Глава 14 .ПИЛИГРИММ ИЗ ОСИНЫ
Что делать, если ты оказалась в чужом мире, в который вместе с Ангелом и со своим котом стремилась всей душой, а там надвигается гроза. И может быть, должно было что-то происходить, но ничего не происходит.
- Мы попали, - вопил Барс, - у меня все кости ломит, где-то Перун собственной персоной поблизости шастает.
- Вот и хорошо, посмотрим на того, о ком так много было сказано, - улыбнулся Ангел, он оставался спокоен.
- Ты так даже в шутку не говори, на кой он нам нужен, -не унимался кот. Когда он сильно боялся, то говорил какие-то странные вещи, они могли быть и опасными даже.
Барс остановился, покосился на небеса, повертел головой в разные стороны, чтобы убедиться, что Перун за ним ни откуда не наблюдает, и стрела не летит, и только после этого медленно двинулся дальше.
- Можешь двигаться быстрее, а то мы до нитки промокнем, и твоя шерсть не скоро высохнет, - предупреждала его Алина
- И скажи, что я буду вонять, и машину тебе подпорчу, уж говори, чего –там, - ворчал по дороге кот. Но кажется ему нравился сам процесс говорить, сколько он молчал, а тут появилась возможность сказать, то, что скопилось годами.
- Вонять, это не литературное слово, но что-то вроде того, - согласилась Сказочница.
- Зато целы останемся, и можно окно открыть на всякий случай?
- Тогда ты еще и простынешь, и лечить тебя надо будет.
- Пожалел волк кобылу,- огрызнулся кот.
Барс не договорил, потому что в такую погоду и волков не хотелось ему звать на помощь, а скорее на беду себе.
Волка однако, не появилось, зато молния сверкнула. Вероятно, Перун запоздало решил о себе напомнить. Но Барс где-то слышал, конечно, от Сказочницы, или от Баюна, что почти одно и тоже, что именно волком Перун и оборачивается, чтобы по земле немного пошастать, да посмотреть на то, что и как тут происходит.
№№№№№№№№
Но к тому времени они подошли к дереву, тогда и громыхнуло снова. Они приблизились к нему, но кот завизжал еще громче и отпрыгнул от него.
- Осина, это же осина, ты от страха совсем ополоумела.
На этот раз он оказался совершенно прав, по той самой осине и ударил раскат грома. И хотя она, разломившись надвое, упала так, что Сказочницу и кота задеть никак не могла, но они отскочили далеко, проявив при этом завидную прыгучесть.
Это подтверждало, что и в чужом мире, вроде бы не совсем реальном, их могут подстерегать совершенно реальные опасности, и если бы не бдительность кота, то неизвестно, чем все это и завершиться могло.
Они уже хотели отойти подальше, тем более что дождь внезапно кончился, но в тот момент какой- то черт, большой, красноватый и толстый, Барс никогда не думал, что черти могут быть такими упитанными, бежал к осине, не глядя на них, словно орущего кота и Сказочницу можно было не заметить. Он схватил и тряханул другого черта, маленького и стандартного, черного, измученного и здорово помятого, от него скверно воняло, и он не подавал признаков жизни.
Красный - так они окрестили первого из чертей, стал его трясти со всей силы и вероятно приводить в чувства.
- Ты давай, очухивайся, хватит валяться, и только я один дурак еще готов с тобой возиться, - говорил он, - не скажут они мне за это спасибо, но не бросать же тебя совсем.
Кот следил за Ангелом, пытаясь угадать, что он станет делать дальше. Но много ума не надо было, чтобы предположить, что Алина направится к ним, и узнает, что же там произошло, и как красавец оказался в осине, по которой молния и ударила как раз, чуть их не задев своим хвостом.
Алина двинулась к чертям, ее прямо к этим парням так и притягивало. Барс пока на своем месте оставался, там были черти все-таки, пусть Сказочница своей шкурой рискует, а он понаблюдает издалека.
№№№№№№№№№
К тому моменту Черный немного очнулся и завертел головой.
- Это снова ты, - промямлил он.
- А какой дурак еще с тобой будет возиться? Как молния в твою осину полетела, они все начали возмущаться, даже Омутник присвистнул, а я решил, что тебе надо помочь, черт все-таки какой ни какой.
Алина что-то им сказала, Красный оглянулся и с интересом стал ее рассматривать.
- Это вы,- довольно задорно говорил он, - хитрец Баюн меня и толкнул сюда, чтобы Пилигрима нашего спасти и вам его историю рассказать.
- Кто это? - насторожился второй, - и что интересно ты ему рассказывать будешь? Смотри у меня, не посчитаюсь с тем, что ты моим другом задушевным был, быстро в суд за клевету потащу.
- Это ты у нас горазд делать, давно из осины вывалился, а уже о судах вспомнил, и заточение видно тебя ничему так и не научило.
Напоминание об осине немного отрезвило Черного и привело в чувство, и все -таки он был трезв и зол.
- На, лучше мухомора понюхай, может, полегчает.
И он достал из кармана шорт или коротких брюк порошок и протянул Страннику. А это был именно он, кто бы мог сомневаться.
Черт уселся на мокрую траву, немало не заботясь о том, что может вымокнуть, жестом пригласил сесть на осину Сказочницу. Алина немного помедлила, осина все-таки.
- Ничего страшного, его мы оттуда извлекли уже, а других чертей там не было, да и не будет уже. Так и останется бедное дерево памятником этому типу, а я уж расскажу и ему самому и вам, как это было.
Черт оглянулся, и поискал взглядом кота, которого не было поблизости, Барсу пришлось обнаружиться, и про него уже все тут было известно, надо полгать, что Баюн их за это время раскрутил неплохо. Он сел рядом со своим хозяином.
-Ты ври, да не завирайся, - пробурчал в тот момент Странник, ему совсем не нравилось то, что не он сам про себя рассказывать начнет, а тот, кто назывался его другом, и он сам даже его таким считал.
Но он уже успел убедиться за долгую свою жизнь, какими предателями оказываются лучшие друзья, как они докапываются до того, как было на самом деле, когда начинают подозревать, что все там не так, как казалось из твоих рассказов. Но как можно такого черта как он - фантазера и мечтателя, обвинять во лжи, даже если ради красного словца он и преувеличил немного что-то. Не этот ли горе рассказчик, который неизвестно еще зачем бросился его спасать, всем недавно говорил, что все что он рассказывает, надо делить на 10 - вот тебе и друг.
№№№№№№№№№
Но Красный не собирался считаться с его чувствами. Он уже начал свою правдивую историю. Странник прислушался, чтобы остановить его, и знать, что он клеветал, чтобы если что на суде потом все точно передать. Ничему его заточение в осине так и не научило, если бы он был человеком, то можно было бы сказать, что его могила исправит, но на этот раз ему и могила никакая не грозила, хотя что-то для исправления все-таки можно было предпринять.
-Чертей много, и они бывают разными. Но таких брехунов и фантазеров, как черт Странник еще поискать надо было, - начал довольно стройно свой рассказ Красный.
Алина оглянулась на Барса, он казался каким-то молчаливым и задумчивым. Интересно, что это с ним такое? Но перебивать рассказчика не хотелось.
- Впрочем, он один заменял всех в заповедном лесу. Сначала слушали его невероятные рассказы духи с интересом, но потом, когда поняли, что правды там с Гулькин нос, отвернулись все от него. Кому нравится быть обманутым, да еще так нагло. А потом, что только со Странником не делали, ничего не помогало.
Уже и на остров Буян забрасывали хвастуна, но и оттуда его быстро вернули назад. И снова никому в заповедном лесу не давал он покоя, и что только с ним не делали. Давал он страшную клятву, что врать и хвастаться перестанет, да легко дать клятву, а как трудно ее бывает выполнить. Молчал он какое-то время, но даже когда только и говорил да или нет, и тогда соврать умудрялся.
Странник услышав это побагровел страшно, открыл было рот, но ничего не сказал. Он понимал, что бесполезно это, если они так оба настроены и никто его защищать не собирается, то не стоит и напрягаться, но как же ему обидно было слышать все то, что говорил этот толстый хам, а ведь делал вид все время, что слушает и верит.
- А я и верил сначала, - признался Красный, когда прочитал его мысли, - еще как верил, если бы он вовремя остановиться мог, то и нынче бы верил еще, но этого ему не было дано. А уж когда совсем заврался, то обидно стало. Но ведь оказывается, чем наглее врет черт, тем легче ему бывает поверить. Но, как и в мухоморах, нельзя здесь перебирать слишком, особенно с теми, кто тебе доверяет. А он так и не остановился, помолчал немного, вроде на приличного черта стал похож, а потом началось снова. Праздники для нас просто наказанием стали. Как только хлебнет дурманной сурьи, вместо того, чтобы просветлиться и мудрым стать, начинает он рассказывать, как с самим Даждьбогом Кощея освобождал, а с Велесом воровал жену Перуна. И не зря опасались черти, что услышит речи такие Велес и поддаст нам хорошенько. А про Перуна и говорить нечего, все спалит дотла, когда узнает, что о старом и самом больном ему так нагло какой-то проходимец- черт напоминает. Недаром гонялся с молниями своими Перун за чертями. Как только где увидит в чистом поле, так молнию свою в него и швыряет. Только непонятно, почему все честные черти из-за такого страдать должны были. И для богов горькая тема о Диве и Велесе и сыне их Яриле была запретной, а для чертей и подавно, но разве Странника, что-то остановить может?
- Я всю правду говорил, только никто ее слушать не хочет, а вы готовы хвостами махать перед ними.
- Про то, кто и перед кем хвостами крутил мы говорить не будем, - оборвал его резко Красный.
Уж вовсе не таким добродушным он в тот миг показался, как прежде был, но повернувшись к сказочнице , продолжал.
- И когда лопнуло наше терпение, и на празднике он напился больше, чем положено, и начал свои страшные сказки вещать, не выдержал черт Игнат, не стал Перунова гнева дожидаться, и обрушился на него. И не дослушал он правдивую историю о том, как был он близок с Царевной- Лебедью, и она бросила Михаила-богатыря, только для того, чтобы со Странником одну ночку провести.
И тут не мог удержаться Странник, и нагло перебил он рассказчика:
- Она сама за мной бегала, это не я в нее влюбился, отбиться от нее не мог, как ни старался, - взахлеб рассказывал он, улыбался, и сам искренне верил своим бредням.
И показалось ему, что это не враги его лютые, а те наивные слушатели, которые уши развешали, и готовы верить и восторженно принимать все, что бы он им не поведал.
Алина и Ангел с интересом следили за ним, вероятно, это и обмануло брехуна. Только, похоже было, что мысли у него какие-то тайные имелись, хотелось ей понять, что это за болезнь, когда его заносит и не ведает он, что творит, или хитрость какая. Но так пока и не могла она этого понять, как ни старалась.
№№№№№№№№№
Помолчал немного Странник, и все вокруг молчали, не зная с какой стороны на них молния упадет, а потом и продолжил.
- И ничего в ней нет такого особенного, - твердил он, - не пойму я, что все они за ней носятся, баба, как баба, да еще такая холодная.
Но больше терпеть этого Красный не собирался, тем более что и брехун уже не казался им всем таким невинным созданием, как в самом начале был. И не стоило о Лебеди не только говорить, но даже слушать такое. Недаром прозвали ее Девой-Обидой. Если она на них на всех обидится, тогда ноги и лапы надо будет уносить, и никому из них в осине оказаться не хотелось, они решили на чужих, а не на своих ошибках учиться.
- Когда ждешь беду, она рана иди поздно является, последние, самые дерзкие и самые лживые его признания и эти слова ветер донес до самой Лебеди. И она потребовала от Ния, чтобы он наказал болтуна.
- Да как смеет он говорить такое. И спроси его, скажет: она меня не правильно поняла. Да разве я приблизилась бы к нему, если бы он и был самым последним чертом в мире, и тогда в сторону его не посмотрела бы.
Ний уверял ее, что Страннику никто никогда не поверит. А она никак не успокаивалась и на своем стояла, видно задел он ее за живое. Тогда махнул рукой Ний- не в первый раз ему было с чертями разными возиться, и пообещал, что больше ничего она не услышит ни о себе, ни о других. Лебедь успокоилась, она знала, что Ний всегда свои обещания исполняет.
Послушал черт Игнат дерзкие речи хвастуна и понял, что надо что-то предпринять, он уже давно неприятности не только на свою, но и на их головы собирает, и не хватало им только потопов да землетрясений новых. Не успел еще черт Игнат предпринять что-то, как налетел черный вихрь. Закружил его и загнал в эту старую кривую осину, - рассказчик указал на дерево, на котором примостилась Сказочница.
И кот покосился на него, ему хотелось узнать, а не передастся ли и Алине эта болезнь, вдруг она заразная какая. Она была такой серьезной и рассудительной, но даже представить себе не мог Барс, что его хозяйка станет такой вот , как Странник, он готов был чувств лишиться. Но вроде бы пока она не переменилась совсем, может, обойдется. Говорят, что люди меняются очень медленно.
- Только очнулся Странник, а весь он скован и в дерево это намертво врос. Всем известно, что осина всегда считалась самым нечистым, и самым опасным для духов деревом. Осиновыми колами прокалывали и колдунов и упырей. Она и хранила их, и становилась темницей для душ неприкаянных. Вот и Ний не нашел ничего лучше, как только схватить черта Странника и живьем его в той осине и замуровать. Пикнуть он не успел, и позвать на помощь не сумел. Сначала он почувствовал, что скорее жив, чем мертв, и стал утешать себя тем, что легко отделался. Но скоро понял, что ничего хорошего в заточении его нет, не то, что вырваться, и пошевелиться он не может. И стал черт неразрывен со стволом дерева, врос в него. Чувствовал он, как оно живет и о чем думать может. И чем больше он прислушиваться, тем лучше понимать это стал. Казалось ему, что лапы его ветками стали, и теперь на ветру шевелятся, а на них листья колышутся. Ствол был его телом, а ноги вместе с копытами и корнями в землю ушли. Какое странное это было ощущение. И только скрипеть да листьями на ветру шелестеть теперь он и мог.
- Ничего, - услышал он голос мудрого ворона, усевшегося где-то на верхнюю ветку дерева, - ты их так достал, что никакого нет терпения. Постой немного один в чистом поле, может и поймешь, что и как дальше делать. Не может черт столько врать и так лукавить, особенно среди своих. Никто не говорит, что всегда и всем правду говорить надо, но куда это годится, ты сам вспомни, хоть одно слово правды за всю жизнь ты сказал кому-то. Вот то-то и оно. И что с тобой теперь делать прикажешь?
- Не правда, это, - вмешался Странник, - ничего этого не было и ворона не было, ты все придумал.
- И меня не было, - услышали они, карканье ворона,- ты и тогда доказывал, что меня нет, и чуть не свел меня с ума, но вот он я во всей красе.
Они все посмотрели на ворона удивленно, тот радовался, что оказался в нужном месте, в нужное время. А то бы Красному трудно было одному против этого Сирина в чертовой коже. Нечего было сказать Страннику в оправдание, он понимал - ворона не проведешь и лучше молчать, пока еще хоть без осины жить можно, хотя какая эта жизнь?
- Ты еще спрашивал у меня, тогда, что будет потом, - напомнил ему ворон, чтобы как-то освежить его память. - Тебя тогда вдруг осенила страшная догадка, и мало что о деревьях зная, да и узнать особенно не стремился, но ведь век их кончается, они исчезают с лица земли.
- А кто его знает, но с Лебедью тебе точно не бывать, и даже Кикимора не тебя любит, с Домовым она помирилась вроде, - успокаивал я, как мог тогда, напомнил ворон,. - Но не бойся, на дрова тебя колоть не станут. Люди никогда такими дровами печи не топят и в костер их тоже не бросают. И он понял, после моих слов, что останется от него несколько никуда не годных поленьев, которые валяться где-то будут в чистом поле, да еще пенек старый. На него какой-нибудь черт усядется на солнышке погреться. И так горько, так тоскливо стало на душе у него, что хоть вой. Ужас дикий и только. Ветер гнул осину, того и гляди, сломает, но она упорно противилась ему.
Вот и Ворон внес свою лепту в историю про вруна, и теперь молчал. А Странник с ужасом думал, что он ничего не знает о деревьях, как -то в свое время не особенно слушал рассказы старших. Но тут снова голос ворона раздался:
- Когда засохнешь, нарубят из тебя кольев и будут ими протыкать колдунов да злыдней всяких, чтобы не смогли они подняться и шататься после смерти своей. Вот и будешь в вонючем болоте гнить, а что еще остается?
Каркал он все это с серьезным видом, но любой бы почувствовал издевки страшные.
Не выдержал черт и завизжал от ярости, может, ворон и издевался над ним, но что-то подобное он и сам слышал об осиновых деревьях.
- Но разве не заслужил ты этого? - спросил у него ворон,- доброе дело для мира сделаешь, упыри не будут шататься да пугать всех. В это время новый порыв ветра налетел на дерево, и оно готово было свалиться, переломившись пополам.
Ворон не слышал, что ответил ему черт, недавно еще заточенный в дерево, он оглядел слушателей, не дал ничего больше сказать Страннику и благодарности от них ждать не стал, а полетел прочь. Надоело ему с ним говорить, и дела очень важные оставались. Направился он к дубу, а на осине всегда чувствовал себя не особенно уютно, что уж про такую непогоду говорить. Но он оставался вольной птицей, ему легче чего прожить.
Но Красный решил им рассказать еще кое- что из того, что ему о тех временах было известно:
- Уныние и страх охватило душу черта странника, он вдруг ясно понял, что единственное, что умел - это говорить, и развлекать, а порой раздражать мир своими рассказами-небылицами. Когда он был лишен любимого занятия, и стоял одиноко в чистом поле, то даже самому себе ненужным и несчастным показался. Да таким, что хоть волком вой, хоть вороном каркай, но уже никто слушать не станет, а ведь как замечательно все совсем недавно было. И показалось ему, что даже это дерево старое хочет от него избавиться, выкинуть его, только не может оно этого сделать, вот и мается, и скрипит протяжно да жалобно. И только скрипнуло старое дерево в ответ, но пока еще устояло.
Сорока потом утешала его, говорила, что недолго ему тут куковать осталось. Оно давно засыхать стало, и век его к концу подходит. Но, узнав такое, решил Странник вырваться из своего заточения, чего бы это ему не стоило. Как хотелось ему еще по земле побродить, на небеса взглянуть, и среди чертей оказаться. А главное, он точно знал, что не станет больше врать и придумывать ничего не будет. Он рвался, да так яростно, так неистово, что в разные стороны дерево шататься стало. Казалось, еще немного, и он освободится от плена. И возможно это ему удалось бы, только в тот момент тучи набежали с разных сторон, гром ударил, и попал он прямо в ту самую осину.
Последнее, что он успел заметить, какой-то промокший черт бежал прямо к осине. Вот его раскат грома и молния и настигли. И это был я, единственный, они меня не пускали сюда, надеялись, что сгорит осина ясным пламенем, да и я большой, чтобы меня не задело и не опалило, но где наша не пропадала. Вот и рванул я сюда, да и на вас наткнулся
- Им было жаль немного странника, - попробовал Красный оправдать собратьев свои, - но как только они вспоминали, что он тут же начнет рассказывать им свои небылицы, так от жалости и следа не оставалось больше. Они не решились спросить грозного бога, в какой именно осине оставался непутевый черт, чем меньше знаешь, тем крепче спишь. И Игнат подумал, что вероятно Странник там и остался, он- то выбраться не смог .
Теперь уже история эта совсем закончилась. И снова Сказочница на кота посмотрел, таким молчаливым она не видела его никогда прежде, но решила, что по дороге расспросит его о том, что с ним случилось.
Ярко светило солнце. Вежливо поблагодарила она Красного, и сказала, что такая сказка должна обязательно появиться на свете. Может быть, кто-то задумается, к чему может привести ложь, фантазии и гордыня наша непомерная.
- Сказка? - возмутился Странник, - вы про меня сказку сочинить хотите, не бывать этому, да я на вас в суд за клевету подам, про меня сказку.
Но Красный поспешно простился и поволок его к остальным, хотя там их никто и не ждал с распростертыми объятиями.
- Ты хоть сам-то не позорься, кто это из-за сказок судился, пошли, что было то было, мы не можем нашего прошлого изменить. И тебя не остановит и не поможет, но вдруг кто-то другой задумается, и помнить станет, что за вранье бывает.
Что еще говорил Красный своему спутнику, освобожденному из осины, они уже слышать не могли. Они растворились в пространстве.
- Какая-то странная сказка получится, - задумчиво говорил кот, растянувшись на первом сиденье.
- Мне его жаль немного, но я таких и среди людей встречал, - говорил Ангел, вспомнив о чем-то давнем и странном..
- Хорошо, что не среди котов, - услышал он голос Барса, и ничего не ответил.
Но почему все сказки должны быть веселыми, во всей этой истории было что-то такое завораживающее и странное, что надо было обязательно поведать ее миру, в этом ни кот, ни Ангел, ни Алина не сомневались.