Глава 1.
В очередной раз, перевернув подушку, она со стоном плюхнулась на нее обратно. Полежав так с пару минут, перевернулась снова и, поняв, что ей уже в любом положении катастрофически неудобно, потянулась к телефону. «Черт возьми! Уже пять утра!»… Но сна не было ни в одном глазу, а она только и делала, что вертелась с полночи и уговаривала себя, что все же надо вздремнуть, но уговоры проходили безрезультатно.
Она повернулась на бок и уставилась на окно, следя за тем, как шевелится тонкая шифоновая занавеска, подсвеченная светом старого фонаря в медово-желтый цвет… В открытую форточку врывался прохладный ветерок, приятно остужающий разгоряченный лоб, и так как заснуть она уже совершенно отчаялась, то решила хоть чем-то себя порадовать и утешить, поэтому протянув руку к тумбочке, нащупала на ней шоколадную конфету.
Почувствовав на языке горько-сладкий вкус шоколада, она перевернулась на спину и задумалась… «Наверное, можно было бы смело сказать, что я вот уже почти год, как счастлива и у меня в жизни наконец-то все хорошо, если бы неприятности в свете последних дней не накатывали, как снежный ком…»
Цепочка событий, ворвавшихся в ее жизнь несколько дней назад, откровенно огорчала.
Ее любимый мужчина, пребывая в последнее время в состоянии крайне нервозном и вспыльчивом, все же не выдержал и сорвался на ней.
«И было бы из-за чего, - думала она, - а то всего лишь из-за того, что я некстати спросила его о бывшей подружке. Хотя я ведь даже и не о ней, собственно, спросила-то? Просто о том, почему она все еще ему звонит? Просто попросила мне объяснить - решил он для себя чего хочет или нет?»…
А он спустил на нее собаку, ткнув в отместку в ее больное место, обозначенное на ее жизненной схеме, как «бывший». И видимо поняв, что переборщил, решил вместо извинений вообще ретироваться, взяв тайм-аут в их совместных 24-х часах, сообщив, что ему о многом надо подумать…
И вот теперь уже 24 часа превратилось в 120, так как пятый день о нем ничего не было слышно.
А она упорно продолжала слушать по телефону механический голос тетеньки-автомата, сообщавшей, что «аппарат абонента выключен» и так же отчаянно писала ему смс, о том что она его любит и не сомневается в своем выборе… И что обещает, что примет любое его решение. И если ему нужно время, то она, конечно же, ему его даст, только все же уже стоит вспомнить о том, что они взрослые люди и прекратить эту нелепую детсадовскую обиду и вернуться домой.
Было больно. Особенно от того, что ее Сашка, обещая никогда об этом не напоминать, вдруг все же припомнил ей о той части ее жизни, о которой она так стремилась забыть. Но, наверное, отчасти она это заслужила… за свою слепую любовь к тому, другому… у которого о любви были весьма странные представления. Она столько времени была под постоянным угнетающим действием превосходства и доминирования, что не сразу смогла из этого вырваться... Да и сейчас все еще не была до конца уверена в том, что ее прошлое ее отпустило. Временами, она поднимала трубку и слышала голос Андрея, который снова и снова напоминал ей о себе, произнося это ничего не значащее уже ни для кого «люблю». Люблю? Да что он знает об этом? Он любил ее лишь за то, что видел отражение себя, красивого, умного и прекрасного во всех отношениях в ее глазах. За то, что она, влюбившись когда-то без оглядки и доверившись всем своим существом ему, как ей тогда казалось единственному для нее мужчине, никогда не перечила ему. Если ей что-то не нравилось, она тихо плакала в подушку, и ее слезы успевали высохнуть задолго до того, когда он смог бы их заметить. Он просто протоптался по ее душе грязными сапогами и сумел разрушить все, чего коснулась его рука. А она верила. И все так же по-собачьи преданно любила. Пока однажды ей не встретился ее Сашка, который, наконец, открыл ей глаза и заставил увидеть, что то, что она считала любовью – лишь болезненная зависимость, что ее всего лишь используют как удобно и когда удобно… И что все может быть совсем по-другому. Да, оказалось, что в жизни просто бывает иначе.
Как она жила этим она теперь не понимала. День и ночь она надеялась на какое-то чудо, что Андрей вдруг изменится, что он вдруг разглядит как сильно, до самопожертвования она его любит… пока наконец не нашла в себе силы оторвать с мясом от себя эту часть жизни, зализать раны и сказать твердое «нет» своему прошлому…
Сейчас она его ненавидела. Ненавидела с такой силой, с какой только могла себе вообразить это чувство… Ненавидела за то, что всегда была для него вещью. И любил он ее так же, как любят красивые модные штучки. Их ставят в нужное место в доме, а после показывают друзьям, как музейный экспонат… Что ж, у каждого свое представление о любви.
Но сейчас все это она могла бы пережить так же, как вычеркнула два года из своей жизни, если б ко всему этому не добавилось проблем на работе, два дня кошмарной мигрени из-за Сашкиного концерта и если бы у его лучшего друга, который теперь был и ее другом тоже, не пропала сестра… И сегодня как раз были третьи сутки с тех пор, как Маринка не вернулась домой…
Устав ерзать в кровати, она встала. Пять двадцать пять. Это уже была не первая ночь без сна, но, даже обозревая в зеркале свое уставшее, невыспавшееся лицо, она была рада этому летнему утру. Утру и тишине. Той тишине, что разливалась по квартире даже при открытом окне - тишина заставляла ее острее чувствовать и сильнее сконцентрироваться на том, что беспокоило вот уже какой день...
В начале седьмого запиликал телефон. Не раздумывая, она схватила трубку, даже не осознавая, чего она больше хочет – узнать какие-нибудь новости или просто не слышать звуков?
- Да?
- Не спишь?
- Как и ты. Что-нибудь известно?
- Ничего…
- А милиция что говорит?
- Ну а что они могут сказать, кроме слова «ищем?». Не волнуйтесь типа, все пучком… никуда не денется.
- Макс, ну не нервничай так. Она найдется. Обязательно. Может, она просто…
- Ну ты же знаешь, что нет никаких просто, Вась! И быть не может!
- Макс, ну может она у подружки где? Ну, или влюбилась? Ну что ты хочешь? Девчонке 16 лет, мало ли…
- Я хочу, чтобы она просто вернулась домой. Я двое суток вру матери, которая, слава богу, не дома, но названивает мне по десять раз за день, желая поговорить с Маринкой. Я вру, что у нее разрядился мобильный, что она в кино, что она забыла перезвонить, что она у подружки… Сегодня будут третьи. Сколько я еще смогу делать вид, что ничего не происходит и все в порядке?
- Тебе надо отдохнуть…
- Какой к черту отдых? Я уже исколесил весь город! Я обзвонил все, что мог. Я объездил всех… Вась, я не знаю, что мне делать!
- Макс, не волнуйся. Все будет хорошо. Обязательно… Она найдется, вот увидишь. Надо верить.
- Спасибо, Василис… я верю, но я просто не могу сидеть и ни черта не делать. Убивает меня это бездействие!
Он сорвался на крик, а она молчала, не зная, что еще сказать, да и надо ли?
- Ты извини, нервы ни к черту… Ты-то как?
- Нормально… устала только.
- Что Саша?
- А что Саша? Хлопнул дверью и ушел. Я кстати даже не знаю где он. Мобильник выключен. Позвонила на работу – тишина. Позвонила домой – попала на мать, которая мягко говоря, послала меня по известному адресу и даже разговаривать не стала. Психоз – это у них семейное? Она обвинила меня в том, что это я виновата, что он с Леной разошелся, прикинь? Она меня уже почти год в этом обвиняет.
- Смешно, ей богу…
- Смешно, но знаешь… Неприятно как-то все. Все как полоумные просто в последнее время.
- Не переживай. Он найдется, не маленький. У него бывают подобные зае…м-м-м-м… ну ты поняла.
- Да понятное дело, но просто некрасиво как-то… Хоть бы объяснил.
- Васьк, он тебя любит…
- Ты думаешь?
- Я уверен… я что, зря его друг? Я просто так не стану болтать. Нам бы вот другого человечка найти.
- Найдем. Обязательно. Живой и здоровой… Она же умница, Макс.
- Да уж, умница. Куда ее только черт унес?
Он задал вопрос риторически, не требуя ответа… а она и не могла ничего ответить, потому что просто не знала что. Он первым прервал повисшее молчание:
- Ты на работу сейчас?
- Ну, да… а вечером к тебе присоединюсь. Может и Сашка заодно уже перестанет на меня дуться и соблаговолит почтить нас своим присутствием. Я ведь ему даже рассказать не могу, что случилось…
- Ну, может это и к лучшему, что не знает?
- Почему? Он ведь мог бы помочь…
- Чем, Вась?
- Ну не знаю… у него много друзей, знакомых, куча связей… И он бы придумал что-нибудь обязательно. Почему вечно все так происходит?
- Потому что не зря народ придумал, что беда не приходит одна…
- Ну, знаешь… нервные закидоны взрослого мужика все же не сравнимы с девочкой, две ночи не ночующей дома. Я уверена, что она найдется и все объяснит. И мы вместе посмеемся над всем этим…
- Да уж. Посмеемся… Как твоя дверь, кстати? Больше проблем нет?
- Тьфу-тьфу-тьфу. Спасибо, что вы так ловко справились с этим недоразумением под названием замок… А то я уж думала, что я тут помру просто или ломать вообще придется…
- Ты там тренируйся отмычками-то пользоваться. Помнишь про них, вообще? Маришка как-то оставила тебе в подарок. Вдруг вот так пригодится?
Упомянув в очередной раз сестру, его голос дрогнул, а она, уловив его настроение, не знала, как правильно себя вести, поэтому не придумала ничего лучше, чем продолжить тему:
- Макс, ну я что медвежатник что ли?
- Так и я нет, просто работа такая. На самом деле, это ж ловкость рук и никакого обмана. Маринка вот знаешь, как ими научилась орудовать? Как мелкий домушник, - и он усмехнулся настырности сестренки в достижении поставленной цели, - она ведь просто из любопытства, ну и конечно еще из принципа доказать мне, что и она не хуже «могёт».
- Семейный бизнес, значит? Скоро можно будет фирму открывать.
- Ага. Макс и Ко. А вообще ты даже не представляешь, сколько звонков и выездов за день. Сколько людей сами себя запирают, захлопывают двери офисов, ломают ключи в гаражных замках, забывают ключи в сейфе или не помнят коды, не могут открыть дверцы машин из-за посаженного аккумулятора…
- Серьезно? Никогда не задумывалась об этом…
- Да. Но если б все были идеальные и правильные, то сидел бы я без работы.
- А у меня руки не под то заточены. Я не смогу…
- А ты и не пробовала. Опыт он, знаешь, от действий накапливается, а не от болтания языком о том, что ты чего-то не можешь…
- Ну, спасибо…
- Да ты не обижайся. И к тому же ты знаешь, что я прав.
- Знаю… Хотя мне и не хочется этого признавать.
- Ладно, Вась. Ты если что узнаешь, позвони мне, ладно? Не буду больше тебя задерживать…
- Конечно, позвоню. И ты совсем меня не задерживаешь… Макс?
- Да?
- Все хорошо ведь, да?
- Да, Вась. Все хорошо…
Глава 2.
Работа целый день валилась из рук, и это даже не требовало объяснения причины – все и так было ясно. В голову лезли идиотские мысли, которые она старалась изо всех сил прогнать подальше от себя, но они с настойчивостью назойливых мух липли обратно…
«Что с Мариной? Как Марина? Где Марина? Почему? А вдруг? Господи, ну какое «а вдруг?» С ней, конечно же, все нормально, все хорошо. Иначе не может быть. Все хорошо…
Где ее Сашка, когда он так ей нужен? Почему он именно в этот момент решил ее повоспитывать? Почему прямо сейчас надо было устраивать это представление? Да за что же все это, Господи?»
Под вечер она не выдержала и прижав ладони к лицу, заплакала, как ребенок, у которого отняли игрушку… Но волне отчаянья не удалось захлестнуть ее с головой, потому что из сумки запел полифонией телефон, тут же обозначив звонок не из телефонной книжки…
Надпись «номер скрыт» всегда вызывала в ее душе дискомфорт, и она старалась не отвечать на подобные звонки, но сейчас был не тот случай. Поэтому ткнув пальцем в кнопку приема, она поднесла телефон к уху…
- Да?
- Привет, детка. Узнала?
У нее перехватило дыхание и сильно застучало в висках… Узнала ли она? Да этот голос она узнала бы из сотен и тысяч других…
- Молчание – знак согласия?
- Что тебе нужно? Откуда у тебя мой номер? Зачем ты звонишь?
- Малыш, я так и думал, что ты мне обрадуешься…
Она стиснула зубы и постаралась унять нарастающее внутри раздражение. Сколько уже времени прошло, а он все никак не может успокоиться и оставить уже ее в покое? Потерял вот ведь свою вещь и бесится, бесится…
- Рада просто безгранично. Что тебе надо?
- Я слышал, у тебя проблемы?
- У меня нет проблем. Это все? Я была бы тебе признательна, если б ты больше никогда не звонил по этому номеру.
- Странно, а кое-кто мне сказал, что ты будешь рада меня слышать…
- Твой «кое-кто» явно ошибся. Прощай.
- Хм… Как обидно… И что, даже имя Марина тебе ни о чем не говорит?
Она едва не задохнулась от услышанного…
- Что?
- Что?
- Что ты сказал???
- Я? А разве я что-то сказал?
- Так это ты! - выдохнула она, - ты. Какая же ты сволочь. Она у тебя? Да?
- Кто?
- Девочка!
- Какая девочка, детка? Бог с тобой… А впрочем у меня много девочек. Ну ты же впрочем знаешь, грешен… Какую ты имеешь ввиду?
- Перестань пудрить мне мозги! Чего ты хочешь? Чего тебе надо???
- Ну, а ты разве не знаешь, чего я хочу?
От его тона ее передернуло, и через силу она выговорила:
- Нет…
- Нет? Разве?
- Я знаю, чего ты хочешь, но я не приеду.
- Тогда нам не о чем больше говорить…
- Андрей…
- Да, котик?
- Она в порядке?
- Я не понимаю о ком ты спрашиваешь…
- Не боишься?
- Чего?
- Что я пойду в милицию и все им расскажу?
- О чем, солнце? О своих домыслах? Детка, ты не забывай, кто я и кто ты…
- А кто ты? Ты никто! Никто! И был бы вообще никем, если б не деньги! Так и будешь всю жизнь кичиться и растопыривать пальцы, пребывая в безграничной уверенности, что папочкин мандат всегда прикроет от проблем твою задницу…
- Не хами мне, это не в твоих интересах. Я сто раз повторять не буду, поэтому слушай внимательно и запоминай. Либо ты приезжаешь в клуб, и мы заключаем с тобой договор, обоюдно приятный я надеюсь для обеих сторон, - и он гадко хихикнул, - либо можешь забыть вообще о том, что ты сейчас слышала… ну и о том, что друзья твои будут спокойно спать ночью. Ты поняла?
- Скотина…
- Я тоже тебя люблю. Адрес, надеюсь, еще не забыла? Ты ведь не самое плохое время провела в этих стенах, ведь так?
- Если я о чем-то в этой жизни жалею, так это о времени, проведенном с тобой!
- Фу, детка, перестань. Пафосно слишком. Я буду тебя ждать, и надеюсь, ты примешь верное решение…
Она молчала, а он видимо по-своему поняв ее молчание, продолжил:
- Помнишь? Я как-то сказал тебе, что я даже заставлять тебя не стану, но настанет момент, и ты сама придешь и попросишь? А ты не верила… Так что моя ставка сыграла, детка…
И в ухо ей полетели короткие гудки, пронизывающие мозг так же, как жгучие искры бумагу…
Глава 3.
В полнейшей растерянности она сидела за столом, с трудом осознавая, что рабочий день уже закончился и офис уже опустел… Она сидела уже больше часа, отключившись от внешнего мира и пытаясь ухватиться хоть за какую-то спасительную мысль в голове, но их как на зло не было ни одной…
«Это все из-за меня. Из-за меня! Ни в чем не повинный ребенок сейчас неизвестно где и страдает лишь потому, что у моего бывшего очередное обострение и жгучий приступ вот уже в который раз вернуть меня себе во что бы то ни стало! Что я наделала? Во что я втянула людей, которые за последний год заменили мне семью, которой у меня никогда не было? Которые стали мне так дороги? Я просто подставила их…»
И даже понимая, что в этом нет ее прямой вины, она отчетливо осознавала, что именно своим появлением в их жизнях она принесла с собой ворох проблем, откликающихся на имя Андрей… Принесла их от тех, среди которых человеческая жизнь ничего не стоит, где все решают деньги, власть и связи нужных людей с не менее нужными и важными…
Собравшись с силами, она поехала домой. Как на автопилоте она преодолела сорок минут пространства и сухо щелкнула замком на входной двери. Ступор уже прошел, и теперь она лихорадочно металась по квартире, хватая и бросая все, что попадалось под руку с одной единственной мыслью в голове: «Как он мог? Как он мог?»… Поняв, что подобными действиями она проблемы не решит, она заставила себя успокоиться и думать логично и последовательно. Пожалев о том, что не курит, она схватила со стола карандаш и начала нервно покусывать едва уже виднеющийся на нем ластик, как будто бесконечное тюканье зубами то по резинке, то по алюминиевой пластинке заставляли мысли выстраиваться стройными рядами…
«Что мы имеем? Что можем предпринять?» - спрашивала она себя. После десяти минут пережевывания одного и того же она поняла, что ничего конкретного...
Она не могла одна, ей был нужен хоть кто-то, кто может подсказать, помочь, посоветовать… Схватив телефон, она нашла в списке контактов Макса, даже не особенно понимая, что именно скажет ему сейчас, но абонент оказался недоступен… Зажав в руке трубку городского, она вдруг на секунду задумалась и положила ее назад.
«Что я ему скажу? Как? Что я знаю, где Марина? Что Андрей имеет к этому отношение? Да он ломанет туда со всех ног и всем будет только хуже…»
Она понимала, что действовать надо быстро и умно, но она никогда особо не отличалась бурной фантазией. Она перебирала в голове возможные варианты, но все было настолько до безобразия глупо, что она тут же отметала их, как нежизнеспособные…
Кто? Ну, кто? У кого попросить помощи??? Но в голову как назло ничего не приходило. Она замучила себя мыслями о том, имеет ли смысл звонить Максу, где все же ее Сашка и кого бы еще можно было привлечь этому?
От безысходности она начала бестолково лазить по шкафам и выдвигать ящики. Она не знала, что она ищет. «Маришка, детка… Что ты? Где? А Макс? Он ведь в жизни мне не простит, если узнает»... Она перебирала какие-то папки, бумажки, открытки, визитки… пока вдруг среди всей этой кучи не наткнулась на рекламку, недавно обнаруженную в почтовом ящике. Пестрая неоновая надпись вещала об открытии нового ночного клуба на соседней улице. И тут у нее в мозгах будто включилась сигнальная лампочка. «Стоп! Надо начать с самого начала…»
Она села на диван и закрыла глаза, проваливаясь в воспоминания. Она начала вспоминать план другого клуба, где она бывала десятки и сотни раз… Клуба, принадлежавшему Андрею. Сжав пальцами виски, она вспоминала все коридоры и кабинеты, все повороты и комнаты… Она мысленно поднималась и опускалась по лестницам, пока вдруг так же мысленно не вышла из клуба и не подняла голову вверх, скользнув взглядом по трем широким окнам.
Вот оно! Да! Она улыбнулась собственной проницательности и даже хлопнула в ладоши…
«Да! Да! Скорее всего, Маринка именно там, в этой квартирке, что над клубом»… От охватившей ее эйфории по поводу прозрения, она нервно облизала губы и судорожно выдохнула.
«Почему там?» – задала она сама себе вопрос… И после минутной паузы сама себе тут же на него ответила: «А почему нет? Он ведь заранее все придумал и продумал. Так зачем ее куда-то таскать и мучиться, когда она вот она, рядом, только руку протяни? Да и стены в квартире со звукоизоляцией – кричи не кричи…»
Об этом она знала наверняка, когда однажды, после какого-то очередного пати, он, схватив ее за волосы, отвесил ей пощечину, а потом еще одну. А она смахивая побежавшую из носа струйку крови, пыталась прикрыть лицо рукой, чем еще больше взбесила его… А он вещал ей о том, что она может рыдать тут, сколько ей влезет – все равно никто ее не услышит… А причина была в том, что она была не достаточно учтива (как ему показалось), с каким-то его компаньоном по бизнесу, который шептал ей на ухо всякие пошлости и хватал за задницу каждый раз, когда она проходила мимо.
Она криво усмехнулась промелькнувшему в памяти инциденту, и стала вспоминать отдельные эпизоды, складывающиеся в ее соображении во вполне достоверную картинку…
«Вот какой-то непонятный человек, которого я видела первый и последний раз разговаривает с Андреем о том, чтобы недельку перекантоваться наверху…
Вот парочка каких-то нервных и дерганных молодых парней опасливо открыла мне дверь в квартиру одним сентябрьским утром, когда я никак не могла найти Андрея и подумала, что он там…
Вот уже зима и какой-то достаточно солидный господин просится на постой «на пару дней», а после у меня появляется новая шуба и кольцо с камнем невероятных размеров...
Вот какая-то суббота. Деньги и опять какие-то непонятные люди. И вот уже наклоняясь к моему лицу, Андрей шепчет мне на ухо, чтобы я забыла о том, что сейчас видела...»
И она забывала… Забывала потому, что он ее об этом просил, а еще потому, что две белые дорожки на отполированном кофейном столике как-то совсем не способствовали глубоким мыслительным процессам. Ей было все равно, что это за люди и за что они благодарят… Она была преданной цепной собакой, сидевшей у ног хозяина, пока однажды не рассказали, что всего лишь один щелчок карабина, и она тоже может почувствовать его - этот опьяняющий запах свободы. От поводка…
«Господи, какая же я была дура! Я что? Была слепая? Или глухая??? Или я такая тупая? Где я вообще была и была ли?»
Она вскочила. Пройдясь туда-сюда по комнате и запустив обе ладони в густую каштановую шевелюру, взъерошила волосы…
Решив для себя один вопрос, она наткнулась на другой – что делать дальше? От осознания того, что она теперь догадывалась о том, где Марина, проблема не решалась… Скорее наоборот возникла другая – как ее вытащить оттуда?
В очередной раз она углубилась в дебри воспоминаний. Просидев какое-то время, тупо разглядывая узор на паркете, она вдруг подхватилась и, схватив табуретку с кухни, полезла на антресоль.
Вниз полетели коробки, туфли, елочные игрушки… Она минут десять самозабвенно рылась среди старого барахла, пока не выдернула оттуда старую спортивную сумку. Легко спрыгнув с табуретки и расстегнув молнию, она стала вытряхивать на пол свое прошлое, которое нашло сейчас свое отражение в разнокалиберных сумочках… Перебирая их, она грустно улыбалась, старательно припоминая, что вон ту, коричневую, из крокодиловой кожи от Hermes, она когда-то купила в Париже, а ту из замши с драпировкой ей подарили на день рождения два года назад, а эта красная лаковая от Louis Vuitton, так подходила тогда к ее сногсшибательным туфлям…
Эти сумки были из той части ее жизни, которой она не хотела больше касаться, но расстаться с ними она не смогла. Это был ее больной мозоль. Ее фетиш. Она выстояла их право занять почетное место на антресоли у Саши в жутком скандале, из-за которого проревела два часа, но сейчас все это казалось совершенно ничтожным…
Расстегивая кнопки и молнии, она начала лазить по карманам и кармашкам в поисках своего избавления, молясь и богу и черту одновременно, а так же уповая на то, что она его никуда не выбросила… Улов был богат: старые билеты в театр, зажигалка, сломанная сигарета, куча мелочи, 2 цветные таблетки экстази с бабочкой и надписью «kiss», записная книжка, ручка, неизвестно чья сим-карта, куча бумажек и визиток с номерами каких-то абсолютно незнакомых ей людей... И вот когда уже было совсем отчаявшись она тряхнула Braccialini в форме ярко-желтого подсолнуха, о пол с металлическим звуком брякнул ключ…
Она схватила поспешно его в руку и сунула в карман, как будто кто-то находился за ее спиной и мог лишить ее этой находки…
«Я знала, знала, знала…» - безостановочно твердила она, смахивая со щеки покатившиеся вдруг ниоткуда слезы. Дойдя до комнаты, она упала на ковер и раскинула руки в стороны – она испытывала невероятное облегчение от своей находки и теперь пыталась унять дрожь в теле и заставить себя думать дальше…
Этот ключ был от нижнего замка клубной квартиры Андрея – механический Аbloy с шикарной ручкой под платину. Именно он столько раз был для нее преградой в жизнь, когда в очередной раз, разозлившись на нее за что-нибудь, Андрей запирал ее в этой квартире на несколько дней. У нее никогда не было от нее ключей, именно поэтому однажды, сняв последний с его связки, она сделала дубликат.
Зачем она так поступила, она не знала. Она никогда бы не решилась открыть эту дверь своим ключом изнутри – он бы просто убил ее за это, если б узнал. А снаружи она никогда не подходила к этой квартире, потому что всегда ненавидела ее точно так же, как сейчас ненавидела ее хозяина…
Она сделала это скорее для себя, просто чтобы не упасть еще ниже в собственных глазах, хотя ниже, наверное, было некуда падать… Чтобы лишний раз доказать самой себе, что она может ему противостоять, может сопротивляться, если захочет. Но этот ключ был первым и последним ее шагом к собственной независимости – одной ей не хватало на это сил и быть может, даже желания… И если б не ее Сашка, то неизвестно, где бы вообще она была сейчас… и что бы с ней стало.
Пролежав на полу больше пятнадцати минут и ища на потолке ответы на свои вопросы, она встала и начала новый виток поисков по шкафам, пока не наткнулась на отмычки… Те самые, о которых ей так любезно утром напомнил Максим. Те самые, которыми она даже в шутку так и не научилась пользоваться за все это время. Те самые, благодаря которым она бы не торчала позавчера два часа под собственной дверью…
Впрочем, возможно ей бы и не хватило собственных навыков для вскрывания этого хитроумного замка, но она могла бы хотя бы сказать себе, что сделала все, что смогла, а уже после позвонить Максу… Она же нервно попрыгав под дверью и поругав себя во-первых, за раздолбайство, а во-вторых, за то, что ни у кого из друзей нет запасного комплекта, в половине двенадцатого ночи подняла человека практически из постели…
Перебирая в руках тонкие палочки с крючочками и зубцами, она удивлялась, как можно вот этой полукруглой или вот этой полуромбовидной железкой без особых проблем открыть замок? Г-образные манипуляторы, свертыш для дисковых замков… Она вспомнила с какой относительной легкостью Максим открыл ее замок, который ей всегда казался достаточно надежным, но всего лишь одна отмычка для перфорированного цилиндра и перед его умелыми руками не устоял даже ее двухрядный KALE…
И в этот момент в ее голову пришел такой бредовый вариант решения проблемы, что, наверное, он затмил своей бессодержательностью остатки здравого смысла, на который она еще была способна, и она, как ни старалась, уже не могла отмахнуться от этой мысли, которая назойливой мухой теперь крутилась в ее мозгу.
А осенила ее мысль о том, что для одного замка на этой двери у нее даже есть ключ, если, конечно, его не поменяли, а вот второй замок можно запросто открыть отмычками.
Конечно, для нее лично эти палки с крючками мало что значат, а вот Марина, скорее всего, знает в них толк, ведь не зря она, в конце концов, сестра своего брата? А ведь братец – исключительный талант в этом деле…
Глава 4.
Весь этот бред, который посетил ее за последнюю пару часов, практически и осветил весь бренный путь этого вечера, плавно переходящего в ночь...
Дело оставалось за малым – придумать, как передать найденное, чтобы никто ничего не заметил и не заподозрил, иначе дело может принять такой оборот, что ни о ней, ни о Марине в этом городе больше вообще никто и никогда не услышит, а это как-то пока не входило в ее планы. А уж что-что, а такой исход событий ее бывший мог ей обеспечить запросто и сполна... и скорее всего она была бы в этом списке далеко не первой.
Мысль заработала с удвоенной силой, стремясь к тому, чтобы ее сумасшедший план не просто получил право на жизнь, а безоговорочно сработал.
Примотав скотчем ключ к отмычкам, она начала думать о том, куда бы их положить? Карманы отметались само собой… В волосы? Ее шевелюра позволила бы ей спрятать даже мобильный телефон, но это было ненадежно и опасно – а вдруг выпадут? Или она не сможет в нужный момент сделать так, чтобы они оказались у Марины?
«А вдруг я вообще ничего не смогу??? Даже найти ее?» - но она не хотела думать об этом - адреналин бешено гонял кровь по венам с утроенной скоростью, а сердце колотилось, как сумасшедшее, готовое каждую минуту выпрыгнуть из груди…
Поразмыслив еще какое-то время и пристраивая этот bunch of keys то туда, то сюда, она пришла к выводу, что лучшего варианта, чем изобразить из них кулон придумать сложно…
Схватив длинную цепочку и скрепку, она пристроила свой импровизированный «кулон» на груди, в который раз за вечер благодаря маму, папу и господа бога за то, что природа не обделила ее размером и ее родной 4-й прекрасно справился с ролью укромного места.
Застегнув пуговицы на рубашке, она посмотрела на себя в зеркало. Покрутившись и так и сяк, она расстегнула одну пуговицу. Потом еще одну, решив, что широко распахнутый ворот достойного декольте – лучший вариант маскировки.
«Не зря же говорят, что хочешь поискать – положи на видное место, - говорила она самой себе, критически оглядывая себя и стараясь не допустить просчета, – главное не наклоняться, иначе вся идея полетит коту под хвост…»
Она внутренне собралась, и, шумно выдохнув, сказала себе, что готова. Мягкие джинсы, мокасины, рубашка, сумка... Ей не хватало только лишь боевой раскраски на лице и … верного пятницы, чтобы продумать пути отступления.
Подкрасив глаза и изобразив в зеркале нечто на подобие улыбки, она сосредоточенно смотрела на свое отражение и расчесывала волосы… Она перебирала в голове тех, кто мог бы ей помочь - эта простая, но не имеющая решения мысль, была единственной, что выбивала ее из равновесия…
В какой-то момент расческа замерла на волосах, а после и вовсе полетела на кресло, спружинив о которое, благополучно залетела под диван…
Она чертыхнулась, но выяснять отношения с расческой она сейчас не хотела. Часы показывали без двух минут час, поэтому протянув руку к телефону, она на мгновение замерла, испугавшись собственной наглости, но выдохнув в очередной раз, сняла трубку и набрала номер...
- Слушаю…
- Ради бога простите, что так поздно вам звоню… Это Василиса. Узнали?
- Хм… Честно сказать - не ожидал, да еще и в такое время.
- Я бы не позвонила никогда в такое время, если бы не вынужденные обстоятельства. Мне очень нужна ваша помощь.
- Моя? Помощь?
И тут у нее, которая еще минут за пять до звонка все это сто раз проговорила про себя, дрогнул голос, и она чуть не разревелась…
- Да, ваша. Очень… Простите, но мне просто больше некого попросить…
- Что-то случилось?
- Да…
- Что?
- Вы можете приехать?
- Когда?
- Сейчас.
- Сейчас??? Сейчас час ночи…
- Я знаю. Так сможете?
- Вообще-то, я уже лег и….
- Простите меня… я знаю, мне не стоило… простите.
- Это так срочно, что не может подождать до утра?
- Речь идет о дорогом мне человеке, и я очень прошу вас мне помочь… Речь о сестре Максима, вы ведь слышали, наверное?
- Я буду через 30 минут.
И собеседник повесил трубку. Опустив трубку на рычаг, она посмотрела в потолок и произнесла еле слышное «спасибо»…
О том, кого именно она благодарила, она бы в очередной раз не смогла ответить – то ли кого-то свыше, то ли оппонента на том конце провода, за то, что поверил ей и не стал задавать глупых вопросов… Но ее звонок поднял в час ночи из кровати человека, к которому она испытывала искреннее уважение и которому доверяла сама не зная почему – это был Леонид Сергеевич, отец ее Сашки. Кадровый военный, полковник в отставке, в свои почти шестьдесят он был поразительно обаятельным человеком, рассказывающим удивительные истории, чей образ совершенно не вязался с ярлыком «тупого солдафона», который так старательно многими наклеивается на людей, носящих военную форму. Она восхищалась им, его жизнелюбием и упорством, его жизненной позицией о том, что у детей должна быть своя, отдельная жизнь и свои грабли, на которые они должны наступать. Жизнь, в которую никогда не стоит лезть, если только не какие-то вдруг вынужденные обстоятельства…
Бесконечно поглядывая на часы, она думала, что эти полчаса никогда не закончатся – стрелка будто прилипла к циферблату и жвачно-лениво передвигалась по нему, как разморенная летним зноем черепаха.
Пока она маялась ожиданием, ей в голову пришла еще одна не менее сумасшедшая мысль. Порывшись в столе, она нашла свой стильный мп3 плеер, влетевший когда-то Андрею в копеечку только из-за своих небольших размеров и стального корпуса, ну и естественно ее капризного «хочу». Она редко его слушала, а о некоторых функциях в нем не имела вообще никакого представления, но с одной из них она была точно знакома - с функцией записи. Проще говоря – с диктофоном. Потыкав в кнопки и вспомнив, как пользовать сей девайс, она испытала жгучее разочарование от того, что плеер был практически разряжен и грустно подмигивал ей значком батареи. Включив компьютер и воткнув кабель в плеер, она стала думать о том, куда его запихнуть, потому что в том, что он ей пригодится она не сомневалась ни минуты… Но резкий звонок в дверь не дал ей додумать эту мысль до логического завершения.
Открыв дверь, она обозрела высокую статную фигуру Леонида Сергеевича, которая несмотря на позднее время была гладко выбрита, одета в идеально отглаженную рубашку и почти невесомо благоухала дорогим ненавязчиво-приятным парфюмом.
- Доброй ночи вам.
- И вам. Проходите…
- Вы просили – я пришел.
- Спасибо...
- И теперь я вас внимательно слушаю.
И она, набрав в легкие побольше воздуха, принялась рассказывать ему зачем-то о том, как потеряла ключи, об отмычках, о ссоре с Сашкой, о переживаниях Макса, о бессонных ночах… Она понимала, что к делу это не имеет никакого отношения, но она просто не могла остановиться… Сообщив ему кучу важной для нее, но не имеющей к делу ни малейшего отношения информации, она перешла, наконец, к повествованию о сегодняшнем звонке Андрея и своей гордости – плане…
Он внимательно ее выслушал и ни разу не перебил, но сказать, что он засомневался в ее «плане» – это не сказать ничего.
- Быть может, надо просто пойти в милицию и все рассказать? Как есть?
- А что есть, кроме моих домыслов?
- Ну, ими и поделиться…
- И что дальше? Вы не знаете фамилию того, о ком я вам говорю?
- Ну, они ведь могут обыскать клуб под любой причиной? Ну, приврать можно… Сказать, например, что там наркотики распространяют…
- И?
- Что и?
- У вас есть доказательства? Вот и у меня нет… И к тому же, этим никто не станет заниматься, по крайне мере никто из нашего отделения… да еще и в час ночи. Они себе не враги. А у вас нет случайно знакомых в этих структурах?
- В правоохранительных? Не знаю даже… Наверняка кто-то есть, только вот так сразу ничего в голову почему-то не приходит. Но в любом случае надо пойти в отделение и написать заявление о том, что у вас есть подозрение или собственно информация, что в таком-то клубе может находиться пропавшая девочка… Они же хотят повысить раскрываемость?
- А еще они хотят дожить до пенсии и получить денег… Да и не в клубе она. Она в квартире, скорее всего, да и то это не факт…
- Ну, так они и квартиру проверят…
- На каком основании?
- Ну, она же, как бы относится к клубу, я правильно понял? А хозяин там Андрей, следовательно, они все проверят.
- Хозяин квартиры не он, а кто-то вообще левый… И их туда без ордера (или что еще там нужно?) никто не пустит. Имеют полное право. А кто, во-первых, выдаст бумажку? На каком основании? Да если и выдадут – это будет не сегодня и не завтра… А ей 16 лет. И она одна среди полупьяных мужиков там… я знаю, о чем говорю. И вообще неизвестно что там с ней и жива ли она вообще.
- Ну что ты такое говоришь-то!
- Просто предполагаю самое плохое, но не думаю, конечно… Так вот. Это во-первых. А во-вторых, он быстро смекнет, чья это работа. И я тоже при таком раскладе получу свою нехилую порцию. А Марину они вообще перевезут куда-нибудь в другое место, где ее вообще не найдут никогда… Просто так уже, ради забавы, потому как его план уже потеряет всякий смысл.
- Почему?
- М-м-м-м, давайте не будем об этом?
- Ну, хорошо. А почему ты так уверена, что она там?
- Я не уверена, я просто предполагаю. Я ведь знаю его… Раз он решил вести со мной торги, ему надо показать свой товар. А как ему еще это сделать? Везти меня куда-то через весь город? Накладно и не серьезно. Да и некуда особо… А то место – оно просто супер.
- Ну, допустим… Допустим, что она там, допустим, ты ее увидишь, но не думаешь же ты, что они ее не караулят? Что она так просто сможет выйти? И как ты ей все это объяснишь? Ты неужели действительно думаешь, что твой план сработает?
- У вас есть другой? Готова выслушать…
- Не нападай. Просто все как в дешевом и плохом кино…
- Я знаю, где она. Ну, почти. Я хочу ее вытащить оттуда, чего бы мне это не стоило. По сути это ведь из-за меня все… Из-за меня в ее жизни появился этот урод… Не было бы меня, то все было бы иначе.
- Не надо себя винить, это, во-первых. Твоей вины тут нет. Это просто нездоровая психика одного э-э-э прости подонка, но иначе не скажешь, который всецело уверен в собственной безнаказанности…
- А во-вторых?
- Что?
- Ну, вы сказали, что это, во-первых. А что, во-вторых?
- А во-вторых, не было бы тебя, то и я бы не сорвался в час ночи и не принял участия в подобном сумасшествии, а так будет что вспомнить на старости лет. Ну, что? Едем? По крайней мере, хотя бы узнаешь, что с ней и как она, если и не вытащим. Если все плохо, то сразу и не думая, вызываем милицию. Пусть они разбираются. Ты поняла меня?
- Да…
- Тогда пойдем?
- Да, сейчас…
Выдергивая шнурок плеера из компьютера, она замялась… Она так хотела задать ему один вопрос, но не была уверена в том, что он ее правильно поймет… Да и имеет ли она право вообще говорить с ним об этом? Но она решилась…
- Леонид Сергеевич…
- Да?
- Я хотела спросить… просто… ну….
- Ну, так ты спросишь уже, наконец?
- Вы не слышали ничего про Сашу?
- Нет, я не в курсе, где слоняется мой сын… если ты об этом.
- Да, об этом… Ведь с ним ничего не случилось, правда?
- Милая моя, он большой мальчик. И он в состоянии о себе позаботиться сам.
- Ну, просто… он не позвонил никому. Не предупредил… не похоже на него совсем…
- Очевидно, у него на то были свои причины…
- Да… наверное…
- С ним все будет хорошо, не надо волноваться. Я просто в этом уверен, уж поверь мне. Он вернется через несколько дней и тогда у тебя будет возможность высказать свои претензии непосредственно виновнику всего происходящего, без вот этих вот всех гаданий на кофейной гуще… Увольте меня от этого. Меня супруга уже достала – мне одного фронта работ достаточно за глаза…
- А вы не обращались в милицию?
- Ирина ходила… не знаю уж – все силы брошены на поиски беглого сына или нет…
- Зачем вы так?
- Как?
- Ехидно… Неужели не переживаете?
- Переживаю, только в жизни бывают моменты, когда человеку необходимо побыть одному, наедине с собой. И не докладывать никому ни о чем. Разобраться в себе. Почему-то этого никто не хочет понять…
- Просто все волнуются и…
- Напрасно. Он не законченный идиот, просто у него трудный период. Я уверен, что к понедельнику он вернется и вы поговорите. Я думаю, что он в состоянии будет самостоятельно тебе все объяснить. Не волнуйся… Еще день-другой и он объявится – большего он себе просто не позволит…
На этой оптимистичной ноте, прихватив свои вещи, они вышли на улицу.
- Леонид Сергеевич, у вас есть сигареты?
- А ты куришь?
Он искренне удивился, но полез в задний карман брюк за пачкой…
- На вот, пожалуйста, но тебя вряд ли устроят мои - они слишком крепкие.
- Да, вы правы… Нельзя так глупо…
- Нельзя чего? Что глупо?
Он ничего не понимал, а она выражала свои мысли крайне сумбурно и не могла найти в себе сил как-то более доходчиво их изложить…
- Остановите у какого-нибудь ларька, пожалуйста, если мы найдем его… я куплю.
Он внимательно посмотрел на нее и замолчал, а ей показалось, что он подумал, будто она сумасшедшая… Покружив по району, он остановился у небольшого круглосуточно магазинчика, неоновая надпись которого неприятно резала глаза синим цветом и оповещала о том, что магазин к услугам посетителей открыт «24 ча_а». Буква «с» категорически отказывалась гореть и только судорожно вздрагивала, лишь изредка лишая вывеску грамматической ошибки.
Она зашла внутрь и купила Marlboro с ментолом, просто потому, что знала наверняка, что Андрей никогда не курил и не курит с ментолом, а значит вероятность того, что он схватит ее пачку крайне мала…
Вернувшись в машину, она вскрыла пачку и вытряхнула из нее сигареты, оставив внутри только лишь шесть штук – остальное просто не влезло. А не влезло потому, что она впихнула в пачку реанимированный плеер и удовлетворенно прикрыла глаза.
Леонид Сергеевич, молча наблюдая за ее манипуляциями, лишь покачал головой и включил зажигание. Машина, шаркнув шинами об асфальт, понеслась вперед. В ночь, в которой ее ждала только неизвестность…
Глава 5.
В квартале от клуба машина резко остановилась… Она вопросительно посмотрела на своего «напарника», а тот в свою очередь строго взглянув на нее, резюмировал:
- Чем дальше, тем сильнее я понимаю, что эта затея – полнейший бред…
- У вас появился иной план?
- Тебе он не понравится…
- Вы сами подумайте хорошенько, он и вам не понравится. Милиция, конечно, дело хорошее, но не для этого случая…
- Ладно, согласен… но то, что ты собираешься сделать – это вообще ни в какие ворота не лезет.
- Давайте не будем уничтожать мой план при подъезде, ладно? Все равно ничего более умного уже не придумать… Вы не могли раньше меня распять? Дома? И пригвоздить к дивану, например, чтоб я не дергалась? Зачем сейчас об этом говорить, когда я уже настроилась на абсолютно другое? Я должна хотя бы поговорить с ним и увидеть ее. В любом случае. А все остальное – как пойдет.
- А почему ты Максиму ничего не сказала?
- Я хотела, но в последний момент передумала.
- Почему?
- Потому что он будет готов ворваться сюда с пулеметом и всех положить…
- Хм…
- Вы во мне сомневаетесь?
- Да не в тебе, деточка, а в плане твоем. Даже язык не поворачивается его так называть.
- Ну и не называйте…
- Опять ты взрываешься, как динамитная шашка…
- Извините…
- Это ты меня извини, что я прожил всю жизнь почти, а сейчас чувствую себя беспомощным – подставляю девчонку, вместо того, чтобы взять все в свои руки и действовать по-мужски…
- Перестаньте. Вы и так не обязаны были мне помогать.
- Да я обязан был вообще все это предотвратить!
- А вы-то тут при чем?
- Да я вообще говорю…
- Давайте к делу. Иначе мы всю ночь тут будем философствовать.
- Ну, как скажешь. Командуй.
И она развила бурную деятельность, давая понять, что не намерена больше слушать о просчетах в собственном, казавшемся ей еще час назад безупречным, плане.
- Я отсюда пойду пешком. Или нет, лучше такси поймаю. Подъеду к клубу. Вам надо будет подъехать со стороны двора… Только встаньте так, чтобы не привлекать к себе особо внимания. Потому что если мы пойдем из клуба в квартиру, то будем проходить через двор, а там все как на ладони. Встаньте куда-нибудь, чтобы не бросаться в глаза. И смотрите в оба. Когда увидите Марину, то поморгайте ей фарами, чтобы она не бегала по всему двору или сдуру не рванула куда-нибудь еще… Я уж как-нибудь соображу, чтоб сказать ей о том, что вы ее будете ждать. Только я вас очень прошу - быстро уезжайте, слышите? Быстро… поезжайте в сторону набережной. Там недалеко от съезда с проспекта есть такой «карман» гранитный из плит, там можно встать и в принципе его не видно с дороги. Я к вам приду. Телефон только не выключайте. Я сама вам позвоню. Только не ждите меня у клуба ни в коем случае…
- А как мне тебе сказать, что она со мной?
- Ну, позвоните мне на мобильный…
- Во-первых, не факт, что он будет у тебя в руках или ты его услышишь, а во-вторых, как часто тебе звонят в три ночи? Тебе не кажется, что это, по меньшей мере, странно?
- А что вы предлагаете?
- Может, сигнализация будет лучшим вариантом?
- Ну, в принципе, может быть. Окно его кабинета как раз выходит в переулок, где нотариальная контора. Знаете? Там есть парковка. И я надеюсь, что там мы и будем разговаривать, потому что если я буду в зале, то я просто ничего не услышу. Впрочем, там мы можем даже не услышать друг друга…
- Я не думаю, что он станет решать свои дела среди толпы…
- Ну, я тоже так думаю, и собственно мне остается надеяться только на это…
- У меня в багажнике лежит ружье…
- Зачем?
- Не зачем, а для чего - для пейнтбола…
- И для чего оно вам?
- Играю иногда по выходным за городом. А что?
- Ничего, извините, просто…
- Так вот. Я просто, когда буду выезжать, опущу стекло и шмякну по машине… Ты ведь знаешь его машину? Она там?
- Да, должна быть там… У него они всегда ярко-красные. Спортивные такие…
- Понял. Да, в конце концов, это не столь важно по чьей шмякнуть… Сигнализация сработает. Давай лучше по двум тогда? А иначе не понятно – вдруг она просто сработала? Чтоб не ошибиться…
- Вариант хороший, но…
- Что?
- Вы улики оставляете… Выстрел от пейнтбольного ружья трудно с чем-то перепутать, сразу будет понятно что это. А ему не составит труда узнать о ваших увлечениях, если он до сих пор о них не знает… Мы сами себя подставляем, а так не хочется… Ведь неизвестно чем сегодня все закончится.
- Не из наградного же стрелять?
- Вы с ума сошли совсем? У вас оружие с собой?
- Кто из нас еще сошел с ума – это вопрос…
- Ох…
- Не вздыхай, я придумаю что-нибудь. Итак – 2 сигнализации.
- Только не краской…
- Разберемся.
- Хорошо…
Она вылезла из машины, и подхватив из ближайшей лужи комок грязи, заляпала номера на машине… На немой вопрос Леонида Сергеевича, она пожала плечами и улыбнулась, как бы давая понять, что это просто так, страховка на всякий случай…
- Василиса…
- Что?
- Сколько тебе нужно времени?
- В каком смысле?
- Если Марина будет у меня, то сколько тебе нужно времени, чтобы добраться до нас?
- Не знаю…
- Подумай сейчас. Если что-то будет не так, я вызову милицию.
- Час.
- Точно?
- Да… Мне хватит.
- Хорошо. Максимум - полтора часа. Потом я звоню.
- Я поняла… надеюсь не придется.
Она пошла вдоль трассы, по которой изредка проносились машины, отражая на своих начищенных и не очень боках свет уличных фонарей… Леонид Сергеевич какое-то время ехал медленно следом, очевидно, все еще сомневаясь и обдумывая весь этот «план», синонимом которого запросто могло бы стать слово «идиотизм»… А потом, опустив стекло и тихо произнеся: «удачи тебе, девочка», надавил на педаль и скрылся за поворотом... Она помахала ему вослед и про себя проговорила: «нам удачи…»
Минут через десять ей наконец-то удалось поймать попутку. Таксисты будто вымерли в этом районе, поэтому единственной добычей в этой охоте за желтой кабиной стал какой-то бомбист, недавно спустившийся с гор, на дребезжащей и вот-вот норовившей развалиться «шестерке»…
Весь оставшийся до клуба путь, ей пришлось слушать о том, какая она «красывая» и «прэкрасная» и что «такой дэвушке не слэдует виходыт так позна адной на улыцу»… Закончилась эта тирада, недвусмысленным предложением о том, что «еслы она нэ протыв, то он ее прыглашает на чачлыки в виходные. Повэселится и пакушат»...
Расплачиваясь с этим дитем гор и так и не дав ему утвердительного ответа на его приглашение, она получила в виде сдачи лишь сияющую улыбку и заявление, что она настолько «дэвюшка необикнавенная», что он просто не может с ней «болше не встрэтится»…
Ее настолько разозлил этот случайный инцидент, что она со всей силы захлопнула дверцу и сказала, что она в свою очередь очень даже сможет с ним не встретиться…
Поймав себя на мысли, что заводится из-за ерунды, она попыталась взять себя в руки, но наткнувшись на знакомую неоновую вывеску, вдруг ощутила комок в горле и среди ночной тишины отчетливо услышала, как бухает в груди сердце…
Включив в плеере диктофон и молясь тому, чтобы хоть на что-то его хватило, она запихнула его обратно в пачку и в сотый раз, поправив на шее свой «кулон», она выдохнула и сделала шаг вперед…
Толкнув стеклянные двери, она оказалась внутри. Подлетевший к ней в одно мгновение Алик, исполняющий сегодня в клубе функцию хостес, изобразил бурную радость от ее присутствия и произнес:
- Асенька! Ты прекрасно выглядишь, впрочем, как всегда…
И он улыбнулся в 32 зуба, стараясь передать всем своим видом, что он само очарование.
Это «Асенька» неприятно резануло слух, затопив и без того уже воспаленное сознание, воспоминаниями о прошлом… Больше никто и никогда не называл ее Асей, потому что ей не нравилось это имя. Вернее, раньше она не обращала внимания на то, как ее называют, а сейчас, старательно закрашивая все клеточки из своего прошлого, она никому не позволяла так себя называть…
- Стараюсь. Он здесь?
- Он тебя ждет…
- Проводишь?
- Ну конечно…
И она пошла в сторону кабинета, следуя за широкой спиной Алика, облаченной в дорогой черный костюм, хотя дорогу туда она знала наизусть.
Распахнув перед ней дверь и пропустив ее вперед, он удалился, и она услышала, как за ее спиной тихо закрылась дверь и щелкнул замок…
Оглядевшись по сторонам, она заметила, что в комнате кроме Андрея было еще двое каких-то незнакомых ей архаровцев, которые, как два ротвейлера, внимательно наблюдали за происходящим и располагались по обе стороны от него.
«Наверное, они готовы кинуться и порвать любого, как Тузик грелку, кто осмелится сказать слово поперек их хозяину… Ему только лишь следует махнуть рукой в сторону неверного и приказать «Фас!»…» - и она улыбнулась этой нелепой мысли. Улыбнулась совсем не потому, что ей и вправду было смешно, а потому, что если бы она не думала о чем-то отстраненном, то начала бы сейчас уже заметно нервничать, учитывая, что ее разглядывало три пары глаз…
- Детка! Ну и ну! Вот это сюрприз! А я, черт возьми, уже боялся, что ты не придешь!
Она сделала еще один шаг вперед и два ротвейлера бодро подскочили к ней, зажав как будто в тиски с двух сторон… Внутри у нее все тряслось так, что она боялась, как бы не стали столь же отчетливо трястись руки или коленки, но сделав над собой неимоверное усилие, она улыбнулась, сохранив подобающее ситуации лицо:
- Будешь меня проверять? Думаешь, что у меня в кармане спрятан пулемет?
- А чего ты так напряглась-то?
- Не люблю, когда меня незнакомые мужики щупают…
- Хочешь, чтобы я? Сам?
И он гаденько захихикал, скользя по ней взглядом. Сделав вид, что она не заметила его тона, она с вызовом произнесла:
- Хозяйское ли дело?
- Хм… Проходи, садись. Будешь что-нибудь? Вино, шампанское, мартини, коктейль?
- Коньяк…
- О, как… коньяк?
- Жалко что ли?
- Для тебя, милая, ничего не жалко…
- И то приятно…
- Только знаешь что? Пусть мальчики все же тебя обнимут пару раз? Ага? А то дискомфорт какой-то у меня, знаешь ли… И обувь сними.
- Раздеться не надо?
- Ну, это чуть позже… да, и карманы выверни.
Она разулась, вывернула карманы и развела руки в стороны, всем своим видом показывая, что зря он ее в чем-то подозревает, ведь скрывать ей абсолютно нечего. Мысль, которая в последние несколько секунд билась в ее голове, заставляла соблюдать спокойствие через «не могу» - она вспомнила, как обуваясь дома, на кроссовках оборвался шнурок и ей пришлось обуть макасы…
«Хорошо бы я выглядела сейчас, расшнуровывая кроссовки! Тут вообще все вытряхнется, а не только цепочка… Черт бы его взял, параноик проклятый!»...
Один из ротвейлеров прохлопал ее снизу вверх… Сохраняя хладнокровие, она думала только о том, что хорошо, что цепочка у нее длинная – там уже хлопать как-то… хм… неприлично что ли?
«Хотя им и неприлично???» - думала она, но это была уже лирика… Не найдя ничего интересного в ее карманах, они потеряли к ней всякий интерес, не обнаружив в ней потенциальной угрозы…
- Да, кстати... дай-ка мне свою сумочку…
- Зачем?
- Да так… Посмотрю.
- Боишься что ли, крутой?
- Не хами мне, детка… Не в твоем положении таким тоном разговоры разговаривать.
Она швырнула ему сумку и замерла, глядя на то, как он расстегнул молнию и начал перебирать содержимое…
Она села в кресло и сделала вид, что ей абсолютно неинтересно то, чем он занят. Она рассматривала потолок, жалюзи на окне… Она была готова рассматривать что угодно, только бы не смотреть за его действиями…
- Я мобильничек твой пока отключу от греха.
- Что так?
- Да мы тут просто не жалуем папарацци. Да и звонить тебе ведь никто не будет ночью? Или я ошибаюсь?
Она молчала и просто смотрела на него, стараясь ответить себе на вопрос: Неужели это тот человек, которого она так любила? Неужели это тот, ради которого она чуть было не забыла о самой себе??? Она не могла в это поверить, не хотела верить. И она не верила…
«Ну вот и чудненько» - наконец вымолвил он, удовлетворившись копанием в ее сумке…
- Сигареты хоть можно взять? Или прикажешь мне лишний раз не шевелиться?
- Ты куришь? Ай-яй-яй… Не бережешь свое здоровье совсем…
- Ты за своим последи…
- Я тебе передам, не суетись…
Она нервно сглотнула, наблюдая за тем, как он, пошарив в боковом кармашке, достал ее «пачку» и, уставившись на нее в полном изумлении, произнес:
- Фу, какое же ты дерьмо куришь, детка. Да еще и с ментолом. Тебе денег что ли на приличные не хватает?
- Меня устраивает… А тебе тоже не хватает?
- Мне?
- Тебе… коньячок-то обещанный где?
Он кивнул головой одному из ротвейлеров, который маячил за ее спиной и тот вышел.
Она раскрыла пачку, вытащила сигарету и, не закрывая до конца крышечки, «небрежно» положила пачку около себя, на подлокотник кресла…
- Мне выйти или тут можно покурить?
- Да ради Бога, Асенька… травись на здоровье…
Она щелкнула зажигалкой и затянулась… Сигареты были отвратительные, но собрав всю силу воли в кулак, чтобы не раскашляться, и прищурив глаза от едкого дыма, спросила:
- Поговорим?
- О любви, я надеюсь?
- Ага… к детям.
- О, даже так?
- Именно…
- Ну и?
- Давно тебя на малолеток потянуло?
- Это ты о чем?
- О том, мой милый, что девочка, которую ты у себя держишь – несовершеннолетняя… А за такие дела знаешь что бывает? Киднеппинг у нас не жалуют, особенно когда дело касается детей. Не боишься?
- Ты гонишь?
- Я? Нет… Голые факты тебе выдаю. А ты не знал? Что, подвели тебя твои источники?
Он явно не ожидал услышать подобное и однозначно удивился. Она смотрела на его вытянувшееся лицо и понимала, что попала в точку… Минут через пять он отмер.
- Ты не шутишь?
- А что? Похоже?
- Сколько же ей?
- Ей? Ей еще нет 18…
- Да ладно…
- Что ладно? Ты бы у нее прежде паспорт спросил, чем тащить сюда… Что с ней?
- Порядок…
- Где она?
- Ты не слишком много вопросов задаешь?
- Не слишком… Я хочу знать, где она и что с ней. Иначе обсуждать нам больше нечего…
- Да ну? Ну, иди тогда. Всего хорошего тебе…
- Где девочка?
- В Караганде…
- Андрей…
- Да?
- Если я ее не увижу и не буду уверена, что она в порядке – никаких разговоров и договоров между нами не будет…
- А ты согласна на договор?
- Я подумаю об этом.
- А тебе некогда думать… Будешь долго думать – детке будет больно.
- Не смей ее трогать. Где она?
- Спокойно… Все решим, все увидишь…
- Я до последнего сомневалась, что это ты…
- Что так? Верила в мою искренность и честность? Прости, лапа, жизнь не та, времена не те…
- Времена всегда одинаковые – люди разные…
- Да ты прям философ!
- Чего ты хочешь?
- В смысле? Сейчас или вообще?
- Взамен на девочку…
- Тебя…
- Ничего другого я и не ожидала…
- Ну, так как тогда, согласна?
- Хорошо, я останусь, только ты отпускаешь ребенка.
- Ты предлагаешь мне ее отпустить?
- А ты не хочешь ее отпускать? Тогда нам не о чем с тобой тут говорить и просто я пойду в милицию…
- И что ты там скажешь? Свои гипотезы будешь им втюхивать?
- А тебе что за забота?
- Если ты пойдешь в ментовку – девке кранты.
- И что ты сделаешь? Убьешь ее? А потом? Меня?
- А ты останешься со мной…
- Где она?
- Я боюсь у нас с тобой не получится разговора…
Она запаниковала, почувствовав, что разнервничавшись сама, она стала активно давить на него. Она просто подумала о том, что если он сейчас дурканет и решит, что ему это не интересно больше, что игра закончилась, не начавшись – то это будет конец и она больше ничего не сможет изменить…
- Андрей, у тебя есть иные предложения? Извини, но за кота в мешке я торговаться не хочу… Может ее вообще у тебя нет и ты просто меня зацепил на крючок своего вранья?
- Ты сомневаешься?
- Ну я же ее не вижу. Отвези меня к ней, или ее сюда. Тогда и решим… О чем сейчас разговор? Это не серьезно и ты это знаешь…
- У меня другая идея.
- Какая же?
- Ты идешь, смотришь на нее, чтобы убедиться, что она жива и что с ней все в порядке. Потом ты возвращаешься сюда и мы с тобой обсуждаем все дальше, но есть два «но».
- Какие?
- Она не возвращается домой сразу, иначе у меня не будет гарантий, что ты не удерешь…
- А второе?
- А второе… Ты остаешься здесь. Со мной. Сегодня же. Или я разрешу своим ребятам зайти к ней в гости…
- Ты не посмеешь…
- Закрой рот и слушай меня. Я тебе все сказал. Сейчас ты идешь и смотришь на нее, а потом я жду тебя здесь, иначе…
- Иначе?
- Лучше тебе не знать. Ты будешь всю жизнь себя винить за то, что случится по твоей вине… Будешь корить себя за то, что не уберегла непорочность юной девы… Думаешь, я тебя не знаю?
- Сволочь ты однако… Где она?
- Гера, отведи ее… И смотри у меня. В оба. Если что – удавлю лично.
Она встала из кресла и, взяв пачку, сунула ее в карман джинсов, стараясь не выдать своей бурной радости, которая переполняла ее до краев. Получив обратно свои мокасины, она обулась и пошла следом за одним из ротвейлеров... Она была готова подпрыгнуть до потолка – она была права! Марина действительно была в квартире над клубом. Вот уж повезло, так повезло…
Как только она вышла в коридор и за ней захлопнулась дверь кабинета, раздался тихий, но отчетливый «пи-и-и-и-к» - это села батарейка в плеере и он просто вырубился. Как она могла забыть, что он издает такие сигналы?
Ротвейлер по кличке Гера обернулся и посмотрел на нее, а она, решив, что лучшая защита – это нападение, спросила:
- Что это было?
- Что?
- Не слышал? Пищало что-то. У тебя?
- Вроде нет…
- Ну, у тебя же рация… Может она?
- Точно у меня?
- А у меня пикать нечему - все отобрали. Может, показалось?
Она наивно захлопала глазами и уставилась на него. Гера, в свою очередь, покрутив ручки настройки на рации, решил не заморачиваться таким незначительным моментом. Цель заболтать была достигнута, и она мысленно поставила еще один плюсик в свою колонку…
Они вышли из клуба через пожарный выход и оказались во дворе. Она покрутила головой в разные стороны, стараясь разглядеть, где же Леонид Сергеевич, но так и не увидела его. Поначалу она слегка растерялась и даже испугалась: «Вдруг, он не там стоит? Вдруг, у него машина сломалась?» Но потом заставила себя думать о хорошем – ведь она сама попросила его не светиться…
Они поднялись на второй этаж, который, по сути, был первым из жилых – весь нижний этаж был занят ночным клубом, туристической фирмой, кондитерской и кучей еще каких-то мелких контор, чем только не занимающихся…
«Первый высокий? Так, кажется, называют такие? » - думала она, пока они поднимались по ступенькам…
Гера подошел к двери и достал ключи. Она попыталась разглядеть, тот же самый замок стоял сейчас в металлической двери или нет, и как заправский взломщик пыталась оценить сложность второго, но не поняла естественно ничего.
От хлынувшего на лестничную площадку света из распахнутой двери она невольно зажмурилась. В квартире была исключительная иллюминация. Свет горел везде – и в кухне, и в комнатах, и в ванной...
Пока она осторожно перемещалась по квартире, Гера шаг в шаг неотступно следовал за ней. Она заглянула на кухню – никого, в ванной тоже было тихо. Гостиная так же не порадовала ничьим присутствием, что она уже было начала сомневаться – а не наврал ли Андрей? Что ему стоило сейчас захлопнуть ее тут, как мышь в мышеловке?
Почувствовав приступ тошноты от собственного идиотизма и подумав вдруг о том, что рано она обрадовалась, она хотела было уже рвануть прочь, как вдруг заглянув в спальню, увидела за кроватью русый затылок. Марина сидела на полу, между стеной и кроватью, поэтому от входа были видны лишь ее плечи и голова…
Почувствовав, как буквально камень свалился с души, она тихо позвала:
- Мариша…
Марина дернулась и, повернув голову, уставилась на нее зареванными глазами…
- Вася?
- Все хорошо, милая, все хорошо…
- Вась…
Она хотела сделать шаг вперед, но Гера, стоя все время за спиной, дернул ее назад, сухо произнеся:
- Ну, хорош. Убедилась, что с девкой все в порядке? Давай на выход…
- Еще не убедилась…
- Выходи давай…
Но она дернула плечом, вырвавшись на мгновение из цепких пальцев и сделав пару шагов к Марине, которая так и сидела за кроватью, не веря очевидно своим глазам, и только размазывала по щекам слезы, катившиеся из глаз. На какой-то момент, оказавшись к Гере спиной, она одной рукой расстегнула пуговицу на рубашке и схватила отмычки в руку…
- Послушай меня, Мариша, послушай… Я тебя вытащу отсюда, все хорошо. Ты не плач только. Ну, посмотри на меня…
И она, встав коленями на кровать и делая вид, что хочет ее обнять, «уронила» ей на колени заветные крючочки.
Гера, не ожидавший от нее подобной прыти, второй раз дернул ее назад, теперь уже с кровати…
- Давай выходи, быстро… Нечего тут тереться… Давай…
И он подтолкнул ее в спину к выходу.
Марина, перестав плакать, смотрела на нее широко распахнутыми глазами, сжимая кулак, и повторяла только одну-единственную фразу: «Вася, не уходи… не оставляй меня тут… я не могу…»
Борясь со слезами и пальцами Геры, сжимавшими ее локоть, она остановилась на пороге, импровизируя на ходу:
- Мариша, ты не бойся. Все будет хорошо. Вот выберемся отсюда – и дядя Леня научит тебя водить его машину, как и обещал. Тебе ведь нравится его машина, да? Помнишь ее?
Марина смотрела на нее полусумасшедшими глазами, явно пытаясь сообразить, о чем речь и кто собственно такой дядя Леня, но уточнить детали не было никакой возможности, поэтому она лишь молила бога, чтобы Маринке хватило смекалки понять всю нелепость этого разговора и умения, чтобы воспользоваться ее «кулоном»…
Она получила очередной ощутимый тычок в спину…
- Выходи быстро… Мне надо тебе как-то иначе это объяснить?
- Андрей тебе потом объяснит…
- У меня работа такая, и если мне придется тебе врезать, то я это сделаю. И давай не будем спорить о том, кого из нас он посчитает правым в этой ситуации?
Поняв, что крыть нечем, она выдохнула… и тут у Геры ожила рация, и она отчетливо услышала голос Андрея:
- Гера, вы не вышли еще? Проверь все перед выходом…
У нее началась паника… «Проверить? Что проверить? Руки? Карманы? Что? А вдруг он случайно вытряхнет из пачки плеер? Или пойдет обыскивать Марину и найдет мой «подарочный набор»?»…
Решив в очередной раз первой подставить голову, а не ждать, пока она по ней получит, она спросила:
- Мусор можно выбросить?
- Что?
- Ведро спрашиваю, где мусорное?
Не ожидавший подобного вопроса, Гера тупо молчал, пытаясь въехать в вопрос…
- Где ведро???
- На кухне должно быть, - наконец изрек умную фразу ротвейлер…
Она быстро шагнула на кухню, достала «пачку» из кармана джинсов, и, смяв ее, выбросила в ведро…
Эти глупые хаотичные действия, вероятно, вообще выбили Геру из колеи, поэтому проверять он ничего не стал, а лишь поторопил ее к выходу…
- Давай уже, а? Выходи…
- Да выхожу я уже, достал, блин…
И уже на пороге, надеясь на русский авось и Маринкину догадливость, она крикнула:
- Мариша, ты только бычки не подбирай - курить вредно!
Отвесив-таки ей увесистый тычок в спину, что она чуть было, не приземлилась на колени, Гера закрыл дверь на два замка, и они вышли во двор. Второй раз, повертев головой туда-сюда, она опять не увидела машины…
Но теперь отсутствие Леонида Сергеевича уже не выглядело столь пугающим. Она подумала, что даже если он передумал, не доехал или вдруг перепутал двор, если Маришка откроет дверь, то она уже будет на полпути к дому. «Ну, поймает машину, ну пойдет пешком и до утра отсидится где-нибудь, но все не здесь…»
И тут плавный поток ее мыслей прервал вопрос ротвейлера:
- А ты зачем сигареты выбросила?
Она дернулась, как от удара и не сразу нашла, что сказать…
- Ну, э-э-э… так это… Пачка. Она пустая…
- А о каких тогда ты бычках говорила этой девке?
И он во второй раз вопросительно посмотрел на нее.
«Вот черт! - подумала она, - начал проявлять тут свои умственные способности…»
- Ну, там была еще пара сигарет, но надоело просто таскать пачку в кармане… Да и вообще, курить вредно. Босс твой так сказал…
На этой фразе они вошли в клуб и прошли в кабинет. Второй ротвейлер покинул хозяина, и теперь тот сидел один в кожаном кресле за длинным столом и что-то писал… Увидев ее, он отложил бумаги и поднялся навстречу.
- Ну, что детка? Коньячку? А то ты так рванула с места в карьер, что даже забыла о своей просьбе… Как сходили?
- Все прекрасно…
- Гера, она себя хорошо вела?
- Ну, только выходить никак не хотела…
- А чего это ты выходить не хотела, а? Ась?
- Ребенок в истерике… ей страшно и она хочет домой. А мне надо было только помахать ей с порога ручкой и сообщить, что я еще вернусь?
- Какие мы нежные, ну вы подумайте…
Она так боялась какой-нибудь паузы, в которую мог запросто влезть Гера с его наблюдениями и размышлениями по поводу выброшенной ей пачки, что она без продыху молола какую-то ерунду, пока Андрей ее не перебил, чтобы сказать:
- Свободен. Иди, я позову…
И Гера, броском натренированной служебной собаки, в два прыжка достиг двери и мгновенно за ней исчез.
- Садись, малыш. Нам с тобой о многом надо поговорить…
И едва она облегченно выдохнула по поводу Геры, как снова пришлось вдохнуть - начались торги, главными лотами в которых были их жизни – ее и Марины. Вариантов договора Андрей предлагал ей немного. А если точнее, то вариант был только один – она в обмен на ребенка.
Она сидела молча, провалившись в мягкое кресло и изредка вставляя комментарии в его монолог. Ей казалось, что время остановилось, и она то и дело поглядывала на часы… Не лишенный природной наблюдательности, он оборвал свою речь и фыркнул:
- Ты торопишься что ли куда? Или тебя мое общество так утомило?
- Просто смотрю сколько времени…
- А не все ли тебе равно?
- Раз смотрю, значит на…
И тут она осеклась на полуслове, потому что во дворе сработала сигнализация… Она замерла, всеми силами прислушиваясь к тому, чтобы запела еще одна, но прошла минута, две… и она поняла, что это просто тот самый форс-мажор, от которого ее застраховал Леонид Сергеевич своим обещанным дуплексом. Разочарование ее было таким, что казалось, затопит собой, не оставив ни малейшего шанса на спасение...
Андрей пересел на диван и, похлопав по нему рукой, обратился к ней:
- Иди сюда…
- Я и так здесь…
- А поближе ко мне иди?
- Что-то не хочется…
- Тебе придется немного спесь свою умерить… Ты ведь раньше меня любила, а теперь что?
- Что теперь? Теперь я тебя ненавижу, - ляпнула она и прикусила язык, опасаясь того, что он обозлится до бешенства…
Но его ужасно забавляла ее неловкость, и он лишь рассмеялся, глядя на нее:
- А от любви до ненависти один шаг. И обратно тоже…
- Сомневаюсь…
- Ась, иди сюда. Сядь.
- Я не хочу…
- Так ведь я и не прошу… Или ты хочешь, чтобы ребята навестили твою подружку? Вот ведь, блин… Такая кобыла, кто б мог подумать? Сколько ей?
- Шестнадцать…
Он присвистнул и в третий раз озвучил свое пожелание-приказ, и ей пришлось подчиниться. Едва опустившись рядом с ним на диван, она тут же почувствовала на себе его руки. Совершенно не стыдясь, они заскользили по ее груди, по животу… Тонкая ткань рубашки не лишала ее чувствительности и она, не выдержав, дернулась и попыталась встать:
- Перестань… не надо…
- Не надо чего? – спросил он, делая вид, что не понимает, что именно ее так взволновало и, удерживая ее за тонкое запястье, - зря ты так, милая. Не надо меня отталкивать, ведь я хочу тебя. И ты ведь тоже меня хочешь…
- Нет…
- Зачем ты тогда пришла?
- Уж точно не за этим и я не по своей воле пришла, если ты не помнишь…
- А ведь я тебе говорил. Говорил, что ты еще придешь и попросишь. Сама. Приползешь на коленях… Так ведь и получилось, разве нет?
- И чему ты так рад?
- Тому, что сломил твое бесконечное отрицание меня, твою непокорность, упрямство твое это. Вбила себе в башку и доказываешь теперь любовь свою к своему ненаглядному Санечке! Да ты себе ее доказываешь, а не ему! Дура!
- А ты чего так вдруг озаботился моей жизнью-то?
- Потому что мне не нравится, когда какой-то хрен не пойми откуда вообще взявшийся, сначала вбивает в голову моей девушке всякую херь и после уводит ее вообще… А теперь, усыпанный лаврами с ее стороны трахает ее по ночам… Устраивает тебя такой ответ?
- Как ты заговорил-то! К твоей девушке! Бывшей, если ты забыл… Ты бы о своей девушке помнил год назад, когда ты в постель к другим бабам лез! Или когда ты ноги о нее вытирал и откупался побрякушками. Или когда ты относился к ней, как к вещи и все свои гадости замышлял…
- Какие гадости, пупсик? Я тебя хотел вернуть. Любыми способами. И я вернул…
- Не говори гоп…
- Да ладно… Давай не будем ссориться. Сегодня знаменательная ночь…
- Это уж точно…
И каждый при этих словах подумал о своем.
- Детка, мне надо тут одно дельце до ума довести… еще минут двадцать. Посиди, ага? Подожди уж меня, не уходи никуда, - и он снова хихикнул, - и я буду весь твой. Или точнее будет сказать, что ты наконец-то снова моя?
От таких перспектив ее передернуло. Ей казалось, что прошла уже целая вечность… За окном снова сработала сигнализация. Она напряглась, но второго сигнала, как и в первый раз, так и не последовало. Она уже было подумала, что ошиблась. И в Марине, и в плане и собственно в себе…
Ей хотелось уже просто встать и бежать оттуда. Бежать, что есть сил - все его прикосновения к ней как будто отдавались эхом в каждой клеточке ее тела. Как он был ей противен сейчас – он даже не представлял себе этого…
И вдруг она снова услышала сигнализацию… Она напряглась так, что подумала, что у нее барабанные перепонки полопаются от напряжения – так она хотела услышать вторую, и та сработала. Две. Одна за другой. Подряд. От чего она закрыла глаза и улыбнулась…
- Да что там за херня? Он встал, подошел к окну…
Она, воспользовавшись моментом, схватила свою сумку и направилась к двери. Но покрутив ручку, она поняла, что дверь заперта.
Услышав щелчки, он обернулся и удивленно посмотрел в ее сторону:
- Ты это куда?
- Я ухожу…
- Ты никуда не пойдешь, детка. Мы ведь с тобой договорились.
- Я передумала…
- Мне позвать мальчиков?
- Да зови ты кого хочешь, - выпалила она и вдруг замолчала, потому что мимика на его лице ясно дала ей понять, что она погорячилась…
Ей вдруг отчетливо показалось, что она определенно переоценила свои возможности. Она думала, что он блефует, что на самом деле он просто пугает ее, и что никого он звать не станет, но он рявкнул:
- Гера, Штифт…
Она усмехнулась, услышав кличку второго ротвейлера, но улыбка сползла сама собой, как только эти двое из ларца, щелкнув замком, ввалились в кабинет и заполнили собой половину его пространства.
Усмехнувшись и посмотрев на нее, Андрей повернулся к своим псам и медленно произнес, дабы она успела оценить и взвесить каждое сказанное им слово:
- Мальчики, мы все сегодня хорошо поработали. И учитывая сей факт, имеем право хорошо отдохнуть. Я вам нашел одно развлечение. Ничего нового, увы, просто девочку. Правда, девочку симпатичную, молоденькую, само целомудрие… В общем, роза, а не девочка... Штифт, ты же уже спрашивал об этой непорочной деве, помнишь? Так вот теперь можно. Даю зеленый свет…
Она слушала и не могла поверить в то, что слышала. Что он говорит??? Боже, что он говорит? Так просто отдает ребенка на поругание этим амбалам? Неужели чужая жизнь вообще ничего для него уже не значит? Она не ожидала, что он так жестко переиграет ее…
Пока она пыталась унять в себе бунтующую мораль, ротвейлеры не особо утруждали себя подобными вещами. Они стояли и мерзко лыбились, предвкушая удовольствие от собственной безжалостности, разве что слюна не капала из открытых ртов…
- Гера, у тебя же есть ключ от квартиры? Идите.
- Это не шутка, босс? - просипел Штифт…
- Какие шутки? Двигайте, пока я добрый, только потом не забудьте дверь за собой запереть, когда будете уходить, а то у****уете и на радостях забудете о своих обязательствах… Развлекайтесь. Научите там девочку чему-нибудь, чтоб не зря мы ее тут кормили, потом приду – проверю! - и он заржал, выворачивая наружу всю похабность своей натуры…
И тут вдруг Гера снова очень некстати вспомнил про пачку сигарет и выдал:
- Подруга ваша сигареты там зачем-то выбросила.
Она вздрогнула и посмотрела на Андрея. Тот смерил ее взглядом, и ей показалось, будто ее окатили ведром воды.
- О чем ты?
- Ну, вот она, сигареты выбросила, - и Гера неприлично ткнул пальцем в ее сторону…
- Так чего ж ты мне раньше не сказал, идиот? Быстро пошли двое и проверили все. Да и по поводу девочки – зеленый свет, я не передумал… Пошли оба. Ротвейлеры потрусили на выход, а она просто чувствовала себя, как выжатый лимон - стояла и не верила своим ушам… Ну вот кем надо быть, чтобы сказать такое???
И вдруг в этот момент ей подумалось - «А вдруг эта сигнализация – бред? Вдруг – это просто совпадение? Обычное такое вот тупое совпадение??? И что, если Марина не справилась с замком? Что они с ней сделают???»
Ей вдруг стало страшно так, как никогда в жизни еще не было, и она непроизвольно кинулась к двери, дернув за ручку и закричав «нет», но Андрей, схватив ее за волосы и рывком развернув к себе, прижал ее к стене и прошипел:
- Поздно, подруга… Я не играю в такие игрушки…
Глядя в его глаза и чувствуя в них невероятную власть и силу, она не выдержала и дала волю эмоциям - у нее началась истерика…
- Андрей, нет, не надо… слышишь? Не надо… Пожалуйста, не надо. Скажи им, что ты передумал… Я не пойду никуда, я останусь здесь, с тобой… как захочешь, - и она, съехав по стене, зарыдала в голос…
Она хваталась за него руками, пытаясь уцепиться за его пиджак и заглянуть в глаза, в надежде найти в них хоть каплю сочувствия, а он, небрежно скидывая с себя ее руки, наслаждался своим превосходством над этой миниатюрной женщиной, бившейся в слезах у его ног…
- Ишь как ты запела… Куколка, я же тебя не раз предупреждал, что таких вещей делать не надо? Ведь предупреждал? Что ты молчишь? Отвечай – предупреждал???
Она сквозь слезы эхом повторила за ним…
- А ты что делаешь? И что мне теперь мальчиков без десерта оставить?
- Не надо, я прошу тебя. Она ведь ребенок еще…
- Тебе, детка, с этим всю жизнь жить, так что чем сопли жевать, лучше уже потихоньку начинай себя ненавидеть…
Он отошел к окну и закурил, не обращая внимания на ее слезы и просьбы… С трудом взяв себя в руки, она поднялась с пола, держась за стену. Смахнув слезы, она резко развернулась к нему:
- Какая же ты мразь… Я тебя ненавижу! Ненавижу! Ты слышишь? Я ненавижу тебя!
Не обращая внимания на ее выпады, он повернулся к ней и, стряхивая пепел в пепельницу, что держал в руках, насмешливо поинтересовался:
- А чего ты ей пообещала? Небось, что все будет хорошо? Да?
Подавив в себе желание кинуться на него с кулаками, она молчала и смотрела на него, а слезы ручьями катились по щекам…
- А ты потом спроси, может ей понравилось? У нее все шансы остаться без лишних синяков, если особо сопротивляться не будет, а то они ребятки-то агрессивные, могут ненароком и зашибить…
Она сверкнула на него глазами и процедила сквозь зубы:
- Я тебя уничтожу…
- Ну да, уничтожила одна такая... Кстати, ты там что говорила-то? Остаешься? Приятно… хорошая все же будет ночь…
- Я тебя уничтожу, чего бы мне это не стоило…
- Детка, цена может быть слишком велика, - и он, шагнув к ней, схватил одной рукой ее за горло, а другой за волосы и снова прижал к стене…
Попытавшись вырваться, она дернулась в сторону, но его пальцы крепко держали ее за горло…
- Не подходи ко мне, - прохрипела она…
- Тс-с-с-с… не надо так нервничать.
Хватаясь обеими руками за его руку, она почувствовала, что задыхается. А он, отпустив ее волосы, рывками стал выдергивать ее блузку из джинсов и попытался расстегнуть на них ремень…
- Не трогай меня… не трогай…
Она хрипела и билась в его руках, как раненое животное бьется в стальных зубьях капкана – понимая всю нелепость своих попыток, но не имея сил на то, чтобы противостоять инстинкту самосохранения…
Доказав ей лишний раз кто есть кто, чтоб не забывалась, и насладившись в полной мере ее страхом, он отошел от нее и поправил рубашку…
Отдышавшись, она со злости выпалила:
- Ты и их в себя превращаешь, придурок больной. В таких же бессердечных подонков, как сам! Тебе всегда надо сделать больно, унизить… ты не умеешь по-другому… Ты иначе не ощущаешь своего величия, так ведь? А знаешь почему? Потому что ты ничтожество!
Набрав в легкие воздуха, чтобы сказать что-нибудь еще не менее желчное, она выдохнула, не начав, потому что получила весьма ощутимую пощечину и, не удержавшись на ногах от неожиданности, упала на пол…
Он наклонился к ней и снова схватил ее руками за шею…
- Как же ты мне надоела своими поучениями. Да я могу сейчас тебя придушить, а ты и пикнуть не успеешь, сучка… И никто никогда тебя не найдет, ты поняла? Поняла?
- Да пошел ты…
Он с размаху ударил ее второй раз - она прикусила язык, и почувствовала во рту привкус крови. Ей было больно до слез, но она решила для себя, что больше не доставит ему такого удовольствия, как ее слезы…
Поняв ее игру, он решил ей доказать, что она избрала неверную тактику. И отвешивая ей звонкие пощечины, он все дальше и дальше продвигался в своих доказательствах… Она не успевала закрываться руками и только понимала, что уже дышит ртом, потому что из носа шла кровь…
Он замахнулся еще раз, а она только зажмурилась, ожидая удара, потому что больше не находила в себе сил противостоять ему… но он не ударил.
Она лишь ощутила, как он, яростно рыча, схватил ее за ворот рубашки, и через секунду она услышала звук рвущейся ткани – пуговицы перламутровыми брызгами разлетелись во все стороны…
Но тут с грохотом открылась дверь, и, запыхавшись, в нее ввалились два бойца, отправленные развлекаться десятью минутами раньше…
Андрей в бешенстве схватил пепельницу и, швырнув ее в сторону двери, проорал:
- Пошли вон отсюда…
- Но это… она того….
- Что такое, мать вашу? Я же сказал – вон!
- Но там ее нет!
- Кого и где нет, чтоб вас всех…? Я занят…
-Девки этой нет…
- Да и хер с ней…
Но разум все же взял верх над эмоциями, и он переспросил уже намного спокойнее:
- Что???? Что ты сказал????
- Там ее нет. Дверь открыта, а ее нет…
- Вашу-то мать! Ну и какого ты стоишь, тормоз? А ну собрал ребят. Быстро. Искать. Она тут где-то, не могла она никуда деться. Взял быстро ноги в руки и вперед… Я с тебя шкуру спущу. Девку одну и то упустили. Как она вышла? Ты ей ключи что ли оставил, мудила?
- Нет…
- Нееет, - передразнил его Андрей, - пошли быстро оба отсюда и чтоб без этой сучки я вас тут не видел! Хотя нет, Гера, ты останься, подожди меня за дверью…
С полминуты помедлив, будто что-то обдумав, и посмотрев на нее, он вышел за дверь и о чем-то пошептался с Герой. В этой суете, она подползла к столу и, уцепившись за него, встала. Оглядев свою рубашку, она не обнаружила на ней ни одной пуговицы, кроме двух верхних, и завязала узлом на животе. Стерев кровь с лица, приложила пальцы к губам – нижняя была разбита…
- Если я узнаю, что это ты, я тебя уничтожу…
Она невольно дернулась в сторону, услышав над ухом его голос, и сама себя в который раз возненавидела за это… Но быстро взяв себя в руки, произнесла:
- А страшно, правда?
- Заткнись, сука, пока я вообще тебя не убил. Если я пойму, что это ты – ты мне ответишь за это… Ты поняла?
- Да пошел ты… Что ты мне сделаешь? Эта девочка посадит тебя…
- Эта девочка, если откроет рот – до суда может и не дожить… Да и кто поверит тому, что она начнет плести про меня? Смешно, право, милая… Ты до сих пор веришь в эти сказки?
- Ты все равно ответишь…
- У-ха-ха… страшно как, аж поджилки трясутся… Да никто никогда не поверит, что я имел хоть какое-то отношение к этой шалаве…
- Ошибаешься, дружок…
- Что ты хочешь этим сказать???
- Только то, что ты ошибаешься…
И она улыбнулась, глядя ему в глаза, чем вызвала очередной приступ бешенства и получила неожиданный удар в солнечное сплетение… Охнув, она упала на колени, а он схватил ее за волосы и запрокинув назад голову, прошептал:
- Что ты задумала, тварь?
Сквозь пелену тумана и боли, разбитыми в кровь губами, но она пообещала:
- Ты об этом первым узнаешь, не волнуйся…
- Думаешь, тебе удастся меня подковырнуть? Не надейся. А эту мелкую сучку я найду, и больше вы о ней ничего не услышите.
- Только тронь ее, и твое место будет на нарах… и папин мандат тебя не прикроет…
- Только тронь меня и ей не жить, ты поняла?
- А страшно, правда, когда за жопу хватают?
Он отпустил руку, прошелся туда-сюда по кабинету, налил себе коньяка, потом сел в кресло и уставился на нее…
Она поднялась и взяла свою сумку, чувствуя как во всем теле пульсирует боль…
- Гера…
Щелкнул замок, и Гера как по мановению волшебной палочки очутился в кабинете.
- Что там с сигаретами?
- Что?
- Где та пачка, которую она выбросила?
- Ее нету.
- А где она?
- Не знаю… была в ведре, а теперь нету. Может, девка ее взяла?
Андрей покачал головой и усмехнулся…
- Все же ты идиот. Иди…
Гера пожал плечами и вышел.
- А ты молодец, развела меня на свои сигареты… Я-то еще подумал какое дерьмо ты куришь, но бля… признаюсь, не сообразил. А ты это лихо придумала… Что там у тебя было? Диктофон?
Она посмотрела на него и пошла к выходу. Взявшись рукой за ручку двери услышала его голос:
- Будем считать, что тебе сегодня повезло…
- Что?
- Я говорю, будем считать, что сегодня тебе повезло…
- Повезло? Мне?
- Детка, да пойми ты… Если все всегда только хотят сорвать банк, то я всегда его срываю. Жизнь – это такое же казино, только виртуальное, где ставки могут быть различны… и порой это чья-то жизнь, если не хватает денег. Мы разыграли эти карты в ничью… Ну, если хочешь, то считай, что 1:1…
- Ты совсем сумасшедший? Это что – игра для тебя? Ты жизни чужие ломаешь… как карточные домики. Кто ты такой, чтоб решать? Взял на себя миссию Бога? Извини, но тебе это не по силам…
- Не надо моралей, детка. Сегодня я не выиграл, но ничего и не проиграл… и ты это знаешь. Прими, как должное, что тебе не удалось меня обскакать. Но знаешь, я не устаю поражаться твоей самоотверженности…
- А при чем тут самоотверженность?
- А что же это? Такие жертвы и ради чего?
- Ради любви… а ты… Ты просто не знаешь что это такое…
И она вышла из кабинета, а он не стал ее останавливать, зная, что ему просто нечего опасаться. Сначала она шла медленно, пытаясь понять в какую сторону ей вообще нужно, а потом побежала… Она неслась, как сумасшедшая, стараясь не думать о том, что произошло за эту ночь и успеть к машине… Про то, что она обещала позвонить она не вспомнила. Она даже и не смотрела, а с ней ли собственно ее телефон? Она петляла по дворам и по закоулкам, стараясь срезать путь, но ей казалось, что она еще только больше путается в паутине улиц… Наконец она выбежала на тот пятачок, что указала Леониду Сергеевичу. Метнувшись туда-сюда, она не увидела его машины и ее охватила паника. Не соображая уже, что ей делать, она начала лихорадочно рыться в сумке, пытаясь найти телефон, когда вдруг услышала:
- Василиса…
Повернув голову, она увидела Леонида Сергеевича, который стоял и смотрел на нее… Наверное, один ее вид чего стоил, отчего он опять перешел с ней на «вы»…
- С вами все в порядке?
- Да, да. Все хорошо. Где Марина? Что с ней?
- Успокойтесь, с ней все в порядке, она в машине…
- А где? Где? Машина? Где?
- Господи, да вы же мимо нас пробежали. Я вам крикнул, а вы не услышали и промчались мимо… Это ведь другой съезд, следующий… Мы на предыдущем стояли, а потом за вами следом поехали…
- Да?
- Да… Вася, детка, точно все хорошо? Ты в крови вся…
- Все хорошо…
И она, кивнув и лишний раз уверив Леонида Сергеевича в том, что с ней все хорошо, вцепилась в него так, как будто лично от него сейчас зависело это самое «хорошо» и слезы побежали по щекам ручьями. А он, осознавая всю свою беспомощность перед ее слезами, просто прижал ее к себе так, что почувствовал, как колотится ее сердце. Из машины прибежала Маринка и тоже, размазывая по щекам слезы, заключила ее в объятия…
А она ревела до тех пор, пока уже не начала задыхаться. Она ничего не чувствовала. Она просто билась в какой-то запоздалой, непонятной, жгучей истерике, крича до хрипоты, пока не сползла без сил на холодные гранитные плиты набережной…
А после, поддерживая ее под руки, они усадили ее в машину, и впервые за эту ночь, почувствовав себя в безопасности, она провалилась в тревожный, но разноцветный сон…
Эпилог.
Как она очутилась дома, она не помнила. Открыв глаза, она долго лежала в кровати, пытаясь осознать, что это было? Ей просто приснился ужасный сон или… но приложив руку к лицу, она поняла, что это был совсем не сон… Часы на стене показывали 8 вечера. Протянув руку к телефону, она набрала знакомый номер…
- Алло?
- Макс, привет, - она с трудом разлепляла губы, чтобы произнести слова, - позови Марину, пожалуйста…
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем она тебе?
- Просто хотела узнать, как она…
- А ты откуда знаешь, что она дома?
Она замялась, не зная, что сказать…
- Что? Не придумала, что в очередной раз соврать?
- Почему?
- Вот уж я не знаю почему… Не утруждайся. Леонид Сергеевич мне все рассказал. Правда, они с Мариной начали мне сначала какие-то байки тут толкать о том, что она была в каких-то непонятных гостях… но я же не идиот.
- Макс я…
- Ты почему-то не сочла нужным поставить меня в известность, что с ней все в порядке? Намекнуть, что она жива и здорова? О том, где она собственно? Ты человек вообще???
- Я все тебе объясню…
- Да уж, сделай милость… В очередной раз из-за твоего придурка в нашей жизни происходит какая-то херня. Ты ведь сейчас и ее втянула в свои разборки…
- Макс, я никого не втягивала и мне очень жаль, что так получилось… я не сказала ничего потому, что ты бы не стал слушать никаких доводов – у тебя ведь всегда все напролом…
- Да хватит уже твоих глупостей! Ты не собой рисковала, ты ее жизнью рисковала… Ты это-то хоть понимаешь?
- Я понимаю, - и она снова почувствовала, как по щекам потекли слезы, - и даже больше, чем ты думаешь! Пожалуйста, позови ее…
- Знаешь, я не думаю, что это хорошая идея…
- Почему?
- Потому что все это из-за тебя произошло…
- Макс, ну как ты можешь так говорить… да, я виновата, но я…
- Ладно, все. Всего хорошего. Дай ей отдохнуть и мне успокоиться, пока я не наговорил тебе кучу лишнего…
- Ну, хоть скажи, как она?
- С ней все в порядке…
- Хорошо…
И на том конце положили трубку.
«Ничего, - сказала она сама себе, - все образуется. Все успокоятся и обязательно поймут, почему она так поступила». Получилось не особо убедительно, но это было единственное, на что она была в этот момент способна. Пройдясь по квартире, она обнаружила на тумбочке свой плеер, видимо оставленный Мариной, и, схватив его в руку, нажала на «play»… Перемотав запись вперед и назад несколько раз, она засмеялась. Двухминутный припадок истеричного хохота закончился длинным стоном и мыслью о том, что вот уже в который раз ей приходится задаваться вопросом о том, почему всегда, беря в руки этот плеер, она испытывает разочарование?
Включив запись, она не услышала ничего, кроме пары слов, обрывков рваных фраз и непонятного бесконечного сипа…
Еще раз усмехнувшись, она дошла до кухни и одним точным движением запустила плеер в мусорное ведро… «Там тебе и место, бесполезный гламурный девайс»…
Упав обратно в подушки, она закрыла глаза. Минувшая ночь промелькнула перед глазами цветными картинками так отчетливо и ярко, что она шумно выдохнула…
«Никогда не проигрываешь, говоришь? 1:1? Пожалуй, дружок, так можно было бы считать, если б не тот факт, что я сама того не зная беспардонно блефовала, а ты, похоже, первый раз в жизни играл со мной сегодня по-честному. И это еще большой вопрос, кому из нас двоих сегодня повезло. Но ты об этом никогда не узнаешь, и всегда будешь считать мой промах – точным расчетом»…
Проснулась она от запаха кофе и от того, что кто-то бережно и аккуратно гладил ее по волосам… Открыв глаза, она улыбнулась и потянула к нему руки:
- Саша… Сашечка…
- Василек, хороший ты мой, что произошло? У тебя синяк и губа разбита…
- Не важно…
- Как это не важно?
- Правда, уже не важно… Сашка, где же ты был так долго?
- Ты мне не ответила...
- Я потом тебе все расскажу, а сейчас просто не спрашивай, ладно?
- Вась...
- Что?
Сашка замялся, переминаясь с ноги на ногу, а потом, решившись, наконец, посмотрел ей в глаза и тихо произнес:
- Ты прости меня, ладно?
Она улыбнулась и покачала головой:
- Не за что мне тебя прощать… Ты ни в чем передо мной не виноват... Впрочем, - протянула она, - разве что в том, что я ужасно соскучилась?
- Я буду вымаливать твое прощение… И начну прямо сейчас, подкрепив его кофе и круассанами…
- Ты знаешь, чем меня поразить – рогаликами! А с чем?
- А разные…
- Муррр…
Налив ей кофе и примостив на диване блюдце с полумесяцем французского пирожного, Саша прошелся по комнате и, взяв со стола сложенную газету, спросил:
- Ты читала?
- О чем? – спросила она, с аппетитом откусывая от выдумки венских булочников, несмотря на больную губу…
- Против отца твоего Андрея…
- Он не мой…
Саша ухмыльнулся и продолжил:
- Против отца Андрея возбудили уголовное дело. Он ребенка сбил… а теперь пытается всех уверить, что за рулем был шофер, что машина не его, а он был вообще в другом месте, хотя мать девочки и куча свидетелей свидетельствуют об обратном… Видимо это описан случай массовой галлюцинации.
Она молчала и, отхлебывая из чашки обжигающий кофе, вдруг вспомнила любимую присказку своей бабушки, говорившей о том, что боженька маленький – он все видит… Она не верила в бога, но она точно знала, что зло всегда возвращается и бьет, как бумеранг - точно в спину…
- Учитывая тот факт, что за рулем сидел не простой водитель, развитие событий можно легко спрогнозировать, - продолжал разглагольствование Сашка, - но нервов ему все равно повымотают, хоть автомобиль со смольнинскими номерами просто неприкасаем…
- Саш…
- А?
- Черт с ними, а?
- А и правда…
И Сашка, взмахнув рукой, подбросил газету вверх, и российский региональный еженедельник, приземлившись на пол, обнажил крупный шрифт заголовка рубрики происшествий…
Пробежав взглядом по строчкам, она презрительно сморщила нос и, повернувшись к Сашке, улыбнулась:
- Иди сюда…
Он улыбнулся в ответ и присел рядом с ней на диван, а она, крепко его обняла, с каким-то невыразимым упоением ощущая его тепло и чувствуя его запах. Прижавшись к его колючей небритой щеке, она вдруг подумала, что в этой игре она сорвала джекпот, просто еще до конца этого не осознала…