Однажды я лег на кровать, на правый бок и посмотрел в полировку шкафа. В ответ, оттуда, из глубины полированной комнаты, на меня посмотрело лицо. В нем угадывались юношеские прыщи, максимализм и ожидание светлого, и удивительного, может быть даже неземного, может быть даже любви, может быть даже ко всему. Когда смотришь в шкаф, то всегда присутствует «может быть». И между всем этим угадывалось желание доставить миру радость, пропустить мировую улыбку сквозь себя. И я решил стать продавцом билетов в луна-парк. Чтобы сидеть в своей будочке и раздавать веселье и смех всем желающим, и даже иногда бесплатно, например некоторым школьникам и старикам. Отражение кивало в такт моим мыслям, пока в дверь не постучали. Мы остановились и заинтересованно спрятались под одеялом. В комнату вошла собака, села между нами, вздохнула и на правах вечно беременного прекрасным брата сказала, что нужно встать с дивана, для того чтобы быть билетером в луна-парке и вполне возможно даже вылезти из под одеяла (хотя тут она однозначного мнения не имела). Я очень расстроился, пошубуршился под одеялом, перевернулся на левый бок и не стал билетером в кассе луна-парка.
Спустя пяток лет, борясь с алкогольной и любовной зависимостью, я, погожим деньком вышел из метро. Сразу оговорюсь, что мой вечно беременный прекрасным брат к тому времени уже переехал и потому, на некоторое время, я его из повествования уберу. Около него (брата исключили, значит осталось метро) стояли палатки, ездили семьсот одиннадцатые автобусы и переминались с ноги на ногу женщины. Ещё эти женщины качали головами и тихо переговаривались. Перед ними лежала большая лохматая собака и раздирала передними лапами себе морду. Скулила от боли, чихала и продолжала грязными когтями скрести по носу. Сначала я собирался тоже постоять в кружке и может быть даже покачать головой, но потом подошел и присел около собаки. Погладил её по голове, послушал, о чем шептались женщины, разжал пальцами челюсть псине и вынул кость, застрявшую в верхнем небе, мешавшую и есть, и пить, и просто ощущать себя полноценной, этой собаке. Собака побежала к луже пить, а ко мне подошла женщина и спросила «Вы ветеринар?». Я сказал, что нет, встал и пошел к приближающемуся семьсот одиннадцатому автобусу. Вот так я не стал ветеринаром. Хотя возможно и хотелось. Особенно когда борьба с алкогольной зависимостью сходила на нет. Любовная зависимость на это желание ни как не влияла.