахлит моё сознание. Это похоже на сон наяву. Чёртова «Матрица». Или даже не «Матрица», а какая-то глупая компьютерная игра. Или сон наяву?» - Николай поднял глаза на Тихона.
Лукавый блеск в зрачках, в которых плясали огоньки отсвечивающегося костра, и еле сдерживаемая ухмылка сказали Трофимовичу всё.
- Рассказывай, - приказал он.
- Да, собственно, и рассказывать нечего. Всё получилось спонтанно. Я послал людей ловить лягушек и сам пошёл…
- Кого-кого ловить?
- Лягушек, есть-то нужно было готовить. Где вы все продукты дели?
- Да возле палатки оставил.
- Нет там ничего.
- Ладно, разберёмся. Ну, послал ловить лягушек…
- Ну и увидел, как вы возвращаетесь. Не спеша так… И в голове возник бредовый план разыграть шутку. Заставить вас поволноваться, как мы волновались. Вы представить не можете, как мы переживали. Вы ушли, не сказали куда, на сколько, с собой никого не взяли. Я думал, вы на часик... Ну, я прибежал к ребятам, вкратце объяснил свой план. И мы спрятались в лесу.
Козлов ухмыльнулся:
- Да, здорово вы меня разыграли. Один – ноль.
- Не, я в такие игры не играю. Я готов сразу признать своё поражение, – Тихон усмехнулся. Затем вновь стал серьёзным и проговорил: - Просто думайте в следующий раз о тех, кто остаётся… А сейчас расскажите, где пропадали вы?
- Садись, – и они присели возле костра. Трофимович достал из кармана клочок бумаги, на котором были проведены разные линии. – Смотри: это вертикальный и горизонтальный планы пещерного хода, который зарисовал Стренников. Я наложил их на карту местности. Зная нашу высоту я увидел, что пещера, по схеме Ивана, должна иметь выход с другой стороны возвышенности, где идёт резкое понижение. Горизонтали говорили об этом. Я решил проверить.
- И как? – взволнованно спросил Тихон.
- Он есть. Помнишь водопад недалеко от нашей основной стоянки?
- Да.
- Я долго лазил по склону, пытаясь найти провал или расселину. Всё напрасно. И вдруг меня прострелило. Вот водопад. А где река, которая принесла ему свои воды? Этот водопад вытекает из пещеры. Там в скалах течёт подводная река и вырывается на свободу водопадом!
- Ты исследовал вход?
- Нет, я и так, как ты правильно заметил, задержался. Но подход к нему несложен. От нашего базового лагеря к нему минут десять хода.
- Ма, так знаешь, что мне снилось?
- Ешь, ешь, надо было раньше вставать, тогда и рассказать успела бы.
- Ну, ма. Если бы я раньше встала, то ничего и не увидала бы во сне. И что я тогда рассказывала бы?
- Вон уже который час, в школу опаздываешь. Ну рассказывай, что там тебе снилось.
- Лес. Тёмный, дремучий лес. А в лесу летают эльфы. И так странно летают, кругами вокруг меня, всё ближе и ближе, вроде как слопать хотят. Присмотрелась, а это мухи. Я хотела испугаться, а мне мухи и говорят человеческим голосом: «Не бойся нас, Ната, мы тебе пригодимся». А я думаю…
- Во сне?
- Ну да. Я думаю, с чего это они так подобрели? И чем мне мухи могут пригодиться?
- И чем?
- Ма, ты не перебивай. …Меня чуть не слопали и говорят, что пригодятся. Я, значит, насторожилась. Глядь, а у меня в руках мухобойка. А, думаю, вот чего они так заговорили. Ну ладно, пригодитесь, так пригодитесь. Иду дальше, а лес тёмный, дремучий. Смотрю: старуха дряхлая стоит. Присмотрелась - а это пень. Пень мне и говорит человеческим голосом…
- Я тебе пригожусь?
- Нет. Ты не перебивай. Пень говорит: «Не то, что под ногами - твоя дорога, а то твоя дорога - что в мысли твоей». И бросил под ноги клубочек. «Иди за клубочком, он приведёт тебя к твоей мечте»… Клубочек покатился, я бросилась за ним, а тут ты меня разбудила.
- Хотела свою мечту во сне разглядеть? За хвост поймать? А ведь что интересно, доча, тебе пень говорил, что дорога у тебя не под ногами, а клубочек тебе под ноги бросил, странно это… Знаешь, я вспомнила стишки, мне их дедушка твой, когда уезжал, рассказал зачем-то. Что-то там было такое… ага, вспомнила: «эльфов разнить от назойливых мух, пней от старух…». Он тебе его не рассказывал?
- Нет, вроде.
- Ты знаешь, Тихон, что не все лягушки съедобны?
- Да ну.
- Вот тебе и да ну. Водится тут в Амазонии лягушка, запамятовал название, яд которой посильнее яда кураре. Я, правда, не думаю, что вы их насобирали. Они довольно редки, и небольшие по размерам, и их так просто не поймаешь. Но я бы не стал жрать то, в чём не разбираюсь.
- Но продукты исчезли.
- Видно, зверь какой рюкзак утащил. Если зверь - то хорошо, что рюкзак, а не кого из нас.
- А вы одни ушли гулять.
- Ладно, всё хорошо, что хорошо. Нужно вашу бурду лягушачью вылить, поголодаем день, завтра сходим в базовый лагерь, пополним запасы и заодно разведаем водопад.
В этот день все засыпали неспокойно.
Стренникова мучила находка, а также загадка исчезновения людей Гидека. Таю больше мучил сам Стренников. Её чувство к нему. У неё уже не вызывало сомнения то, что любит его. Иногда ей казалось, что она ощущает его на расстоянии. Ей не обязательно нужно было видеть его, чтобы знать, что он где-то рядом. Не обязательно слышать, чтобы знать, что он хочет сказать. Её тянуло к нему. Но Иван, казалось, не проявлял интереса к физической близости с ней. Она начинала переживать, что неинтересна ему. Уже почти три месяца как, они рядом, а свободный мужчина не предлагает себя. Она заворочалась в своём спальном мешке. Или он не свободен?
Трофимович переживал прожитый день. Волнующиеся ребята из лагеря. Страх, заполняющий душу перед неведомым. Огонь и извивающаяся под жаром страсти женщина в виде веточки. И водопад. Будет ли он разгадкой?
Потихоньку мысли успокоились и превратились в туман. Сон накрыл людей. Пригласил их в своё царство. Царство отдохновения и тревог. Отдохновения от тревог и тревог, спрятанных в глубине многочисленных поворотов, извилин сознания…
Следующий день начался почти как предыдущий. Но только ли от посеянного семени зависит урожай?
Тая с Иваном стояли перед дверью в пещерном зале со слитками. Стренников толкнул дверь. Она, заскрипев на петлях, легко поддалась - и распахнулась.
Николай Трофимович с Тихоном подошли вплотную к зёву, откуда вырывалась и падала вниз вода. Вода – стремится вниз, сминая всё на своём пути - любые преграды, чтобы упасть и объединиться. И только став паром, лёгким, нежным и ласковым, как туман, застилающим всё происходящее, обращающим взгляд внутрь, поднимается вверх, чтобы вновь обрушиться вниз… А человек - дерётся вверх, к владычеству. Объединяется друг с другом, чтобы показать превосходство над другими, чтобы подняться как можно выше и плюнуть как можно смачнее на тех, кто остался внизу, на плечи кого и опирается, стоя в облаках… И как это? Ведь больше, чем наполовину, человек – это вода?
- Смотри! – Трофимович показал на что-то, похожее на тропинку. Она огибала водопад с другой стороны и пропадала между камнями.
- Так никуда тебя тропинка и не привела? – стало интересно маме.
- Я ж тебе говорю, разбудила на самом интересном месте. Смотрю: стоит избушка посреди поля, я кричу, кричу, а она без окон, без дверей, и никого в ней нет. И кто знат, куда подевались, - вздохнула Ната.
- А с чего ты решила, что там кто был?
- Так а тропинка откуда?
- Ну мало ли чего в сказке ни бывает.
- А чего тогда меня туда клубочек привёл, - не сдавалась дочка.
- Чтоб дом показать.
- Ага, здрасьте, приехали.
- Не приехали, а притопали. И не притопали даже. Вот как до школы добежишь, так, значит, и притопала.
Ната засобиралась учиться. Времени до уроков осталось в обрез. Только бегом и поспеешь…
Подойти к водопаду и не вымокнуть было невозможно. Тихон с Николаем Трофимовичем, насквозь промокшие, спускались всё ближе и ближе к падающей воде. Уже стала различаться горловина, откуда вырывалась река. Добравшись к плоской площадке, оглушённые рёвом, они одновременно показали по направлению полости, оба согласно кивнули и двинулись дальше. С трудом преодолевая сопротивление реки, стремящейся их вытолкнуть наружу и сбросить вместе с водой вниз со скалы, они пробрались в пещеру. Довольно просторное помещение, где они оказались, играло солнечными зайчиками и радужными мостиками. Солнце, пробиваясь сквозь слой вырывающейся из пещеры воды, бегало кусочками по стенам, рисовало в брызгах радугу и при этом довольно ясно освещало пещерный зал. С той стороны, откуда пришла река, возле стены, блестело небольшое озерцо. Никаких ходов из зала не вело.
- Скорее всего тут сифон. Его нужно пронырнуть, – прокричал Тихон, подходя к самому берегу и присаживаясь. – Но течение не слабое, это будет сделать непросто.
При этих словах лицо Тихона побледнело и осунулось, руки, показывающие на воду, замерли. Рот приоткрылся и застыл в таком положении. Трофимович проследил за направлением взгляда Тихона и тоже остолбенел. В озере показалось крупное чёрное животное, оно быстро приближалось к ним. Ноги Козлова подогнулись, и он присел, сам того не желая. В считанные секунды животное достигло берега, где сидели ошеломлённые искатели, и показалось над водой…
- Итак, сегодня мы возвращаемся к творчеству Тургенева. Если вы помните, Иван Сергеевич родился в 1818 году в семье отставного кавалерийского офицера и малородовитой, но богатой помещицы Лутовитовой. Его детство прошло в родительском имении Спассо-Лутовинове близ Мценска Орловской губернии.
Сосед по парте, Володя, зашептал на ухо Наташе страшным голосом, растягивая слова, как резину:
- Леедии Маакбеет Мцеенскоогоо ууеездааааа…
-Тсс, - шикнула на него Наташа.
Галина Степановна выразительно посмотрела на Володю и спросила:
- Ну, уважаемый Яго, расскажите нам про леди Макбет… Вставайте, вставайте.
Володя вяло вытянул своё тело из-за парты:
- Была такая помещица в Мценске.
Галина Степановна улыбнулась:
- Так-таки в Мценске и родилась? А кто такой Дункан?
- Я точно не помню, Галина Степановна…
- Я скажу вам два слова и вернусь к Тургеневу. Садись, Школьников, - мимоходом кивнула учительница Володе. - Я думаю, это поможет вам запомнить, где родился Иван Сергеевич Тургенев. Лесков, который написал своё знаменитое произведение «Леди Макбет Мценского уезда», опирался в своём сюжете на знаменитый образ, созданный Шекспиром, женщину, не знающую жалости, сострадания и участия, он так и назвал своё произведение «Леди Макбет». Тот кто думает, что тем самым он добавил этой женщине известности - а она была реальным историческим лицом - должны вспомнить Герострата. Кто знает, кто такой Герострат? – обратилась она к классу.
Несколько рук поднялось над партами.
- Ну, Воеводин…
- Это был древний грек, который сжёг храм бога.
- Ну, почти верно. Это произошло в Эфесе, на побережье малой Азии, это сейчас территория Турции. По легенде, Герострат, чтобы увековечить своё имя, пошёл на преступление против богов: он поджёг храм Артемиды, главный храм города Эфеса. Нужно знать, что в то время храмы выполняли не только роль молельных домов. Это были культовые сооружения, в которых объединялось десяток функций современных организаций: банков, политических и философских дискуссионных клубов, церквей, статистических ведомств, мест проведения всевозможных празднеств, и других… Как вы думаете, какую славу заслужил Герострат у современников и потомков?
- Ненависть! Проклятие! – послышались выкрики с мест.
- Мне кажется, вы правы. Значит, важна не только память о человеке, важно ещё - какая это память. Есть мнение, что душа человека, которого проклинают, испытывает невероятные мучения… - Галина Степановна ненадолго задумалась и продолжала: - Вернёмся к Тургеневу. Сегодня мы начнём изучение его произведения «Отцы и дети». Если откровенно, мне кажется излишним для детей чтение этого романа.
- Так давайте не читать, - раздались голоса готовых проволынить учеников.
- Программу составляю не я. И сдавать экзамены за вас буду не я. Значит, учить этот роман мы будем. Но разбирать его мы станем не по учебнику. Философию нигилизма я оставлю вам для возможности вернуться к «Отцам и детям», когда вы станете отцами и матерями. А с вами мы поговорим для начала о ваших взаимоотношениях с родителями. О ваших желаниях учиться и слушаться. О вашем представлении об окружающем мире. О природе, как мастерской или храме. О поступках, которые делают человека человеком или возвращают его к животным. При этом интересно, от нашего желания это не всегда зависит. Вот не хочешь ты быть собакой, а гавкаешь на всех. Не хочешь быть ослом, а упорствуешь в своей тупости. Не хочешь быть змеюкой подколодной, а за глаза кляузничаешь на товарища. И кто ты после этого?
Класс несколько притих. Такую Галину Степановну они видели очень редко. Глаза у неё горели, руки со всей силы сжимали указку, взгляд был устремлён вдаль, казалось, в никуда.
Стренников вынырнул и застыл от неожиданности. Две пары перепуганных глаз, не мигая, уставились на него. Затем последовал вздох облегчения. Трофимович и Тихон узнали в чудовище Ивана.
- Откуда вы тут? – не понял Стренников.
Тихон начал растолковывать Ивану, как они оказались в этом месте.
- В этом - это в каком? – не понял Иван.
- В районе водопада.
- Возле нашей стоянки?
- Да.
- И как это тебе удалось, Коль?
- Да всё просто: карта, компас и твои кроки.
- Вы что-нибудь нашли? – спросил Иван.
- Да вот - тебя… - пошутил Козлов. – А что у вас?
Стренников боролся со своим знанием, его просто распирало рассказать о найденном золоте. Но он сдержался.
- Чуть позже расскажу.
Он несколько раз дёрнул страховочный реп, давая знак Тае.
Через несколько минут из воды показалась голова женщины. Она несколько секунд с удивлением рассматривала Тихона и Трофимовичем, затем задала точно такой же вопрос, как несколько раньше Стренников:
- Откуда вы тут?
Все трое непроизвольно рассмеялись.
- Чего вы ржёте? Не материализовались же вы в самом деле? – рассердилась Тая.
Иван пересказал ей всё, что только что узнал от Трофимовича.
- Но это значит, что тут мы никого не найдём? – подвела итог размышлениям Тая.
Тихон глянул на потревоженную поверхность воды и проговорил:
- Как в воду канули…
Затем поднял голову несколько выше и кое-что увидел…
- Ма, а ма! – бросив портфель, снимая на ходу пальто, позвала маму Наташа.
- Чего тебе?
- Ма, а вы в школе «Отцов и детей» изучали?
- Каких отцов, каких детей? – не поняла Лариса.
- Ну, Тургенева, «Отцы и дети», вы учили?
- Ааа, - проходили.
- Какое смешное слово – проходили. – сказала Наташа и засмеялась. - Протопали, и всё осталось в прошлом, да? И что ты запомнила? Из изученного?
- Ну, был такой Базаров, нигилист, что ли, у него дружок был. Всё старое они отвергали. Знания отцов ни во что не ставили. На лягушках экспериментировали. Затем Базаров, который считал, что романтика – это блажь, влюбился. И помнится мне, и дружок его ту же девушку полюбил. Но чем закончилось, не помню. Кажется, как и всё у Тургенева, дурно.
- А как ты думаешь, ма, - подбегая к матери и целуя её, продолжала спрашивать Наташа, - дети лучше родителей?
- Это смотря какие дети и какие родители.
- Ну в среднем?
- Не может тут быть среднего, доча. Человека не должна интересовать средняя температура по больнице, где у нескольких +40 градусов, а другой в морге лежит, а в среднем по больнице температура нормальная. Человек хоть и общественное существо, и должен свои поступки соизмерять с окружающими, никогда не сможет вычислить средний уровень счастья. Каждый человек – это личность, значит, к каждому необходим свой подход. Ты не замечала, что с разными людьми ты ведёшь себя по разному? И в этом нет ничего необычного, плохого или хорошего. Это нормально. Ведь и те, люди которые общаются с тобой, тоже меняются. В этом сила человечества: с одной стороны, каждый человек индивидуален, а с другой - мы можем находить общие точки, нас объединяющие и жить вместе, помогая друг другу. Каждый, даже самый умный, без знаний, накопленных предыдущими поколениями, бессилен, что-либо сотворить. Если бы человеческий гений был воспитан обезьянами, выросла бы гениальная обезьяна, и то не наверняка… Вот так общими усилиями мы, каждый по отдельности, двигаемся вперёд.
- А куда мы двигаемся? Куда это – вперёд?
- Ну вот, из-за наших разговоров курица подгорела, - бросилась Лариса к духовке.
А Натали помчалась переодеваться. Она уже успела забыть свой вопрос…
Тихон показывал на полосу по периметру пещеры, на высоте примерно метра.
- Это оставила вода, – предположил он.
Все внимательно посмотрели на луч фонарика, очерчивающего линию по кругу.
- Да, - подтвердил Иван, - это от воды. Вернее, на этом уровне была вода. Это очень похоже на ответ, почему эту пещеру покинули. В прошлом году тут выпало больше осадков, чем обычно. Пещеру начало затапливать. Даже сейчас, похоже, уровень воды ещё выше обычного. Но люди должны будут сюда вернуться.
- Почему? - не поняли Тихон с Трофимовичем.
- Да так, - замялся Иван. – понимая, что оговорился.
- Но они где-то недалеко. Мы можем их найти. Теперь уже почти наверняка мы знаем, что они зачем-то обосновались в пещерах. Нужно искать ещё одну пещеру, где возможно разместить людей. Пещеру, которая скрыта от прямого попадания в неё сифонами или другими природными препятствиями, – горячился Трофимович.
- Возможно, - согласился Иван. - А сейчас давайте выбираться отсюда. Нырять обратно смысла не имеет.
Они сбросили своё снаряжения для подводного плавания и стали потихоньку пробираться к выходу из пещеры. Первым вышел из бьющей в него воды Иван. Подал руку Тихону и помог ему выбраться. Повернулся, чтобы помочь Трофимовичу, и застыл от ужаса. Вода сбросила Николая с выступа, его нога проскользнулась, и он начал падать. В воздухе мелькнула Таина ладонь и подхватила Козлова за руку. Если Тая не сумеет устоять, то их обоих вода сбросит в водопад. Стренников от ужаса закрыл глаза. Но тут же усилием воли открыл их. Если закрывать глаза от ужаса, то можно защитить от раны душу в мгновение его прихода, но невозможно будет потом спасти душу от её медленного разъедания кислотой отчаяния, а иногда умирания. Ведь, возможно, мог помочь, но решил сохранить…
В лагере первый, кто встретил их, был Павел Степанович. С момента последней с ним встречи он осунулся ещё больше.
Переваливаясь на своих коротких ножках, он подбежал к четвёрке и страдая от отдышки, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Ну как? Нашли что?
Не успел Иван сообразить, что нужно говорить, а что нет, как Тихон уже начал рассказывать.
- Оказывается, водопад вырывается из пещеры. Она ведёт…
- Она ведёт в ту же пещеру, - перебил его Стренников, - которая начинается в том месте, где мы с Таей в неё спустились. Никого из людей в ней нет. Завтра будем искать в другом месте.
Степанович насторожился резкой сменой рассказчика. Но вида не подал.
- Жаль, как жаль, - проговорил он и позвал их на обед.
Наскоро перекусив, Иван с Трофимовичем поспешили к временному лагерю возле входа в пещеру. По дороге Иван поделился с другом всем, что знал, что нашёл и о чём думал. Поделился сомнениями о целесообразности посвящать в это всех. Они пришли к выводу, что нужно сперва во всём разобраться самим…
Увидав приближающихся, кто-то присвистнул:
- Материализовались? Придумали новую форму переноса тел в пространстве?
Стренников еле заметно улыбнулся. Приятно знать, что у товарищей сохранилось чувство юмора.
- У Трофимовича, - и он указан на Козлова, - всё подробно расспросите. Подготовьте снаряжения для спуска в пещеру.
Зная маршрут, установив контрольный срок возвращения, Стренников спустился под землю…
После очередного поворота Иван увидел человека. Он сидел на небольшом скруглённом, похожем на гномика, сталагмите и смотрел в его сторону. Опешив от неожиданности, Стренников замер. Бродяга, а это был он, внимательно окинул взглядом фигуру незнакомца и проговорил:
- День добрый.
Оглянувшись по сторонам, Иван пошёл навстречу страннику. Подойдя ближе, он ещё раз внимательно рассмотрел встреченного там, где никого не должно было быть, человека и спросил:
- Вы откуда?
- Я там, где человек начинает понимать, что он не один. Знаешь, я сам порой не понимаю, почему встречаю некоторых людей. Одних в юношестве, других в зрелости, а третьих в глубокой старости. С одними я хочу встретиться и не могу, а другие встречаются чаще, чем мне хотелось бы. Всё, на первый взгляд, перепуталось, но я-то знаю, что каждая ниточка, как бы она ни переплеталась с другими, может быть высвобождена.
- Зачем Вы здесь?
- Я не ответил тебе на первый вопрос, а ты задаёшь мне следующий?
- Да.
Стренников ещё раз внимательно осмотрелся.
- Что такое жизнь? – глядя в глаза Ивану спросил бродяга.
- Биологическая форма движения материи.
- Это одно из мнений на сей предмет. Вы с ним согласны?
- Если проследить логику, которая привела к такому выводу, то тяжело возразить.
- А если спросить верующего. Вы верующий? Он согласится с такой формулировкой? Или у верующего другая логика?
- Я начинаю плохо понимать, что происходит. Вы неизвестно как появились тут. Задаёте мне странные вопросы. Вы кто?
- Я бродяга.
- Знаете, мы ищем людей, которые пропали без вести в этих горах. Вы можете нам помочь?
- Могу.
- Вы видели их?! Знаете, где они?
- Да. Они на пути домой.
- Домой? У них всё в порядке? Все здоровы?
- Вы разминулись с ними. Они покинули эту пещеру когда вода поднялась выше обычного уровня. У них всё нормально. А я вернулся, чтобы встретиться с Вами.
- Почему тогда вы не рассказали это всё, как только мы прибыли сюда?
- Я не успел, я только сегодня пришёл.
- Вы ведёте себя очень странно. Мне тяжело Вам верить.
- Ну, Вы же верите своим мыслям? Тому, что наиболее эфемерно в этом мире. Почему Вам тяжело поверить мне?
- Вы не согласуетесь с логикой. А мысль требует сохранения реального развития сюжета.
- Значит, если камень проносится в миллиметре от Вашей головы, это вписывается в логику, а если камень вместо того, чтобы лететь вниз, летит вверх, – не вписывается?
- Примерно так. Одно возможно, другое нереально.
- Коснитесь меня – я реален. Не стесняйтесь, – и бродяга протянул руку к Ивану.
Стренников медленно притронулся к протянутой руке, она была тёплая и немного шершавая.
- Ну как, я не призрак?
- Я ощущаю тебя. Но кто может сказать, что есть наши ощущения? Реальность не в ощущениях.
- А в чём?
- Тяжко сказать. Сегодняшняя реальность завтра может оказаться химерой. А вчерашняя химера – сегодня – реальностью. Единственное, что для меня незыблемо – это то, что я получаю информацию. А дальше – дальше всё очень расплывчато. То ли верны сведения, которые я получил, то ли ложны. Я не могу найти критерия проверки. И я не знаю другого источника получения знаний, кроме своих органов чувств. Хотя знание – это не совсем верно. Знать можно не только то, что чувствуешь, знание может появиться от переработки полученной информации…Но то, что перевариваешь, - в этом месте Иван усмехнулся, - ты никогда не сможешь перепроверить. Критерием истины могут быть только органы чувств (и не важно какие, первые, шестые), а проверить эти органы ты можешь только с помощью тех же органов… замкнутый круг. Это как измерять прибором силу тока. А затем этим же прибором перепроверять этот же прибор... – Иван выразительно посмотрел на собеседника и задал ещё один вопрос. – Вы знаете обо всём, что здесь происходило?
- Вы про золото?
- Да.
- Золото - это пена с океана того, что действительно тут происходило. Наша животная составляющая желания превосходства, обладания исключительным. Наша попытка сохранить пальму первенства. Занять как можно больший ареал. Засеять занятую область как можно большим количеством семени… А что будет с нашими желаниями, когда всё, что можно купить за деньги, будет у всех?
- Это невозможно.
- Это возможно. Сито.
- Не понял. Какое сито?
- Неважно. Можешь сворачивать экспедицию. Ты выполнил то, что должен был. На шаг стал ближе к пониманию самого себя.
- Но как быть с золотом?
- Оно твоё?
- Нет.
- Мне кажется, больше не должно быть вопросов.
Бродяга встал и стал уходить в одно из боковых ответвлений.
- Стойте! – окликнул его Иван, - посветив в направлении странника. – Я получил далеко не все ответы...
Эхо вернулось к нему: «Ты».
Стренников стоял под землёй, не понимая, что с ним происходит. Он наглотался неизвестного газа? От чрезмерной усталости он перестал контролировать своё сознание? Откуда взялось это видение?
Постояв немного, он двинулся дальше. Зайдя в зал, он застал Романа и Вячеслава, что-то живо обсуждающих.
- Здравствуйте, - Иван с удовольствием присел рядом с ними.
- Как вы тут? - разинул от удивления рот Роман. – Где Тая?
- Собирайтесь, по дороге объясню, - устало проговорил Стренников.
- С Таей всё в порядке? – глядя на не похожего на себя Ивана, занервничал Роман.
- С Таей всё хорошо.
На обратной дороге он объяснил метаморфозы своего появления с другой стороны. Когда они покидали пещеру, уже темнело.
Иван в одиночестве, углублённый в себя бродил возле лагеря. Наконец Трофимович не выдержал и подошёл к нему:
- Что тебя мучит?
- Знания.
- Поделись. Сбрось часть груза, тебе станет легче.
- Знания – не мешок с картошкой, сколько ни раздавай, меньше не станет. В этом их преимущество, в этом их недостаток… Но знаешь, я понял, что кроме скорби, знания несут ещё и радость, нет знания - нет и радости. Просто каждый получает то знание, которое заслуживает.
Иван хотел рассказать Трофимовичу про странника, но вдруг вспомнил рассказ Таи о необычном человеке из её жизни. Мистика. Происходит то, что происходить не должно… Он был зол на себя, что задал так мало вопросов, которые его мучили. Задал только те, которые объясняли сегодня…
Он продолжал ходить вдоль палаток, пытаясь понять, что происходит. Пытаясь понять, что делать с грузом золота, который лежал у него на сердце. Внутренняя борьба с самим собой отнимала последние силы, и их уже не хватало даже на сон. Брать или не брать, вот в чём вопрос. Наконец он убедил себя дождаться утра и посоветоваться с Таей, единственным человеком, который знал столько же, ну почти столько же, сколько и он.
Сон был беспокойный. Сперва Иван очень долго ворочался, прежде чем заснуть, а когда провалился в неведомое, то оказался на верхушке какой-то горы: мало того, сверху на гору он поставил ещё стремянку и поднялся на неё. Затем откуда-то появилось ведро с краской и кисточка. Макнув кисточку в ведро с краской, он стал красить небо. Лестница раскачивалась, ведро постоянно норовило выскользнуть из рук, а краска ложилась неравномерно. Утром он проснулся с тяжёлой головой, так и не разобрав, удалось ему покрасить небо или нет.
Свернув временный лагерь, все направились к главной стоянке.
Прибыв на место, Иван собрал всех и объявил:
- Я выражаю всем участникам экспедиции свою благодарность. Все проявили себя с наилучшей стороны. Никто не испугался трудностей. Никто не проявил своих худших качеств.
В толпе заулыбались.
- Проделав колоссальную работу, мы сделали, всё что могли, – продолжил Стренников.
Люди недоумённо переглянулись.
Иван продолжал:
- Завтра мы сворачиваем лагерь и возвращаемся.
- Что произошло? – начали перешёптываться между собой люди. Наконец Роман спросил вслух:
- А как же те, ради кого мы здесь?
- А как же те, кого мы искали? – заговорили все.
- Скорее всего, они уже дома, - не очень уверенно проговорил Стренников. – Всё говорит за то, что, обосновавшись в пещере, которую мы исследовали, они перезимовали в ней, а весной, когда вода поднялась, покинули временный дом. Очень похоже на то, что мы разминулись.
- Почему вы так думаете? – послышалось со всех сторон.
- Мы это проверим. Если вернувшись в цивилизацию и связавшись с Родиной, узнаем, что о пропавших нет известий, вернёмся обратно, – ответил Иван.
Рядом стоял Степанович. Он усердно, наклонив голову вниз, потирал свой подбородок. Напряжённо размышляя, пытался сложить обрывки фраз, действий, которые он слышал и наблюдал в последние дни, с тем, что он знал сам. Его рассуждения пугали его самого. Ведь каждый приписывает возможность совершения поступка другим человеком, отталкиваясь от того, может ли совершить его сам …